Хаджи Габидуллин: лояльность к центру не спасла его от расстрела

Хаджи Загидуллович Габидуллин

ВЫЖИДАТЕЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ ПО МУСУЛЬМАНСКОМУ ВОПРОСУ

В должности председателя совнаркома ТАССР Хаджи Габидуллин работал до октября 1927 года, одновременно являясь председателем Экономического совещания (ЭКОСО) АТССР, где ставит на его обсуждение наиболее важные проблемы послевоенного восстановления и развития промышленности и сельского хозяйства республики. Вопрос об экономическом положении и хозяйственном строительстве в Татарской Республике обсуждался в декабре 1926 года на заседании Совнаркома РСФСР, где Габидуллин выступил с докладом. Правительство РСФСР приняло по этому вопросу развернутое решение, предусмотрев в нем строительство на территории Татарии ряда промышленных предприятий и оказание необходимой финансовой помощи.

Габидуллин вел активную борьбу против попыток необоснованного закрытия крупнейшего в то время в союзе Бондюжского химического завода. Только в 1926 – 1927 годах он трижды бывал в правительственных органах СССР и РСФСР, где настойчиво доказывал нецелесообразность и вредность закрытия такого крупного завода. В 1927 году совместно с Менделем Хатаевичем, в то время возглавлявшим Татарский обком партии, они составили развернутое письмо обкома партии и СНК республики в Политбюро ЦК ВКП(б) о необходимости сохранить Бондюжский завод, приводя при этом неопровержимые доводы против его закрытия.

Необходимо отметить, что в период после Гражданской войны и до 1926 года советское правительство занимало выжидательную позицию по мусульманскому вопросу. Духовенство в это время могло почти беспрепятственно осуществлять свою работу. Именно в таких условиях и мог состояться приезд муфтия Ризаэтдина Фахретдинова в Казань в феврале 1925 года. Сообщение об этом предстоящем событии специально рассматривалось на заседании секретариата Татарского обкома РКП(б). Было вынесено такое постановление: «К подготавливаемой встрече со стороны интеллигенции не препятствовать. Формально не участвовать, но его приезд максимально использовать для партии. Для чего поручить т. Ибрагимову как старому писателю и лично знакомому с ним товарищу устроить личную беседу для выяснения некоторых вопросов, касающихся взаимоотношений с мусульманской интеллигенцией, вопросов халифата и религиозного момента на Востоке».

Муфтий ЦДУМ Ризаитдин Фахретдинов

ВИЗИТ В КАЗАНЬ «МУФТИЯ ВСЕЯ РУСИ»

Очевидно, что такая попытка диалога была тактической необходимостью в условиях, когда власть еще не была готова пойти на откровенный разрыв с религиозными деятелями. Первая встреча российского муфтия с Галимджаном Ибрагимовым состоялась 23 февраля на официальном приеме у председателя СНК ТАССР Габидуллина, вторая – 24 февраля на квартире у Ибрагимова. Со стороны муфтия были обозначены наиболее актуальные проблемы, стоявшие в этот период перед мусульманами. Фахретдинов предлагал внести изменения в существующее законодательство о мусульманских религиозных школах, открыть курсы по подготовке мулл, снизить налоги с мулл и мечетей. Представителей власти интересовало мнение муфтия о внешне- и внутриполитических проблемах. Обсуждались также научные вопросы.

Встреча убедительно показала двойственность политики власти в отношении религии в тот период. С одной стороны, власть не шла на конфронтацию с религиозными деятелями, председатель правительства Габидуллин даже обещал разобраться со случаями нарушения законности в религиозной сфере. С другой — государство постепенно сужало рамки религиозной свободы и начало устанавливать тотальный контроль над деятельностью духовенства...

В 1925 году Габидуллин избирается делегатом XIV съезда партии. На протяжении всех 8 лет казанского периода деятельности он избирался членом Казанского горсовета и членом ЦИК Татарской АССР. В 1925 - 1929 годах он являлся членом ВЦИК, кандидатом в члены Президиума ВЦИК и членом ЦИК СССР. В работе этих высших партийных и советских органов он принимал самое активное участие.

Борис Пинсон

«ТОВАРИЩИ МЕСТНЫЕ НАЦИОНАЛЫ УМАЛЧИВАЛИ О СВОЕМ НАСТУПАТЕЛЬНОМ ХАРАКТЕРЕ»

Председатель СНК АТССР Габидуллин в то время поддержал мнение о «чрезмерной самостоятельности» автономных национальных республик, в одном из своих выступлений сказав: «Неправильным также был момент, когда товарищи националы, говоря о великодержавном шовинизме, умалчивали о наступательном характере местного национализма, считая, что местный национализм носит оборонческий характер и существует как реакция на великорусский шовинизм». Нездоровым явлением Габидуллин назвал и проявившуюся тенденцию «всю сумму ответственности за недостатки сваливать на центр, не желая делить эту ответственность». Вместе с тем он заметил, что основания для проявления таких настроений были, ибо «до сего времени не выявлен удельный вес национальных республик в системе хозяйствования РСФСР». Это вело к разговорам о том, что национальные автономии «сидят на шее русского мужика». В действительности же, подчеркнул он, ряд республик на своей территории собирают доходов больше, чем расходуют по своим бюджетам. Габидуллин подверг, правда, мягкой, но весьма принципиальной критике центральные аппараты РСФСР, которые, по его словам, «подходят к национальным республикам бюрократично и проявляют „великодержавничество“, а отпор получают незначительный». Он высказался против восстановления в Конституции РСФСР статьи о праве выхода автономных республик из состава РСФСР за ненадобностью, охарактеризовал предложение о создании Русской республики как глубоко неправильное политическое решение. Отрицательно отнесся Габидуллин и к идее созыва на общероссийском уровне нового совещания по национальному вопросу.

Подобная лояльность к центру и стала поводом для его «отзыва» из национальной республики.

В тот период, в 1924 - 1927 годах, в условиях формирования сталинской командно-административной системы, постоянной ротации руководящих работников, особенно татарских, и насаждения на ответственные посты второстепенных руководителей временщиков, далеких от национальных интересов народов, началось постепенное сворачивание программ по суверенизации национальных интересов татарского народа, принятых республиканским правительством.

Этот период характеризуется также острой идейно-политической борьбой в татарском руководстве. Мирасаид Султан-Галиев (1892 - 1940), видный татарский революционер и политический деятель, репрессирован, расстрелян, реабилитирован посмертно в 1990 году – прим. ред.).и его сторонники были обвинены в «национал-уклонизме». Все это негативно коснулось и татарского политического руководства. В ходе начавшейся политической чистки были смещены с занимаемых должностей многие республиканские руководители, большую часть которых вынудили покинуть пределы Татарстана. С приходом к политическому руководству в татарском обкоме ставленника Сталина Хатаевича началась активная борьба не только с правыми, но и с левыми. Последние были интернационалистами, сторонниками областничества и русской этнокультурной ассимиляции, многие из них в общей форме отрицали татарскую государственность, но при этом защищали определенные национальные интересы татарского народа. Одновременно под руководством Хатаевича при поддержке определенной части татарских коммунистов начались политические интриги в республиканском руководстве и велась активная политическая травля многих из республиканских лидеров.

Так что в октябре 1927 года по решению ЦК партии Габидуллин переезжает в Москву и в течение последующих трех лет работает в аппарате правительства, являясь членом малого совнаркома РСФСР. В 1930 - 1933 годах он проходит учебу в Институте красной профессуры, по окончании которого был назначен начальником управления университетов и научно-исследовательских учреждений наркомпроса РСФСР, одновременно также состоял членом коллегии наркомата. На этой должности Хаджи Загидуллович долгое время работает под непосредственным руководством замнаркома просвещения Надежды Крупской, которая относится к нему к нему с теплотой и оказывает повседневную помощь в работе. С начала 30-х годов Габидуллин ведет по совместительству большую научно-педагогическую работу. С 1931 по 1933 год он возглавлял кафедру в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ), а с апреля 1934 по июль 1937 года руководил кафедрой новой истории колониальных и зависимых стран в Московском государственном университете. Им была успешно защищена кандидатская диссертация, а в мае 1933 года Хаджи Загидуллович утверждается в звании профессора.

Мирон Матисон

«РУКА МОСКВЫ» НАПРАВЛЯЕТ В КАЗАНЬ УЧЕНИКА ЭЙНШТЕЙНА

В 1934 году он возглавляет советскую делегацию филологов на Всемирном конгрессе востоковедов в Стамбуле, где выступает с обличительной речью против колониальной политики империалистических держав. В Москве Габидуллин стал организатором первой в МГУ кафедры истории народов Востока, получил звание профессора и потом был приглашен на работу в наркомпрос РСФСР, где возглавил управление высших учебных заведений и науки.

«Примечательно, что он остался верен интересам республики даже тогда, когда вынужден был покинуть ее, – рассказывает в беседе с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ известный казанский историк Булат Султанбеков. – Интересен, например, факт появления с его подачи в Казанском университете заметного ученого из Польши. А все началось в 1935 году с его звонка из Москвы тогдашнему ректору КГУ Камаю (Гильм Хайревич Камай (1901 - 1970) – первый из татар профессор-химик, ученик, ближайший сотрудник и последователь академика Арбузова, самый молодой ректор в истории Казанского университета (1935 - 1937) – прим. ред.), что есть весьма хорошая кандидатура на должность заведующего кафедрой теоретической физики. Доктор наук Мирон Григорьевич Матисон живет в Польше, но ему как еврею препятствуют в продвижении по службе и в науке. Причем, сказал Габидуллин, этого человека рекомендуют Альберт Эйнштейн, Поль Ланжевен и Жак Адамар – ученые, известные всему миру, а также Лауэр, работавший начальником отдела Госплана СССР, коммунист с дореволюционным стажем, физик по образованию, знающий Матисона по совместной учебе в Варшаве. Заметив, что письменные рекомендации у него имеются, Габидуллин добавил, что надо торопиться, ибо Матисона могут перехватить Харьковский или Томский университеты, уже проявившие к нему интерес. Немаловажно и то, что тема диссертации Матисона, сказал Габидуллин, была в свое время одобрена Эйнштейном, ее содержание прорецензировано им же, а Матисон считается одним из самых близких ему людей в науке».

В Москве Габидуллин ведет большую научно-исследовательскую работу. В 1931 году центральное издательство публикует его монографию «Очерки панисламизма и пантюркизма в России», в 1936 году был издан его фундаментальный труд «Младотурецкая революция», в которой автор анализирует историю младотурецкого движения, характеризует общественно-экономические отношения в Оттоманской империи до младотурецкой революции, подробно освещает борьбу империалистов за превращение Турции в свою полуколонию. На богатейшем материале в монографии излагается история завоевания власти младотурками, вовлечения Турции в империалистическую войну и крах младотурецкой партии.

Успешная деятельность в сфере высшего образования и науки на общероссийском уровне тем не менее не спасла его от печальной участи многих людей – его соратников. 26 июня 1937 года он был арестован и осужден по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. Расстрелян 27 сентября 1937. Прах его захоронен на территории Донского монастыря Москвы. Реабилитирован посмертно 14 мая 1957 года.

Подготовил Михаил Бирин
Фото: музей истории КФУ