«Только лишь один «дистант» – это гибель всего образования. Машинная, сухая, мертвая вещь»

Павел Шмаков: «Я всегда боюсь опасных экспериментов с детьми. Это чисто мое, может быть, и не надо бояться. Я считаю, что нужно 115 раз подумать, прежде чем экспериментировать с детьми» Фото: Сергей Елагин

СО ШМАКОВЫМ О «ДИСТАНТЕ»

По всей стране, пусть и в онлайн-режиме, прошли последние звонки, для большинства из российских школьников завершился ставший самым необычным учебный год. Миллионы семей в РФ узнали о дистанционном образовании, ставшем в последние месяцы реалиями нашей повседневной жизни. Каковы первые итоги опыта «дистанционки»?

Об этом «БИЗНЕС Online» решил поговорить с одной из самых ярких личностей в образовательной среде Татарстана — директором специализированного олимпиадно-научного центра «СОлНЦе» Павлом Шмаковым. Его еще со времен руководства Академическим колледжем при КГУ в 1990-е не очень любят чиновники, а некоторые коллеги критикуют принципы, по которым живут учебные заведения специалиста. Однако школы директора Шмакова всегда занимают первые места в городе и республике по числу победителей олимпиад, проценту поступивших в вузы и т. д. А многие выпускники с удовольствием вспоминают годы учебы.

Наши читатели, а также журналисты «БИЗНЕС Online» поговорили с директором школы «СОлНЦе» о том:

• как российская школа справилась с первым массовым опытом «дистанта»;
• правда ли, что власти вынашивают идею перевести все отечественное образование в онлайн-режим;
• применим ли к российским реалиям западный опыт школьного «дистанта»;
• какие преимущества и недостатки дистанционного образования были выявлены за последние пару месяцев.

Павел Анатольевич считает:

• российская система образования не выдержала коронавирусный стресс-тест;
• обеспечить комфортный «дистант» в России мешают недостаточная комфортность квартир и техническая обеспеченность семей;
• на «дистанте» ученик должен орудовать не только компьютерной мышкой, но и ручкой;
• части учеников ежедневное посещение школы мешает хорошо учиться;
• не стоит бояться нового ФЗ, легализующего дистанционное образование;
• один день в неделю в ходе учебного процесса можно отдать на «дистант»;
• министр образования обязан быть действующим учителем.

«МАЛЕНЬКИМ ДЕТЯМ НЕЛЬЗЯ МНОГО СИДЕТЬ ЗА КОМПЬЮТЕРОМ»

— Павел Анатольевич, из-за коронавируса и введения режима самоизоляции все мы оказались, мягко говоря, в нестандартной ситуации. Что показало онлайн-обучение, какие «болячки» выявило, как считаете? Расскажите на примере своей школы, как у вас все это было? Сначала объявили самоизоляцию, каникулы, потом дистанционное обучение. Имелись ли у вас технические средства для подобного, были ли они в Татарстане, как все налаживалось?

— Вы сказали про каникулы. Очень любопытная вещь. Это наша всеобщая, всероссийская юридическая безграмотность. Вы, наверное, много раз читали в прессе, что школам объявлено: учебный год закончится тогда-то и тогда-то. Это настолько неправда! Есть законы. Если бы в стране было чрезвычайное положение, тогда они не действовали бы. А в ситуации, когда в России нет ЧП, ЧС, законы работают. Согласно им, каникулы устанавливает школа. Не мэр города, не президент республики и даже при всем уважении не Владимир Путин. Это школа решает! Могут быть рекомендации. И когда мы говорим, что учебный год начинается 1 сентября, это тоже рекомендация. Потому мы весенние каникулы, как и установлено в нашем плане, начали на день позже, чем все школы: последний рабочий день у нас был в пятницу, а у всех — в четверг. В приказах все аккуратны — там словосочетание «рекомендовать школам». И мы к рекомендациям прислушиваемся, но не обязаны их исполнять. И это чрезвычайно важно — нужно понимать, что такое законы. 

Когда мы говорим про них и правила, надо читать первые внимательно. В законах у нас все в порядке, они хорошие. И если будут соблюдаться… Тут можно вспомнить слова классика: «Суровость российского законодательства обратна повсеместному его неисполнению»… 

Теперь конкретно про коронавирус. Нашей школе повезло — у нас мотивированные дети, которые хотят учиться. И мы обнаружили очень любопытный феномен — у нас 65–75 процентов детей, которые очень сильно хотят успешно учиться. Процентов 30 — способные, но у них не так хорошо с учебой, кто-то и совсем не хочет учиться. Но это в обычную, очную эпоху. В коронавирусную произошло какое-то чудо. Из 70 процентов у большинства — 50 процентов от школы — все в порядке: они нормально учатся, у них нормальный рабочий режим, высыпаются, хорошо кушают, раз дома, планируют свой день и остается время посмотреть фильмы. И ученики мне об этом рассказывают. У меня эссе пишут детишки, всегда на выбор даю пару тем. В этот раз — «Страшный апрель» и «Счастье майских каникул». А у нас ведь апрель был нестрашным. 

Оставшиеся 30 процентов поделились пополам — 15 процентов стали учиться блестяще, пошли вверх. Это им школа мешала учиться: общение с другими детьми, отвлекающие факторы. А 15 процентов остались такими, какими и были. То есть количество тех, кто плохо учится, резко уменьшилось. 

Что меня сильно смущает во всей этой ситуации касательно школ? Маленьким детям нельзя много сидеть за компьютером. А вы заметили, что Роспотребнадзор об этом молчит! А когда-то, год-два-пять назад, о таком часто писали: не нагружайте детей сидением за компьютером. Сейчас я читаю, что в громадном большинстве школ какие-нибудь четвероклассники проводят по 6 часов за компьютером! Это страшно и ужасно вредно. Причем у большинства детей небольшой экран компьютера, либо телефоны, либо ноутбуки. О вреде долгого сидения за компьютером много писали раньше, а сейчас, когда сказали, что все учатся дистанционно, закрыли глаза, потому что надо всех как-то учить. Вот это страшно! Поставили цель, когда страна не готова. Почему-то про перчатки, маски, мытье рук Роспотребнадзор рассказывает сплошь и рядом, а про маленьких детей забыли. Меня не столько волнуют взрослые, сколько дети.

— Как вы это объясняете? Цель оправдывает средства?

— Да, вы правильно сказали. Надо было всю страну занять — детей учить, и чтобы родители были при деле.

«Первый вывод, который мы сделали из этой ситуации, — нужно создавать труд цивилизованным, разделять письменный и за компьютером, как задавать домашнее задание» Фото: pixabay.com

В РОССИЙСКИХ ШКОЛАХ БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА С ТЕХНИКОЙ

— С какими еще факторами столкнулись?

— Большая проблема с техникой во многих местах, в том числе и у нас. У большинства нет компьютеров. Есть хотя бы ноутбук, но один на семью, как правило, и он у папы или мамы либо с работы. Возможность выйти в интернет цивилизованным образом есть у 60–70 процентов. Как мы решали эту проблему? У нас начиная с 8-го класса действительно проводились уроки в Zoom. У кого-то есть Discord, у кого-то — Meet, HangOut, Google-классы и многое другое. Мы сначала предоставили ученикам выбор формы, а потом начали делать труд цивилизованным — как грамотно назначать домашние задания, как больше перенести их в выполнение без компьютера: красиво написать, сфотографировать и отправить. И для маленьких детей мы постарались сделать так, чтобы они не сидели много за компьютером, чтобы наблюдали лица друг друга — это очень важно, увидеть атмосферу семьи, что приятно и интересно. Но сидеть по полчаса, разбирать один предмет, через полчаса другой нельзя. Дети устают. Например, писать можно от руки или попросить родителей напечатать. Нужно больше думать о здоровье детей — чрезвычайно важная вещь. 

Первый вывод, который мы сделали из этой ситуации, — нужно создавать труд цивилизованным, разделять письменный и за компьютером, как задавать домашнее задание. Например, такая форма — у нас есть общешкольная группа во «ВКонтакте», группы классов. Сначала учителя выкладывают в последнюю. Потом мы выяснили, что это неудобно. Много педагогов в разное время начали в соответствующих обсуждениях это делать — беседа отдельно по физике, химии, чтобы можно было цивилизованно, просто и легко добраться до домашнего задания. Затем мы стали говорить: не задавайте его на следующий день и даже через день. Пусть оно будет на неделю. Важно, чтобы ребенок научился планировать свое время. Иногда получается так, что ставят три контрольные в один день — этого делать нельзя, но в школах случается сплошь и рядом. И бывает много домашних заданий на один день — ребенку тяжело.

— Всю жизнь так было у нас.

— Да. Но в нормальную эпоху можно договориться, а тут все это очень сложно. Когда прошел первый шок, мы в конце апреля заметили, что дети очень сильно устали. Больше от шока, по-моему, чем от заданий. Явно устали — пишут, что не высыпаются. Мы срочно сделали им каникулы, до того, как написали Сергей Собянин и Путин. Мы сказали, что с 1 по 10 мая у учащихся будут каникулы, а с 11-го выходим на учебу. После этого так же сделали мэр Москвы и президент РФ, но по 11 мая включительно, а мы заблаговременно решили до 10-го. И опять мы на один день разошлись, но не стали ничего менять, ведь сверху пришел не приказ, а снова рекомендация. И у нас с 11 мая дети стали учиться. Вот так мы работаем при коронавирусе.

Мы сейчас заканчиваем учебный год. У нас был очень красивый последний звонок, просто сказочный. Мы в течение двух часов выкладывали поздравления выпускникам от разных классов — когда дети стихи читают, песни поют. Причем сами они организовывали, не взрослые. Удивительно! Последний звонок был в Zoom. Мы думали, что за 40 минут успеем — не хватило, сделали новую конференцию. То есть было часа три удивительно красивого, интересного действа. У нас впервые получилось так потрясающе. Понятно, что очно лучше, без всякого сомнения. Но то, что мы сделали так мощно и красиво эти поздравления, никто представить не мог. Потом дети писали нам спасибо.

Все, кроме подготовишек, 9-х и 11-х классов, учатся до 31 мая. Девятиклассники закончили 23 мая, потому что они заняты переходом в 10-й. Он не автоматический, переформируются классы, организуются профильные. У нас ребенок получает рекомендацию профильного преподавателя и тогда автоматически переходит либо сдает экзамен. Большинство детей делают последнее, но всегда есть 10 процентов, которые просто боятся экзаменов и куда-то уходят, и 5 процентов, которые пытаются, но не могут сдать. Мы никогда не выгоняем учащихся — это мой принцип. Единственное — мы ограничиваем формальные бюрократические вещи. Дети могут быть на семейном обучении при нашей школе, сдавать экзамены, если хотят поступить. Важно поставить ребенку планку в той области, которая ему нравится. Ты физику любишь? Вот тебе высокий уровень по ней. И он согласен, что с него требуют в этой области. А если учащегося спрашивают по нелюбимой, например в географии, тут начинаются перегрузки. 

Более того, мы обсуждаем вопрос, чтобы некоторые классы в июне на две недели вышли на частичную очную учебу, но еще не решили. Родители 5-х классов боятся, но многие дети очень сильно хотят в школу. Некоторые стали приходить сюда по вечерам: «Можно в классе посидим, позанимаемся немножко, можно в спортзале в бадминтон поиграем?» Дети соскучились по школе. Но этот вопрос обсуждается. Может быть, мы выйдем на две недели по пятидневке, на сокращенные уроки и только на любимые предметы. Может, нет. Может, продолжим заочную учебу в некоторых классах еще на две недели в июне. 

«Кравцов (министр просвещения РФ, в центре) говорит: «Никто не ожидал, что так будет». Я считаю, что политик должен всегда ожидать, что произойдет, должен быть готов к разным вызовам» Фото: © Алексей Дружинин, РИА «Новости»

«КОНЕЧНО, «ДИСТАНТ» — ЭТО НЕ ПОЛНОЦЕННАЯ УЧЕБА»

— А зачем нужны дополнительные учебные дни?

— Потому что дети соскучились по школе, встречам с преподавателями, друг с другом. У нас классы маленькие, мы можем сидеть по одному за партой, сделать так, чтобы ребята руки мыли. Суть в том, чтобы не просто повстречаться, а и добрать то, что не успели. Конечно, «дистант» — это не полноценная учеба. Я считаю, что в целом программы у нас выполняются, но дорогой ценой. То, на что при очной учебе требуется два часа, при «дистанте» может потребовать от учителя и учеников в полтора-два раза больше времени и сил. То есть выполнение программ идет ценой перегрузки детей, даже не говоря про технические проблемы, связанные с компьютером. Раз учитель не может полноценно объяснить, значит, он дает какие-то грамотные советы, тексты и ребенок должен больше читать. Не у всех стабильный интернет, периодически он вылетает. Есть пожилые преподаватели, которым трудно перестроиться. 

Очень большая проблема, когда однокомнатная или двухкомнатная квартира и трое детей. Папа с мамой дома, как и собака, это очень неудобно, возникают отвлекающие факторы. Раз ребенок дома, то можно услышать: «Посуду помой, ведро вынеси». У многих мам есть такая мысль: а почему ребенок без дела сидит, хоть и с книжкой? Не может быть, чтобы он столько времени учился! 

— Еще в чем сказалась неготовность системы образования, общества к дистанционному обучению?

— Я неоднократно слышу фразу министра просвещения Сергея Кравцова — он талантливейший человек, но или ни дня не был учителем, или работал им очень недолго. А иметь реальный педагогический опыт очень и очень важно, находясь на посту министра просвещения. Как может руководить образованием страны такой человек? Более того, пусть сейчас идет учителем, хотя бы два часа в неделю в школе работает. Я когда-то пришел к начальнику городского отдела образования Юрию Прохорову (сейчас он председатель профсоюза работников образования) и говорю: «Сил не хватает больше вести уроки, я директор». Юрий Петрович ответил: «Паш, если ты прекратишь вести уроки, то перестанешь быть учителем. Бери хоть сколько, хоть два часа в неделю. Вот и я химию веду в своей 85-й школе». Это очень важно — чувствовать ребенка. Так вот, Кравцов говорит: «Никто не ожидал, что так будет». Я считаю, что политик должен всегда ожидать, что произойдет, должен быть готов к разным вызовам.

— У него есть «алиби»: недавно назначили…

— Но он был до этого тоже на очень высоком посту — руководитель Рособрнадзора. Данная должность не ниже, чем министр образования. Руководитель высокого ранга должен быть готов к тому, что делать при сбое в системе — когда будет дождь, град, буря, мороз 40 градусов. Более того, у меня ощущение, что нашей стране, республике, городу в целом повезло. У нас во главе стоят очень умные люди. Я не говорю про моральные качества, политику, это другая тема. Но дураков нет, а в других регионах они есть. Там снимают губернаторов, принимают какие-то неразумные меры, чего только не происходит. А у нас есть план Б. Некоторые Путина ругают за то, что не сразу вышел к народу, а он думал. Сейчас вы решайте, потом я буду. Я говорю именно про интеллект, а уровень управления и эффективности тоже зависит от него. 

В большинстве школ этого плана Б не имелось. Я не говорю про деревенские, где компьютеров не хватает. У нас, конечно, все было. Почему мы так нормально живем в течение многих лет? Потому что всегда готовы к вызовам. Конфликт, проблема, вызов — это хорошо. У них могут быть негативные последствия, но нужно быть готовым к тому, чтобы работать по-новому. 

«Но, что интересно, говорят, уже принят закон о том, что страна переходит на дистанционное образование. Я открываю документ, а там ничего страшного не написано. Указано, что такое дистанционное образование и как с ним работать» Фото: Сергей Елагин

«НАДО БЫТЬ ГОТОВЫМ ЗАЩИЩАТЬ НАШЕ ОБРАЗОВАНИЕ»

— В ГД ФС РФ сенаторами СФ ФС РФ внесен законопроект №957354-7 «О внесении изменения в статью 16 федерального закона „Об образовании в РФ“ в части определения полномочий по установлению порядка применения электронного обучения дистанционных образовательных технологий при реализации образовательных программ», согласно которому планируется переход на дистанционное обучение, точнее, его законодательное закрепление. Я убежден, и многие со мной согласятся, что образование должно быть бесплатным, доступным, классическим, а обучение — традиционным, с классно-урочной организацией и проходить в образовательных учреждениях. Что вы думаете обо всем этом? (Дамир)

— Вот пример с федеральным законом, он очень адекватно сейчас пишется и как раз про тот самый план Б. Большой психоз по поводу того, что вся страна уйдет на «дистанционку». Да, этого нельзя допускать. Но, что интересно, говорят, уже принят закон о том, что страна переходит на дистанционное образование. Я открываю документ, а там ничего страшного не написано. Указано, что такое дистанционное образование и как с ним работать, то есть о порядке применения. Тут разъяснено, кто за что отвечает. Это небольшой закон о том, что такое «дистанционка». У Кравцова, Ольги Васильевой и предыдущих министров образования плана Б не было. Есть некоторые недосмотры и со стороны высших руководителей страны — не проконтролировали данный вопрос. Это грустно, что не раньше, но хорошо, что сейчас принимают федеральный закон, правильный, разумный штрих. Другое дело, что про «дистанционку» надо думать и думать. И действительно появятся желающие сделать так, чтобы вся страна оказалась на «дистанционке». Надо быть готовым защищать наше образование, при котором есть реальное взаимодействие ученика и учителя.

— В чем минусы дистанционного образования?

— Я противник любой тотальности. Вот в вопросе читателя написано: «Я убежден, что образование должно быть бесплатным, доступным, классическим, а обучение — традиционным, с классно-урочной организацией». Про бесплатное я не спорю, но то, что классическим, мне не очевидно. Классно-урочная система давно уже устарела, но применяется, это нормально, однако она далеко не единственная. Есть и вальдорфская, и Монтессори, и Френе, и Русская классическая школа (РКШ), чего только нет! И это все нормально, должны быть разные формы обучения, можно сравнить с принципом «не храните деньги в одном банке». И дети у нас разные. Не надо ребенка подгонять под систему образования, это система, и учителя должны думать, как его двигать по образовательной траектории. Они могут объединить учащихся, к примеру, в малые группы. Есть дети с ограниченными возможностями, и они должны учиться вместе со здоровыми.

У меня в школе учится ребеночек, у которого очень плохое зрение: на большой доске большими буквами он видит. И для нас был вызов, как с ним работать. Мы с мальчиком говорим и пишем большими буквами. Это тот самый план Б. Любая система должна быть готова к вызовам, и притом происходит ее развитие. 

— Интернет дает прекрасные возможности для имеющейся системы образования — создать платформы с уроками, заданиями, записанными лекциями. Стоило все интегрировать на уровне региона, городов, страны, организовать такую сложную систему. Все возможности были, если бы мы занимались этим творчески в интересах развития образования. Но, как выяснилось, подобное никто не делал.

— Я согласен. Но страна оказалась не готова. Я считаю, что для президента нашей страны чрезвычайно важна экономическая составляющая. Нынешний момент еще не проанализирован, а буквально 10–15 лет назад, не так давно, люди жили хуже. Страна в целом идет вверх. А вот куча отдельных сегментов, и образовательный в том числе, не были готовы, вне всякого сомнения, к возможности серьезных потрясений. 

«Вот новая жизнь, коронавирус, IT-технологии, но наша страна не переходит на новый уровень. Психологии, экономики нет в школе, и это ненормально» Фото: Сергей Елагин

«УЧИТЕЛЬ НЕ ДОЛЖЕН РАБОТАТЬ ПО ПРИНЦИПУ «ЧТО ИЗВОЛИТЕ?»

— Получается, два месяца продиагностировали, что система образования не прошла стресс-тест. Вы согласны с этим?

— Да, но у меня есть четкая причина: я считаю, что, к сожалению, на первых постах в образовании стояли не те люди в течение последних трех-четырех лет. Еще вспомню один штрих: лет 10–15 назад образование назвали сферой услуг. Для меня подобное звучит не оскорбительно, а неправильно. Было очень много мнений, что это такое, и все объяснения являлись плохими. Учитель не должен работать по принципу «Чего изволите?».

— Стресс-тест мы не прошли. А как мы должны были его преодолеть по идеальной модели, если бы в последние годы в системе образования все складывалось хорошо?

— Про идеальную модель чуть позже, это сложный вопрос. Я приведу красивый пример, который меня совершенно потряс когда-то. В Финляндии в 70-х годах закрыли свои роно. Учитель стал свободным. Но систему образования в стране трясло лет 15. Педагоги оказались без контроля. Они законопослушные, у них не было хаоса. Он случился бы в подобной ситуации у нас. Почему после рабовладельческого строя приходит феодальный? Потому что раб всегда работает хуже, чем свободный человек. Так же и учитель. В Финляндии педагог на уроке — хозяин, к нему нельзя войти даже директору, над ним лишь родители, общество. А у нас преподаватель до сих пор раб, и это самое страшное.

Я подумал: а если учитель работает плохо? Однажды он пришел с похмелья или просто заболел — был какой-то странный, сильно помятый, малоневменяемый, видно, что с ним что-то случилось. А на следующий день пришли много родителей в школу — дети дома с большими глазами рассказали об этом. Педагог уволился через два дня. Что делает общество? Поднимается. И это очень важно. Учитель без начальника. Что происходит в стране? Трясет. Но направление изменений там было выбрано правильно. 

В 2013 году Финляндия добровольно сошла с этого пьедестала. Я писал там научные работы в докторантуре и был в центре педагогических инноваций. Ученые в Университете Хельсинки, где я учился, говорили мне: надо двигаться дальше, нельзя стоять на месте. И они внедряют новое и смотрят, работает оно или нет. То, что там начали делать, мне не очень нравится. Ученые столкнулись с вызовом — учащиеся после школы не готовы к жизни. Наши дети тоже не готовы к тому, чтобы самому выбрать себе какую-то компанию, оплатить счет в банке, разобраться с IT-системой. Мы не учим чему-то, связанному с планированием и деньгами. Дети учатся сами, на улице, друг от друга, а мы не готовим к этому, не учим ни психологии, ни экономике, ни обращению с деньгами, ни тому, как помогать ухаживать за маленьким братишкой. Мы не готовим мам, пап, школьников к будущей жизни.

А в Финляндии начали реально этим заниматься. Что нужно сделать, чтобы стать владельцем кафе? Надо разбираться, как работают кафе по всему миру, знать много иностранных языков, понимать экономику. И в Финляндии пошли такие блоки, вся система переходит на это, тогда как у нас классическая физика, математика, русский язык и литература, когда мы изучаем то, что дети не понимают. Когда про высокую любовь им говорят в 7-м классе, у них, конечно, уже есть чувства, но они не понимают их. Это осознавал Лев Толстой с его высоким интеллектом. Надо изучать материал соразмерно возрасту и необходимости. 

Вот новая жизнь, коронавирус, IT-технологии, но наша страна не переходит на новый уровень. Психологии, экономики нет в школе, и это ненормально. 

«Одна из главных вещей, которую мы делаем в школе, — предлагаем детям профессиональный выбор: займись любимым делом сразу и много» Фото: president.tatarstan.ru

«У НАС ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ СИСТЕМА ПЕРЕПОДГОТОВКИ УЧИТЕЛЕЙ, ПРОСТО УЖАСНАЯ»

— Но все-таки какая должна быть дистанционная система образования? Как должна выглядеть идеальная модель? Что обязана была сделать нынешняя система образования в России, чтобы подготовиться к сегодняшней эпохе?

— У нас очень плохая система переподготовки учителей, просто ужасная. Их не готовят к новому. В той же Финляндии ты обязан проходить реальную переподготовку. У наших врачей она есть, а у педагогов реально нет. Приведу маленький казанский пример, очень известный. У нас есть чехарда с ректорами татарского института повышения квалификации работников образования. Как только с высокой образовательной должности снимают руководителя, его сажают на пост ректора этого института. Меня коснулось напрямую — я стал директором лицея имени Лобачевского, а предыдущего поставили на должность ректора института. А это ключевой, важнейший для учителей институт! Более того, там неплохие сотрудники, полно интересных людей. Но рыба гниет с головы. Вот так мы относимся к подготовке своих преподавателей.

Раньше мы много лет говорили про индивидуальные образовательные траектории. Это значит, что не ученик должен подстраиваться под классно-урочную классическую систему, а школа должна меняться под ребенка. В России начали создавать профильные классы — и то хорошо. А ведь на самом деле надо еще многое делать. Одни дети проходят программу в быстром режиме, другие — в медленном. Кому-то удобнее работать дома, и это вполне нормально. Кому-то больше нравится семейное образование. Оно очень трудно вставало на ноги. Год назад сотрудники МВД всех, кто учится на семейном образовании, начали опрашивать — не террористы ли они? Если татарин, уж не ваххабит ли ты? Русских не трогают, а татар начинают проверять — не для того ли они ушли из школы, чтобы готовиться к…? То есть налицо презумпция виновности. 

Должно быть много разных вариантов обучения, и один из них — дистанционное. Если бы мы его уже применяли, оно бы сработало. А пока им воспользовались отдельные дети, умные родители, молодые учителя. То есть не было фактической высокоуровневой переподготовки. Что такое она сейчас? Я был на таких переподготовках. Что-то по экономике рассказали, во что-то поиграли… Но насколько же это все делается некачественно! У меня много знакомых врачей, и я знаю, что у учителей, в отличие от них, подобное сделано плохо. 

— А вы могли бы стать ректором института переподготовки, если бы вам предложили? Могли бы совершить там революцию? 

— Всегда был убежден, что я учитель. Другое дело, что, кроме этого, могу делать что-то еще — писать статьи, с удовольствием к вам сюда приходить, являться депутатом и членом президиума горсовета, но я никогда не переставал быть педагогом. Все, что возможно в сочетании с учительством, я могу делать. От детей я никогда не уйду. У меня мама учительница, бабушка — тоже. Это моя стезя.

И очень важно, чтобы ребенок как можно раньше нашел свое любимое дело. Оно потом может измениться. Одна из главных вещей, которую мы делаем в школе, — предлагаем детям профессиональный выбор: займись любимым делом сразу и много. Если я хочу смотреть на муравьев, могу пять часов сидеть около муравейника и наблюдать… И это нормально. Если ребенка перегрузить его любимым делом, он будет либо фантастически расти в данной области, либо выяснит, что оно ему не по душе. И тогда организм перестроится и найдет себе другое любимое дело. В области любимого предмета ребенка можно перегружать, с него надо спрашивать, и тут не будет перегрузок. Они могут возникнуть от нелюбимого предмета. Нельзя перегружать им, здесь надо давать знания аккуратно и бережно. А любимым грузите сколько хотите. От такого не устают.

«Российская школа бедная, даже наша, хотя она чуть побогаче обычной средней. Если не брать 131-ю, IT-лицей, а взять какую-нибудь 117-ю, у нас чуть получше ситуация. У большей части школ Казани она хуже. У нас плохая, а у них еще хуже» Фото: kzn.ru

«БОЮСЬ ОПАСНЫХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ С ДЕТЬМИ»

— Вы сказали, что в Финляндии сейчас ставят эксперимент и вам не совсем подобное нравится. А чем именно? Это же хорошо, что к жизни готовят.

— Готовить к жизни надо однозначно. Но там делают эксперимент опасно, как мне кажется, недостаточно подготовленно. Я всегда боюсь опасных экспериментов с детьми. Это чисто мое, может быть, и не надо бояться. Я считаю, что нужно 115 раз подумать, прежде чем экспериментировать с детьми. Классическая физика и математика настолько проработаны, что если ребенок не знает, куда идти и что выбирать, то вот она, дорога. А в Финляндии всех перевели на это сразу. Есть способ обучения плаванию — ты в лодке, а ребенка бросаешь в воду в метре от себя. Если тонет, успеешь схватить за волосы. Но до лодки он не дотягивается и научится плавать. Я боюсь такого. 

— Есть точка зрения, что школа, особенно начальная и среднее звено, — это не про знания, а про социализацию. В семейном обучении как такое возможно?

— Если родители разумные, то они отведут детей на множество кружков. Сейчас немножко хуже, чем в 70-е, но до сих пор очень много разных кружков в стране. 

— Еще что должны были сделать за эти годы, чтобы достичь уровня образования XXI века?

— Что еще осуществили в Финляндии, кроме закрытия роно? Там сильно подняли авторитет учителя, отношение страны к нему. А у нас нет такого, чтобы Путин громко на всю Россию говорил, насколько важны педагоги. В эпоху выборов скажет про то, насколько преподаватели нужны. Нет уважения всей страны к учителю! А в Финляндии есть. Надо и зарплату педагога в провинции поднимать.

Дальше — иностранные языки, отношение к ним. У нас есть некоторая шкала обязательных предметов в школе: физика, химия, биология. Она устоялась и не меняется. Периодически немножко что-то добавляют. И у детей случаются перегрузки. Для того чтобы что-то добавить, надо что-нибудь убрать. А чтобы кое-что исключить, нужно что-то пересмотреть. И вот здесь необходимо экспериментировать, но очень аккуратно. Уменьшить что-то, добавить экономику, психологию, иностранные языки. Ситуация с татарским о том же. Но я пока не про равенство татарского и русского, а про то, что чем больше языков, тем лучше. Две разные языковые культуры — татарская и русская — это же здорово! Важно, когда мозг работает, развивается, меняется. Английский язык, еще китайский… Сейчас они позарез нужны. И мы, дураки, прошу прошения, не используем то, что у нас, татар, рядом много. Я по-татарски не говорю, хотя изъяснялся. Но это отдельная история. Медленно-медленно сейчас учу, лет через 10 вспомню. Быстро не получается, когда человек старше 20 лет… учить трудно. Но писать уже могу, легко. 

Языки чрезвычайно нужны. Как это технологически делать? В годах 50-х у нас начали переводить фильмы, дублировать. А в Финляндии они с субтитрами. Подобное намного дешевле. Как это работает: ребеночек смотрит шведский мультфильм в четыре года и слушает шведскую речь, а в пять лет понимает уже все финские буквы. Хочешь финский перевод или английский. Вот эта субтитровая эпоха сделала так, что моя дочка Настя, когда мы сюда переехали и она пошла в третий класс, уже в пятом спрашивала: «Папа, а почему все в моей школе в Финляндии говорят по-английски лучше, чем дети в 122-й английской школе в Казани?» Разумеется, есть исключения, но большинство детей плохо говорят на английском. А в Финляндии это культура, там все в 6–7-м классе свободно общаются по-английски. 

«Если ребенок при мне на перемене сидит в телефоне, я подхожу и говорю: «Дай, пожалуйста». Кладу смартфон на полочку в приемной — после уроков заберет. Без проблем. Когда не отдают, тогда звонок маме» Фото: pixabay.com

«РОССИЙСКАЯ ШКОЛА ПО IT БЕДНАЯ ДОНЕЛЬЗЯ»

— Как современная школа должна была развиваться с точки зрения IT и к чему стремиться, как считаете?

— К практической культуре. У нас есть урок информатики, который построен очень странно. Если ты по русскому языку учишься хорошо, то пойдешь на олимпиаду по нему. А вот на многих других предметах по-иному. И в информатике это как-то плохо сделано. Есть олимпиадная информатика, которая никакого отношения не имеет к урокам и ЕГЭ. И к классу 7-му выясняется, что ты либо коды пишешь, программы, либо понимаешь, что такое железо. Как пользователь. То есть что такое Windows, как включить компьютер, как пользоваться разными Ехсеl и так далее. Две ветки. И если готовишься к ЕГЭ, ты стобалльник, то можешь ничего не понимать в олимпиадном программировании. 

— Я сейчас про другое. Как должна современная школа выглядеть?

— Тут, наверное, дело в том, о чем вы мне в течение часа говорите, а я пытаюсь отбиться. Деньги. К сожалению. Потому что российская школа бедная, даже наша, хотя она чуть побогаче обычной средней. Если не брать 131-ю, IT-лицей, а взять какую-нибудь 117-ю, у нас чуть получше ситуация. У большей части школ Казани она хуже. У нас плохая, а у них еще хуже. 

— Бедная в каком смысле, недофинансирование по каким статьям?  

— Я про компьютеры. Должна быть возможность в каждом классе, каждому ученику дать ноутбук, планшет, возможность иметь компьютерные классы. Легкий доступ, современность. Как ручка.

 — Wi-Fi…

— С ним вообще отдельная история. Есть урезанный Wi-Fi. Благодаря коронавирусу разрешили пользоваться разными соцсетями, в том числе «ВКонтакте». А до того ни «ВКонтакте», ни «Фейсбука», было очень малое количество мест в сети, куда школьник может войти. 

— И в этом тоже ничего хорошего нет?

— Понимаете, надо культуру воспитывать не запретами. Они не работают. Ребенку не разрешаешь курить — он будет. Запрещаешь пить в 16 лет — попробует. Над этим необходимо работать, ребенка нужно развивать. То есть школа в IT бедная донельзя. 

— Как школа должна быть укомплектована, чтобы отвечать современным реалиям?

— Я привожу в пример школу, где мои дочки учатся в Финляндии. Там есть отдельная комната, в которой сиденья-мешки, можно просто немножко отдохнуть, посидеть. Имеется библиотека. В Финляндии огромное количество библиотек! Когда я являлся школьником, то был убежден (и, похоже, так и существовало), что наша нация самая читающая. Сейчас ужас что с нашими библиотеками по сравнению с финскими. Там красивые большие библиотеки, где проходят встречи с писателями и поэтами, стоит бильярдный стол недалеко. И всюду книги. Кроме библиотек, по всему городу в Финляндии множество полок, с которых ты берешь книжку домой. Если тебе она не нужна, принеси ее. И возвращают вместо того, чтобы дома хранить. Там библиотеки работают до 10 часов вечера. А у нас что? Торговые центры, продуктовые. Не то у нас открыто до 10!  

Я детей пытаюсь учить читать, в том числе какими-то хитрыми путями. Я прошу родителей приносить нам в школу книги, которые дети не читают. У нас есть шкафы, где можно просто эти книги брать. В школе нельзя пользоваться гаджетами на переменах. Если тебе надо, то спроси взрослого и достань телефон. Просто взять смартфон и играть нельзя, а хорошие книги рядом в свободном доступе.

— Про запрет гаджетов на переменах. А на уроке пользуетесь какими-то?

— Мы не отбираем ни у кого их никогда. Я сторонник очень сильного уважения к ребенку. Изымать нельзя. Но другое дело, если он при мне на перемене сидит в телефоне, я подхожу и говорю: «Дай, пожалуйста». Может и не отдать, и я не буду вырывать у него из рук. Но обычно отдают. Я кладу смартфон на полочку в приемной — после уроков заберет. Без проблем. Когда не отдают, тогда звонок маме. И вот в чем здесь уважение — я сначала с ребенком пытаюсь договориться. 

— Какая у вас степень использования цифровых технологий, после «дистанта» увеличится ли она?

— Ну, конечно, да. У меня есть молодой учитель Аида Аглуллина. Вот она как пользователь очень много понимает в современных компьютерных технологиях. Но есть много проблем у учителей в возрасте 50+. 

«Мы начинаем с 15 августа, учимся по пятидневке до середины сентября, неполный день, отпускаем детей раньше. Но начинаем входить в учебу. К 1 сентября мы стоим на ногах, готовы много серьезно работать» Фото: kzn.ru

«ЛИБО ТЫ ЗДОРОВЬЕ ПОТЕРЯЕШЬ, ЛИБО НЕ ПОСТУПИШЬ В УНИВЕРСИТЕТ»

 — Читатель спрашивает: «Как вы считаете, Татарстан справился с „дистантом“? Запредельное повышение качества образования за четвертую четверть и второе полугодие, год — это нормальное явление? Сохранятся ли пятерки, когда закончится первая четверть 2020/2021 учебного года?»

— Скажем так, в РТ чуть лучше, чем в других регионах. 

— За счет того, что школы лучше оборудованы?

— Разумные руководители. У нас в стране три беды: чиновники, дороги и дураки. В республике чиновники среднего звена такие же косные и коррумпированные, как по всей России. А вот на первых постах разумные люди, которые в эпоху вызова начинают действовать адекватно. 

— Что по поводу качества обучения на «дистанте»?

— В нашей школе с этим все хорошо. Плюс к тому мы доберем за две недели очно или заочно — и будет под 90–100 процентов программы. Мы выберемся, потому что много что для этого делаем. Наша школа учится с 15 августа, но, если ты не придешь на занятие, тебя не репрессируют. Это опять про то, что школа сама решает.

— Получается такое мягкое вхождение в учебу?

— Конечно! Дело в том, что образование в стране ориентировано на олимпиады — школа хорошая, если у нее олимпиадников много. Какие деньги платят им в Москве, знаете? В 5 раз больше, чем в Татарстане. Сотни тысяч победители всероссийских получают. Так вот, для того чтобы на олимпиадах побеждать, к ним надо серьезно готовиться. А они с 15 сентября начинаются. Ну какой школьный ребенок готов 15 сентября к олимпиадам? Потому мы начинаем с 15 августа, учимся по пятидневке до середины сентября, неполный день, отпускаем детей раньше. Но начинаем входить в учебу. К 1 сентября мы стоим на ногах, готовы много серьезно работать. 

— И вы тоже заточены на олимпиады?

— А куда деваться? Не потому, что я считаю это правильным. Я просто понимаю условия, в которых мы живем. 

— Что значит «куда деваться»?

— Это условия, в которые поставили всю страну. Раньше было понятие «научная конференция школьников». И ребята делали научные доклады. Сейчас конференции тоже есть, но лауреаты дополнительных баллов, необходимых для поступления в вуз, почти не получают. А за победы на олимпиадах дают большие баллы.

— Кому?

— Школьникам при поступлении. Затем есть перечневые олимпиады. Любой, кто будет мощно знать узкую тему и правильно поставит цели, пробьется.

— То есть вы не за школу, а за учеников ратуете?

— Конечно. Понимаете, у нас ведь выбор в стране идет между плохим и очень плохим. Либо ты здоровье потеряешь, либо не поступишь в университет. Вот объявили, что вся республика переходит на пятидневку. Хотя подобное будет не в чистом виде, это рекомендация, которую все директора выполнят, а мы — нет.

— Почему?

— У нас младшая школа окажется на пятидневке. В 11-м классе уже умные, тоже на пятидневке. А вот с 6-го по 10-й, скорее всего, не получится. Но мы поговорим с родителями, подумаем вместе. 

— Потому что предметов много?

— А вы в вуз поступать хотите? Если да, то надо много учиться. Выбор между плохим и очень плохим.  

«В нашей школе мы занимаемся воспитательной работой. Думаем о том, какие у нас дети. Пытаемся вырастить честного человека. Не скажу, что все получается. Но для меня и школы это чрезвычайно важно» Фото: © Игорь Зарембо, РИА «Новости»

«ДУМАЮ, ЕСТЬ ЖЕЛАНИЕ СОКРАТИТЬ УЧИТЕЛЕЙ, ШКОЛЫ»

 — Вы говорите, что у определенной части успеваемость повысилась на «дистанте», а не связано ли это с тем, что, когда ученик сидит дома, он может задания, контрольные откуда-то списать, кто-то подскажет?

— Может быть, да. Но у нас подобного нет. В нашей школе много трудностей, но не эта. 

— То есть со списыванием у вас проблем не было?

— Есть, но не очень большие.

— Почему вы так уверены, что дети дома не списывали, когда контрольные проходят по «дистанту»?

— Это отдельная большая тема: школа отстранена от воспитательного процесса. Она не воспитывает сейчас, а дает знания. Я считаю, что в СССР школа была как клуб, культурный центр, там давали ценности жизни, объясняли, что такое хорошо и что такое плохо. 

А в нашей школе мы занимаемся воспитательной работой. Думаем о том, какие у нас дети. Знаем, что некоторые списывать могут. Но это единицы. Наши уже понимают, что они учатся ради знаний. Мы много о том говорим, занимаемся этим. Пытаемся вырастить честного человека. Не скажу, что все получается. Но для меня и школы это чрезвычайно важно. 

— То есть идеология важнее технологии?

— Не идеология, а нравственность, честность, совесть. На моем уроке дети пишут сочинения (я веду так называемую внеклассную работу, по ФГОСу это так именуется) — раз в неделю маленькое эссе. Одна девочка пишет мне три строчки, очень красивые, и дает ссылку. Я нажимаю, а там клип, где мат используется. Обращаюсь к ученице и говорю, что не могу прикрепить такую ссылку из-за мата. Она отвечает, что понимает, мол, не надо тогда. Но слова школьница присылает хорошие, без мата. Начинаю слушать другие песни этой группы по ссылке, которую она прислала, смотрю видео, треть композиций с матом. Сами песни содержательные, интересные. Дети сегодня по-другому воспитаны. Одно матерное слово, встретившееся в песне, не режет им слух. Мне — да, хотя в композициях по делу сказаны. А дети считают иначе.

— Как проводили уроки по «дистанту»?

— Они очень разные. У меня есть учителя, которые не хотят упорно использовать платформу Zoom. Они за то, чтобы ребенок просто работал. Не перед компьютером сидел, а ручкой писал. Очень важно, что у нас педагоги используют разные методы и платформы. И мы пытаемся всячески помогать в этом. 

Некоторые родители просили дать единую платформу по всей школе, чтобы все всё поняли. Первая, как и единый учебник, — это неправильно. Нужно пытаться всем помогать, друг другу. Уроки очень по-разному проходят. На разных платформах, с разным количеством заданий, учителя могут отменить урок, если видят, что дети устали. Сейчас возможность для такого есть. Но это на «дистанте», потому что на нем дети очень сильно устают. Постоянно на подобное жалуются родители и педагоги. Учащиеся работают по 10–12 часов в день. Фантастика просто! Учителя не соразмерили свои домашние задания с тем, может ли их выполнить ребенок. Это моя проблема. Говорю, что у нас многое хорошо, но дети устают. 

— Какие-то технологии будете применять дальше?

— Конечно. Все станет использоваться и дальше. Почему я сказал, что этот закон о порядке применения дистанционного образования нестрашен? Он говорит о том, что данный метод обучения можно использовать. Более того, я для себя сделал открытие: разумно родительские собрания проводить в Zoom, потому что взрослым ехать к нам долго, а в программе вот лицо мамы и папы и мы с ними говорим. Для них это очень удобно. 

— Может, один день в неделю, например в ту же субботу, проводить уроки онлайн?

— Учителя с родителями и учениками сами решат. Очную учебу не заменит ничто. 

— Пишут, что мировые силы, правительства стран готовят переход человечества на дистанционное образование. Вы в это не верите?

— Думаю, что желание у кого-то есть, в том числе сократить учителей, школы. Но, я считаю, большинство людей понимают, что это неправильно и такого не будет.

— То есть, вы полагаете, подобное неверно?

— Однозначно. Но то, что этого не может быть… Может, к сожалению. В нашей стране может быть все что угодно. 

— Тут мировой тренд.

— Да, но… Как только у правительства появляется легкая возможность создать полицейское государство, оно так делает. Народ потребует — могут отдать полицейские функции и возможности обратно. Если попросит слабо, значит, несильно отдадут и не всё.

«Только лишь один «дистант» — это гибель всего образования. Машинная, сухая, мертвая вещь. Должно быть что-то живое. Есть химия между теми, кто учит и кто учится. Если этот контакт существует, то образование происходит…» Фото: Алексей Белкин

«ДИСТАНЦИОННОЕ ОБУЧЕНИЕ РАБОТАЕТ ТОГДА, КОГДА ИДЕТ ВПЕРЕМЕШКУ С ОЧНЫМ»

 — Талантливых педагогов намного меньше, согласны? Но есть пять лучших учителей физики в республике и мечта, чтобы в каждом классе один из них преподавал. А что мешает записать цикл его лекций? И ученика учит педагог, который не самый сильный, не лучший??

— Это уже существует, сделано. По физике есть какой-то одесский преподаватель, у которого выложено по физике все. Классная вещь! Но это работает только для отдельных детей. Они разные. Очень важно, чтобы учитель понимал, кого учит, а ребенок — у кого учится.

В дистанционном обучении есть одна великая вещь, о которой мы забыли поговорить: оно работает тогда, когда идет вперемешку с очным. Целиком без личных встреч не действует. А вот если учитель провел пять уроков вживую, а шестой — на «дистанте», подобное работает. 

Это как система заочного обучения: студенты учатся дома, а потом приезжают на месяц на сессию. Такое в какой-то мере работает. А без сессий — нет. Знания в чисто машинном виде не будут действовать. Другое дело — отдельные замены, когда кто-то заболел или какая-то особенная тема, которую показать можно только в Африке, какой-то опыт или еще что-то. География изменилась, можно показывать что и где угодно. То есть «дистант» можно широко использовать, мощно.

— Но интегрируя с личным?

— Обязательно! Объединять чрезвычайно важно. Только лишь один «дистант» — это гибель всего образования. Машинная, сухая, мертвая вещь.

— Почему? Не хватает контроля?

— Нет. Диалога. Должно быть что-то живое. Есть химия между теми, кто учит и кто учится. Если этот контакт существует, то образование происходит… На какое-то время можно заменить машиной — где-то, как-то.

— Но сейчас интеграция пойдет быстрее?

— Да. 

— Вызов, с которым столкнулась и страна, и люди, идет в пользу?

— Это общий вывод: вызов всегда в пользу. 

— И плюс ситуации в том, что элементы дистанционные быстрее будут внедряться. Технологические платформы обучения. И, может, мы быстрее двигаемся в XXI век все-таки?

— Сами конкретные проявления, когда люди по всему миру добровольно отказались от свободы, — это вообще-то страшновато. Когда человеку говорят: «Тебе запрещено выходить из дома», — подобное жутко.

— А финны как пережили карантин, называемый всемирным?

— Знаете, у них после того, как попробовали дистанционное обучение, 60 процентов родителей хотят полного продолжения.

— Они верят, что можно обойтись без химии?

— Но для 40 процентов она нужна. А для остальных… Квартиры там громадные, интернет превосходный, на улицу выходить можно, к учителю заглянуть в школу — тоже. В маске и так далее. 

— В Финляндии не было запретов?

— Там есть правила игры. Не приближайся ближе чем на 1,5 метра. Закрыли увеселительные заведения, но страна работает, экономика не останавливалась. Повторяю: меня потрясло — 60 процентов! Там сейчас вышли на учебу, но при этом, что очень любопытно, ее начали по отдельным предметам. Поставили себе цель не знания давать, а чтобы дети в процессе учебы общались с учителем и друг с другом. Количество предметов сильно уменьшилось, может, в 2 раза. Но сам факт того, что все идет — дети встречаются, каждый за отдельной партой, никаких касаний друг друга… 

«Сделайте так, чтобы отсюда не хотели уезжать! Но это очень сложно. Едут за знаниями в Москву, Питер. Тут же, в Казани, еще большая коррумпированность в вузах при поступлении, это понятно» Фото: Сергей Елагин

«У НАС ПЫТАЮТСЯ ЗАСТАВИТЬ РОДИНУ ЛЮБИТЬ. НЕ ЗАСТАВИШЬ!»

 — Как вы считаете, в чем феномен Финляндии и той же Швеции? Эти нации оказались разумнее, чем все остальные, в том числе россияне?

— Там протестантская культура. 

— И как подобное сработало?

— Ты рассчитываешь только на себя и ни на кого больше. У нас культура общинная, а у них — хуторская. Если ты в Финляндии попросишь показать, где находится, например, какой-то дом, на тебя так посмотрят — мол, сам разобраться не можешь? На каждом столбе висит громадная карта, подойди, взгляни, легко понять. Я еду на велосипеде, он ломается. Любой проезжающий мимо велосипедист сам остановится, чтобы поинтересоваться, нужна ли помощь. Обратите внимание: если ты попросишь, тебя уважать не будут. А человек сам, если требуется тебе помощь, ее окажет. Но, если радио включишь громче, чем надо, вызовут полицию. Тебе никто не будет говорить, чтобы ты его убавил. Машину неправильно припарковал чуть-чуть — не тебе скажут, а позвонят в полицию. 

— Реорганизация системы образования в РФ назрела давно. Нынешний выпускник — планктон. К воспитанникам школы «СОЛнЦе» это не относится. Введение в школьную программу предмета, в котором будут изучаться события становления республики, Декларация о суверенитете, референдум 1990 года, договор о разграничении полномочий, институт президентства — все то, что имело и имеет прямое отношение к РТ: экономическая, политическая, хозяйственная, научная, производственная сферы... И результаты не заставят долго ждать. Для других республик, краев, областей изучаются конкретные события и ситуация их земель. Это обоснованные условия для развития сильной страны с активным гражданским обществом. Именно так молодые люди будут чувствовать ценности малой родины, большой страны и мира в целом. Как считаете? (Ренат)

— Это уже начались вопросы о патриотизме. Тут отдельный разговор. Патриотизм воспитывают у нас неправильно. Вбивают его, а так невозможно. У нас пытаются заставить родину любить. Не заставишь. Мы знаем, сколько наших умных людей уезжают за границу. Какой патриотизм, если они потоками уходят?

— А вы в школе патриотизму учите и как?

— Мы учим, но и от нас уезжают в Москву и Питер, другие страны. Хотя мне хотелось бы, чтобы оставались. Вот я вернулся в свой город, я его люблю, в свою страну. Но прекрасно понимаю, что рыба ищет где глубже, а человек — где лучше, где его будут ценить и уважать. У нас говорят: «Ребята, не уезжайте из Казани, тут лучше, она супер!» А вы сделайте так, чтобы отсюда не хотели уезжать! Но это очень сложно. Едут за знаниями в Москву, Питер. Тут же, в Казани, еще большая коррумпированность в вузах при поступлении, это понятно. 

— Разве ЕГЭ не отменило такое дело?

— Теперь другой способ — перечневые олимпиады. Их море. Каждый вуз проводит свои и после набирает два типа людей: тех, кто очень умные, и своих. Ну а для остальных мест уже почти не остается. Метод олимпиад вначале, когда появился ЕГЭ, работал, много деревенских и провинциальных ребят начали поступать в Москву и Питер. И до сих пор немножко действует, потому что в столице очень много вузов. Но в целом университеты стали брать к себе вот таким образом. То есть теперь попадают через олимпиады. Но через ЕГЭ поступить трудно, очень много надо трудиться, много зубрежки. А через перечневые олимпиады сплошь и рядом, потому что их сотни.

— Что такое «перечневые олимпиады»?

— Это официальный перечень министерства образования России. Там три уровня. И каждый знает, какие олимпиады надо написать, чтобы поступить.

— И поток талантливых и умных в основном, вы считаете, уходит отсюда?

— Да, мне жаль.

— И не возвращается?

— Пока нет. Я много общаюсь с людьми, которые живут не здесь и приезжают сюда в гости хотя бы, и у меня все время ощущение, что значимая часть вернуться может. Ребята выросли здесь. Если ситуация изменится…

Окончание следует.