Павел Коротченко, «Гертек»: «Говорил начальнику производства: «Любой вопрос – 500 рублей»

«Когда я создавал бизнес, не понимал, зачем он мне нужен. Это было спонтанное решение» Фото: Сергей Елагин

«ЗАГРУЗИЛ ВЕЩИ В БАГАЖНИК, СЕЛ В МАШИНУ И ПРИЕХАЛ В КАЗАНЬ»

— Павел Юрьевич, сейчас вам 33 года и вы владелец кранового завода. А как вы пришли к собственному бизнесу?

— Честно говоря, никогда не думал, что так получится. Я инженер-конструктор по образованию. Учился на кафедре подъемных транспортных машин в Красноярском техническом университете — я не местный. Помню, как-то мы с одногруппниками были в деканате. Заходит декан (а он у нас был классный мужик) и спрашивает: «Ребята, надо поработать. Кто хочет?» Мы отвечаем: «Конечно, давайте!» Так с пятого курса нас и трудоустроили в компанию «Майна-Вира». Кстати, она и по сей день существует в Красноярске. Мы занимались проектированием съемных грузозахватных приспособлений. У любого крана, как известно, есть крюк. Между ним и грузом должно быть что-то, чтобы подцепить последний. Это промежуточное звено и есть грузозахватное приспособление.

Следующим моим местом работы стал «СпецЭлектродСервис». В этой организации мы стали делать такие грузозахватные приспособления. Мне дали полную самостоятельность. Я сам рисовал эти железяки, отправлял на производство. Основная проблема — проектирование, тяжело изготовить что-либо без чертежей. Поэтому все начиналось с меня, проектировщика: я запускал процесс.

Так получилось, что один из моих знакомых — мы вместе работали в первой компании — уехал в Казань, где с товарищами тоже решил заняться производством. Я из Красноярска высылал им чертежи. Они изготавливали небольшой объем изделий — может быть, тысяч на 100 в месяц. Потом начали настойчиво звать меня сюда: приезжай и приезжай. Целый год звали! В какой-то момент я загрузил вещи в багажник машины, сел за руль и приехал в Казань. Это был 2010 год.

— Вы не пожалели о своем шаге?  

— Мне было вообще кайфово (смеется). Меня здесь никто не контролировал, я делал то, что хотел.

«Крановое оборудование — это большие перспективы» Фото предоставлено ООО «Гертек»

«ПО-ПАЦАНСКИ ДОГОВАРИВАЛИСЬ, ЧТО Я ВОЙДУ В ЧИСЛО СОВЛАДЕЛЬЦЕВ»

— Вы также создавали грузозахватные механизмы?

— Да. Кроме того, занимался закупкой материалов, организовывал все на производстве: у нас было маленькое помещение, где нанятый сварщик варил нам изделия. Это была компания «Грузоподъем» — сейчас наши прямые конкуренты в Казани.

Когда мы выходили на рынок, вообще брались за все, что только могли, ничем не гнушались. Признаюсь честно, это был абсолютно неправильный подход. Я открывал пришедшую на почту заявку, находил в интернете картинку: «Нормально, сделаем». И делали-делали…

У компании «Грузоподъем» производственный корпус был размером со среднюю комнату. Они там тоже шили стропы.

— Компания, судя по всему, была маленькая?

— Помимо меня там были две швеи и два учредителя. Я занимал должность технического директора (смеется). Но потихоньку стали развиваться. Перешли на изделия с применением электроприводов: это было уже что-то такое, что движется. Рисовать железки мне, честно говоря, уже наскучило. Так как мной всегда двигал интерес, было любопытно сделать что-то новое.

С разного рода электрических изделий мы плавно переключились на грузоподъемные механизмы. Успели сделать, по-моему, две кран-балки, как я оттуда ушел.

— Почему?

— Я изначально ехал в Казань с тем, чтобы войти в число совладельцев «принимающей» компании. Мы по-пацански договаривались, что так будет. Три года прошло, я сделал шаг навстречу, чтобы решить этот вопрос, но не получил обратной связи. Просто объявил, что ухожу, и мы расстались. Еще работая там, я зарегистрировал компанию «Гертек», открыто сказал, что хочу создавать краны.

— Почему именно их?

— Крановое оборудование — это большие перспективы, у него очень емкий рынок. Причем и в России, и в мире: везде нужны грузоподъемные механизмы для перемещения грузов. В этот момент я как раз познакомился с человеком, который меня поддержал. Мы с ним вместе начали заниматься данным вопросом. Он стал моим партнером.

«Основа нашего производства — это, конечно, сварка» Фото: Сергей Елагин

«Я ему говорю: «Давай, договоримся. Любой вопрос — 500 рублей.»

— Каким было вхождение в рынок? Не пришлось длительное время сидеть без дела?

— Мы вообще не сидели без работы. У нас был маленький цех (там прежде работал мой партнер). Мы платили за него небольшие деньги: порядка 30 тысяч. Купили сварочный аппарат, токарный станок. Было время, когда сами красили, варили. Все делали сами.

— Чтобы сэкономить?

— Да. У меня не такой подход к делу, чтобы вложить большие деньги и отстроить производство. Мне не раз приходилось начинать именно из положения лежа (смеется). Благо технологии уже отлажены. Зато я в своей организации знаю практически все, что мне надо знать.

— Некоторые считают, что руководителю достаточно быть грамотным управленцем.

— Это очень тонкий вопрос. Руководитель требует исполнения. Но работа никак не идет, ему называют причины. Что он может в этом случае сделать? Поменять исполнителя. Придет еще один и, может быть, снова не справится с задачей. Как и третий. Этот цикл может быть бесконечным. Руководитель должен видеть, что происходит на самом деле, иначе он не может принять правильное решение и исправить ситуацию. Это все равно что зайти в лес, закрыть глаза и пытаться оттуда выйти. Вообще, в идеале руководитель должен уметь делать работу подчиненных. Но делать за сотрудников не надо ни в коем случае, иначе они быстро сядут на шею.

— Вы это, чувствуется, уже проходили?

— Конечно (смеется). Например, раньше ко мне очень часто бегали с вопросами, хотя мне было нужно, чтобы человек не приносил проблемы, а сам решал их. И вот заявляется начальник производства. У меня тогда не было других инструментов — сейчас бы я, конечно, по-другому поступил. Я ему говорю: «Давай, договоримся. Любой вопрос — 500 рублей. Сейчас можешь задать бесплатно, а следующий — уже нет». Он задал, я ответил. Буквально через день снова появляется. Только просунул в дверь голову, я спрашиваю: «У тебя вопрос?» Говорит: «Да». Отвечаю ему: «Клади!» Он на меня смотрит недоуменно: «Серьезно, что ли?» — «Конечно, мы же договаривались».

— Проблема была решена?

— Да. Больше он ко мне не бегал, при этом выполнял все, что от него требовалось.

— Где, кстати, вы берете кадры?

— У нас очень хороший отдел найма. Просто огонь. Конечно, человек должен обладать определенными навыками. Я никогда не делал акцент на образовании по одной простой причине: для нас главное — результат. Поэтому какой смысл в корочках? Как в Comedy Club: «У вас есть диплом?» — «Три». — «А где до этого работали?» — «В переходе дипломы продавал». (Смеется.)

Основа нашего производства — это, конечно, сварка. Сварные швы должны быть качественными, чтобы ничего не упало. Халтуры там быть не должно. Все сварщики аттестованы в национальном агентстве контроля сварки (НАКС). Это общероссийская аттестация, которая обязательно требуется от всех, кто занимается сваркой, будь то грузоподъемное оборудование или котельное.

«Не существует двух основателей бизнеса. Рано или поздно ситуация начинает напоминать описанную в басне «Лебедь, Щука и Рак»…» Фото: Сергей Елагин

«РАНО ИЛИ ПОЗДНО ДВОЕ НАЧИНАЮТ РАЗРЫВАТЬ КОМПАНИЮ…»

— Путь, который вы прошли за это время, считается интенсивным?

— «Гертек» фактически начал деятельность с 2013 года: мы на рынке 5 лет. Это не вау, но весьма хорошо для производства. В 2015 году оборот составил около 100 миллионов рублей. В 2016-м уже 182 миллиона: рост 57 процентов. В 2017-м оборот увеличился всего на 18 процентов: 215 миллионов. Тогда у нас с соучредителем как раз начались трения. В начале прошлого года он совсем отошел от управления, летом мы официально разошлись. В минувшем году оборот показал больше 50 процентов роста: 310 миллионов.

— Внутренние проблемы разрушают компанию?

— Да, не дают ей двигаться вперед. Это чувствовалось даже на эмоциональном уровне: я утром встаю и, зная, что есть противодействие, даже не хочу двигать компанию вперед. Словно какая-то опухоль беспокоит… Это следствие того, что нет согласия и понимания между людьми.

— Что у вас произошло?

— Я расскажу, почему разваливается большинство бизнесов, которые строятся группами. Мы были абсолютно разные люди. Я человек технический, творческий. Для меня на первом месте эстетика и все такое: ну нематериальные вещи. А у моего бывшего партнера, наоборот, во главе деньги. И эта разность нас просто разрушала. Он не понимал, что я делаю, вмешивался: «Надо вот так!» Бывало такое, что я уезжал в командировку или на обучение, а он в это время мог влезть в управление компанией и все там перемесить. Я возвращаюсь, а люди все взбудораженные: «Что происходит?!»

В один прекрасный момент я понял, что, чем дальше компания развивается, тем сложнее разрывать эти отношения. Говорю: «Я управляю этой организацией, потому что я ее создал. Пожалуйста, не встревай. Хочешь помогать? Помогай. Или просто не мешай». И мы решили разойтись. Слава богу, договорились, хотя это оказалось очень непросто (смеется). Было очень много проявлений всяких эмоций: «Уходи!» — «Я не уйду». Но в итоге все разрешилось очень гладко, мы остались друзьями. У нас нет друг к другу претензий, и вообще все хорошо. Я считаю, наш «развод» — это самый правильный поступок, который был сделан в 2018 году.

«Всюду работают люди, которым хочется, чтобы к ним относились по-человечески, а не как к какому-то расходному материалу» Фото: Сергей Елагин

Основатель бизнеса — это человек, который смотрит в будущее: видит на 10–50 лет вперед и в соответствии с этим развивает компанию. Если в данный цикл кто-то начинает вставлять свое «хочу», все начинает рушиться. Не существует двух основателей бизнеса. Рано или поздно ситуация начинает напоминать описанную в басне «Лебедь, Щука и Рак». Компанию просто разрывают.

Главный всегда один. Второй помогает. Если человек понимает, зачем он хочет быть моим партнером, и готов помогать мне в этом, проблем не будет. Если же данного осознания нет, проблемы будут всегда: то не так, другое не эдак, почему он главный, а не я? 

— Вы, вероятно, предложили ему какие-то отступные?

— Да. Но он хотел получить деньги сразу, а это было нереально. Я пытался найти покупателя на его 50 процентов, чтобы это был человек из своих, с кем мне было бы комфортно работать, — ничего не получилось. Предложил партнеру выплатить энную сумму в рассрочку: других вариантов нет. Говорю: «Ты понимаешь, что мы в тупике? Выйди — и я начну по частям выплачивать тебе твою долю». И он согласился.

«У МЕНЯ ОСОБЫЙ ВЗГЛЯД: МНЕ НУЖНА ЭСТЕТИКА»

— Какая продукция у вас основная?

— Это мостовые и консольные краны. Мостовой кран вроде как обычный мост, который двигается туда-сюда. А консольный как труба со стрелой, которая вращается вокруг. Эта стрела и есть консоль. Сейчас мы осваиваем еще и козловые краны. Кроме того, выпускаем несколько второстепенных видов продукции — это роликовые опоры, кантователи.

— Кто ваши покупатели?

— В основе своей это промышленные предприятия. В 2014 году мы полностью укомплектовали огромный новый завод австрийской фирмы Palfinder недалеко от Уфы: там всюду наши краны. «Вакууммаш» — тоже «наш» завод. С этим предприятием у нас была интересная история. Они купили в новый цех несколько наших первых кранов. А основная площадка у них была очень старая, и оборудование на ней соответствующее, еще советское. Мы туда приехали посмотреть, как установили наши краны. У меня особый взгляд: мне нужна эстетика. Иначе говоря, я люблю, чтобы все было красиво. Смотрю и думаю: «Боже, здесь все нужно кардинально обновить». Полтора года потребовалось для того, чтобы они убрали старые станки, настелили новые полы и поставили наши новые краны.

«У нас в республике самые большие объекты — государственные. Они выставляются на тендеры. К сожалению, там определяющая цена» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Они прислушиваются к вашему мнению?

— Мы им ничего не навязывали. Они сами так решили. Достаточно было моего «резюме». Знаете, в Красноярске очень классная набережная. Приехав в Казань, я не увидел ни одной! Думаю: «Что-то тут не так: набережная должна быть!» И она появилась (смеется)… Мы оснащали и другие крупные заводы, в том числе поставляли оборудование на «Газпром авиа». 

«ЕСТЬ ПРОИЗВОДСТВА ГАРАЖНОГО ТИПА, КОГДА ДЕЛАЮТ, ТАК СКАЗАТЬ, НА КОЛЕНКЕ»

— Ваша продукция чем-то отличается или точно такая же, как у других крановых заводов? 

— Это точно такие же краны, но сам конструктив у них другой, потому что у нас своя конструкторская школа. Оборудование, в принципе, везде типовое. На нашем рынке есть и производства гаражного типа, когда делают очень дешево, так сказать, на коленке. То есть кустарно — как мы начинали. Комплектующие непонятного происхождения: Китай или не Китай. И, естественно, низкая цена. У них свой клиент.

— Те, кому надо дешево и сердито?

— Да. Мы изначально ориентируемся на клиента, которому нужна надежная импортная комплектация, чтобы кран не доставлял проблем. На российском рынке с десяток таких компаний. Техника у всех примерно одна и та же. Но зато мы очень трепетно относимся к своим клиентам. Просто произвел и продал — это не моя философия. Вот купил я, допустим, новый телефон, а он у меня сломался. Я прихожу в магазин и слышу: «Диагностика займет две недели, и то если по гарантии». Как я вижу это в идеале: что-то сломалось, ты пришел, тебе тут же на новый телефон все перекинули: «Ваш мы отправляем на диагностику. Если наша вина, этот оставите себе». Условно говоря, мы подходим к своим клиентам именно так. Мы сами производственники и знаем, что если останавливается кран, то всё…

— Где наиболее востребована ваша продукция?

— От Москвы и до Екатеринбурга: так сложилось. В Питере своя мафия. У них там серьезная промышленность, большие промзоны. Причем есть такая идея, что Санкт-Петербург должен брать краны у себя в городе. Но мы все равно в этом году будем его захватывать. Иными словами, наш основной рынок — это Россия и страны СНГ. Почему-то с Татарстаном мы очень мало работаем.

«Мне не раз приходилось начинать именно из положения лежа» Фото: Сергей Елагин

— Тут были грандиозные стройки к Универсиаде. Наверняка были нужны и краны.

— У нас в республике самые большие объекты — государственные. Они выставляются на тендеры. К сожалению, там определяющее — цена. А мы никогда не стремились быть дешевле всех, у нас есть свой порог.

— У вас конкурентный рынок?

— Если зайти в торговый центр «Тандем», там в радиусе 100 метров порядка пяти магазинов операторов мобильной связи. Вот это конкуренция. У нас ее практически нет. Наш рынок еще несильно занят, поэтому можно расти и расти.

— В нашей республике есть крановые заводы такого же уровня, как ваш?

— «Грузоподъем» и НЧКЗ. Челнинцы покрупнее нас будут: это достаточно большой старый завод. С НЧКЗ у нас одна и та же сфера, но мы с ними очень редко сталкиваемся. Не знаю, с чем это связано. Их краны дороже. Видимо, у них есть какие-то свои клиенты: ТАИФ, ТАНЕКО. Я как-то был в командировке в Иркутской области, видел там их кран, когда ехал по дороге. Был очень этому удивлен: молодцы!

С «Грузоподъемом» пересекаемся часто. У них по некоторым позициям стоимость ниже. Они, собственно, и берут ценой. А мы очень плотно общаемся с клиентом. То есть не поступаем так: нам пришла заявка, мы скинули в ответ коммерческое предложение — и делайте что хотите. Выясняем, что той или иной компании надо, когда и почему именно это. То есть мы берем от клиента очень много информации и только затем предлагаем решение. Это и есть наш плюс.

— На какие новые рынки хотите выйти?

— В 2019 году очень активно будем развивать такое направление, как Казахстан. Это очень выгодно: деньги оттуда приходят без НДС. Также будем делать акцент на Узбекистан и в целом СНГ. Эти страны близлежащие, русскоговорящие, с ними проще работать. Отправил груз, получил документы — никаких особых проблем нет.

— Какой бы вы хотели видеть свою компанию через 5 лет?

— Это минимум завод в Казахстане, еще один завод в России, ближе к Москве.

«Мы сами производственники и знаем, что если останавливается кран, то всё…» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В БОЛЬШИНСТВЕ БИЗНЕСОВ У ПЕРСОНАЛА ЕСТЬ НЕКОЕ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО»

— Какие процессы в компании вы контролируете лично? 

— В большинстве бизнесов у персонала есть некое замешательство в плане того, кто кому подчиняется и кто за что отвечает. Я сейчас выстраиваю компанию по определенной технологии, где каждый точно будет знать свою зону ответственности. К примеру, мы производим мостовые краны. И никто в организации не может просто так взять и начать делать что-то другое: я как собственник решаю, что здесь происходит.

Вообще, я курирую 7 областей. Это найм персонала и работа с людьми, маркетинг и продажи, бухгалтерия, документооборот и непосредственно область производства, контроль качества — как производственных циклов, так и работы всех сотрудников организации. И последнее — это развитие. Область, которая наши успехи, достижения распространяет большому количеству людей.

На каждое из этих направлений назначен руководитель. Я ставлю ему конкретные задачи, и он отчитывается о выполнении. Я в своей компании нахожусь в роли исполнительного директора. Кстати, это очень плохо, когда люди, которые создали бизнес, потом несут функции исполнительного либо финансового директора. Их нужно отдавать. У владельца есть свои четкие функции: он должен думать о развитии компании, ставить перед ней цели.

— И любая другая нагрузка мешает ему это делать?

— Да. У него должен быть далекий полет мысли. Если он погружен в рутину, он не может направлять туда свое внимание и мысли. Поэтому сейчас для меня задача номер один — передать пост исполнительного директора другому человеку.

— У вас уже есть кандидат?

— Пока, к сожалению, нет. Человек, который не знает, что и как здесь функционирует, может все это разрушить. Нужен очень щепетильный подход. К примеру, я беру себе помощника. Он смотрит, что я делаю, потом понемногу начинает делать вместо меня, я нахожусь рядом. Когда я пойму, что он выполняет ровно то, что прежде я делал, отпущу его в свободное плавание. Это, наверное, единственный путь.

«К сварщику никогда в жизни никто не подойдет и не скажет: «Слушай, ты молодец, соединяешь воедино такие махины!» Фото: Сергей Елагин

«ПРИЕЗЖАЕТ ДИРЕКТОР С ТРЕНИНГА: «ТЕПЕРЬ МЫ БУДЕМ ЖИТЬ ТАК!»

— В последние годы проводится множество различных бизнес-тренингов. Как вы к ним относитесь: на ура или считаете ерундой?

—  Я был на одном тренинге клуба миллионеров. Мне понравилось. Это помогает стартовать. Но все люди, пускающие в бизнес, очень разные. Вот Аяз Шабутдинов и Андрей Парабеллум из «Бизнес Молодости» — они сами по себе очень мощные фигуры, способные делать то, что они делают. Но, когда к ним приходят менее способные, эту свою способность они им должны как-то передать. Нет у людей технологий, как это сделать… Что мне во всем этом не нравится? То, что человеку говорят, как надо делать.

— То есть некая назидательность?

— Да. Это приводит к автоматизму. Человек не думает: просто берет и делает.

— Хотя в предпринимательстве главное — это развитие мышления?

— Конечно. Не надо тупо следовать рекомендациям, нужно сначала их своим умом переварить. Иначе говоря, в данных тренингах нет ничего плохого, если их слушатель анализирует получаемую информацию. Если он этого не делает — беда.

Бывает такое (я, кстати, сам раньше так делал), что собственник или директор уезжает на какой-нибудь тренинг и по возвращении объявляет: «Теперь мы будем жить так!» Все смотрят на него с опаской, думая: «Господи, опять он чему-то понаучился!» (Смеется.)

— Родные дома вас видят?

— Свободного времени у меня вообще нет. Я отдыхаю только в воскресенье. У близких тоже нет времени (смеется). Мы вместе приезжаем домой где-то в половине десятого. Быстренько поели, пообщались и спать. Знаете, мне нравится.

Я буквально недавно полностью преодолел в себе идею, что дом — это какое-то место, куда надо прийти, посидеть, что-то поделать. Для меня сейчас это такое место, где стоит шкаф, в котором находятся мои вещи. Я переночевал, утром переоделся и уехал. И все. Самое главное, чтобы у человека была какая-то внутренняя гармония с тем, что он делает. Остальное — ерунда. 

— Близкие как-то помогают вам в работе? 

— Просто нереально помогают. Поддержка со стороны в любом случае очень важна. Один в поле не воин, это 100 процентов. У меня сестра — руководитель отдела продаж. Она выдерживает все, что только можно. Супруга морально помогает. У нас с ней очень хорошее согласие: противоречий, конфликтов в нашей жизни просто нет. Мы пришли к этому совсем не сразу.

«Я очень люблю активный отдых» Фото предоставлено ООО «Гертек»

— А какие-то увлечения у вас есть?

— Я очень люблю активный отдых. Все, что связано с движением: куда-то идти, бежать, всякие походы, сплавы. Сноуборд просто обожаю.

— И традиционный вопрос рубрики «Персона»: ваши секреты успешного бизнеса?

— Любой бизнес начинается с идеи. Для чего человеку бизнес? Чего он хочет? Когда я создавал бизнес, не понимал, зачем он мне нужен. Это было спонтанное  решение.

Если человек, создавая бизнес, ставит во главу угла деньги, он просто зарабатывает их и начинает привлекать к себе тех, кого интересует тоже только шуршание купюр. Посулил кто-то такому сотруднику на 5 тысяч больше зарплату, он ушел. Здесь нет никакой мотивации. Бизнесы создают и по другим причинам. Для меня бизнес — это просто инструмент для достижения определенных целей. В 2019 году я буду уделять большое внимание обучению сотрудников компании.  

— Вы имеете в виду профессиональное обучение?

— Не только: личностное — тоже. Каждый человек хочет успешнее справляться с какими-то проблемами в жизни, лучше находить общий язык с другими людьми, в том числе близкими. У прежнего моего начальника производства были разногласия в семье. Он приходил домой, погружался в проблемы — с ними возвращался на работу. Решить их ему было вполне по силам, но не получилось. Он ушел из компании — и всё.

Есть возможность помогать людям во всех этих вопросах. Я просто очень интенсивно обучаюсь и многое начинаю видеть.

— Вы самостоятельно обучаетесь?

— Книжки, курсы — все, что помогает мне понимать, что происходит вокруг… Надо направлять внимание подчиненных на какие-то позитивные вещи. Сварщик каждый день приходит на работу и варит-варит-варит. К нему никогда в жизни никто не подойдет и не скажет: «Слушай, ты молодец, соединяешь воедино такие махины!» Людям важно слышать подтверждение того, что они имеют ценность.

«Для нас главное — результат. Поэтому какой смысл в корочках?» Фото: Сергей Елагин

— Вы так делаете?

— Начинаю. Планирую устраивать ежемесячные собрания коллектива, на которых мы будем говорить сварщикам, слесарям, мастерам о том, каков их вклад в общее дело.

Нам, к примеру, не нравится, когда нас штрафуют гаишники. Я тоже раньше постоянно на них ругался. Но раза два меня остановили на трассе за обгон под знак — я его просто не видел. И первый вопрос, который я услышал от сотрудника ГИБДД, был такой: «Права-то, наверно, нужны?» Я говорил: «Конечно, нужны». И меня отпускали. Тогда ко мне пришло осознание, что гаишники — такие же нормальные люди. Если бы тысяча автовладельцев остановились и сказали человеку в желтом жилете на дороге, какой он классный, заботится о безопасности всех участников движения, я гарантирую, что он в тысячный раз поверит в это и будет таким.    

— Просто великолепно, если владелец компании верит в своих сотрудников. 

— Люди способные, просто они чего-то не понимают. Я сам был таким. Вообще, я раньше пытался из себя выдавить ответ на вопрос: зачем мне этот бизнес? Кто-то говорит: «Мы поднимаем экономику России». Я не знаю, какой вклад я в нее внес. А вот когда слышишь от клиента: «Ребята, спасибо: краны работают, сервис супер», — это очень воодушевляет. Возможно, другие, глядя на нас, будут стараться стать такими же. Это очень важно. Мы должны быть крепче и доверять друг другу. Мы же все взаимосвязаны. Допустим, у меня на производстве сломался станок. Мне быстро его починили, и я начал работать дальше, зная, что есть надежные партнерские отношения, что меня всегда поддержат. Уже не говоря о том, что всюду работают люди, которым хочется, чтобы к ним относились по-человечески, а не как к какому-то расходному материалу.