«Летающий татарин» и другие

ЕГО ПЕРЕПОЛНЯЮТ ТЕМЫ И СЮЖЕТЫ 

Творческая жизнь Абзгильдина – ровная и размеренная, он не склонен к разного рода «измам». Он словно опровергает расхожее, но не всегда верное правило, что художник должен идти через тернии к звездам, что талант – это непременно экстрим и в чем-то даже маргинальность. Можно быть и иным – светлым, спокойным и жизнерадостным. Этот свет и покой отражается на полотнах Абрека Абзгильдина. И еще – изысканный цвет. Абзгильдин – прекрасный цветовик, не боящийся насыщенных тонов.  

Похоже, что Абрек Амирович жаден до творчества, его буквально переполняют темы и сюжеты. Иначе откуда взялось такое направление, как «портрет с сюжетом»? Иногда и с несколькими сюжетами…

Автопортрет

Портрет Марины Цветаевой мы видим словно на фоне ее самой главной любви на всю жизнь – Сергея Эфрона. И рядом – перевернутая Эйфелева башня, колокольня Спасского собора в Елабуге, где окончился земной путь Марины Ивановны. Перевернутая жизнь… Жизнь – перевертыш… Трагичность ситуации большого русского поэта (если вы помните, Цветаева не любила слово «поэтесса») прочитана автором, и передана через ряд метафор.

Метафоричность вообще одна из фишек Абзгильдина. Это особенно заметно в его «портретах с сюжетом». Один из лучших в этом жанре – портрет Рудольфа Нуриева. «Летающий татарин» запечатлен в одной из сложнейших балетных поз, он словно попирает своими великолепными, сильными ногами города и страны. А над ним, как путеводная звезда, знаменитый плафон работы Марка Шагала в Гранд опера. Обетованном месте для любого танцовщика, где наш знаменитый соплеменник не только танцевал, но и многие годы был директором.

Второй портрет Нуриева написан в более позднее время, он лаконичен и трагичен. В нем нет привычного «сюжета», но есть, как сказали бы поэты-романтики позапрошлого века, «бездна пространства» - космический вихрь, который кружил Рудольфа и в жизни, и в искусстве.

Здесь и первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев, и известный органист, ректор Казанской консерватории Рубин Абдуллин

ОТ ШАЙМИЕВА ДО ЗЕМФИРЫ

Абзгильдин создал целую череду портретов с «сюжетами» наших государственных деятелей и людей культуры. Здесь и первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев, и известный органист, ректор Казанской консерватории Рубин Абдуллин, на клавишах органа художник поместил алые розы – приношение от зрителей Абдуллину за талант. Здесь и наш лучший поэт, возможно, к нему даже подходит высокопарное «пиит» - Равиль Файзуллин. Его «сюжет» - прелестная женская головка, ведь всем известно, что Файзуллин – певец вечноженственного.

Одна из последних работ Абзгильдина – потрет маэстро Валерия Гергиева. Перед дирижером вместо пюпитра стоит несколько свеч, свечи у него за плечами. Они напоминают огненные крылья. Возможно, таким образом художник хотел напомнить нам об «Огненном ангеле» Сергея Прокофьева – одной из лучших постановок Валерия Абиссаловича.

Впрочем, любовь к портрету иногда подводит художника. Его певица Алсу и рок-звезда Земфира парадно скучны. В полотне же «От Тукая до наших дней» все так переусложнено и так много подробностей и деталей, что невозможно выхватить суть.

ИСТОРИЯ В ПОРТРЕТЕ ВАЖНЕЕ ПОРТРЕТНОГО СХОДСТВА

Две работы а Абзгильдина я бы поставила особняком. На одной из них – мужчина с пронизывающими, тоскующими глазами. Он написан на фоне вселенских вихрей, он весь – вне времени и вне пространства. Он и не может быть иным. Ведь художник написал нам Христа – таким, как он Его видит.

Вторая работа несколько иная, хотя и перекликается с первой. Перед нами гористая местность, пасется лошадь с жеребенком, неподалеку от нее женщина держит на руках младенца. В картине есть мир, покой и одновременно тревога. Возможно, так оно и было. Полотно называется «Рождение Магомеда».

Абзгильдин, работая над портретами, не стремится к фотографическому сходству. В этом его отличие от многих портретистов. Для него важнее рассказать историю про человека, которого он пишет. А нам так интересно эти истории разгадывать.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции