Сергей Никифоров: «Российский рынок аудита – мыльный пузырь»

Сергей Никифоров: «Даже в нашем благополучном Татарстане сегодня уже 26 процентов предприятий показывают убытки. Реально же их, по-видимому, больше, ведь многие предприятия имеют кредитные обязательства»

«КАКИЕ ЕЩЕ ТАТАРСТАНСКИЕ АУДИТОРЫ?! У НАС ДЕНЕГ МАЛО, ЧТО ЛИ?»

— Сергей Леонидович, не так давно директор департамента регулирования бухгалтерского учета, финансовой отчетности и аудиторской деятельности минфина РФ Леонид Шнейдман в одной из своих статей высказал мнение, что российский рынок аудиторских услуг «долгие годы держался на том, что государство навязывало предпринимателям обязательный аудит, и часть аудиторов откровенно паразитировала на этом, потому что не надо было сильно напрягаться, думать об имидже, репутации, качестве оказываемых услуг». Согласны ли вы с этим мнением?

— В целом я с ним соглашусь. Необходимо только добавить, что государство, с одной стороны, «навязывало» обязательный аудит, а с другой стороны, всячески усложняло деятельность аудиторов, мешая им качественно выполнять свои функции. И в этой связи нельзя не вспомнить историю конкурсов по отбору аудитора. В 1998 году в то время министр экономики республики Дамир Бикбов поддержал инициативу об особом порядке проведения конкурсов по отбору аудитора для ведущих предприятий Татарстана. Как известно, в то время отбор аудитора для наших ведущих предприятий был связан с задачей поиска финансирования за рубежом. И эта задача без крупнейших международных аудиторов так называемой «большой шестерки» (в то время) не решалась. Суть инициативы заключалась в том, чтобы компании «большой шестерки» выступали в тандеме с татарстанскими аудиторами. Это давало существенную экономию для заказчика, бесценный опыт и блестящие перспективы татарстанским аудиторам. Что удивительно, «большая шестерка» согласилась.

Наша компания была в тандеме с Deloitte&Touche. Мы очень серьезно с ними готовились, обсуждали, как можно сделать цену максимально конкурентоспособной, как обеспечить при этом максимальное качество аудита... Только по цене наше участие в тандеме давало экономию заказчику в 300 тысяч долларов. Активно готовились и другие команды.

Развязка оказалась неожиданной для всех участников. Во время проведения итогов конкурса (а он подразумевал не только подачу заявок, но и презентацию каждой команды) совершенно неожиданно «проснулась» некая дама, входившая в конкурсную комиссию и отвечавшая за юридическое сопровождение размещения ценных бумаг заказчика за рубежом. До нее, наконец-то, дошло, что западные аудиторы будут работать не в гордом одиночестве. «Какие еще там татарстанские аудиторы?! — гневно вопрошала она — Какая еще там экономия, у нас что, денег мало, что ли?!» Никакие доводы на нее не действовали, ясно было только одно: когда речь шла о расходах, исчисляемых миллионами долларов, да и еще, по сути, из государственного кармана, лишние глаза и уши этой даме точно были не нужны. В общем, эксперимент с этими конкурсами в республике закончился, так и не успев начаться.

— А сейчас как проходят конкурсы по отбору аудиторов?

— Правила конкурсов теперь устанавливаются правительством РФ. Практика их применения особых вопросов не вызывала, но все кардинально поменялось несколько лет назад в связи с введением обязательности применения при конкурсном отборе аудитора (для организаций с долей государства не менее 25 процентов) процедур законодательства, определяющего госзакупки (до 2014 года — Федеральный Закон 94-ФЗ, после — Федеральный Закон «О федеральной контрактной системе» 44-ФЗ).

Согласно им, основным критерием конкурсного отбора является цена, что привело на практике к многочисленным фактам демпинга, к снижению качества аудита, востребованности неформальных отношений заказчика с предполагаемым победителем конкурса, нарушению аудиторами норм профессиональной этики. Как, например, отнестись к тому, что одно из известных и не самых маленьких предприятий Татарстана из года в год устанавливало начальную (максимальную) цену конкурса в 10 тысяч рублей, а другая известная в республике аудиторская компания в нем ежегодно «побеждала»? То есть вместо обеспечения гарантий независимости аудита и повышения его качества получили результат прямо противоположный.

— А так ли уж нужен аудит российским компаниям?

— Действительно, некоторые организации рассматривают обязательный для них аудит не как фактор, обеспечивающий определенную стабильность на рынке капиталов и повышающий их собственную конкурентоспособность на рынке, как это принято во всем мире, а как одну из не самых основных статей расходов, сэкономить на которой является обязательным условием при реализации корпоративной программы снижения издержек.

В этой связи нельзя пройти мимо такого замечательного документа, как Постановление Конституционного суда РФ №4-П от 01.04.2003 года, в котором есть четкое определение системной связи обязательного аудита с федеральным законодательством. Согласно этим разъяснениям, обязательный аудит является завершающей стадией в системе официального бухгалтерского учета и проводится «в интересах неопределенного круга лиц и государства, то есть в общественном интересе». Без аудита официальная бухгалтерская отчетность не может быть признана достоверной. То есть проведение обязательного аудита является не инициативой, а обязанностью аудируемого, обременением публично-правового характера.

Хороший документ, жаль только, что на практике ситуация с аудитом не столь однозначна, как следует из него. Необходимо сказать, что сама структура и сегодняшнее состояние российской экономики сдерживают развитие аудита и востребованность в нем. Ее называют по-разному: олигархический капитализм, государственный капитализм. Нет критической массы среднего класса, который инвестирует свои средства в фондовый рынок. Зачастую нет разделения собственника и менеджмента компании. В большинстве компаний, особенно средних, менеджмент — это и есть собственник. Процесс разделения находится еще только в начальной стадии.

К МЕЖДУНАРОДНЫМ СТАНДАРТАМ АУДИТА НУЖНЫ РОССИЙСКИЕ «ФЕТВЫ»

— В конце прошлого года были приняты поправки в закон «Об аудиторской деятельности», которые предполагают в том числе переход на международные стандарты аудита (МСА). Как эти нововведения, по вашему мнению, скажутся на рынке аудита?

— Я бы выделил три ключевых изменения в законе «Об аудиторской деятельности». Во-первых, предлагается переход российских аудиторов на международные стандарты аудита (МСА). Во-вторых, резко повышается минимальный порог численности членов для саморегулируемых организаций аудиторов (СРОА). С 1 января 2017 года в СРОА должно быть либо не менее 10 тысяч аттестованных аудиторов (сейчас — 700), либо 2 тысячи юрлиц (сейчас — 500). В-третьих, в конкурсах по отбору аудитора для организаций, чья выручка не превышает 1 миллиарда рублей, появляется обязательность участия аудиторских организаций, являющихся субъектами малого и среднего предпринимательства. Впрочем, последнее энтузиазма у самих малых аудиторских организаций не прибавит.

С одной стороны, переход на международные стандарты аудита — это плюс. Это как бы подтверждение того, что наша страна не двигается в сторону закрытой мобилизационной экономики. Это уже хорошо. С другой стороны, как они будут внедряться? По моему мнению, есть два варианта. Первый вариант заключается в том, что международные стандарты будут адаптированы к российской правовой системе и станут, по сути, документом прямого действия, как и действующие федеральные стандарты аудиторской деятельности.

Второй вариант заключается в том, что МСА будут переведены на русский язык без какой-либо адаптации, а какой-нибудь орган возьмет на себя функцию разъяснения практического применения МСА в каких-либо конкретных ситуациях.

— И какой вариант предпочтительнее?

— Оба варианта могут работать. Но с некоторыми упрощениями второй вариант вызывает у меня ассоциацию с мусульманском миром, где существуют нормы шариата и муфтии, которые наделены правом давать разъяснения (фетвы) по практическому их применению. На самом деле муфтии не вправе сами готовить ответы, а могут только ссылаться на работы муджтахидов, которые не только таким правом обладают, но и сами являются муфтиями. А при этом муджтахиды могут принадлежать к различным школам шариата (мазхабам)...

В общем, все не так просто. Не исключено, что во втором варианте мы тоже рано или поздно в стандартах аудита можем прийти к своим мазхабам. Лично я считаю, что просто перевести на русский язык международные стандарты аудита не получится. Придется либо адаптировать их под российскую правовую систему, либо наделять кого-то функциями, аналогичными функциям муфтия у мусульман, вернее, даже функциям муджтахида, и готовиться к будущим спорам толкователей МСА.

— Между тем минфин РФ считает, что как раз и достаточно МСА «просто перевести на русский язык и применять непосредственно в нашей практике»...

— Такая позиция, честно говоря, несколько настораживает. Аналогичным образом были в свое время «просто переведены» такие важнейшие для аудиторской деятельности документы, как Кодекс профессиональной этики аудитора и Правила независимости. В оригинале эти документы не содержат норм прямого действия, а только общие принципы, излагающие, в каких случаях аудитору необходимо учесть риск потенциального нарушения им же норм профессиональной этики и Правил независимости и что он самостоятельно должен предпринять для снижения риска их нарушения самим собой же.

В наших условиях неконкретность этих документов приводит к тому, что ни министерство финансов, ни СРОА, ни Росфиннадзор, которому не так давно тоже вменили в обязанность осуществлять внешний контроль качества работы аудиторских организаций, осуществляющих аудит так называемых общественно значимых хозяйствующих субъектов (ОЗХС), никаких претензий к нарушителям предъявить не могут. Поэтому некоторые аудиторы так беззастенчиво и лихо нарушают основные принципы этих документов, что в любой стране их давно бы выгнали из профессии с «волчьим билетом».

СЕРЬЕЗНАЯ ПРОБЛЕМА — КОРРОЗИЯ ЭТИКИ АУДИТОРА

— Кстати, о профессиональной этике. Насколько актуальна сейчас эта проблема в аудиторском сообществе?

— Я считаю, что коррозия профессиональной этики уже становится серьезной проблемой российского аудита. Именно неопределенность законодательства, регулирующего аудиторскую деятельность в сочетании с закрытостью и непрозрачностью рынка аудита, порождает ситуации, когда сами аудиторы, пренебрегая этическими, профессиональными нормами, подрывают престиж профессии.

Как соотносится с этикой аудитора искажение аудиторскими организациями информации в рейтингах о своем реальном положении на рынке аудиторских услуг? Как относиться к тому, что аудиторы и их клиенты, не стесняясь, официально регистрируют совместный бизнес? Что доход от одного клиента может достигать 100 процентов общей выручки «независимой» аудиторской организации? Что на рынке присутствуют «клоны» аудиторских организаций, имеющие одинаковые названия, адрес и даже иногда одного и того же директора? Что в конкурсах по отбору аудитора для общественно значимых организаций участвуют и побеждают аудиторские организации, имеющие одного и того же бенефициара? Что аудиторские организации выигрывают конкурсы по удивительно низкой цене, а затем договариваются с заказчиком о «компенсации потерь» за счет других услуг? Что начальная (максимальная) цена этих конкурсов в ряде случаев настолько мала, что позволяет однозначно говорить о сговоре аудитора с организатором конкурса. Что аудиторские организации вводят в заблуждение участников рынка и конкурсные комиссии о наличии своего членства в международных сетях аудиторских организаций? И так далее, и так далее ...

Самое печальное, что все вышеперечисленное делается целым рядом аудиторов открыто, без всякого зазрения совести. И делается это в том числе теми аудиторскими организациями, которые позиционируют себя в качестве лидеров рынка и хорошо известны на федеральном и региональном уровнях.

— Есть ли механизмы противодействия таким нарушениям?

— Куда податься бедному аудитору, если он видит, что действия его коллег являются, по сути, недобросовестной конкуренцией? Минфин пошлет в СРО, а родная СРО скажет, что члены других СРО ей неподвластны.

— И к чему это ведет?

— Даже в нашем благополучном Татарстане, например, сегодня уже 26 процентов предприятий показывают убытки. Реально же их, по-видимому, больше, ведь многие предприятия имеют кредитные обязательства. А показав в своей бухгалтерской отчетности убытки, они рискуют получить досрочное расторжение кредитного договора.

А это и банкам, и предприятиям невыгодно. Таким образом, аудитор оказывается между «молотом и наковальней». Сегодня выдать заключение с какими-то оговорками крайне сложно. Клиенты против, банк, выдавший ему кредит, тоже будет не в восторге. «Не заметив» искажения отчетности и выдав положительное аудиторское заключение, аудитор рискует своей репутацией и потерей бизнеса. Отказываясь подтвердить достоверность отчетности, аудитор потеряет клиента. При этом он знает, что у него за спиной выстроилась очередь коллег, которые без проблем готовы подписать любое заключение. Большей половине аудиторских компаний нечего терять — они живут не за счет аудиторских услуг.

«ЭТО ОБМАН КЛИЕНТА. НО КОЕ-КТО И САМ ОБМАНЫВАТЬСЯ РАД»

— Деформация профессиональной этики — это последствия демпинга на рынке?

— Демпинг — это когда все продают картошку по 5 рублей, а кто-то стал продавать по 3 рубля. При этом покупатели могут визуально сравнивать качество товара и даже потрогать его. Но когда вы покупаете услугу в виде аудиторской проверки, то вы не можете видеть качество этой услуги. О качестве аудита можно будет говорить только после завершения проверки, да и то клиент не может его оценить — он в этом не имеет соответствующей компетенции. Качество аудита могут оценить только те, кто в соответствии с законодательством проводит внешний контроль. Либо СРО аудиторов, либо Росфиннадзор (в категории общественно значимых предприятий), либо эксперты международных аудиторских сетей, членами которых являются некоторые российские аудиторские компании, в том числе и наша.

Вот это называется аудиторский файл (показывает папку с документами толщиной в 30 - 40 сантиметров — прим. ред.). Это мы должны сформировать в соответствии с требованиями аудиторских стандартов во время аудиторской проверки. Это файл по проведению аудита одной небольшой строительной организации, а размер аудиторского файла крупной компании с разветвленной филиальной сетью может по высоте превышать метр. А на выходе клиент получает, скажем, два листочка аудиторского заключения. Директор компании видит эти два листика и возмущается: это все? За что мы деньги платили? Иной директор может быть даже и не в курсе, что его главный бухгалтер кроме этого аудиторского заключения получает еще письменную информацию руководству заказчика и отчет с подробным изложением ошибок и нарушений в ведении бухгалтерского учета и информацией о возможных рисках в ведении хозяйственной деятельности. Самого же аудиторского файла клиент никогда не видит.

— Что потом происходит с этим аудиторским файлом?

— Эти документы хранятся у нас в течение пяти лет для подтверждения того, что мы выдали аудиторское заключение не просто так, а на основании собранных и проверенных доказательств по всем существенным разделам бухгалтерской отчетности. По каждой существенной операции, по каждому существенному факту хозяйственной деятельности аудитор должен составить свое мнение, исходя из профессиональных принципов, и оценить потенциальный риск пользователей бухгалтерской отчетности.

Это можно сравнить с работой следственных органов, которые собирают доказательства в многочисленные тома дела, на основании которых потом суд вынесет приговор. И если доказательств нет или их недостаточно, сможет ли суд вынести приговор? Также и в аудите. Если аудиторская компания не сформировала аудиторский файл с доказательствами, подтверждающими мнение аудитора, вправе ли она выдать аудиторское заключение?

К сожалению, как показывает практика, для некоторых аудиторских организаций это не является неразрешимой проблемой. До сих пор сталкиваешься с тем, что, проводя аудиторскую проверку на предприятии после смены там аудитора, узнаешь, что аудиторской проверки как таковой и не было в предыдущий период. Так, консультации по бухгалтерскому учету и налогам, то-сё, но аудиторское заключение (положительное) исправно выдавалось.

И можно ли это назвать демпингом? Ведь услуги по проведению аудита в том виде, в котором они определены законом, не оказывались! Скорее это просто обман клиента, хотя кое-кто, может быть, и сам обманываться рад. Беда только в том, что цены на обязательный аудит формируются на рынке и с учетом стоимости работы таких псевдоаудиторов.

СРО СДЕЛАЛИ «КОЛЛЕКТИВНЫМИ ЧИЧИКОВЫМИ»

— Что в целом из себя сейчас представляет российский рынок аудиторских услуг?

— Мы имеем на рынке аудита 4,7 тысячи организаций, большая часть из которых не оказывает на рынок аудита какого-либо серьезного влияния. Согласно данным минфина РФ, 62,2 процента российских аудиторских организаций имеют долю на рынке всего 6,2 процента, а 12,4 процента самых крупных — 82,3 процента, в том числе 0,1 процента крупнейших аудиторских организаций, включая «большую четверку», (в которую входят ведущие зарубежные компании PricewaterhouseCoopers и EY (бывший Ernst&Young), KPMG и Deloitte&Touche — прим. ред.) занимают 40 процентов аудиторского рынка. Другими словами, рынок аудита давно уже монополизирован, большинство российских аудиторских организаций, по сути, выступают в качестве «массовки», создавая иллюзию конкурентного рынка.

— Насколько сейчас прибылен этот бизнес?

— По официальным данным министерства финансов РФ, около 90 процентов российских аудиторских организаций составляют малые и микропредприятия. У 41 процента общего количества аудиторских организаций выручка менее 1,5 миллионов рублей в год. Это на трех аудиторов, которые в обязательном порядке должны быть в штате аудиторской организации!

— Иной один главный бухгалтер средней организации в год больше зарабатывает...

— Не удивительно, что многие аудиторские организации живут за счет оказания неаудиторских услуг. О какой ответственности аудиторов при этом можно говорить, если вот уже 15 лет минимальный размер уставного капитала аудиторской организации, как и любого ООО, составляет всего 10 тысяч рублей. Это примерно 30 процентов стоимости ноутбука, а их должно быть как минимум не менее трех, учитывая минимальное количество аудиторов, которое должно состоять в штате аудиторской организации. А без ноутбука аудитор как тракторист без трактора.

Идем дальше. Опираясь на официальные данные минфина России, можно определить, сколько же аудиторских организаций в России могут осуществлять свою деятельность на профессиональной основе, то есть прожить только на доходы от аудиторской деятельности. Для этого необходимо взять минимальное количество аудиторов, которое по закону должно быть в штате (три человека), среднюю выручку на одного профессионально работающего аудитора в регионах, средний процент загрузки и среднюю зарплату аудитора. Полученная таким образом выручка может составить около 3,5 миллионов рублей (в Москве, понятно, эта цена будет еще выше). В результате наберется общее число таких аудиторских организаций, по этим расчетам, чуть более 1,6 тысячи. Это означает, что не более 35 процентов российских аудиторских организаций потенциально могут работать на профессиональной основе. А учитывая, что, по данным минфина, доля аудита в общей выручке составляет примерно 50 процентов, это количество аудиторских организаций можно уменьшить практически еще в два раза.

— И что вы в этой связи думаете о законодательном повышении порога численности для СРО?

— По новым требованиям (минимум 2 тысячи юрлиц) профессиональных аудиторских организаций не наберется даже на одну СРО. Возникает вопрос: куда девать руководство остальных СРО и кто из них останется? Это же взносы, доступ к каким-никаким, но деньгам. Поэтому я пока не вижу оснований для уменьшения количества номинально существующих аудиторских фирм — недавнее изменение критерия минимальной численности членов будет заставлять существующие СРО держаться за такие «полуживые» компании, не давая им уйти с рынка.

— Мертвые души?

— Да, сегодняшние СРО аудиторов поставлены в такие условия, что их можно сейчас сравнивать с неким «коллективным Чичиковым», который будет радоваться любым «полуживым» аудиторским организациям, а если была бы возможность, то прикупившим бы и настоящих «мертвых душ» для того, чтобы остаться «на плаву». Сейчас для всех них основной вопрос — вопрос собственного выживания. Все остальные вопросы уходят на второй план. Как это ни парадоксально, на ближайшие пару лет СРО аудиторов объективно станут наименее заинтересованной стороной в наведении порядка на рынке аудита, «чистке» аудиторских рядов и сокращении общего количества аудиторских организаций.

Более того, недавно появилась информация, что в минфине РФ и СРО аудиторов обсуждается очередная «блестящая» идея: для того чтобы оставить на плаву все пять существующих СРО аудиторов, вернуться к старой идее введения саморегулирования для бухгалтерской деятельности. Причем предполагается установить их членство в единой СРО аудиторов и бухгалтеров.

По моему мнению, такое объединение бухгалтеров и аудиторов в одном СРО однозначно перенесет нас за точку невозврата решения проблем аудита. Эти проблемы там просто утонут, их решение никому не будет нужным. Останется существующее руководство СРО. Для них проблема будет решена — оставить руководство пяти существующих СРО аудиторов.

— Вы сказали, что нельзя допустить, чтобы рынок аудита прошел точку невозврата. Где, по-вашему, находится эта точка?

— Когда не будет доверия к аудиторам. Когда в массовом порядке начнут банкротиться предприятия, получившие положительные аудиторские заключения. А это, возможно, осенью уже можно будет наблюдать.

«ФСБ НЕ ПРОДЛИЛО «БОЛЬШОЙ ЧЕТВЕРКЕ» РАЗРЕШЕНИЕ РАБОТАТЬ С ГОСТАЙНОЙ»

— Обострение геополитической ситуации как-то сказалось на российском рынке аудита? Может быть, сейчас появился шанс потеснить большую «четверку»?

— Попытки такие ведутся, но я их отношу скорее к области недобросовестной конкуренции. Да, «четверка» активно лоббируется на высоком уровне. Да, она занимает совершенно неадекватную долю российского рынка. Да, нужно навести порядок. Но говорить о том, чтобы иностранных аудиторов вообще изгнать с российского рынка — это в корне неправильно. Они в числе первых пришли на российский рынок аудита, они принесли в российский аудит необходимую компетенцию. Это от их цен «танцуют» российские аудиторы. Я думаю, что не будь сейчас «четверки», цены на российском рынке аудита рухнули бы с соответствующим снижением качества аудита.

Я не отношу себя к поклонникам «большой четверки», но на сегодня многие российские аудиторы прошли или проходят хорошую школу в «большой четверке», приобретая необходимый опыт и компетенцию. Затем они переходят уже в российские аудиторские компании, открывают свой бизнес. Одно это только позволяет говорить о том, что в российском аудите имеется определенная прослойка аудиторов, чья работа признается во всем мире. И зачем от этого отказываться?

— Насколько безопасно допускать иностранных аудиторов до «внутренней кухни» крупных российских компаний? Про них все будут знать там, в ЦРУ?

— На любом предприятии есть информация секретная и несекретная. Например, Центральный банк РФ исторически аудировался двумя компаниями: российской и кем-то из «большой четверки». При этом секретные области аудировались российской компанией. То же самое на любом предприятии. Кстати, в прошлом году ФСБ не продлила «четверке» лицензии на право работать со сведениями, содержащими государственную тайну. Теперь они фактически не имеют права работать со всеми стратегически важными предприятиями.

— На фоне украинских событий?

— Не без этого. Ну и, судя по сообщениям СМИ, сейчас появилась новая тенденция — крупные стратегически важные предприятия расторгают действующие договоры с «четверкой», не дожидаясь никакого закона.

«В «РЭНКИНГАХ» МНОГО ПУСТЫШЕК, КОТОРЫЕ РИСУЮТ СЕБЕ ОБОРОТЫ»

— А кто придет вместо них?

— Вот это большой вопрос. К сожалению, важнейшая информация о субъектах аудиторской деятельности, в части их выручки от аудиторской деятельности и количестве выданных аудиторских заключений, является до сих пор недоступной даже для заказчиков их услуг. Недостаток информации традиционно восполняют рэнкинги (рейтинги) аудиторских организаций в различных СМИ, в которых, как правило, участвуют не субъекты аудиторской деятельности, а так называемые аудиторско-консалтинговые группы.

— Можно ли доверять таким рэнкингам?

— Там много «пустышек», которые искусственно рисуют себе обороты. Например, заявленная выручка первых 11 организаций из рэнкинга журнала «Эксперт» за 2013 год превышает всю годовую выручку всех 4,7 тысячи российских аудиторских организаций. Убедиться в этом легко. Можно через системы раскрытия информации «Спарк» или «Контур» «пробить» выручку. Есть компании, у которых выручка, указанная в рейтинге, завышена десятикратно. Единственная более-менее достоверная форма отчетности — форма №2-аудит. Там указывается выручка от аудиторской деятельности, указано количество выданных аудиторских заключений, но сведения из этой формы недоступны даже для пользователя аудиторских услуг.

— Для чего это делается?

— Ответ простой: чем выше место в рейтинге, тем выше вес в глазах потенциального заказчика, да и легче попасть в органы управления тех же СРО аудиторов и уже оттуда препятствовать раскрытию информации об участниках рынка. На региональном уровне достоверность подобных рейтингов также явно сомнительна по той же причине — рейтинги составляются по той информации, которую дают о себе сами их участники. Не так давно я был у очень большого татарстанского начальника, и его первый вопрос был такой: а вы на каком месте в рейтинге? Чиновникам и представить сложно, что аудиторские рейтинги очень далеки от реальной картины состояния рынка аудиторских услуг.

— И как компании «рисуют» себе обороты?

— Элементарно. Вариантов много. Вот сейчас может раздастся звонок: «Здравствуйте, мы из Москвы, из такой-то аудиторско-консалтинговой группы. Слышали про нас? Не слышали? Неважно. Не желаете ли вы принять участие в конкурсе по отбору аудиторов?» И дальше называют совершенно замечательный летний период, когда в работе простой, называют совершенно замечательные тарифы... Конечно, кто не хочет получить такую работу?! И тут они называют маленькое условие: «Нужно, чтобы вы участвовали в конкурсе в рамках нашей аудиторско-консалтинговой группы. Для этого нужно, чтобы вы переделали свой фирменный бланк, разместили на своем сайте информацию, что вы входите в нашу группу, и мы с вами подпишем какой-нибудь формальный договор. Это надо сделать до конкурса».

Многие (но не мы) идут на такие условия. И вот я смотрю очередной рэнкинг — некая компания была в конце списка, или ее вообще никто не знал, и вдруг она уже в первой двадцатке крупнейших аудиторских фирм России. Еще большой вопрос, выиграли они потом тот конкурс или нет, а место в рейтинге они уже застолбили.

— Насколько жизнеспособна такая искусственно созданная группа?

— Сами аудиторы называют этот процесс «склеиванием». Это формальное объединение. Но оно выгодно и небольшим региональным компаниям, так как они говорят после этого своим клиентам, что входят в крупную группу компаний. У нас выручка ого-го! Мы на ...дцатом месте в рейтинге крупнейших аудиторских компаний России!

Сложнее всего в этой ситуации приходится потребителю аудиторских услуг. Как ему разглядеть за высокой строчкой в рейтинге какой-нибудь группы то самое отдельно взятое юридическое лицо, с кем необходимо будет заключать договор на проведение аудита? Какая выручка от оказания аудиторских услуг у этого юридического лица, сколько всего аудиторских заключений оно выдало за последний год? Ведь не с группой же компаний заказчик должен будет заключить договор на аудит!

Самостоятельно найти ответы на эти вопросы потребитель аудиторских услуг не сможет. Парадокс: государство обязало его пройти обязательный аудит, а предоставить ему право доступа к информации, которая позволит ему выбрать аудитора, забыло.

— Получается, что объективной информации о состоянии участников рынка аудиторских услуг нет?

— Самое интересное, что вся необходимая достоверная информация есть. И ежегодно она представляется всеми субъектами аудиторской деятельности по форме госстатотчетности №2-аудит в минфин РФ и СРО аудиторов. Вот только раскрыть эту информацию не решаются ни в минфине, ни в СРО аудиторов. Кстати, мы уже четыре года публикуем на своем сайте форму №2-аудит в полном объеме. Пожалуйста, можете посмотреть. Наша компания — единственная, которая в России это делает. Но, к сожалению, депутаты Госдумы, готовя последние поправки в закон «Об аудиторской деятельности», не решились распространить эту практику на все компании.

— Почему?

— Причины у всех приводятся разные, хотя, на мой взгляд, она одна. Российский рынок аудита сегодня представляет самый настоящий «мыльный пузырь». Рынок аудита непрозрачен. Никто, кроме министерства финансов и руководителей СРО (в части своих членов), не имеет доступа к реальной информации об организациях — субъектах аудиторской деятельности. Но без раскрытия информации о субъектах аудиторской деятельности в части их выручки и количестве выданных аудиторских заключений, без ответа на вопрос «кто есть кто на рынке российского аудита» ни одну из хронических проблем российского аудита мы не решим.

КТО АУДИРУЕТ 1,1 ТЫС. КРУПНЕЙШИХ ПРЕДПРИЯТИЙ ТАТАРСТАНА?

— Все, о чем говорилось вами выше, применимо и для татарстанского рынка?

— Да, в полном объеме. Какие реальные показатели деятельности республиканских аудиторов за последние два года — никто не знает. Повторю, лишь одна наша аудиторская компания на своем сайте полностью раскрывает о себе информацию в объеме «секретной» формы №2-аудит. Но это единичный случай, возможно, даже среди всех российских аудиторских организаций.

В Татарстане не менее 1,1 тысячи организаций подлежит обязательному аудиту. Кто их аудирует? С грехом пополам можно определить из разных источников аудиторов примерно 300 организаций. Могу однозначно сказать, что, как правило, те татарстанские предприятия, названия которых очень хорошо известны, добросовестно подходят к проведению аудита. Но кто аудирует оставшиеся 800, и аудируются ли они вообще — никто этого не знает. Такая же картина и в целом по России. Хотя, еще в 2013 году в Федеральный закон «О бухгалтерском учете» в статью 18 были внесены изменения об обязанности аудируемых лиц предоставлять аудиторские заключения (вместе с бухгалтерской отчетностью) в органы статистики.

Как можно отнестись к тому, что выводы аудитора о достоверности бухгалтерской отчетности многих предприятий отсутствуют в свободном доступе? Ведь, как мы уже говорили, проведение обязательного аудита не подразумевает инициативу аудируемого лица, а является его обязанностью, обременением публично-правового характера! Очевидно, что это можно расценить как нарушение конституционного права на информацию в сфере предпринимательской деятельности и экономики.

Мы понимаем, что аудит прежде всего важен тогда, когда развивается рынок капитала, идут инвестиции, растет фондовый рынок. Но мы должны понимать, что аудит не менее важен, когда инвестор принимает решение о выходе из бизнеса, когда необходимо собственникам принимать ответственные решения в случае, если их бизнес начинает генерировать убытки, когда государству необходимо знать реальную картину дел в экономике для принятия антикризисных управленческих решений в масштабах всей страны. При этом крайне важно помнить, что в основе аудита лежит независимость, и как бы ни был велик соблазн дать поручение чиновникам от имени государства навести порядок на рынке аудита, более быстрого решения для того, чтобы поставить окончательный крест на аудите, найти будет крайне сложно.

«НЕЛЬЗЯ ВСЕ СВОДИТЬ К ПАРАЗИТИРОВАНИЮ НА ОБЯЗАТЕЛЬНОМ АУДИТЕ!»

— Где же в таком случае выход из этого тупика? Что можно сделать?

— Долгие годы я пытаюсь делать все, чтобы рынок аудиторских услуг в России стал более прозрачным, чтобы конкуренция основывалась на принципе повышения качества аудита. Кое-что удается сделать. Например, раньше в законе «Об аудиторской деятельности» было требование проведения обязательного аудита для компаний, чьи активы превышали 20 миллионов рублей, а годовая выручка — 60 миллионов рублей. То есть под обязательный аудит попадал весь малый бизнес.

Более того, в связи с массовым переводом государственных бюджетных учреждений в статус автономных под обязательный аудит попали даже детские садики с домами культуры и спортивными секциями. Это была уже явная угроза и профанация аудита, и расцвета коррупции в сфере аудита автономных учреждений, и критического снижения качества и стоимости аудита.

Представьте себе: аудиторская компания по протекции «аудирует» детский садик, затем с соответствующими подходами к качеству аудита и ценообразованию предлагает свои услуги крупному промышленному предприятию. И не факт, что этому крупному заказчику действительно нужен качественный аудит.

В этой ситуации удалось найти взаимопонимание с депутатами Госдумы от нашей республики и в результате были приняты изменения в Федеральном законе «Об аудиторской деятельности» об освобождении от обязательного аудита тех субъектов, которые никак не вписывались в его сферу — малый бизнес, органы государственной власти, органы местного самоуправления, государственные и муниципальные предприятия...

— Сейчас много аудиторов, услышав про это, будут ругаться: это он лишил нас кормушки!

— Правильное слово употребили — кормушки. Я твердо убежден, что нельзя сводить аудит к простому паразитированию на обязательном аудите. Надеюсь, что мои усилия в том числе как-то способствовали наметившемуся прогрессу и в решении других вопросов.

Так, рабочий орган совета по аудиторской деятельности на своем заседании 2 сентября 2014 года (протокол №36) принял решение о том, что членство в международных сетях аудиторских организаций признается только в том случае, если сеть входит в Forum of Firms международной федерации бухгалтеров (IFAC). Членство в таких сетях дает серьезные конкурентные преимущества аудиторской организации. Между тем есть множество случаев, когда некоторые аудиторы вводили в заблуждение как своих клиентов, так и конкурсные комиссии по отбору аудитора общественно значимых предприятий, выдавая свое членство в международных, но совсем не аудиторских сетях как соответствующее предъявляемым требованиям.

В практике даже встречалась такая «международная» аудиторская сеть из трех компаний: двух московских и одной киргизской. Причем создана была эта «сеть» за две недели до проведения конкурса по отбору аудитора.

Далее, совет по аудиторской деятельности протоколом №13 от 19 июня 2014 года одобрил «Рекомендации по раскрытию информации на своем официальном интернет-сайте». В этой информации есть достаточно много полезного для пользователей аудиторских услуг, но самое главное — в ней предлагается аудиторским организациям (то есть каждому субъекту аудиторской деятельности) раскрыть свою выручку, в том числе от проведения обязательного аудита и оказания иных услуг. Срок раскрытия — два месяца по истечении отчетного года. Правда, 1 марта прошло, но отчетности на сайтах так и не появились.

Очень важная подвижка происходит и с решением проблем конкурсного отбора аудитора для общественно значимых предприятий по правилам госзакупок. 3 марта совет по аудиторской деятельности обсуждал проект внесения изменений в постановление правительства РФ от 28 ноября 2013 года №1085 по снижению минимальной значимости стоимостных критериев оценки (процентов) с 60 до 30. Возможно, в случае принятия этих изменений, проблема с демпингом на конкурсах по отбору аудитора будет решена.

Не могу не отметить и достаточно неожиданную инициативу Росстата. Он разработал проект закона о внесении изменений в КоАП в части введения штрафа за непредставление или несвоевременное представление юрлицом аудиторского заключения о бухгалтерской отчетности, которая подлежит обязательному аудиту, за иное нарушение порядка его представления в размере от 300 до 500 тысяч рублей. В марте истекает срок общественного обсуждения, и можно, по-видимому, согласиться с мнением экспертов, что «законодательно введенная обязанность проводить обязательный аудит бессмысленна в отсутствии адекватной и пропорциональной ответственности за несоблюдение такой обязанности». Другими словами, появятся штрафы, появится и исполнение закона.

«Рынок аудита давно уже монополизирован, большинство российских аудиторских организаций, по сути, выступают в качестве «массовки», создавая иллюзию конкурентного рынка»

«СЕЙЧАС МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ РЯДОМ С НАШИМИ КЛИЕНТАМИ»

— Что еще бы вы предложили сделать для повышения прозрачности отечественного рынка?

— В ситуации, когда большая половина российских аудиторских организаций находится в положении «ни жив, ни мертв», необходимо разделить российских аудиторов на тех, кто объективно может обеспечить повышенные требования, которые предъявляются к проведению обязательного аудита, и на тех, кто оказывает иные аудиторские услуги. Иначе говоря, если не оказываешь услуги по проведению обязательного аудита, продолжай и дальше спокойно заниматься консультационными и иными аудиторскими услугами, кроме обязательного аудита. Тем более что эти услуги на рынке реально востребованы.

А вот для тех, кто проводит обязательный аудит, можно было бы вернуть норму по минимальной численности в штате не 3, а 5 аудиторов, которая существовала до принятия нового закона «Об аудиторской деятельности» №307-ФЗ в 2008 году. Можно было бы исключить введенную этим же законом норму о допуске на рынок обязательного аудита индивидуальных аудиторов. Еще в 2003 году в своем постановлении от 1 апреля №4-П Конституционный суд РФ очень убедительно доказал, что индивидуальные аудиторы не могут быть допущены к обязательному аудиту. Но наши законодатели с 2008 года решили по-другому.

Для тех, кто проводит аудит общественно значимых предприятий, можно было бы установить, что в штате должен быть не один, а два аудитора с соответствующим аттестатом. Ну и, разумеется, необходимо исключить ситуации, когда один и тот же аудитор может числиться в десяти аудиторских организациях.

Стоит, наверное, подумать и об увеличении минимального размера уставного капитала аудиторской организации, который на сегодня составляет примерно 150 долларов по нынешнему курсу. И это для аудиторских организаций, несущих ответственность за подтверждение достоверности отчетности своих клиентов с многомиллиардными оборотами и активами.

Повышение минимального уставного капитала аудиторской организации хотя бы до 100 тысяч рублей будет соответствовать хотя бы минимальной стоимости трех ноутбуков при сегодняшней минимальной численности аудиторов в аудиторской организации в количестве тех же трех человек.

— Ваши прогнозы на 2015 год? Насколько уменьшится рынок аудиторских услуг?

— Не знаю, как наши коллеги, а мы будем готовиться к расширению сферы деятельности. Мы рассчитываем на повышение востребованности тех услуг, которые связаны с нашей компетенцией в сфере бухгалтерского учета, налогообложения, хозяйственной деятельности предприятий.

Ну и основное, конечно, это сам аудит. Сейчас мы должны быть рядом с нашими клиентами и еще более глубоко погружаться в их проблемы. Самое главное — повышать качество аудита, компетенцию своих сотрудников и, конечно, сделать все, чтобы удержать своих ключевых сотрудников. Мы, к сожалению, вынуждены будем сокращать привлечение молодежи в компанию, сокращать количество ассистентов и увеличивать долю специалистов с большим практическим опытом работы.

— Но ведь это повысит себестоимость ваших услуг...

— Разумеется. Хотя во время кризиса все сокращают свои расходы, мы будем вынуждены свои расходы увеличить. При замораживании цен на наши услуги как минимум до осени. Никто не знает, что будет с нашей экономикой даже через полгода, какая будет инфляция и ситуация на рынке труда. Если мы сможем адекватно решать проблемы наших клиентов, которые должны будут адаптироваться к новой ситуации на рынке, то мы сможем не только удержать свою долю рынка, но и расширить ее. А о ценах поговорим с клиентами потом.

Я думаю, что как минимум по двум вопросам у нас с нашими клиентами всегда будет консенсус — это в том, что мы крайне заинтересованы в их стабильной работе и в том, что клиенты заинтересованы в сохранении наших высококвалифицированных сотрудников.

Это уже не первый кризис, который предстоит преодолеть аудиторам совместно с их клиентами. Но что-то подсказывает, что для аудиторов этот кризис не пройдет бесследно: либо аудит в России в сегодняшнем виде себя полностью дискредитирует, либо российским аудиторам будет предоставлен шанс найти себя в новых экономических реалиях.