«Жертвы Finiko пытались перескочить стоп-линии Бога, но обманули самих себя»

Рустам Батыр: «Важно понимать и другое. Фетвы не носят общеобязательного характера. В исламе нет Папы и института Церкви. Поэтому фетва — это всего лишь мнение» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Принципиально вопрос об криптовалюте в исламе остается»

Национальный совет улемов Индонезии (MUI), являющейся страной с самым большим мусульманским населением, на днях объявил харамом использование криптовалют. Прежде аналогичные фетвы выносили Управление по делам религии (Диянет) Турции, верховный муфтий Египта Шауки Аллам и целый ряд других мусульманских авторитетов и институтов. У нас в России с заявлением против цифровых денег официально выступил муфтият Ингушетии. Впрочем, все эти предосторожности не помогли жертвам печально известной Finiko, среди которых было немало и мусульман. Они вместе с другими попались на удочку заманчивой идеи, что на торговле криптовалютой, которой якобы занимались создатели пирамиды, можно легко и много заработать.

Однако насколько оправданна настороженность мусульманских богословов в отношении криптовалют? Ведь их позиция может быть лишь проявлением банального религиозного консерватизма. Как известно, мусульманские богословы очень часто встречают в штыки инновации современного мира. Стоит вспомнить, как улемы ислама запрещали даже использование водопроводного крана, когда тот появился в повседневном быту. Исключение составили лишь ханафитские ученые, которые вынесли фетву и его дозволительности, отчего в арабском языке водопроводный кран до сих пор обозначается словом «ханафийя». Если улемы «религии чистоты» объявили харамом простой водопроводный кран, то что стоит ожидать в отношении такой малопонятной субстанции, как блокчейн, составляющей основу цифровых денег? Конечно же, улемы от греха подальше его запретят — по крайней мере, до тех пор, пока он не станет привычным.

Важно понимать и другое. Фетвы не носят общеобязательного характера. В исламе нет Папы и института Церкви. Поэтому фетва — это всего лишь мнение. Одно из множества возможных. Ислам в этом смысле отличается большой плюральностью. Разногласия по поводу криптовалют не стали исключением. Как оказалось, многие мусульманские богословы высказались в их поддержку. Более того, существуют даже халяльные цифровые деньги, как, например, джаизкоин (caizcoin — от арабского джаиз — «дозволено», «разрешено») и нуркоин (noorcoin — от арабского нур — «свет»), которые, как декларируется, соответствуют нормам ислама. Шариатские интернет-деньги пытались создать (правда, неуспешно) и в Татарстане. Так, несколько лет назад объявлялось о запуске Muslim Ocean pay, которую курировала АПМ РФ, и иткоина (от татарского ит — «мясо»), которую продвигали производители халяльного мяса.

Таким образом, принципиально вопрос остается: дозволено ли мусульманину использование криптовалют или нет? Если бы Finiko была не пирамидой, как считают правоохранители, а настоящей организацией, которая действительно торговала бы криптовалютой, как заявляют ее создатели, то можно было бы к ней присоединиться и верующим? Или все же нет?

Если бы Finiko была не пирамидой, как считают правоохранители, а настоящей организацией, которая действительно торговала бы криптовалютой, как заявляют ее создатели, то можно было бы к ней присоединиться и верующим? Фото: pixabay.com

Три стоп-линии исламских финансов

Для того чтобы разобраться в этом вопросе, нужно понимать матрицу исламских финансов. Она фундаментальна в своей основе. Вопрос криптовалют лежит именно в этой плоскости. А матрица исламских финансов задается тремя стоп-линиями: риба, гарар и майсир.

Риба, или ростовщичество, — это торговля деньгами. Банковский ссудный заем — самый распространенный пример такой практики. Среди мусульман существует маргинальная точка зрения, согласно которой современный банковский процент не является грехом. Такой взгляд, которого, к слову, придерживались и некоторые татарские богословы до революции, основан на аяте Корана, ставящем под запрет ростовщичество следующими словами: «Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне» (3:130). Другими словами, речь в Коране шла о непосильном, чрезмерно обременительном проценте («удвоенном вдвойне»). Поэтому на заем под небольшой процент, считают данные богословы, божественный запрет не налагается. Однако большинство улемов ислама придерживаются иного мнения, а именно того, что любой ростовщический процент, вне зависимости от размера, запретен.

Здесь важно почеркнуть, что существуют банки, которые работают, не преступая ростовщической стоп-линии. Выдавая ссуду бизнесмену, исламский банк входит в долю того предприятия, на которое берется кредит, и разделяет с предпринимателем все риски. В случае если прокредитованное исламским банком предприятие окажется убыточным, банк также понесет убытки. Другими словами, исламский банк функционирует в реальном секторе экономики. Это очень существенный момент.

Вторая стоп-линия — гарар (букв. «опасность»). Под этим словом подразумевается неопределенность. Имеются в виду сделки, в которых одна из составляющих не имеет определенности (цена, продаваемый товар, сроки оплаты или поставки, возможность произвести поставку либо принять ее). Хрестоматийный пример гарара — продажа на глаз еще не собранного урожая. Это гарар, т. к. точный объем продаваемого урожая станет известен только после его сбора (который к тому же вообще может не состояться, например, по форс-мажорным обстоятельствам, что лишь увеличивает фактор неопределенности).

И третья стоп-линия — майсир. Это слово обычно переводят как «азартная игра». Майсиром называли «лотерею», в которую играли арабы до ислама. Суть «лотереи» состояла в следующем. Компаньоны вскладчину покупали верблюда (в равных долях). Его забивали, а мясо резали и делили на части. Частям животного соответствовали помеченные стрелы, на каждой из которых был обозначен тот или иной кусок. Лучшим считался горб, худшим — копыто. Затем участники игры тянули стрелы. В выигрыше оставался тот, кто вытягивал стрелу с названием «хорошей» части тела верблюда, проигрывал же тот, кому доставалась «худшая» часть.

В современных исламских финансах гараром обозначают сделки, где правит бал случайность. К ним относятся азартные игры, ставки на спорт и спекулятивные игры на бирже (не купля-продажа акций как таковая, а именно спекулятивная игра, исход которой по большому счету определяется случайными, независимыми от самого человека факторами).

В исламской экономике есть еще одна стоп-линия — это запрет на финансирование харамных видов деятельности (алко- и наркобизнес, проституция, порнография и т. д.). Впрочем, данный ограничитель касается в целом жизни мусульман, а не является специфическим понятием исламских финансов. И тем не менее к вопросу криптовалют он также имеет непосредственное отношение.

Итак, почему же многие мусульманские богословы объявляют криптовалюту запретной? Потому, что они волне справедливо видят в этом новом феномене нарушение одной или сразу нескольких стоп-линий экономики, прежде всего гарара и майсира (также покупку цифровых денег приравнивают к соучастию в харамной деятельности, т. к. через криптовалюты часто отмывают преступные доходы).

Те же богословы, которые говорят о дозволенности интернет-денег, на самом деле не спорят с запретными линиями. Просто они высвечивают в криптовалютах другой аспект их функционирования, а именно использование цифровых денег в качестве нового платежного средства. Платежным же средством с точки зрения ислама может быть абсолютно любой инструмент. В данной связи улемы часто вспоминают историю с халифом Умаром, который намеревался сделать деньги из шкур верблюдов и отказался от затеи, но не по религиозным, а по сугубо практическим соображениям: такие деньги легко будет подделать. Как известно, деньги — это лишь условные знаки. А что считать таковыми — не более чем вопрос договоренностей людей. Если деньгами могут стать кусочки верблюжьей кожи, то почему эту функцию нельзя возложить на компьютерный код? В данном контексте настороженность улемов связана лишь с тем, что за цифровыми деньгами не стоит никакое государство, а значит, они ничем не обеспечены. Поэтому мусульманские криптовалюты имеют то или иное материальное обеспечение.

Деньги — это как бы калька с реальности. А что находится за пределами обозначенных исламом стоп-линий? Ничего. Фальшь, мнимость Фото: «БИЗНЕС Online»

«Важно понимать, что деньги деньгам рознь»

В душе каждого из нас живет ленивец, и многие были бы не прочь иметь пассивный доход. Криптовалюты привлекательны именно этой потенциальной возможностью, что и эксплуатировала все та же Finikо. Однако мусульманские богословы правы: спекуляции на криптовалюте — грех. И дело тут не в их религиозном консерватизме и противостоянии всему новому, а в том, что обозначенные стоп-линии имеют объективную, фундаментальную причину. Их нарушение непременно принесет вред и отдельной личности, и всему человечеству.

Здесь мы должны задаться вопросом: в чем состоит природа денег? В том, что они представляют собой меру ценности, созданной человеком. Деньги — это как бы калька с реальности. А что находится за пределами обозначенных исламом стоп-линий? Ничего. Фальшь, мнимость. Азартные игры не создают никакой объективной ценности, того конечного блага, которое служит человеку. Спекуляции на бирже — тоже. Продажа денег приумножает лишь кальку с кальки, но также не создает реального, твердого блага. Здесь добавочная стоимость прикручиваются к виртуальной материи, не имеющей основания в самой себе. Вот в чем фундаментальный смысл божественных стоп-линий. Они стоят на страже настоящего, подлинного. Они защищают объективную социальную реальность от порабощения вымыслом.

Каждый из нас хочет быть финансово обеспеченным. Однако важно понимать, что деньги деньгам рознь. Здоровые деньги — это те, которые приходят к человеку в обмен на ту ценность, которую он создает для других людей. Деньги — это благодарность нам. Это мерило нашего вклада в других. Это наша обратная связь от мира. С этой точки зрения, деньги не что иное, как компас жизни, который подсказывает, сколько мы приносим пользы обществу. Сверяясь с этим компасом, мы можем определять, развиваемся ли мы или нет и в верную ли сторону движемся.

Однако если деньги сваливается на человека просто так, а не в обмен на порожденную им ценность, то это губит человека, ибо он остается слепым и в отношении себя, и в отношении своей созвучности (полезности) миру. Деньги, добытые в зоне за стоп-линиями, — это как допинг в спорте или как фальсификации на выборах. Победа, приобретенная таким способом, не отражает подлинного положения вещей. Она порождает самообман. Такие деньги вместо того, чтобы служить человеку зеркалом, напротив, становятся ослепляющей повязкой на его глазах. Вот почему люди, выигравшие в лотерею, очень часто скатываются обратно к своему прежнему уровню жизни, ибо, несмотря на инъекцию денежного допинга, в них не случилось соответствующих внутренних изменений. И вот почему многие миллиардеры заботливо лишают своих детей наследства, ограждая их от незаслуженных денег. Они тем самым спасают любимых чад от духовной гибели, ибо дают им возможность расти самим, а подлинный рост невозможен без объективной внешней оценки, каковой и являются здоровые деньги.

Жертв Finiko и криптовалютных спекуляций не стоит упрекать в том, что они хотели поправить свое материальное положение. Их беда в другом. В том, что они захотели денег, не давая людям ничего взамен. Они хотели вырвать богатства у мира обманом и желали выйти на новый уровень жизни без внутренних преобразований. Они тщились перескочить стоп-линии Бога, объективные законы мироздания, но обманули лишь самих себя.