Автором новой постановки балета «Корсар» выступил Владимир Яковлев Автором новой постановки балета «Корсар» выступил Владимир Яковлев

«НЕ СТОЛЬКО КАК ХОРЕОГРАФ, СКОЛЬКО КАК РЕЖИССЕР»

Новой постановкой балета «Корсар» открылся вчера в Казани XXXII Нуриевский фестиваль. Ее автором выступил Владимир Яковлев — художественный руководитель казанской балетной труппы. В буклете к спектаклю он честно признается, что подошел к новой работе «не столько как хореограф, сколько как режиссер»: оставил в неприкосновенности постановочные идеи Мариуса Петипа и Константина Сергеева, но позволил себе небольшие перестановки. Первыми в перекроенном спектакле (сегодня будет второй показ) танцевали артисты местной труппы.

Впервые на казанской сцене «Корсар» появился в 1973 году, балет ставила Дина Арипова: компилированный спектакль называли авторским, и в репертуаре он продержался недолго. Через три десятилетия постановкой «Корсара» пригласили заняться Елену Панкову —  бывшую солистку Кировского (Мариинского) театра и экс-приму Баварского балета. В свое время она танцевала в балете (сначала — вторую Одалиску, потом — партию Гюльнары), это была версия Петипа в петербургской редакции Сергеева (существует еще московская — прим. ред.). Именно ее и переносила тогда Панкова в Казань.

Самый первый балетный «Корсар» родился в Италии в 1826 году: пятиактный спектакль на сборную музыку поставил на сцене театра «Ла Скала» Джованни Гальцерани. Считается, что именно этот балет был наиболее близок к поэме Джорджа Байрона «Корсар». Все другие постановки с данным названием от сюжета байроновского сочинения страшно далеки.

В Россию «Корсар» перекочевал из Франции, это было в 1858-м: парижский спектакль Жозефа Мазилье на музыку Адальфа Адана перенес на петербургскую сцену Большого (Каменного) театра Жюль Перро. Главную мужскую партию — корсара Конрада — исполнял Петипа, и он же сочинил для этой версии спектакля вставной номер — pas d’esclave («танец рабов») на музыку Петра Ольденбургского. Считается, что это был первый случай, когда к «Корсару» Адана добавили чужую музыку и новый хореографический фрагмент. С тех пор процесс переделок — сюжета и танцевальной основы — у «Корсара» не заканчивается. Пожалуй, это самый живой и многострадальный из балетов классического наследия.

В первый день в спектакле танцевали солисты Татарского театра оперы и балета В первый день в спектакле танцевали солисты Татарского театра оперы и балета

В КАЗАНСКОМ «КОРСАРЕ» ТАНЦУЮТ ПОД МУЗЫКУ 7 КОМПОЗИТОРОВ

В казанском «Корсаре» танцуют под музыку 7 композиторов: Адана, Лео Делиба, Рикардо Дриго, Цезаря Пуни, Людвига Минкуса, Ольденбургского и Евгения Корнблита. И всего лишь за два действия успевают оттанцевать невероятную и в целом наивную историю, герои которой терпят кораблекрушение, попадают в плен, влюбляются, ссорятся, предают и выручают друзей, рискуют жизнями и видят волшебные сны.

Для сравнения: в возобновленном в этом сезоне «Корсаре» Михайловского театра (редакция Фаруха Рузиматова) задействованы сочинения пяти композиторов, сам спектакль, как и в Казани, длится около двух часов. У номинанта «Золотой маски – 2018» — «Корсара» Воронежского оперного театра (постановка и новая хореография Юрия Бурлаки) — музыкальную основу составляют произведения 6 авторов…

Казанский «Корсар» начинается с видеокартины кораблекрушения, которая проецируется на закрывающий всю сцену экран (видеопроекции — Дмитрий Шамов). Самое в ней эффектное — звучащая параллельно с грохочущим оркестром (дирижер — Ренат Салаватов) запись документального шума проливного дождя и ураганного ветра.

Художники спектакля Андрей Злобин (декорации) и Анна Ипатьева (костюмы), чью работу можно наблюдать сразу после пролога «Буря», словно соревновались: у кого перепад цветоряда от довольно мрачного к кричаще-яркому и наоборот случается резче?

Выиграла Ипатьева, придумавшая к середине первого акта нарядить невольницу Гюльнару в пачку ядреного бирюзового цвета, а невольницу Медору — в пачку цвета редиски. Диковато смотрелись и костюмы одалисок: синие «гипсокартоновые» юбочки, такого же цвета лиф и фиолетовые шальвары. Неожиданно удачным оказался наряд раба Али: никаких аппликаций из переливающихся камушков, как любят в последнее время все «рабы» на балетных конкурсах, скромные черные шаровары и коротенькая жилетка — всё.

Фото: республика21век.рф

ОБЫГРАТЬ ТАКОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ В СВОЮ ПОЛЬЗУ НЕ СМОГЛА БЫ, НАВЕРНОЕ, НИ ОДНА БАЛЕРИНА НА СВЕТЕ

Нуриевскую партию Али танцевал на премьере Олег Ивенко. Очень спокойный, уверенный, опытный. Не стал превращать свою знаменитую прыжковую вариацию в демонстрацию захватывающих дух трюков. Равномерно распределил силы на всю свою роль, ни на секунду не выходя из образа верного слуги морского пирата Конрада. Это помогло спектаклю не рассыпаться на шлягерный набор концертных номеров.

Михаил Тимаев в партии предводителя корсаров Конрада меньше всего был похож на брутального морского пирата. Никакой бравады и смелости напоказ, один только аккуратный и легкий танец. Органичнее всего он смотрелся в любовном адажио с Медорой (Кристина Андреева), которое к своему финалу превратилось у премьеров казанской труппы из нежного дуэта в героический и фальшиво-плакатный.

Андреева не знает технических проблем, ее стихия — танец, а не актерская игра и тем более пантомима.

Если судить по новенькому «Корсару», сегодня среди казанских танцовщиков крайне мало артистов, владеющих пантомимой на уровне более чем приличном. На премьерном показе можно было выделить Илью Белова: в «ходячей» роли глупого и жадного Сеид-паши он был уморителен. Еще лучше — тоньше — играл и мимировал артист, изображающий суетливого помощника Сеид-паши. Эта роль не афишная, и в программке имя артиста не указано. А зря. Имя мастера — Станислав Сырадоев.

Самую что ни на есть афишную партию — работорговца и хозяина базара Исаака Ланкедема — исполнял Вагнер Карвальо. Худощавый и юркий, он выбегал на сцену с плеткой в руках, так таращил глаза и махал руками, что был похож на карикатурного циркового дрессировщика хищников. Завелся не на шутку, не сразу пришел в себя в pas d’esclave купца и невольницы, которое исполнял с Амандой Гомес (Гюльнара): то и дело расходился с оркестром. Зато в вариации чистейше исполнил два револьтада подряд.  

Эмоционально чуткая и технически крепкая Гомес выглядела рядом с щупленьким Карвальо балериной, которая ему не по силам. Скорее всего, виноват в этом несуразный, с избыточной вышивкой костюм: трагическим образом он танцовщицу не красил. Обыграть такое недоразумение в свою пользу не смогла бы, наверное, ни одна балерина на свете.

Фото: республика21век.рф

СОВЕТСКИЙ МИНИМАЛИЗМ ОТ ТЕАТРА ИМЕНИ ДЖАЛИЛЯ

В казанском «Корсаре» время летит ракетой, перестановки некоторых сцен замечаешь не сразу. Но выглядят они уместными. Так, одалиски теперь танцуют не на базаре Ланкедема, а в гареме Сеид-паши. Очень смешная находка в сцене восточного базара — тележка с козами, которую быстро провозит из кулисы в кулису эпизодический герой. Они бутафорские, но в этом экспресс-путешествии их так трясет, что возникает иллюзия: живые!

Самый известный шедевр Петипа из балета «Корсар» — роскошная картина «Оживленный сад». Впервые ее реконструировал для спектакля Большого театра России в 2007 году хореограф-ученый Бурлака. Впервые после 1917 года эту грандиозную сцену можно увидеть такой, какой ее задумывал Петипа: композиция длится 20 минут, в ней участвуют 68 артистов, включая детей. Но такое великолепие — только в Большом. В «Оживленном саду» казанского «Корсара» артистов меньше раза в три, он по-советски минималистичен, если не сказать — убог и нищ.

«Оживленный сад» казанского спектакля удручает, а скорый после него финал вызывает недоумение. Согласно либретто, «Конрад и Медора устремляются навстречу новым приключениям на вольном корабле». В спектакле это внезапно решено языком мультипликации: живые и настоящие герои скрываются за кулисами, а зрителям показывают на большом экране цветной анимационный ролик, в котором нарисованные Медора и Конрад уплывают на корабле в неведомую даль.