Олег Морозов: «Сакральной роли договор Татарстана с Москвой уже не имеет»

«И ВСЯКИЙ РАЗ ПУТИН ГОВОРИТ: Я НЕ ПОЙМУ, МЫ ЖЕ ДАЛИ ДЕНЬГИ, ПОЧЕМУ ТАК ПРОИСХОДИТ?»

Сегодня с персональной пресс-конференции в шоуруме Высшей школы журналистики и медиакоммуникаций КФУ выступил член Совета Федерации Федерального Собрания РФ Олег Морозов. Первая тема, которая побудила сенатора от Татарстана взять слово, все еще будоражит большинство россиян — прямая линия с Владимиром Путиным.

Морозов начал свое выступление, напомнив, что 15-я прямая линия — последняя на этом сроке президентства Путина. «Надеюсь, что Владимир Владимирович пойдет на второй, положенный Конституцией, президентский срок», — оговорился он. Член Совета Федерации вспомнил, что, когда традиция общения с народом только зарождалась, формат был удивителен: выходит президент и без всякой бумажки общается с разными людьми. И тем не менее сенатор не исключил некую постановочность действия, споры о которой разгорелись в обществе. «Постановочная часть, конечно, есть, там же записывали сюжеты, — подчеркнул Морозов. — Скажем, с теми же Апатитами. Те, кто снимал девушку с четвертой стадией рака, знали о том вопросе, который она задавала. Я допускаю, что президента предупредили про эту тему. Я не допускаю тотальной режиссуры самого действия, это невозможно».

В качестве примера Морозов напомнил прошлогоднее общение Путина с украинским журналистом. «Вспомните, встает украинский журналист и, не стесняясь в выражениях, обвиняет его в агрессии против соседнего государства, Крым, Донбасс, война, российские войска... — рассказал сенатор. — И с этого начинается диалог. Это подстроено? Этого человека научили так задавать вопросы, текст ему написали? За 15 лет мы привыкли к тому, что у нас такой президент, который четыре часа перед камерами отвечает на любые вопросы. Чего не спросили у президента такого, на что он не смог бы ответить? Какая опасная тема? Тут тебе и Поклонская с фильмом [„Матильда“], и митинги 12 июня — весь спектр тем, который волнует страну, был представлен».

Выразил сенатор и опасения: «крымский консенсус» не может продолжаться вечно, уровень доверия к Путину и к региональным лидерам отличается на 40%, и главное — кризис. «Мы так экономически еще не падали, как падаем последние три-четыре года, — полагает Морозов. — Даже в кризис 2008 года. Эта рецессия более глубокая, и самое опасное не в том, что остановился рост ВВП, у нас упали реальные доходы граждан. Растет количество людей, кто социально-экономическое неблагополучие ощущает отчетливо. Мы никогда не находились в сложнейшей внешней ситуации. Мы вспоминаем холодную войну, но так плохо не было никогда. Нас обложили, пытаются опрокинуть крупные международные проекты, санкциями пытаются отрезать от высоких технологий».

Морозов утверждает, что Путин сегодня находится на распутье, выбирая между тремя программами социально-экономического развития, которые лежат у него на столе: Алексея Кудрина, Сергея Глазьева и Бориса Титова. Государственное решение нужно принимать, и прямая линия — это очередная сверка часов, чтобы понимать, как дальше действовать. Это в том числе аргумент в диалоге исполнительной власти с правительством, когда, ознакомившись с реальным положением дел, президент приглашает министра в кабинет и отчитывает за то, что происходит.

«Это миф, что во власти сидят люди, которые все знают, — видимо, учитывая свой опыт, признался сенатор. — Да, к президенту приходят министры, эксперты, которые ему докладывают, и вы что, думаете, Путин сразу видит, где тут правда, а где — ложь? Что можно поправить и в какую сторону? Он же доверяет этому эксперту! Что может поправить его мнение? Реальная жизнь. К примеру, значительная часть программы по ветхому жилью не работает, как показала прямая линия. Значительная часть вопросов из регионов была про это. И всякий раз Путин говорит: я чего-то не пойму, мы же дали федеральные деньги, почему так происходит? Я думаю, что прямая линия — еще такой публичный способ для того, чтобы у президента была своя картина мира, чтобы поставить соответствующие задачи перед исполнительной властью».

«У МЕНЯ НЕТ ЖЕЛАНИЯ СКАЗАТЬ, ЧТО ЭТИ ЛЮДИ ВЫХОДЯТ НА УЛИЦУ НА ПУСТОМ МЕСТЕ»

Естественно, не обошлось без разговоров о прошедшем 12 июня митинге оппозиции. Морозов, как и другие представители власти, всячески избегал называть фамилию Алексея Навального, словно он лорд Волан-де-Морт из саги Джоан Роулинг о Гарри Поттере. Это длилось до тех пор, пока ему не задали прямой вопрос, после чего он подбирал синонимы из серии «лидер оппозиции» или «этот господин», видимо, боясь своими повысить цитируемость Навального. Хотя Морозов считает, что сегодня в нашей стране обостряются не только социальные, но и политические процессы.

«В политическую жизнь вступает поколение, у которого нет памяти ни о Советском Союзе, ни о 90-х. Тогда страна реформировалась с большими ошибками и ее трясло так, что неизвестно, как мы выскочили из этой петли, как она у нас не затянулась по-настоящему, — вспомнил сенатор. — В том числе и благодаря Путину. Новое поколение вошло в сознательную жизнь в период относительного благополучия». Морозов поделился политическим законом: революция никогда не происходит на нижней точке падения экономики. Когда все рушится, люди начинают выживать. Им не до политики, не до власти. Они ненавидят ее, но занимаются другими делами. А когда соединяются две вещи — снижающийся социально экономический тренд и с другой стороны — сложившаяся благополучная жизнь и стабильность, которая вдруг по какой-то непонятной причине для многих начинает пошатываться, тогда возможно все».

«Плюс ко всему накапливаются другие проблемы. Нужно быть дураком, чтобы не признавать, что в нашей стране есть коррупция, — говорит Морозов. — Мне кажется, Путин не сказал об одной вещи, которая наверняка вертелась у него на языке. Просто не очень правильно об этом говорить. Помните, у него до этого спрашивали, где посадки? Мы по посадкам сегодня на европейском континенте точно первые. 8 губернаторов под арестом, двое сидят, два федеральных министра в тюрьме, третий ждет срока. Если это способ борьбы с коррупцией, то мы с ней боремся отчаянно».

Но человек на житейском уровне понимает, что все равно плохо и не так, как должно быть. «Что обычно предъявляют власти? — задается вопросом сенатор. — Это как учебник по революционной борьбе. Социальное неблагополучие и коррупцию. Януковича на Украине свергали именно так. И в России у нас главный тезис — власть коррумпирована, ее надо поменять. Это очень хорошо ложится на слух нового поколения, которое справедливо предъявляет свои требования. У меня нет желания сказать, что эти люди выходят на улицу на пустом месте».

«ЧЕГО ВЫ НЕ БОРЕТЕСЬ ЗА ВЛАСТЬ В СЕЛЕ КУКУЕВО БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ?»

По мнению Морозова, в свете разных причин оппозиция уличными методами пытается противостоять власти, хотя сама не стала программной, идеологической, партийной, оставаясь уличной. «Они [оппозиционеры] говорят: вы нас не пустили никуда, мы поэтому такие уличные. С другой стороны, когда им задают вопрос, мол, ты теперь власть, скажи, что я от тебя как гражданин получу, то ответа нет. Когда у лидера оппозиции спрашивают, „Какой у нас бюджет страны, до какой доли нужно повысить расходы на образование?“ — ответа нет. Я не понимаю, чего хочет эта уличная оппозиция? Я понимаю, в чем они выражают свое несогласие, о чем мы говорили выше, — тут я согласен с ней. У меня дальше разногласия. Чего вы не боретесь за власть в селе Кукуево Брянской области? Там живут 250 человек. Станьте главой и покажите, как вы умеете рулить. Или сразу надо брать Москву и Кремль? И тут у меня начинаются вопросы, поскольку я не понимаю, что хотят сделать с моей страной и семьей, детьми и внуками. И это меня сильно пугает».

Сенатор привел в пример Украину, дескать, там ровно таким образом сделали революцию. Смели власть — государство потеряли. Крым отвалился, на Юго-Востоке война. И чего хорошего в такой революции?

«Когда я работал в аппарате президента, митинги были в кратно большем размере, сподчеркнул он. — Бульварное кольцо полностью замыкали демонстранты с протестными лозунгами. Все митинги разрешались, не было столкновений с полицией. Были не просто митинги по 20 - 30 тысяч, а шествия. В чем разница с сегодняшним днем? Тогда люди говорили: дайте нам право в центре города пройти, мы вам покажем, чего хотим, у нас будут лозунги и ораторы. А сейчас оппозиция идет на открытый конфликт, дескать, вы нас немножко побейте, повоюйте на улице — вот в чем смысл сегодняшнего протеста. Это плохо и для них, и для полиции, которую обвиняют в том, что она неправильно «винтит». Это плохо, что в эту сторону сместился конфликт между властью и протестующими. Давали же разрешение на Сахарова 12 июня, там огромная площадь, 25 - 30 тысяч человек запросто получается. Где-то тут происходит сбой. Я не знаю, кого больше обвинять — власть или митингующих. Наверное, власть тоже недорабатывает, раз не смогла договориться, или это совсем недоговороспособная часть оппозиции, которая именно так хочет протестовать».

«НИКАКОЙ СТРАТЕГИИ ВЫРАЩИВАНИЯ НАВАЛЬНОГО КАК ОППОНЕНТА ВЛАСТИ НЕ БЫЛО»

На вопрос корреспондента «БИЗНЕС Online» о том, не сам ли Морозов во время своей работы в администрации президента вместе с тогда еще главой администрации президента Вячеславом Володиным создали Навального как единого лидера оппозиции, зачищая поле вокруг него, сенатор засмеялся.

«Я не знаком с Навальным, ни разу в жизни не встречался, — признался он. — Была история, когда якобы от моего имени на него подали в суд: я якобы обиделся на его пост. Он разместил фото моей машины с проблесковыми сигналами, которую увидели сворачивающей к торговому центру в 20:33, и предположил, чем представитель нижней палаты может заниматься в это время. Я никак не отреагировал на это, и потом появилась якобы от моего имени адвокатская контора, которая подала заявление в суд. Такого не было, и моя подпись была подделана».

Никакой стратегии и тактики выращивания Навального как оппонента власти не было и не могло быть», — уверяет сенатор, он сам рос как политик и публичный деятель. «Говорят, что начинал он с такой работы, когда одних олигархов „обувал“ за счет других, я об этом читал, не знаю, правда ли это, — добавил Морозов. — И на этом он как бы вырос, поскольку его патронировали какие-то силы, используя его как орудие в борьбе с конкурентами. Он был абсолютным лидером в социальных сетях еще в 2009 - 2010 годах, интернетом он и его партнеры овладели раньше кого-либо и очень эффективно его возможности использовали. У него умелая технология формирования сектантской психологии, когда есть вера в лидера, что бы он ни делал и ни говорил. И человеку достаточно того, что он против режима и смелый. А разбираться глубже — так ли он хорошо разбирается, что нужно делать в стране, — никто не хочет. Как это было, к примеру, в Казани, когда речь коснулась национальных отношений, в вопросе про которые он поплыл. Он оказался не в теме, он не знает, как это устроено у нас. Или та же история с Татфондбанком. Политика — это такая штука: вышел — и слово полетело. Он эффективно играет на протестной поляне, не заботясь о следующем шаге, когда, возможно, придется принимать какие-то управленческие решения. То, что у него есть свои сторонники, — это нормально. Мы же открытое общество, в нем есть несогласные. Специфика разговора с Путиным это показала. В бегущей строке чего только не писали на прямую линию! Спрятать-то это нельзя. А то, что дети выходят на акции протеста, — ну и что? Они такие же граждане».

Однако Морозов признал, что одна опасность, связанная с оппозицией, все же есть. Она все время прощупывает на прочность режим. «Помните историю с Pussy Riot? — поинтересовался он у слушателей. — Тогда страна раскололась. Одни считали, что психологически их нужно было простить, ведь пошумели девушки, и никого не побили, чего их обижать. А им раз — «двушечку». Я к тому, что хороший или плохой закон — его надо применять. Не нравится, как он работает, давайте лучше закон поменяем. Но толковать его двусмысленно нельзя. Если митинг несанкционирован и кто-то нарушает общественный порядок, реакция должна быть такой, как это прописано в законе. Достаточно один раз, исходя из политической целесообразности, чтобы не обижать никого, не применять закон, и все. Палец откушен, а там и рука. Еще Ленин говорил: если идеологическая пустота возникает, туда обязательно приходит ваш противник. Ленин знал толк в политической борьбе».

«МЫ ВИДЕЛИ МИТИНГИ И ПОКРУЧЕ, И НИЧЕГО, СИСТЕМА НЕ РУХНУЛА

Корреспондент «БИЗНЕС Online» поинтересовался также, что бы бывший начальник управления президента РФ по внутренней политике посоветовал Сергею Кириенко, который занимает этот пост сегодня, и как его команда справилась с первыми «ударами» — митингами и реновацией?

«Мне советовать не с руки, — заскромничал Морозов. — Я считаю, что там сидят профессиональные управленцы и в моих советах они не нуждаются. Я не вижу проблем в части развития нашей политической системы. Она не находится в кризисе, достаточно устойчивая и не требует хирургических средств для того, чтобы эту устойчивость усиливать. А что реновация и митинги? Мы видели митинги и покруче, и никто с ума не сошел от этого. Система не рухнула. Митинг по реновации — потом же всех недовольных пустили в Думу, и они выступали на камеру, говорили Собянину в лицо все, что считали нужным. Ну так и правильно. И я не понимал всех проблем реновации, мне казалось, все будет гораздо проще. Деньги есть, есть пятиэтажки, которые разваливаются — и вперед! А там миллион вопросов! Тот же малый бизнес построил на первых этажах булочные и парикмахерские. Надо их интересы учитывать, хотя они там не живут? И там куча проблем. Некоторые вещи для меня вовсе оказались в диковинку. Та же инсоляция — как солнце падает. У нас, оказывается, есть ГОСТы по этой части. Таких гостов больше нет нигде. У нас большая страна. Поставили дом — пускай со всех сторон солнце будет. Проблем возникает огромное количество, которых и не ждали вовсе. Но ноги не замочишь, пока в воду не войдешь. То, что идея с реновацией правильная, безусловно, то, что ошибки будут — к гадалке не ходи. Уж с этим в России проблем нет, наделаем. Но пока шишек не набьем, не сделаем».

Не обошли вопрос и про договор о разграничении полномочий между Татарстаном и федеральным центром. Член Совета Федерации не знает, обсуждается ли сегодня на высшем уровне этот вопрос или нет. Отвечая на вопрос корреспондента «БИЗНЕС Online» о его необходимости, сенатор от Татарстана ответил: «Если бы он был, этот договор, я не думаю, что от этого где-то у кого-то заболело». По его словам, договор — это договоренности о том, что не отрегулировано Конституцией, действующим федеральным и региональным законодательством. Если такие вопросы есть, их надо обсуждать и интегрировать в договор или исходить из того, что прежний текст устраивает и федеральный центр, и регион и, не изменяя в нем ни слова, можно его продлить. «Но для этого нужно согласие двух сторон. Не только желание и воля Татарстана, но желание и воля федерального центра. В любом случае это политическое решение».

По словам Морозова, в ходе десятилетки, в которой существовал предыдущий договор, постоянно совершенствовалась законодательная база, принимались законы, в том числе направленные на дальнейшее разграничение полномочий предметов ведения между субъектами Федераций и Федерацией. «Раньше была серьезна проблема, когда были совместные предметы ведения, а кто и как — это не было отрегулировано. Не было законов. И этих договоров о разграничении полномочий было полно. Потом они все поумирали, и остался только наш. Сакральной роли в новом состоянии российского государства договор уже не имеет, как это было 10 лет назад. Но и проблемы особой в том, чтобы он был, я не вижу».