«Очень низкий гонорар»: на что жаловался Джалиль в письме к Сталину

По случаю 30-летнего юбилея АН РТ центр изучения рукописей и музыкального наследия провел день открытых дверей. В центре хранится более 50 тыс. единиц хранения, из них самая ценная часть — около 10 тыс. рукописей.

Экскурсию по центру провел директор Ильгам Гумеров. Он ознакомил журналистов с наиболее интересными экземплярами. Среди них не только рукописи, но и книги, письма, афиши, музыкальные пластинки и даже засушенный еще в XIX веке гербарий.

В центре хранится крупнейшая в России коллекция рукописных Коранов, здесь их около 200. Среди них карманные варианты, содержащие лишь отдельные джузы священной книги. Самая старая рукопись, хранящаяся в центре, относится к XIII веку.

На одном из экземпляров имеется интересная приписка: ее автор пишет, что в субботу 3 сентября 1890 года Казань «ушла на самоизоляцию» из-за того, что от эпидемии умерли много людей. «Открылся» город только через два месяца, 8 ноября.

На фото — черновик письма Мусы Джалиля Сталину. «Бо́льшая часть писателей Татарии живет в чрезвычайно скверных жилищных условиях, получает очень низкий гонорар», — жалуется поэт. Далее он перечисляет фамилии тех, кто нуждается в улучшении жилищных условий, не забыв упомянуть и себя в третьем лице.

Всего в центре хранится 215 личных фондов писателей и ученых, таких как Шигабутдин Марджани, Мажит Гафури, Галимджан Ибрагимов и другие.

На первый взгляд здесь изображено генеалогическое древо, но, как пояснил Гумеров, это «силсила» — цепочка передачи исламских знаний от учителя к ученику. В отличие от шежере она отображает не кровные, а духовные связи. Восходит такая силсила, как и полагается, к самому пророку Мухаммаду.

Если пластинки с русской и зарубежной музыкой в конце XIX века изготавливались на фабриках, то татарские производились кустарно. На фото — музыкальная шкатулка «Мира» с одной из таких пластинок начала XX века. За ней — афиша начала 1926 года.

Хранилище центра, где рукописи хранятся постоянно. Специалисты следят за соблюдением необходимого режима: температура воздуха, свет и прочее. На вопрос, хватает ли места, Гумеров отвечает, что места никогда не хватает, но пока жаловаться не приходится.

Директор центра особо отметил, что материалы не лежат здесь мертвым грузом, а оцифровываются и выкладываются на сайте. Это позволяет ознакомить с ними более широкий круг специалистов и любителей. На фото — планетарный сканер, закупленный для оцифровки рукописей и книг по государственной программе.

Особая гордость института — разработанная здесь программа транслитерации старотатарского текста в кириллический. Сначала отсканированное изображение переводится в текстовый формат. Буквы все еще арабские, но его уже можно редактировать. Следующим нажатием текст переводится в кириллический.

Этой программой на сайте центра может воспользоваться любой желающий. Правда, качество транслитерации пока не идеально. В начале XX века не было единого стандарта передачи татарских гласных арабскими буквами, что усложняет алгоритмизацию процесса. Тем не менее программа «обучается», и центр планирует довести качество транслитерации до 90% с нынешних 75% — для это нужно «скормить» машине побольше таких текстов.

Благодаря государственной поддержке и принятым республикой программам по сохранению идентичности и татарского языка центр обеспечен и зданием, и техникой, и возможностью совершать экспедиции, отметил директор института Ким Миннуллин. На фото — сборник татарской эпиграфики, собранный в результате одной из таких экспедиций в Башкортостане.

Но есть и проблемы: по словам директора, необходимых для работы центра специалистов можно пересчитать на пальцах одной руки. Последние такие специалисты были подготовлены на волне национального подъема в 90-е годы, посетовал Миннуллин. Сейчас в центре заняты 13 человек, из них 10 — научные сотрудники, еще трое — вспомогательный персонал.

Другая проблема — отсутствие средств на закупку рукописей. Такая статья просто не предусмотрена. Ни одна вещь, хранящаяся в центре, не была куплена, рассказал Миннуллин. Это не может не приводить к потерям. Например, центр мог получить наследие советского востоковеда Эмира Наджипа, но собственник поставил вопрос о денежной компенсации. «Давно назрела необходимость минкульту и правительству решить данный вопрос с правовой точки зрения, потому что сейчас нет механизма, позволяющего нам покупать рукописи», — сказал директор центра.

Почтивший день открытых дверей своим присутствием депутат Госсовета РТ драматург Ркаил Зайдулла сообщил, что поднимал этот вопрос, но «среди депутатов немного тех, кто понимает такие вещи». «Но вода камень точит», — оптимистично заключил председатель союза писателей РТ.

Бывший заведующий кафедрой татарской литературы КФУ профессор Хатип Миннегулов — один из тех, кто передал центру свою коллекцию рукописей и книг. На этот шаг его толкнула недавно перенесенная болезнь. «В больнице я задумался: если со мной что-то случится, то эти книги могут просто пропасть. Приехал домой и первым делом все собрал. Как сказано кем-то, „что отдашь — твое, что скроешь — потеряно навеки“», — сказал профессор.

Миннегулов также вспомнил, как в 1977 году посещал Матенадаран — Институт древних рукописей в Ереване, от которого у ученого перехватило дух. «Руководство должно уделять больше внимания зарплатам и условиям работы, иначе центр не привлечет специалистов. А в будущем нам нужно большое отдельное здание для письменного наследия, как Матенадаран у армян, надо держать это перед глазами», — в заключение напутствовал молодых коллег аксакал-гуманитарий.