Главная выставка Москвы этого лета — «Квадрат и пространство» в Доме культуры «ГЭС-2» российского миллиардера Леонида Михельсона. Бесплатная для зрителей экспозиция объединяет художественные достижения ХХ–ХXI веков. Суть экспериментального проекта раскрывает его подзаголовок: «От Малевича до ГЭС-2». Масштабная выставка исследует влияние самого известного творения мастера — «Черного квадрата» — на мировое изобразительное искусство. Среди зрителей «Квадрата и пространства» оказалась и корреспондент «БИЗНЕС Online».
Кураторы выставки «Квадрат и пространство» в Доме культуры «ГЭС-2» Зельфира Трегулова и Франческо Бонами рассказали, как открытия Малевича повлияли на весь дальнейший ход развития искусства
«Путь от плоской картины к произведению, внутри которого оказываешься ты сам»
Необычный проект придумал Франческо Бонами — известный арт-деятель, куратор 50-й Венецианской биеннале, редактор журнала Flash Art. Он и реализовал его вместе с экс-директором Третьяковской галереи Зельфирой Трегуловой внутри бывшей ГЭС-2. Урбанистическое здание в центре Москвы с конца 2021 года действует как многофункциональный арт-комплекс, а на время выставки стало храмом альтернативной истории совриска и его духовного отца — Казимира Малевича.
«Точкой отсчета становится знаменитый „Черный квадрат“, наверное, самое радикальное художественное высказывание прошлого столетия, — напутствует публику Трегулова через аудиогид. — Выставка рассказывает о том, как открытия Малевича повлияли на весь дальнейший ход развития искусства. Она ярко представляет реальные достижения русского авангарда, показывает перелом в искусстве ХХ века — от отражения явлений мира в искусстве до конструирования собственного мира. Этот путь был естественным для отечественных мастеров: глубинная философия всегда была основой их творчества».
Впрочем, русскими полотнами экспозиция не ограничена. Шедевры Малевича, Ивана Айвазовского, Иллариона Прянишникова разбавляют картины Архипа Куинджи, Фрэнсиса Бэкона, Пабло Пикассо, Энди Уорхола и других культовых зарубежных авторов. Так что зритель видит срез мирового новейшего искусства сквозь призму отечественной традиции. Взгляд нетривиальный, да и в целом собрать столь разнообразный арт-сет в нынешних реалиях — большая удача: можно разом познакомиться и с супрематизмом, и с символизмом, и с кубизмом, и с другими «измами». Пространство населяют около сотни полотен из частных коллекций и ведущих государственных музеев страны — Третьяковки, Эрмитажа, Русского музея, Всероссийской библиотеки иностранной литературы и региональных галерей, включая картину Василия Кандинского из Государственного музея изобразительных искусств РТ. Многие произведения приехали в Москву впервые.
«Мы показываем, как художники работали над формой, как цвет становился важнейшей категорией искусства, а конструкция — основой настоящей революции и в живописи, и в архитектуре, — отмечает Трегулова, — той основой, которая не теряет своей актуальности и сегодня. Выставка демонстрирует, как на протяжении ХХ века менялось взаимодействие зрителя с искусством. Это путь от плоской картины к произведению, внутри которого оказываешься ты сам, от радикальности „Черного квадрата“ к радикальности инсталляции, которая обволакивает зрителя, подчиняет его чувства и эмоции».
Сфотографироваться на фоне известной картины уже стало традицией. Впрочем, здесь это уместно: сам Малевич выступал против косности музеев, а экраны смартфонов корреспондируют с квадратами и прямоугольниками на холстах, создавая дополнительный структурный слой
«Заочно не вызывали таких эмоций»
В элитарную атмосферу втягиваешься незаметно. Залы похожи на петляющие улочки, в которых легко потеряться на несколько часов. Напольные указатели, такие как «Цветопись», «Символ и жест», «Минимализм и оп-арт», помогают сориентироваться в полистилевом пространстве, но не навязывают пути, позволяя гостям выстраивать свои маршруты и смысловые цепочки.
Так, каждый сам решает, почему рядом с графичным «Черным квадратом» бушует «Черное море» Айвазовского — из-за гармонии цвета, контраста фактуры или общего месседжа, обозначающего авторский интерес к символизму и беспредметности: морскую стихию на холсте очерчивает лишь линия горизонта. Так же схематично неподалеку простирается «Степь» Прянишникова и дремлет Амбруаз Воллар на портрете Пикассо. Строгая геометрия скрепляет полотна XIX и XX веков, выявляя их композиционную близость.
Кому-то это не так важно, как сделать удачное селфи. Сфотографироваться на фоне известной картины уже стало традицией. Впрочем, здесь это уместно: сам Малевич выступал против косности музеев, а экраны смартфонов корреспондируют с квадратами и прямоугольниками на холстах, создавая дополнительный структурный слой. Но есть и те, кто в ГЭС-2 заново открывает для себя современное искусство. К примеру, художница Алена Вахмистрова, приехавшая на выставку из Сургута. «Раньше я была скептиком относительно воспроизведения простых форм, но сегодня у меня открылись глаза, — призналась зрительница выставки „БИЗНЕС Online“. — О многих представленных картинах я знала, но заочно они не вызывали таких эмоций. В каждой работе чувствуется индивидуальность, хотя направление у экспозиции одно».
Пространство населяют около сотни полотен из частных коллекций и ведущих государственных музеев страны. Многие произведения приехали в Москву впервые
«Сердце просто остановилось»
Наблюдать, как полотно Малевича генерирует броские образы, непривычно, но занимательно. Некоторые ассоциируются с ним напрямую, например серия Никиты Алексеева из больших разноцветных квадратов. Или «Квадрат Малевича» Дмитрия Пригова, оживающий на страницах советской прессы. Другие работы апеллируют к Малевичу опосредованно, как антиполитический плакат Эрика Булатова «Черный вечер, белый снег». Третьи — почти незаметно: пейзаж Ансельма Кифера «Морские сражения происходят каждые 317 лет…» распадается на квадратики при близком взгляде.
Главными же скрепами остаются четкая геометрия форм, контраст цвета и абстракция. Вкупе их эстетски демонстрирует безымянная композиция Жан-Мишеля Баския и Уорхола 1984 года. Зловещие маски вместо лиц и замкнутый круг («визитные карточки» Баския) затемняют пространство ГЭС-2, но привлекают в него персональных поклонников художника. «Гуляю по экспозиции, листаю буклет, в развороте выпадает Баския, — поделилась с нашим корреспондентом фотограф Анастасия Коренькова. — Сердце просто остановилось: очень хочется увидеть его работу».
Композиционные связи уступают место концептуальным — последователи Малевича выплескивают искусство за пределы квадрата холста
Осязаемое искусство
Ближе к середине вектор экспозиции меняется. Композиционные связи уступают место концептуальным — последователи Малевича выплескивают искусство за пределы квадрата холста. Так появляются «Человек сидящий» Игоря Шелковского из проржавевших стальных балок. Реконструкция «Механической структуры» Карла Иогансона от Вячеслава Колейчука. Конструктивистский деревянный домик, где можно скрыться от посторонних глаз. Арт-объекты добавляют экспозиции объема и связывают ее крайние точки — картину и инсталляцию.
Последние располагаются в уютных комнатках и создают альтернативную реальность. Илья и Эмилия Кабаковы отправляют гостей в русскую деревню, где пасется скот, благоухает цветочный сад и звучит «музыка на воде» (саундтрек обеспечивают аутентичные тазики, в которые с потолка падают капли). Илья Селезнев выстраивает мегаполис из пластиковых бутылок, картонных коробок и яичных лотков. В темноте он подсвечен не хуже ночной Москвы и олицетворяет осязаемое искусство.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 0
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.