«Фабрику татарских звезд» зажег Прометей XXI века

Рифат Фаттахов — фигура яркая, крупная, знаковая. О нем много говорят, часто пишут и еще больше критикуют — за идеи, принципы, проекты, количество которых исчисляется десятками

«Ответ на вызовы нашего времени — «времени-кайрос»

В духовном мемориале татарского народа запечатлена россыпь имен-величин: в поэзии это Габдулла Тукай, в литературной прозе — Галимджан Ибрагимов, в музыке — Салих Сайдашев. Рашит Вагапов как фигура, выделяющаяся из общего числа классиков, соответствует всем критериям принадлежности к ряду столпов татарской культуры. Вершинность профессионализма, бархатно-терапевтическая мелодичность исполнения, не имеющая аналогов способность вызывать высокие вибрации в самых потаенных закоулках сердца. Его песни — не банальные хиты советской эпохи. В них скрыта квинтэссенция боли, тревог и ожиданий.

Вагаповская песнь — это проникновенная молитва, в «сурах» которой бьется горячая мысль о том, что родник песни — народ, а песня — сотворец его духа, его оберег. Народ жив, пока в его душе рождается песня, песня же вечна, благодаря зерну народности. В песне зашифрованы культурные коды нации, и это составляет философское кредо «неистовости» Вагапова. Незадолго до физического ухода он провидчески изрек: «Я не хочу умереть, а если умру — останутся мои песни».

Необходимость поворотов к вагаповскому песенно-поэтическому наследию, к этому пути «возвращения к корням», своим «исходным истокам» особенно ощутимы на разломах истории. Вот почему возникновение движения под девизом «Международный фестиваль татарской песни имени Рашита Вагапова» — уникальное духовное начинание-почин, ответ на вызовы нашего времени — «времени-кайрос».

Рифат Фаттахов «оперялся» в крестьянской семье, где знали цену хлебу насущному и в неменьшей степени любили песню, а Вагапова боготворили

Пионер духовного прозрения

У каждого крупного культурного явления существует свой Прометей, факелом пионерства освещающий путь к катарсису — духовному прозрению.

Фаттахов «оперялся» в крестьянской семье, где знали цену хлебу насущному и в неменьшей степени любили песню, а Вагапова боготворили. Заводилой была Хадича-эби, вынимавшая иногда из своего сокровенного сундучка бережно хранимые черные диски пластинок и заводившая старый патефон. «И… весь дом, — вспоминает Фаттахов, — заполнялся волшебной музыкой. Чарующий мужской голос пел удивительно светлые и проникновенные песни: „Урман“, „Нурия“, „Альфия“, „Алсу“… „Это Рашит! Рашит Вагапов! Односельчанин наш!“ — поясняла бабушка. Я стоял и слушал, как зачарованный».

Это тот случай, когда на ум приходит татарская мудрость: «Какую песню ребенок слышит в люльке, ту песню он и в жизни поет». Но Рифат не сразу после школы, которую он окончил с золотой медалью, кинулся в объятья Музы песенного искусства. За его плечами прекрасное филологическое образование, солидный опыт, накопленный в «горячих цехах» журналистики (на радио и телевидении, на посту главного редактора именитых журналов «Идел» и «Татарстан») и обретение звания кандидата философских наук, кстати, по специальности «теория и история культуры». Его диссертация и монография были посвящены своему кумиру — Вагапову. Вот она — та необходимая школа, которая подготовила его к прометеевой роли на культурном фронте, где под мощным давлением «шлягеров-однодневок» затаптывалось животворное вагаповское начало, предавались забвению имена классиков татарской народной песни, существовал риск обрыва нити традиций — каналов, по которым из недр земли сочились дух, плоть и кровь поколений.

Вот в таком, возрожденческом, ключе должно быть оценено появление фигуры Фаттахова на культурном небосклоне в качестве идеолога, адепта татарской классическо-профессиональной песни в вагаповском ожерелье.

«Еще один урок Вагаповского фестиваля — принцип интернационализма, братства, солидарности народов мира» (Фаттахов с народными артистами СССР Зурабом Соткилавой и Бибигуль Тулегеновой)

Наш постсоветский культурный код — «вирусные» народные песни вагаповского стиля

18 лет. Столько прошло с рубежного начала вагаповского международно-фестивального движения. Президент Татарстана Рустам Минниханов, взяв историческую ответственность за правильный выбор вектора татарской эстрады с ее потенциалом конкурентной культурной единицы на мировой арене, неслучайно сделал ставку на «вагаповизм» как искомый ресурс для совершения прорыва, т. е. ставку на народность. А первый президент РТ Минтимер Шаймиев, в свое время давший стартовую отмашку фестивалю и являющийся специальным посланником ЮНЕСКО по вопросам культурного диалога, и сегодня остается его духовным попечителем. Председатель Государственного совета РТ Фарид Мухаметшин, меломан, любитель и ценитель феномена «Моң», также проявляет предметную заботу о Вагаповском фестивале.

Впереди презентация вагаповского концерта в Баку в рамках международного проекта «Великий Волжский путь: пространство диалога культур, народов и цивилизаций». А юбилейную, финальную точку в вагаповском фестивальном марафоне предполагается поставить в Париже, в рамках Дней Татарстана в ЮНЕСКО, штаб-квартире организации.

Значимость феномена вагаповского фестивального движения определяется не только магией статистики явления — 15 стран мира, 56 регионов России, 1 025 концертов, проведенных на 417 площадках. О силе «звучания» инициативы и востребованности фестивального формата свидетельствуют данные итогов начатого общественным Фондом татарской культуры РТ им. Вагапова социологического опроса. На вопрос, какие из 100 песен постсоветского времени стали вашими культурными кодами, 56% опрошенных ответили: «вирусные» народные песни вагаповского стиля: «Умырзая», «Зуляйха», «Фирдавескай», «Бибисара», «Яңа кара урман», «Таң атканда», «Нурия»… Разве это не аргументы, не сигналы того, что происходит реабилитация песенного наследия Вагапова и возвращение к истокам?!

Песня для татар — это их визитная карточка, посол мира

В этой связи важным укором-уроком является отсутствие концепции и системы подготовки кадров национально-народного профиля. Народная песня еще жива в аулах, районах, хотя и не служит предметом культа в городских, столичных аудиториях. Но народная песня пребывает в поиске путей выхода на международный признанный уровень. В этом плане Вагаповский фестиваль как общественно-социальная институция становится серьезным претендентом на подготовку талантливых, развивающих нацию профессионалов. Лишь несколько имен, ставших символом возрождения школы татарской профессиональной песни, — Ильгам Валиев, Филюс Кагиров, Руслан Сайфутдинов, Ришат Тухватуллин, Гульсирень Абдуллина, Азат Абитов, Ранис Габбазов… Инструментом целевой подготовки новой когорты профессионалов, «фабрикой татарских звезд» становится традиционный вагаповский конкурс молодых исполнителей.

Еще один, далеко не единственный урок, исходящий из опыта Вагаповского фестиваля. Речь идет об акценте на идею, принцип интернационализма, братства, солидарности народов мира. Татары, будучи националистами в смысле любви к своему народу и способности его защитить, в принципе всегда были космополитами — гражданами России и мира. Они в значительной мере сформировались в нацию и стали исторически долгожителями планеты с минимум трехтысячелетним «стажем» на основе приверженности ценностям «мягкой силы» — философии, литературе, культуре, музыке, песне. Песня для татар — это их визитная карточка, посол мира. Интересен в этом смысле еще один результат соцопроса, проведенного вагаповским фондом: удельный вес певцов мира, умеющих петь татарские песни, за постсоветский период удвоился. Актом мирового признания заслуг вагаповского движения явилось вручение его «отцу-основателю» Фаттахову международной награды — диплома, ленты и золотой медали «Роза Мира» (в номинации «Миротворец Планеты»). И еще один штрих к миротворческой миссии Фаттахова: он удостоен звания «Посла культуры» Ассоциации культуры Азербайджана «Симург».

«Именно в недрах вагаповского фестивального движения начались процессы формирования основ института татарского продюсирования» (Фаттахов с Тухватуллиным и Кагировым)

А первым всегда нелегко

Ценнее всего в подвижническом порыве Фаттахова на фоне запросов разломного времени то, что он, начав с «бабушкиного сундучка», вернул Вагапова на пьедестал славы в координатах национального и мирового масштаба. Но не в качестве модного бренда или тренда, а как Солнце татарского мира. Если «через Пушкина и Тукая умнеет все, что может поумнеть», то творчество Вагапова дает шанс человечеству излечить израненную душу. А это, пожалуй, лучший пропуск в галерею выдающихся сынов татарского народа.

Думается, что именно в недрах вагаповского фестивального движения начались процессы возрождения традиций школы глубинно народного пения советской эпохи и формирования основ института татарского продюсирования, соответствующего канонам нового цифрового времени. В этом плане Фаттахов фактически стал первопроходцем. А первым всегда нелегко. К проблемам их утверждения прибавляются и чисто субъективные моменты: это и наша непреодолимая болезнь — национальная зависть. Вкупе с нарушением этических норм со стороны конкурентов, отсутствием корпоративной солидарности и, чего греха таить, неблагодарностью, а порою и предательством своих же воспитанников, тех, кто благодаря именно Фаттахову сияет сегодня на татарской сцене.

Что поделаешь, такова судьба тех, кому суждено быть Прометеем. А в случае с нашим героем 55 лет — это две пятерки. 5:5. Ничья с судьбой? Или умение держать ее удары?