В сказке бывает счастливый конец, но только не в этой: как татары пугали москвичей

Вот и герои — замученные то ли голодом, то ли самой жизнью тела́, укутанные в зимние тулупы. Они стоят в тесной очереди за супом, молчаливо протягивая костлявые руки

Среди зрителей Ревякина и Апексимова

Еще до начала спектакля в фойе Московского театра юного зрителя большой ажиотаж. Пока одна половина гостей стояли в очереди за наушниками для синхронного перевода (спектакль идет на татарском), вторая гадала, на какую тропинку вывела Антона Федорова, режиссера спектакля и автора пьесы под псевдонимом Арсений Фарятьев, знаменитейшая сказка Александра Роу «Королевство кривых зеркал» по одноименной повести Виталия Губарева.

В это же время на Другой сцене театра «Современник» начинался спектакль «Ночной писатель» в постановке выдающегося бельгийского режиссера Яна Фабра, номинированный в трех категориях. Тем не менее на «Королевство» пришли, к примеру, Мария Ревякина, генеральный директор «Золотой маски», и Ирина Апексимова, чей театр на Таганке тоже принимает участников фестиваля.

Политическая сказка, «5 mm/h» и Аида Гарифуллина: Татарстан на «Золотой маске»

Пока зрители заполняли зал, кто-то то и дело пытался сесть в кресло-качалку, которая располагалась прямо в центральном проходе между двумя половинами партера. На темно-зеленом пледе аккуратно лежала старая сказка про Олю и Яло, знакомая большинству присутствующих. И, как только ее взяла в руки внезапно возникшая из ниоткуда бабушка, реальность перестала существовать.

Она посадила к себе на колени внучку лет 7–8, открыла книжку и продолжила рассказ про девочку Олю. Свет еле касался обеих, так что зрители не могли точно разглядеть лиц, эмоций. На это ушло бы несколько минут, пока привыкли бы глаза. Но стоило только первым рядам партера развернуться на 180 градусов, а задним — изогнуться в попытке ухватиться за освещенный кусочек лица, как девочка бросилась на сцену, забирая с собой сосредоточенные взгляды собравшихся.

Сцена почти пустая. В правой кулисе виднеются лишь пюпитры. Чуть дальше за ними — сами музыканты. Их огненно-красные инструменты — единственные яркие краски на холодной серой сцене. Метра на четыре от земли возвышается стена, в центре которой прорублена здоровенная щель. Такое закрытое око или почтовое отверстие в двери. Там же стоит небольшая трибуна с микрофоном, два деревянных табурета и книжный шкаф.

Тут же — знакомая нам девочка Оля Веденяпина (Лейсан Загидуллина, номинация на «Лучшую женскую роль»). Только она больше не ребенок, а первокурсница педагогического факультета государственного университета

«Насколько далеко мы забрели в этот лес?»

Вот и герои — замученные то ли голодом, то ли самой жизнью тела́, укутанные в зимние тулупы. Они стоят в тесной очереди за супом, молчаливо протягивая костлявые руки. Тут же — знакомая нам девочка Оля Веденяпина (Лейсан Загидуллина, номинация на «Лучшую женскую роль»). Только она больше не ребенок, а первокурсница педагогического факультета государственного университета. «Вы в списке есть?» — спрашивает девушку безобразное создание с алюминиевой кастрюлей наперевес. «Какие еще списки?» — в недоумении отвечает ей Оля. Позже аналогичный вопрос в различных вариациях и интонациях прозвучит в спектакле десятки раз. Что это вообще за списки? Как туда попасть? А надо ли? Кто их ведет? И зачем они вообще?

В те самые, нехорошие, списки попадает друг Веденяпиной Дима Варламов (Раушан Мухаметзянов, номинация на «Лучшую мужскую роль второго плана»). Он некогда прилежный студент, любопытный и пытливый юноша, все время торчащий в библиотеке и без конца задающий неудобные вопросы.

В спектакле нет знакомого по сказке зеркального отражения Оли — Яло. Но эту роль занимает как раз Варламов. Сначала его внезапное появление сеет вопросы о странном университете, а позже, когда он исчезает, каждый из них буквально вопит короткими — где, кто, куда, почему?

«В сказке очень часто кто-то пропадает, и его всегда кто-то ищет. В нашей истории люди пропадают из списков. Список — это очень важный объект в спектакле, который и является тем самым сказочным дремучим лесом. Где границы данной сказки? Насколько далеко мы забрели в этот лес?» — спрашивает зрителей режиссер Федоров.

В оригинальной истории сказочное королевство было кривым отражением действующей государственной системы. В спектакле же каждый отдельно взятый элемент возведен в сюрреалистический абсолют. Тут человекоподобные птицы с бумажными клювами по типу маски чумного доктора из Средневековья превращаются в дворовых бабок, без конца перемалывающих гнилыми зубами соседские сплетни и подсолнечные семечки. Книжный шкаф одним поворотом на месте превращается в зеркальное трюмо, которое, то открывает героине путь в мир будущего, то отражает лица изумленных зрителей. В самом университете легко уживаются и безликие трусы, прячущиеся за всесильными списками и готовые вгрызаться в инакомыслие при первой команде, и местный НКВД, и даже собственный палач. А наблюдает за тоталитарным сюром кукольный «отец народов», он же ректор сказочного университета, занимающий самое почетное положение на сцене. В эдаком красном углу, как настоящая икона для своих почитателей.

Это умный, резкий в своей точности спектакль наполнен смыслами и аллюзиями, разгадать которые вряд ли получится за отведенные 1,5 часа. Надо приходить еще. В сказке должен быть счастливый конец

Надо приходить еще

Усиливает впечатление от происходящего музыка Софии Губайдуллиной в исполнении Андрея Спиридонова (баян), Юлии Страховой (виолончель), Андроника Мелконяна, Натальи Пентеговой и Ринаты Ехаевой (скрипка). Ее порой скрипучее звучание отсылает к психоделичной музыке Венди Карлос в легендарном триллере Стэнли Кубрика «Сияние».

С каждым аккордом, новым вопросом, новым списком королевство кривых начинает все больше преломлять себя. Оля пытается бороться с сжимающей ее действительностью. Она видит уродливые животные лица, слышит скрежет их голосов, но ничего не может сделать. Одно чистое создание с незамутненным разумом не в силах противостоять жерновам адской правительственной машины. И в память о репрессированных на серой бетонной стене проносятся имена некоторых из них.

Это умный, резкий в своей точности спектакль наполнен смыслами и аллюзиями, разгадать которые вряд ли получится за отведенные 1,5 часа. Надо приходить еще. В сказке должен быть счастливый конец. Но только не в данной. Документальный груз слишком тяжел даже для натянутой улыбки. А если вы вдруг о подобном забудете, забирая пальто в гардеробе, молчаливые мрачные персонажи «Королевства кривых» напомнят об этом, провожая к выходу из театра.