Жизнь после Универсиады, польза консерватизма и списание старых моделей

УЧАСТНИКИ КРУГЛОГО СТОЛА

Шамиль Агеев — председатель правления ТПП РТ;

Марат Галеев — председатель комитета Госсовета РТ по экономике, инвестициям и предпринимательству;

Рустам Курчаков — экономист;

Марат Сафиуллин — директор центра перспективных экономических исследований при АН РТ, проректор по вопросам экономического и стратегического развития КФУ;

Рафаэль Хакимов — директор Института истории им. Марджани АН РТ, академик АН РТ;

Вадим Хоменко — член-корреспондент АН РТ, доктор экономических наук, профессор КНИТУ-КАИ;

Ильдус Янышев — директор по связям с государственными органами и международными организациями компании «Дельта», депутат гордумы Казани от партии «Справедливая Россия».

Модератор — Рашид Галямов, директор агентства интегрированных маркетинговых коммуникаций «Парадигма-консалтинг».

От газеты «БИЗНЕС Online» — Елена Чернобровкина.

Газета «БИЗНЕС Online» пригласила известных ученых, предпринимателей и политиков, чтобы дать оценку 2013 году

СИГАЛ УЖЕ НЕ С НАМИ. КТО СЛЕДУЮЩИЙ?

Модератор: 2013 год был уникальным. Даже по кадровым изменениям — десятки и десятки ключевых отставок и назначений, такого мы не помним! Обычно «БИЗНЕС Online» делает в конце года Топ-10 отставок и назначений в бизнесе и политике, а в этом году их 20 как минимум! Масса других событий...

Шамиль Агеев: Вы хотите сказать, что какие-то важные отставки-назначения были?

Модератор: Сафаров, Тахаутдинов... Они определяющие, мне кажется. Но вы дадите свою оценку. Это и даст нам спектральный взгляд. Есть что обсуждать, тем более что здесь сегодня собрались люди с богатым опытом. Может, кто-то скажет: да ладно, так было и пять лет назад, или в 89-м, или в 60-м каком-то... Или, может, вы вообще считаете, что 2013-й — это рядовой год...

Кстати, в прошлом году на таком же круглом столе, в котором многие из вас тоже участвовали, Рустам Султанович, глядя на всех, сказал: «Мне даже такая грешная мысль пришла: если мы с вами через год соберемся, это будут другие люди вместо нас с вами...»

Рустам Курчаков: Или мы сами станем другими людьми, так было сказано.

Модератор: И вот на самом деле Павел Абрамович Сигал сейчас сидит в другом месте, осмысляет итоги года. Так что высказывание Курчакова получилось пророческим...

Ильдус Янышев: Кто следующий?

Модератор: Турбулентность фантастическая... Прошу вначале каждого высказаться, подвести итоги 2013 года, какие, на ваш взгляд, наиболее важные в экономике и в политике? В Татарстане, в России, в мире. Давайте пойдем по часовой стрелке. Рафаэль Сибгатович, тогда начнем с вас.

Рафаэль Хакимов: Нет, пусть лучше начинают экономисты.

Рустам Курчаков: Вы что, Рафаэль Сибгатович, экономисты же проваливают год за годом!

Модератор: Тогда Вадим Васильевич Хоменко.

Вадим Хоменко: Нет, давайте я пересяду! (все смеются)

Модератор: Ну тогда слово председателю правления ТПП, он олицетворяет наш бизнес.

Шамиль Агеев: «Мы получили то, что могли получить, — отсутствие промышленной политики. И до чего мы дошли? Вот у нас в республике — дождались оборонного заказа. Теперь оборонный заказ есть, а выполнять его некому»

«РАСЦВЕТА ЭКОНОМИКИ ПОКА НЕ ВИДНО»

Шамиль Агеев: На мой взгляд, в 2013 году ничего неожиданного в экономике не произошло, только то, чего мы и ожидали. И никаких серьезных действий для стимулирования экономики России за последние годы не было сделано. Один пример — налоговая нагрузка с 2001 года по 2012-й росла темпами в полтора раза выше, чем темпы роста экономики. Недавно в Казани читал лекцию академик Аганбегян, и я его спросил: как вы оцениваете профессиональный состав российского правительства? Он ответил: прекрасно оцениваю, этого я знаю столько-то лет, этого — столько-то... А что вы хотите, они все закончили институт отлично, никогда на производстве не работали, производство не знают, не любят... И мы получили то, что могли получить, — отсутствие промышленной политики. И до чего мы дошли? Вот у нас в республике — дождались оборонного заказа. Теперь оборонный заказ есть, а выполнять его некому.

У меня сегодня были медики, они занимаются эндоскопическими инструментами. Показали письмо Шаймиева пятилетней давности, в котором он обращался в правительство России, чтобы оно отечественных производителей поддержало, что вот у нас такие-то объемы есть. Но в нашей стране линия была вовсе не на поддержку отечественного производителя. Сколько раз мы через систему российской Торгово-промышленной палаты, еще при Примакове, призывали — сохраните старый принцип, что прибыль предприятий ВПК, которая идет на модернизацию, на развитие производства, облагается налогами по льготной схеме. Заявления такие были, а реальных действий не было. И в очень сложное положение поставили регионы, в том числе наш Татарстан. Налогов у нас собрано примерно 713 миллиардов, из них в республике остается всего где-то 130 миллиардов рублей. В итоге стимулов у регионов нет. То есть мы получили, что получили. И как еще регионы вообще ухитряются выживать, как наш Татарстан... Это достижение тех команд, которые в регионах есть.

Модератор: Вопреки!

Шамиль Агеев: То есть расцвета экономики пока не видно. Недавно мы слушали руководителя ФНС России Михаила Мишустина, он считает, что у нас в стране налоговая система хорошая. Мы ему привели пример — анализ производства комбайнов и тракторов в Канаде...

Марат Галеев: Очень хороший пример.

Шамиль Агеев: ...и у нас в России. Получается, что налоговая нагрузка у нас намного больше. Поэтому, пока в правительстве не будет практиков по всем отраслям...

Еще чем запомнился 2013 год — конечно, тем, что все-таки удалось сохранить производство в республике. У нас ТАНЕКО есть, запускается ряд производств в особой экономической зоне «Алабуга». Эти локальные моменты важны. Еще прошедший год Универсиадой запомнился. И тем, что на дорогах погибли 600 человек.

Модератор: Десять «Боингов».

Шамиль Агеев: Страшная цифра — 600 человек! А почему? Потому что дороги не приспособлены. Железная дорога перестала толком работать, работает только на себя — контейнерных перевозок нет, тарифы растут. Соответственно, многие перекинулись на автомобильный транспорт, на фуры. Когда фуры идут, обгонов не положено, но... Плюс еще современные западные авто, у которых скорость большая. А за рулем часто — неподготовленные люди. Так что, если мы не будем заниматься дорогами, сложно придется.

«В КАПО КОГО НИ ПОСТАВЬ, ЧТО СДЕЛАЕШЬ,
ЕСЛИ УЖ ЕСТЬ ЛИНИЯ НА РАЗРУШЕНИЕ ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ?»

Шамиль Агеев: Что касается кадровых изменений в республике, я к этому спокойно отношусь. Пришли везде подготовленные люди. Допустим, в «Татнефть» пришел Наиль Маганов, который был первым замом гендиректора, его Шафагат Тахаутдинов и готовил на этот пост.

Модератор: Но Тахаутдинов ушел внезапно...

Шамиль Агеев: Шафагат Фахразович, когда 65 лет отмечал два года назад, уже тогда говорил об отставке — и нагрузка очень большая, и с семьей больше времени хочется проводить. В прокуратуре Татарстана это плановая замена. В министерстве юстиции... Я вообще не знаю, зачем нужен республиканский минюст, когда у нас есть федеральная структура — управление министерства юстиции РФ по РТ... Что в минздраве руководство меняется — там, конечно, хорошие ребята... Но они с производством не связаны.

Модератор: А каковы причины ухода с поста гендиректора «Нижнекамскнефтехима» Владимира Бусыгина?

Шамиль Агеев: Бусыгин тоже давно рвался в отставку по семейным обстоятельствам. И на его место пришел производственник, бывший замгендиректора по производству Олег Нестеров. То есть везде нормальные замены в том смысле, что это подготовленные замены. А что касается КАПО... В КАПО кого ни поставь, что сделаешь, если уж есть линия на разрушение гражданской авиации. Против этого бился и первый президент республики Минтимер Шаймиев, и нынешний президент Рустам Минниханов... Сколько они этим занимаются, но все равно гражданское самолетостроение методически разрушается. «Благодаря» той же фирме Boeing, волчьей хватке империализма. Поэтому, кто бы ни возглавил КАПО... И для развития этого предприятия нужно качественное образование. А заходишь в КАИ, заходишь в Энергоуниверситет — занятия по сопромату половина группы пропускает. А в техникумах студенты собирают деньги на сдачу зачетов. Реформа образования такая, что учителям зарплату подняли, а у преподавателей техникумов она осталась прежней. Ну а откуда появятся нормальные специалисты? То, что меняются главы районов, — так и должно быть, ротация идет. Что в республике появился бизнес-омбудсмен — поживем — увидим. Что касается Павла Сигала, год-два назад мы ему говорили: Павел, будь аккуратнее, будь внимательнее!

Модератор: Рискованный бизнес...

Шамиль Агеев: Я сам ему об этом говорил. Карла Маркса читать надо, то, что он писал о процентах прибыли и преступлении...

Модератор: Какие, на ваш взгляд, были главные события в республике в 2013 году? Универсиада — событие? Мирового уровня?

Шамиль Агеев: Главное, что Универсиада показала, — регион может многое сделать, если объединить усилия с федералами. Но при этом федералы хотят заставить регион расхлебывать последствия. В то же время команда хорошо отработала Универсиаду, несмотря на все сложности. Вот взять строительный комплекс — вы представьте, в год выходит 610 регулирующих нормативов. Ну кто может столько за год освоить! Если еще говорить о событиях, какая-то очень дисперсная Дума была...

Модератор: Освобождение Ходорковского не событие?

Шамиль Агеев: Да нет... Но я все-таки считаю, что 2013 год был не хуже, чем предыдущий, с точки зрения того, что экономика не грохнулась... А тенденции такие были... И спад есть, реально мы ушли в минус. Самое страшное в чем — закредитованность населения большая. Возможности для покупок большие, а роста реальной зарплаты нет. Но люди втягиваются в банковские кредиты...

Модератор: То есть вы говорите, что мы в России реально ушли в минус. В редакции «БИЗНЕС Online» в ноябре был Михаил Хазин, вот в этом же кабинете сидел, тоже говорил про минус 2,5 в плане ВВП. Мы по Татарстану, по нашим оценкам, тоже где-то там. Например, только по молоку имеем минус 10 процентов за два года. В селе, кажется, так по многим позициям.

Шамиль Агеев: Погодные условия тоже сказались, засуха...

«ВСЕ ЭТО Я ОЩУЩАЮ НА СВОЕМ КОШЕЛЬКЕ, НА СВОИХ РАБОТНИКАХ —
В КОНКРЕТНЫХ ЦИФРАХ, ЛИТРАХ, ТОННАХ»

Ильдус Янышев: Сразу обозначу позицию, с которой я буду отвечать на вопросы. Я буду не как экономический эксперт выступать, а больше как простой предприниматель и муниципальный депутат. Постараюсь на все вопросы отвечать, насколько это возможно, с учетом моего предпринимательского менталитета и с точки зрения простого жителя города Казани.

Модератор: Это вы-то — простой житель? (улыбается)

Ильдус Янышев: И точки зрения фермера тоже! Потому что я третий год занимаюсь экспериментом на селе. И все эти вопросы, макроэкономические факторы, которые здесь обсуждаются, я ощущаю на своем кошельке, на своих работниках — в конкретных цифрах, литрах, тоннах. И с этой точки зрения готов комментировать события, которые происходили в Татарстане и в целом в России в 2013 году. Мне, как, в частности, фермеру, хотелось проверить истинность теории об эффективности честного и добросовестного труда на селе. Когда вкладываешь деньги, приобретаешь скот, засеваешь 70 гектаров земли. Я запустил тысячу гусей, посеял ячмень. И, в общем-то, надеялся, что в результате достаточно грамотного севооборота, использования современных технологий смогу выйти в плюс... Но ни урожай картофеля, ни урожай зерновых себя не оправдали. Единственным небольшим плюсиком было то, что повысили закупочные цены на молоко. Наверное, это связано с разгромом «ВАМИНа», который диктовал монопольно низкие цены, например, в Арском районе. А вообще итоги года для фермера... Для меня до сих пор остается большой загадкой, почему на селе, когда ты владеешь 30 коровами и 70 гектарами земли, ты не можешь себя прокормить?! Почему происходит так, что, засевая одно зернышко весной, получая осенью 8 - 10 зерен на выращенном колоске пшеницы или вырастив 300-граммового птенца в 4-килограммового гуся, российский фермер не получает достойной прибыли и экономического признания своего нелегкого, но нужного любому обществу труда. Это же не спекуляция на бирже, это реальный труд, связанный с добычей добавленной стоимости. Извращение действия базовых и многовековых экономических законов в современной России — это ужасно, я считаю. Людей отталкивают от того, чтобы трудиться на земле, и они уходят в псевдобизнес, где не создается добавленная стоимость, а идет просто перераспределение денежных потоков, которые нам дают добыча углеводородов и псевдоденежная эмиссия ФРС США. Поэтому для меня главным выводом 2013 года стало осознание того, что государство так и не создало механизмов, стимулирующих добросовестное предпринимательство ни в сфере сельского хозяйства, ни в сфере промышленного производства.

«ИДЕТ РЕАЛИЗАЦИЯ ОПЫТА,
КОТОРЫЙ ПРИОБРЕЛИ ЭЛИТЫ ТАТАРСТАНА ПРИ ПРОВЕДЕНИИ УНИВЕРСИАДЫ»

Ильдус Янышев: Чем еще запомнился мне 2013 год? Универсиадой, конечно. Но спортивные итоги быстро теряют свою свежесть. Хотя остается инфраструктура, остаются нематериальные активы, уникальный управленческий опыт местных управленцев в организации глобальных спортивных и культурных мегапроектов. И, как я уже писал об этом в «БИЗНЕС Online», нематериальные активы, они, наверное, более значимы, хотя не так незыблемы, как объекты спортивные и культурные. Что примечательно, я впервые поверил, что молодежь у нас способна к бесплатному волонтерскому труду. И 20 тысяч волонтеров, которые были на Универсиаде, показали, что некий патриотизм, фанатизм, энтузиазм, он есть у подрастающего поколения. И, возможно, именно эти волонтеры станут будущими строителями гражданского общества. Потому что переход от патерналистской модели к активному гражданскому обществу уже ощущается. Об этом и Ходорковский сказал после своего освобождения, что России многое поменялась за 10 лет, поменялся наш менталитет.

Управленческая команда Татарстана получила самую высокую оценку. Мы это видим на примере того, что ведущие менеджеры Универсиады уходят на федеральный уровень. Думаю, это ждет и высших управленцев — утечка татарстанских кадров в федеральный центр не прекратилась, она еще будет продолжаться.

Модератор: Надеюсь, вы не намекаете на президента Татарстана?

Ильдус Янышев: Я ни на кого не намекаю, просто считаю, что дирекция Универсиады востребована. Леонов стал генеральным директором футбольного клуба «Рубин».

Марат Галеев: Это повышение или понижение?

Ильдус Янышев: Повышение. Я считаю, что он внесет свою лепту на новом посту. Посмотрим. Думаю, он сможет и с билетной политикой разобраться, и ребрендинг провести соответствующий, а не тот, который прошел в «Рубине». Более того, до сих пор идет реализация того опыта, который приобрела элита Татарстана при проведении Универсиады. Так, сегодня речь идет о молодежной политике, и мы прямо почувствовали те самые передовые европейские, российские, московские технологии, которые сейчас реализуются в молодежной политике. Универсиада наложила свой отпечаток на мышление, на менталитет всего населения Татарстана и в первую очередь, конечно, жителей Казани. Думаю, мы этот интеллектуальный опыт сможем еще достаточно долго эксплуатировать.

«ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВЫХ ИГРОКОВ
НА ЭКОНОМИЧЕСКОМ И ПОЛИТИЧЕСКОМ ОЛИМПЕ НЕ ПОЯВИЛОСЬ»

Ильдус Янышев: О кадровых изменениях. Я скажу так: с точки зрения простого жителя, той роли, которую я выбрал на этом круглом столе, эти кадровые изменения не имеют для рядового жителя Татарстана принципиально нового значения. Фактически эти перестановки носят персональный характер и не влияют на распределение основных денежных потоков в Татарстане...

Модератор: Вы на самом деле так думаете?!

Ильдус Янышев: ...и, как говорится, «денежная ложка все равно будет пролетать мимо рта рядового татарстанца». Идет планомерная ротация кадров, связанная с заменой уставших руководителей и поиском новых методов работы республиканских органов. То есть принципиально новых игроков не появилось на экономическом и политическом олимпе. Идут горизонтальные перемещения, сохраняется преемственность и работа с проверенными и верными кадрами. Единственно, наверное, для меня значимым, как для юриста по образованию, оказалось назначение нового прокурора Татарстана. Я в свое время в комментариях «БИЗНЕС Online» говорил, что это экономически ориентированный прокурор, человек, который мыслит экономическими категориями.

Модератор: Прокурор РТ Илдус Нафиков, по-моему, еще и ваш однокурсник по Казанскому университету? Может быть, вы поэтому так доброжелательно к нему настроены?

Ильдус Янышев: «Для меня главным выводом 2013 года стало осознание того, что государство так и не создало механизмов, стимулирующих добросовестное предпринимательство ни в сфере сельского хозяйства, ни в сфере промышленного производства»

Ильдус Янышев: Может быть. Но я знаком с его трудами, с его подходами... И вижу в нем человека, который мыслит не только как положено прокурору, формально-логически, но и пытается понять экономические процессы, природу правонарушений, последствия правонарушений. Такой подход, обычно не свойственный прокурору, мне кажется достаточно симпатичным, конечно, с известными ограничениями, которые этот статус предполагает.

Рафаэль Хакимов: Он свою диссертацию сам писал!

Ильдус Янышев: Сам! Я в курсе.

Рафаэль Хакимов: Я поговорил с ним — видно, что всю литературу, использованную в диссертации, он знает.

Ильдус Янышев: Он на юрфаке был круглым отличником и всегда тяготел к научным исследованиям.

Рафаэль Хакимов: Мы все отличники...

«КОГДА ИСПОЛНИТЬ ЗАКОНЫ ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕВОЗМОЖНО,
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК СТАНОВИТСЯ ПРЕСТУПНИКОМ»

Ильдус Янышев: Про появившегося в Татарстане бизнес-омбудсмена и о том, сказалось ли это на деловом климате. Вообще-то это не конституционный институт. Предпринимателя должны защищать суды, прокуратура, МВД. Деловой климат от такого рода полумер принципиально измениться не может. И тем более при имеющемся у Тимура Нагуманова, уполномоченного при президенте РТ по защите прав предпринимателей, незначительном аппарате. Это, скорее всего, дань моде, PR-инструмент, который имитирует заботу государства о правах предпринимателей. По сути, деловой климат надо менять в масштабах Российской Федерации — и тут возникают вопросы о налогах, о бюрократических процедурах, о дороговизне энергоподключения... Обо всем этом уже сотни раз говорили...

Об аресте Сигала — не знаю, почему этому придают такое значение. Но есть такая аксиома: «Когда исполнить законы принципиально невозможно, каждый человек становится преступником». Несмотря на то что вся деятельность с микрофинансированием, с левыми схемами, связанными с освоением материнского капитала, мне не симпатична, но сама манера подачи уголовного дела Павла Сигала, с псевдомиллиардами, с заранее приглашенным «на задержание» Life News, говорит о том, что это дело носит заказной характер. Скорее всего, тут идет охота на какую-то более крупную цель. И я считаю, что государство само виновато, когда создает условия для совершения многочисленных махинаций, связанных с поддержкой отдельных групп населения — матерей, военнослужащих, пенсионеров, которым вместо реальных денег предлагаются денежные заменители, всяческие материнские капиталы, сертификаты на жилье, ваучеры и прочие изыски бюрократической мысли... Надо больше доверять населению, давать просто деньги и тем самым исключать всякого рода коррупционные и криминальные процедуры, связанные с освоением этих суррогатных инструментов.

ЕСЛИ БАНКОВСКИЙ СЕКТОР НЕ ПРИВЕСТИ В ПОРЯДОК,
МОЖНО И ВОВСЕ ВСЮ ЭКОНОМИКУ ДОВЕСТИ ДО ДЕФОЛТА

Рафаэль Хакимов: По России прогноз не очень благоприятный. И еще тут надо сказать, что есть прогноз российский и есть международный, еще более пессимистический, нежели российский, который постоянно оказывается более оптимистическим в тенденции. И для этого есть основания в том, что у нас ориентация на чисто сырьевой подход, в то время как вся Европа села на энергосбережение. Там на последних автосалонах бензиновых автомобилей уже нет — гибридные, электрические, водородные и черт-те знает еще какие... То есть там пошел резкий крен на энергосбережение, на все заменители, и у нас скоро газ некуда будет девать, цена его упадет, скорее всего, до определенной степени. А если цена на нефть не падает, думаю, основные причины в том, что американцам выгодно, чтобы эта цена была высокая, тогда конкурентоспособность Германии падает. А для Америки конкуренция с Германией довольно опасна.

В других секторах в России прогноз оказывается еще хуже, чем в энергетической отрасли, в сырьевой. С банковским сектором вообще непонятно. Ну ладно, председатель Центробанка Эльвира Набиуллина начала зачистку, думаю, она просто копирует канцлера Германии Меркель в какой-то мере. Но Меркель правильно делает — там спекулятивный рынок не дает развивать реальную конкурентоспособность. А если у нас банковский сектор не привести в порядок, можно и вовсе всю экономику довести до дефолта. Думаю, это не сложно сделать в условиях, когда банки занимаются дутыми деньгами, друг у друга набирают, подо что непонятно. Производства нет, производительность не растет, а все остальное растет — так не бывает. Производительность все равно должна опережать, я сужу по КМИЗу. Если у нас производительность не растет, зарплату повысить мы никак не можем.

Модератор: Вы по-прежнему там в совете директоров?

Рафаэль Хакимов: Да. У нас сейчас зарплата растет, но производительность должна опережать. По Ленину, хочешь не хочешь. Я не коммунист, но...

Модератор: В душе мы все коммунисты, наверное.

Рафаэль Хакимов: «Опять ищут мегапроекты. Вот это, по-моему, недостаток всей нашей стратегии, которая есть в республике»

Рафаэль Хакимов: ...но практика такая. Мы сначала станки покупаем, а потом уже повышаем зарплату. И, конечно, когда смотришь на стратегические наметки, с которыми выступают Путин, Медведев, не очень понятно, с точки зрения КМИЗа, как это можно реализовать? Те же 25 миллионов рабочих мест создать. Где, в каком секторе? В секторе услуг? Но нет покупательной способности. В других секторах модернизация приведет к обратному, к сокращению рабочих мест. Так в каком секторе можно увеличить число рабочих мест? Какой сектор вообще, в принципе, может дать экономический рост? Реальный потенциал — это регионы, там некий потенциал есть. Но вся политика строится так, что у регионов полномочия забрали, теперь не знают, как отдать, регионы не хотят брать...

Модератор: Им проще сидеть на подсосе федеральном.

«НА МЕГАПРОЕКТАХ НЕЛЬЗЯ ЖИТЬ,
ОНИ ХОРОШИЙ ТОЛЧОК, НО В ОСНОВЕ ДОЛЖНЫ ЛЕЖАТЬ НЕКИЕ БАЗОВЫЕ ВЕЩИ»

Рафаэль Хакимов: И с деньгами в регионах тоже проблемно, это во-первых. Во-вторых, доноры выйдут вперед, будет большой разброс между сильными и слабыми, и разрыв этот увеличится. Получается, надо опять идти по пути Татарстана, что идеологически не очень нравится. И в новой идеологии пошел совсем уже консерватизм. И вовсе не понятно, что это такое.

Модератор: Вы имеете в виду путинский консерватизм, который связан в том числе с антигейскими темами? Кстати, то, что сейчас на передний план выходит у Запада, как вы считаете, это нормально?

Рафаэль Хакимов: Нет-нет, я вовсе не за этот сверхлиберальный рынок и так далее... С этим как раз, по-моему, Меркель и борется. Но, с другой стороны...

Модератор: «Антиморальный интернационал», как Путин сказал. Он же этому противостоит?

Рафаэль Хакимов: Это хорошо, но не с помощью консерватизма. Потому что консерватизм — это монархия, это православие, это семейные устои, которых уже нет давно, потому что семья уже нуклеарная, и она распадается, и матери-одиночки, и так далее. Весь этот консерватизм, который был, и тем более российский консерватизм, он всегда был за веру, царя и Отечество.

Модератор: Советский консерватизм был нормальный... Там опора на семью, на духовные ценности...

Рафаэль Хакимов: Нет, тут надо о консерватизме говорить не метафорой, имея в виду, что он идеологический. И Конституция у нас сейчас совершенно другая. Кстати, она идеологизированная капитально — Конституция России.

Модератор: Извините, что перебил. Основные итоги 2013 года в Татарстане какие, как вы считаете?

Рафаэль Хакимов: Я думаю, что мы все же удержались в этой ситуации. И есть некоторые надежды, я так скажу, хотя я вообще пессимистически ко всему отношусь, и в политическом, и в экономическом плане, и по Татарстану тоже. Но инфраструктура в республике все же усиливается, это хорошо. Дороги все же строятся. Это тоже хорошо. Но у нас нет выхода на зарубежные рынки, я имею в виду транспортные. Хорошо и то, что у нас развивается не только сырьевая промышленность, но и переработка. И КАМАЗ все-таки показал новые модели... IT-технологии — я не знаю, как быстро они дадут отдачу... Универсиада доказала, что, да, мы в этом плане вполне можем себя показать.

Модератор: Без булдырабыз, да?

Рафаэль Хакимов: Да... Удивительно, что без сучка без задоринки все прошло, несмотря на массу сигналов, и с точки зрения безопасности, и прочее. Но Универсиада при всех плюсах — это как бы одноразовое событие. Это не стратегия. Спорт не может быть ни идеологией, ни экономикой... Он дает инфраструктуру, это да. Но эту инфраструктуру еще надо в значительной мере содержать, она еще повиснет на нас всей тяжестью. Дороги — да, это понятно. На евростандарт мы перешли — самое замечательное вот в этом, что приучили людей, хочешь не хочешь, к евростандарту. Вот это замечательно. Потому что все равно к этой культуре надо привыкать. И это можно материализовать в будущем.

А стратегически — опять ищут мегапроекты. Вот это, по-моему, недостаток всей нашей стратегии, которая есть в республике. Потому что на мегапроектах нельзя жить. Они хороший толчок, они плюс: я сам — за, но в основе должны лежать некие базовые вещи. Я уже высказывался, еще раз повторю, в положительном смысле, что, я считаю, транспортный коридор должен быть сегодня основой той инфраструктуры, которая зарядит всю экономику нашу, подтянет население и даст выход на зарубежные рынки. Без дорог рынок не может существовать. И здесь плюс в том, что на это стали обращать внимание. И в речах Минниханова это звучит уже как рефрен. Внутренние дороги и транспортный коридор как тема и геополитическая цель Татарстана, которую можно использовать как основу экономики республики на будущее. Но плохо, и это негатив, что у нас Казань вырывается, а районы отстают. Очень, конечно, тревожит, что в сельском хозяйстве не идут сдвиги, потому что без этого очень трудно говорить о развитии экономики. Что касается кадровых перестановок, то, поскольку я долго работал в аппарате президента, мне несколько грустно, что там лучше не стало по сравнению с тем, что было раньше...

Модератор: А назначение Асгата Сафарова руководителем аппарата президента — это разве не усиление?

Рафаэль Хакимов: Это усиление, это абсолютный плюс, о чем я уже говорил. Я считаю, что как раз то, что отстояли Сафарова, — это хороший знак. Потому что там подводных камней было очень много. И они были очень серьезными, даже слишком. Но то, что его отстояли, — хороший знак.

Модератор: Спасибо. Но для меня чуть-чуть странно, что вы одно из главных событий года не назвали. Эти противоречивые реформы вокруг академии наук России, Татарстана, противостояние, эта непонятная возня вокруг вашего Института истории, всякие непонятные телодвижения, подкопы разных навратилов... Реформа РАН — это разве не событие года с учетом статуса науки, ее важности?

Рафаэль Хакимов: С нашим институтом еще и не закончилось... Больше года пытаются ликвидировать наш институт, хотя академия наук создавалась как гуманитарная, но политику определяют нефтехимики, для которых, видимо, гуманитарии — дармоеды, ведь они кормят республику, а мы транжирим их нефтедоллары. Аппарат академии сокращать не хотят, а оптимизацию пытаются провести за счет институтов. Мы и так уже провели сокращение, но надо всех выстроить под собственную схему с тем, чтобы контролировать финансовые потоки, естественно, не в интересах историков. Вот результаты проверки Счетной палаты не обнародовали, а они интересные... Сразу становится понятным, для чего нужно выстраивать вертикаль... Иногда кажется удивительным, как это один институт стал вдруг такой политической проблемой, столько времени вокруг него все колеблется то туда, то сюда...

Модератор: Потому что ваш Институт истории — одна из немногих идеологических структур в Татарстане.

«АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ МЕТОДИКИ РАСЧЕТА ВВП ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО ОН НА ГРАНИ НУЛЯ»

Модератор: Слово Вадиму Васильевичу Хоменко — известному экономисту, академику. Главные, на ваш взгляд, итоги в Татарстане и в России, в экономике и в политике за 2013 год?

Вадим Хоменко: Коллеги уже назвали основные итоги, я поддерживаю то, что было сказано. Но хочу коснуться вопроса, какие у нас темпы, есть ли спад и так далее. Впрочем, тут смотря по каким показателям оценивать. Если мы берем ВВП России, то формально есть небольшой рост, в 1 процент, даже выше 1 процента...

Модератор: Но это же рисуют! Я уж извиняюсь за такие слова...

Вадим Хоменко: Я не случайно сказал: «формально».

Модератор: А реально?

Вадим Хоменко: Есть и другие расчеты, показывающие, что идет минус. То есть альтернативные методики расчета ВВП показывают, что он на грани нуля. Поэтому реального роста нет. Это первое. Второе: по отношению к Татарстану. Татарстан не оторван от России, и все происходящие в стране процессы коррелируют с ситуацией в Татарстане очень сильно. Тут уж ничего не поделаешь. Так что и у нас в республике замедление. Так, в России в целом, если учитывать прибыль минус убытки, то есть чистый сальдированный результат, за январь-октябрь 2013 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года произошло снижение на 16 процентов. Я округляю немножко. В 2012 году же был рост на 45 процентов по сравнению с 2011 годом. В Татарстане за этот же период времени, то есть с января по октябрь 2013 года, сальдированный результат снизился на 10 процентов.

Вадим Хоменко: «Определенный упор на инноватику, я бы сказал, не системный, но есть. Но пока все проекты разрозненные. Каждый отдельный проект, вне системы, результата не дает»

Модератор: То есть в республике в 2013 году резко возросло число убыточных предприятий? Их доход упал?

Вадим Хоменко: Общий объем сальдированного результата снизился, резко. Количество убыточных предприятий в течение рассматриваемого периода приближалось к 30 процентам в России и около 23 процентов составляло в Татарстане. Оно меняется не так существенно в сравнении с тем, как снижается чистый сальдированный результат. Это существенная позиция, она мало комментируется, но она реально существует.

Когда говорят о результатах, называют их причины... И у нас замедление, и по России замедление по некоторым показателям... Причина — ну, конечно, это общая ситуация на европейском рынке, связанная со стагнацией европейской экономики. Но это и форма реакции на вступление в ВТО, нельзя это отрицать. Вот все вместе это сложилось в соответствующий результат. Еще негативная позиция — это фиксируемая в ряде авторитетных рейтингов низкая инвестиционная привлекательность России. Россия оказалась на предпоследнем месте среди рынков, наиболее привлекательных для инвестиций в 2013 году. Об этом говорится в исследовании Economist Intelligence Unit, проводившемся на основе опроса 730 инвесторов по всему миру. Лишь 12 процентов респондентов сочли Россию хорошим местом для вложения средств в свете потенциального роста стоимости активов. Но это коррелирует с общеэкономической ситуацией и, наверное, со многими политическими событиями...

Я смотрел соответствующие прогнозы на 2014 год официальных международных финансовых институтов, там ситуация примерно такая. Если своим не доверять, то будем доверять западным экспертам. Они считают, что нас ждет в следующем году определенное оживление в экономике, прогнозируют выход из ситуации рецессии. Причем везде по-разному. Наибольшее оживление — на азиатских рынках, и в целом растущие, как мы говорим, рынки — это латино-американские. Прогнозируют также меньшее, но существенное оживление для экономики США и продолжающееся несущественное увеличение объемов производства на европейском рынке. То есть Европа будет продолжать оставаться в достаточно тяжелом положении.

Поэтому вопрос о том, где наши стратегические партнеры, давно назрел и перезрел. Мы идем в узкой привязке к европейскому рынку, что обуславливает ряд негативных процессов. Наша экономика слабо интегрирована в систему растущих рынков. Хотя возможности технологической интеграции на основе использования универсальных схем очень просты. В том числе это транзитная система связи регионов и рынков, что мы, по-моему, используем очень недостаточно. Зачастую создается существенное торможение в плане принятых решений. Возьмем то, о чем говорил Рафаэль Сибгатович, — коридор Европа — Западный Китай. Коридор, который имеет протяженность по России, Казахстану и Китаю, около 8,5 тысяч километров. Ситуация на сегодняшний день такая: казахстанский участок уже закончен, а мы только в 2013 году сделали окончательную проектировку этого коридора, который пойдет через Актюбинск, Башкортостан, Татарстан, Нижегородскую область, Москву и так далее. У нас сделана только окончательная проектировка, когда другие уже закончили работу. Соответственно, средства наших партнеров замораживаются, они не работают. Нас все мучают сомнения, а будет ли загрузка... Мне кажется, основная причина — это постоянное расхождение цифр, начиная от 1,5 - 2 миллионов тонн и заканчивая 100 миллионами тонн, такие в этом коридоре гуляют цифры... То есть в этом отношении ясности пока нет. Точно так же с коридором Север — Юг, там тоже не функционирует в полной мере грузопоток. И коридор Запад — Восток (Транссиб) не несет должную транзитную нагрузку, хотя в принципе мог бы. Вот, ситуация такая. То есть Россия не использует свою потенциальную возможность интегрировать через себя два мощных мировых рынка — азиатский и европейский. Одновременно не реализуется «дорожный» мультипликативный эффект по отношению к своим собственным внутренним территориям: ведь там, где дороги, там и жизнь, это известная вещь.

Думаю, какие-то шаги все же делаются. Это, конечно, стремление к поиску партнеров среди, так сказать, сопряженных стран. Здесь важными представляются недавние шаги по отношению к Украине, акценты на развитие ЕврАзЭС, ШОС и так далее. Предпринимаются шаги, чтобы все-таки иметь альтернативу на этих рынках. Получается не всегда, может быть, быстро, оперативно, потому что реально ситуация такая: Китай входит на эти рынки быстрее, чем мы. То есть если реально смотреть, что такое баланс взаимоотношений со среднеазиатскими республиками, южно-азиатскими странами, то мы видим, что увеличение доли Китая здесь идет очень быстро. На словах представители этих стран заявляют, что Россия — первый партнер, на самом деле зачастую ситуация складывается совершенно другая. И это уже наше упущение...

«ОСОБО ЯРКИХ СОБЫТИЙ НЕ БЫЛО, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ УНИВЕРСИАДЫ»

Модератор: Возвращаясь к Татарстану, какое главное событие 2013 года можете назвать?

Вадим Хоменко: Особо ярких событий не было, за исключением Универсиады, конечно. В экономическом плане каких-то существенных прорывов я не вижу. Однако заметно стремление республики продвинуться в инновационном плане. Определенный упор на инноватику, я бы сказал, не системный, но есть. Но пока все проекты разрозненные. Иннополис, создание сети инжиниринговых центров и так далее — все это надо собирать в кулак, иначе результата не будет. То есть каждый отдельный проект, вне системы, результата не дает.

Модератор: Нужна своя Силиконовая долина?

Вадим Хоменко: Нужно видеть цель. Я приведу такую статистику, достаточно свежую, за 2011 год. Татарстан опережает регионы Приволжского федерального округа по объему затрат на технологические инновации — 44 с лишним миллиардов рублей. 540 патентов было выдано. Но по мере приближения к результату мы теряем свои позиции. Скажем, когда доходим до патентов на промышленные образцы, уже Самарская область вырывается вперед. По инновационной продукции у нас меньше 16 процентов, а там больше 23 процентов.

Марат Галеев: Там статистики нет, ни у нас, ни у них, настолько все условно... Нет возможности вообще диагностировать, к сожалению.

Вадим Хоменко: Я беру официальные цифры, пользуюсь тем, что есть...

ГЛУБИННЫЙ ВЕКТОР, НА КОТОРЫЙ НАНИЗАНЫ СОБЫТИЯ,
НРАВИТСЯ НАМ ЭТО ИЛИ НЕТ, — ЭТО ГЛОБАЛЬНЫЙ КРИЗИС

Модератор: Спасибо. Рустам Султанович, каковы экономические и политические итоги 2013 года в России и Татарстане, что главное?

Рустам Курчаков: Ну год — цикл небольшой. Поэтому, оценивая итоги этого года и выстраивая прогноз на следующий, надо держать в уме более продолжительные циклы и более крутые волны, которые надо пережить в эпоху перемен... То есть важно, мне кажется, все-таки увидеть те глубинные тенденции, которые не очевидны на первый взгляд. Их надо учитывать для того, чтобы правильно оценить текущие события и не сильно ошибиться в прогнозах. Поэтому я просто обратился к архивам «БИЗНЕС Online» и посмотрел прошлогодний круглый стол, что мы там наговорили, чтобы проверить собственные оценки и прогнозы.

Модератор: Вы весь круглый стол приставали к бедному Павлу Абрамовичу и мучали его...

Рустам Курчаков: Я уже слышал такой упрек от редакции после посадки Павла Абрамовича... Это была последняя попытка его предостеречь. Поэтому один из моих шуточных (с намеком) прогнозов был такой, что на пике процентно-долговой ростовщической экономики на какое-то время Павел Абрамович станет премьер-министром республики. Он же «ОПОРА России» как-никак! Пытался как-то донести до него: ну задумайся, где она, та грань, о которой в самом начале Шамиль Рахимович говорил. Пытались мы товарищу объяснить, ну наш же товарищ, здесь, в Татарстане, живет. А в Татарстане живя и занимаясь лихвой и рибой одновременно... А вдруг здесь, дай-то Бог, шариат введут года через три, который запрещает процентный грабеж?

Эксперты обсуждали итоги года порой горячо и эмоционально

Марат Галеев: Да ладно!

Рустам Курчаков: Вот тут, Марат Гадыевич, вам, как председателю комитета Госсовета, надо бы сказать: «Алла бирса!» Я же имею в виду «цивилизованный шариат», не средневековый.

Модератор: Так какие прогнозы?

Рустам Курчаков: Несущей волной текущих событий является глобальный кризис. Все, что происходит, нанизано на этот главный вектор, нравится нам это или нет. И масштаб осознания этой волны за прошедший год качественно изменился. То, что в 2012 году еще воспринималось как кризис, теперь уже осознается как катастрофа. В чем разница? Из кризиса можно и нужно выходить в рамках старой политико-экономической модели. Кризис только модернизирует эту модель, улучшает, делает ее более гибкой, приспосабливает к новым условиям жизни, техники и хозяйства... и люди приспосабливаются. А катастрофа — не в смысле «ужастика», которым всех пугают, а по своей позитивной сути — это крушение старой модели, разборка ее на запчасти и строительство новой. А иногда и выбор нового фундамента, если старый не подходит. Глобальные топ-менеджеры это поняли, но не договорились насчет новой модели — у каждого свой интерес и свой готовый фундамент... Отсюда все основные события 13-го года... Ну не договорились — значит, война. Причем смотрите, события здесь достаточно быстро развиваются. Сначала кризис воспринимался как финансовый, поэтому власти спасали банки. Потом обнаружили, что он экономический, и главное — трещины пошли по фундаменту. А в 13-м начали накрывать колпаком «неприкасаемые оффшоры» и громить банки. Значит, старая модель, в основе которой банковская система, списана. Какие-то «уполномоченные» банки останутся, но остальные уже «подмоченные», и прежней системы уже, скорее всего, не будет... Сейчас как раз идет разделение банков на «уполномоченные» и «подмоченные».

Вообще-то, кризис этой модели долговой экономики начался в 70 - 80-е годы. Но я беру только оперативную ситуацию от 2008 года...

Модератор: 2007-го...

Рустам Курчаков: До России позже дошло, да и то — «грузинская война» помогла понять, что происходит. У нас же сознание без особой нужды не просыпается... как Илья Муромец. У казанских татар сознание, конечно, пошустрее, чем у «муромских», но вся бодрая энергия уходила в «булдырабыз!». Но Шаймиев уже тогда предупредил, что нам больнее падать будет, чем другим регионам... Это же не сиюминутный прогноз, а на перспективу. А так, накануне и в начале первой волны долго говорили, что у нас все хорошо, тихая гавань, приглашали инвесторов, как всегда... Мы же помним эту историю. А сейчас, пусть не все, но некоторые видят, что трещины-то в фундаменте уже...

Модератор: Смена модели идет.

Рустам Курчаков: Я насчет модели как раз... Она разрушается, и это подтверждают природные катаклизмы, которые участились. Погода в обществе и погода в природе, они не случайно синхронизируются. Сначала усиливающимся ветром сносит финансовые крыши... Для примера — в этом году произошел погром кипрских банков. А что сейчас с нашими банками происходит? Это разве не на тот же шампур нанизано?.. Еще недавно говорили: «Эти банки слишком большие, чтобы их банкротить», — а теперь наш ЦБ, похоже, занял позицию: «Эти банки слишком мелкие, чтоб с ними чикаться». Но надо же понимать, что самая хрупкая вещь в нынешней экономической модели — это банковская система. Не отдельный крупный банк под крылом власти, а именно система, которая держится только на доверии, на честном слове... того же Сигала, например. А тут слоны затеяли драку — в стеклянной лавке...

А под финансовой крышей у нас не только «стеклянные» банки, а что-то более важное — целая экономика. И теперь не просто темпы, а экономические стены у нынешней модели падают. Целые отрасли выбиты и упали от прошлого народного хозяйства. Называется деиндустриализация. Потеряли промполитику, как сказал Шамиль Рахимович. Некоторые западные страны перевели свою промышленность в Китай и другие удобные места. А мы куда перевели свое народное хозяйство?

Поэтому что тут о темпах говорить! Дело даже не в лукавой статистике — она всегда считает так, чтоб начальству сделать приятнее. У нас другие перекосы в экономическом мышлении и в хозяйственном управлении, на фоне которых статистика — просто невинная девочка. Дело в том, что уже четверть века идет война экономики против хозяйства. Поэтому и ущерб сопоставим с Великой Отечественной. Действующая экономическая модель истребляет наше производительное хозяйство, но зато раздувает виртуальное финансовое «хозяйство». Вот говорят: темпы ВВП упали или даже ушли в минус. А за счет чего они до этого держались? Если не считать «трубу», то в основном за счет прироста финансовых, банковских, риэлторских и прочих медвежьих услуг, развитием которых в первую очередь озабочен медведевский кабинет, как и все предыдущие.

Если бизнес работает без «госплана» в голове и рассчитывает на «невидимую руку рынка», которая все отрегулирует, то извращаются даже азбучные истины. К примеру, соотношение производительности труда и зарплаты. В прошлом году президент со своим «лучшим министром финансов» даже дискуссию устроили для телезрителей, чтобы показать, кто умнее в этом вопросе. Но оба «завалили» экзамен. Потому что если считать выработку на рабочего, то наш от американского или европейского не сильно отличается, но зато в целом по экономике отстаем в разы. Но это отставание не от рабочего идет, а от качества управления на всех уровнях хозяйства. Так и в СССР было, но сейчас разрыв увеличился. И сравнивать надо уже наш поредевший рабочий класс с сильно выросшим китайским. И не заводских рабочих, а инженеров и полевых менеджеров. Поэтому ты сначала сформируй фонд зарплаты работника на уровне международных стандартов, посмотри на результаты работы управленцев, а потом уже делай выводы, где и что надо подтянуть, если не поздно... Без этого рынок для людей не работает, а он у нас для кого?

Так же и с транспортным коридором — оглянись сначала на свое хозяйство и подумай головой, а не просто денежной машинкой. Если коридор Китай — Европа пройдет по социальной пустыне, где в смысле современных технологий ни кола, ни двора, то это просто очередная «труба», которую тебе, может быть, и разрешат обслуживать, но не на твоих условиях. А хозяева будут находиться по разным концам трубы. Экономика — это только форма, она должна обслуживать хозяйство, а не наоборот.

ПЕРЕХОДЯ ИЗ ОДНОЙ МОДЕЛИ В ДРУГУЮ,
МЫ ДОЛЖНЫ СОХРАНИТЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО «ФАМИЛЬНОЕ СЕРЕБРО»

Рустам Курчаков: Чем больна экономика? Она хронически больна финансовыми пузырями, то есть страдает перепроизводством капитала. Экономическая система заточена под производство денег, но не способна производить другие, более важные ценности — свободное время, здоровую пищу, свободу от произвола чиновника, семейное благополучие... Она не производит доверия и уверенности в завтрашнем дне. Считается, что все это можно купить за деньги... Но кризис уже сильно обломал денежный стимул. Кому нужна такая экономика? И кто возьмется ее защищать после очередной волны кризиса?

Да, финансовые услуги нужны, но они должны обслуживать, а не командовать экономикой, ломая хозяйство, как в ЖКХ. То есть хвост не должен вилять собакой. А пока этот финансовый хвост виляет экономикой, будь здоров! И уже сносит целые экономики и государства...

Модератор: Кризис цивилизационный?

Рустам Курчаков: Раскол дошел до фундамента, значит, цивилизационный. Что такое фундамент цивилизации? Это нравственные ценности, это заповеди, это представления о добре и зле, о том, что такое хорошо и что такое плохо... Без этого цивилизация не строится и не устоит. Но, когда трещины по фундаменту пошли, одних разговоров и проповедей про мораль и нравственность уже недостаточно, нужна конкретика. Толерантность тоже не спасает, потому что в прямом смысловом переводе толерантность означает «тупое безразличие». Для Европы, может быть, годится — там Закон победил и подавил волю к жизни. А у нас народ горячий, вольный, закононепослушный. И по поводу абстрактной нравственности наши нации и конфессии будут долго спорить, и не факт, что договорятся. Каждая нация и религия будет доказывать, что ее нравственные ценности лучше, выше, чище и т.д. Эти институты предназначены для защиты своих базовых ценностей, своей самобытности. Поэтому они крепко закрыты по горизонтали и открываются только наверх — только сверху можно выстроить еще один этаж на основе общих, объединяющих ценностей. Такие задачи обычно решает элита — она может выдвинуть общую для всех идеологию, национальную идею, стратегию... Но наши элиты расколоты: одна часть ушла под крышу западных ценностей, и активы туда же перевела, а другая пока никак не может определиться: что я, где я? Поэтому предстоит тяжелый период выбора, и недаром говорят, что определяющей является «война смыслов».

У нынешней цивилизации такими общими ценностями были семья, частная собственность и государство. Именно они с небывалой скоростью подрываются и демонтируются. Начиная с СССР идет демонтаж суверенных государств. Частная собственность окончательно отрывается от трудовой основы и экспроприируется, то есть отнимается по праву силы, хотя и под видимостью законности. Остается семья, которая сейчас подвергается атаке разными «законными» способами. Андрей Фурсов, который в этом году побывал в Лондоне и там неделями читал местные газеты, сделал простой вывод: они Путину простят что угодно, но только не позицию по этому пункту. Поэтому нам так настойчиво предлагают «по-хорошему» сдаться перед однополыми браками и отказаться от различения мальчиков и девочек...

Рустам Курчаков: «Тогда власть должна сказать, что от олигархов пользы нет, и мы их пускаем «под нож». Но тут возникает другой вопрос: сможем ли мы без социального взрыва второй раз выдержать 98-й год или нет?»

Шамиль Агеев: Никогда!

Рафаэль Хакимов: На всякий случай замечу, что мы все тут правильной ориентации и в этом смысле консерваторы (все смеются).

Рустам Курчаков: Жму руку, Рафаэль Сибгатович! Считаю, что в нашем возрасте прилично занимать консервативную позицию, а не бежать вприпрыжку за «либеральным комсомолом». Я понимаю, когда молодой человек с воодушевлением воспринимает «прорывные проекты», Универсиаду, защищает либеральные ценности... В молодости положено делать ошибки, чтоб накапливать опыт, исправляя их. Потом приходит понимание и умение различать, например, где внутренняя демократия — она в культуре и в характере человека. А внешняя, формальная демократия быстро становится охлократией, то есть диктатом невежественной толпы. Но в зрелом возрасте положено оберегать главное — базовые ценности, на которых держится жизнь и цивилизация. Это не значит, что они неизменны. Но, переходя из одной модели в другую, мы должны собрать и сохранить прежде всего вот это «фамильное серебро», а потом уже все остальное. Экономические модели, они должны прилагаться к жизни, а не висеть гирей на шее. Вот сейчас газета «БИЗНЕС Online» ведет дискуссию о модели Татарстана. Нам нужна сейчас не модель Татарстана...

Модератор: Дискуссия идет о стратегии Татарстана.

Рустам Курчаков: Да, нам нужен выбор стратегии. Но для этого надо сначала понять, где мы находимся, кто будет выбирать и за чей счет...

Ильдус Янышев: Между прочим, психологи открыли, что либеральное или консервативное мировоззрение определяется свойствами физиологии мозга, умением обрабатывать большие объемы информации, гибкостью мышления...

Шамиль Агеев: Почему у нас в России количество миллиардеров растет быстрее, чем во всем мире?

Рустам Курчаков: Потому что у нас вся система управления, вся система отношений заточена на олигархов, больших или маленьких, они живут в тепличной среде, которая создана благодаря перестройке и рыночным реформам. Когда нынешняя модель долговой экономики себя уже исчерпала, прежде всего в развитых странах Америки и Европы, и капитализм судорожно искал выходы... Для этого поставили у руля тех, кого не жалко в случае чего, — голливудского актера Рейгана, и дочку бакалейщика — «железную леди», чтобы пробить непопулярные меры, закрыть шахты, провести приватизацию... И в этот самый момент у нашей советской элиты не выдержали нервы — она сдалась. Потому что настоящей веры не было, а гайдары и чубайсы хором кричали: «Атас!» — заглушая остальных, и никто не слышал кондуктора. Теперь уже ясно, что мы запрыгнули на подножку либерального капитализма в тот самый момент, когда поезд уже шел под откос.

Модератор: В пропасть.

Шамиль Агеев: Не на тот поезд запрыгнули, подножку перепутали.

Марат Галеев: Других поездов нет пока.

Модератор: Да. Была ли альтернатива? Тот же Китай тоже плетется в хвосте.

Рафаэль Хакимов: Плетется так, что скоро США обгонит...

«СДЕЛАЛИ «КОНЦЕПЦИЮ-2020», ВЗЯЛИ, СДЕЛАЛИ И БРОСИЛИ —
НИКТО НЕ МОНИТОРИТ, НЕ ОТСЛЕЖИВАЕТ...»

Модератор: Марат Рашитович, ваше мнение о том, каковы главные экономические и политические итоги 2013 года в Татарстане, в России, может быть, в мире? Наверное, вы будете оптимистичным, потому что Казанский университет в этом году, в общем-то, радует.

Марат Сафиуллин: Экономика, как вы знаете, все равно живет мифами и ожиданиями. Поэтому, с точки зрения драйвера роста, Универсиада действительно дала очень большой позитивный сдвиг. Мы ежеквартально снимаем социологический срез и, более того, сравниваем с аналогичными российскими точками. И до сих пор постуниверсиадский, скажем так, позитив ощущается в мнениях населения. И хотя экономика демонстрирует не самую лучшую динамику, но все равно общий настрой в социальной сфере весьма неплохой в Татарстане, что обнадеживает.

Модератор: А резко отличается от других регионов и в целом от России?

Марат Сафиуллин: Заметно. Следующее, что нас очень радует, — несмотря ни на что, уже который год инвестиции в основной капитал, а это не только в объекты Универсиады, имеют очень хорошие темпы роста. Наша особая экономическая зона довольно медленно раскачивалась, но сейчас она действительно является очень серьезным центром притяжения капитала и серьезной точкой экономического роста. Более того, там есть отложенные доходы будущих периодов — те инвестиции, которые сейчас там делаются, они в 2014, в 2015 году серьезно подхватят тот провал, который есть в других отраслях.

Марат Сафиуллин: «Экономический закон — он точно такой же, как любой другой закон. Мы можем его нарушать, пока у нас есть на это финансы. Но как финансы закончатся, это будет тысячекратно больнее и, более того, к сожалению, может привести к революционным трансформациям»

Модератор: Составят им конкуренцию...

Марат Сафиуллин: Мир конкурентен. Вот когда мы создавали Sollers, это тоже ведь был прямой конкурент КАМАЗу.

Модератор: Да ладно...

Марат Сафиуллин: Ну а как нет? Это такое же сборочное производство. Это чистый конкурент. Хорошо, вы посмотрите конвейерную линию. Ведь то, что сделали на «Алабуге»...

Модератор: Это непрофильный продукт, пока непрофильный продукт.

Марат Сафиуллин: Все равно, с точки зрения автомобилестроения, это практически аналогичное предприятие. Причем одно из них имеет большие льготы и большую поддержку, а другое варится в конкурентной среде. Но я хочу сказать: для старта это очень хороший момент. Что нас тревожит? Я еще раз говорю: вроде хорошее настроение населения, хорошие инвестиции, но вот экономика начала действительно сжиматься... Мне кажется, фундамент у нас неплохой, у нас проблема в другом. Тревожит, что все-таки есть некоторые статистические огрехи. Если вы посмотрите энергетику (спасибо газете «БИЗНЕС Online», она тоже акцентировала на этом внимание), то, несмотря на позитивные несколько процентов роста, почему-то уже второй год энергетика демонстрирует спад. И нельзя сказать, что у нас как-то синергетически запустилось энергосбережение. Энергетика, она как экономический барометр. И в том случае, если он падает, значит, все-таки у нас экономика находится, скажем так, на нисходящем витке. С одной стороны, это эффект масштаба, с другой... На мой взгляд, фундамент у нас нормальный, проблема в том, что нет проекта. Все говорят о стратегии, а стратегии нет. Нет стратегии, нет проекта, и, более того, нет инструментов реализации... Вот сделали «Концепцию-2020», взяли, сделали и бросили. Никто не мониторит, не отслеживает...

Модератор: У нас кудринские ребята еще только пишут стратегию «Татарстан-2030». А пока есть формальный документ для Москвы, чтобы получать федеральные деньги.

Марат Сафиуллин: Да, у нас формально все есть. Но понимаете, планы — это же инструмент целенаправленного развития...

Модератор: Формально в республике поставлена задача достичь 2 триллиона ВРП в 2016 году. Но реально ни проекта, ни стратегии у нас нет, вы это хотите сказать?

Марат Сафиуллин: Я хочу сказать, что у нас нет механизма реализации, что стратегия пока все-таки бумажная. То есть любая стратегия должна сфокусировать финансы, сфокусировать людей, инициативу, политику и не только. Она может быть не очень точной, но надо регулярно собираться, смотреть, что у нас получается, что не получается.

«СООТНОШЕНИЕ РУБЛЬ/ДОЛЛАР БЛАГОДАРЯ ВЫСОКОЙ НЕФТИ ДЕРЖИТСЯ НА ТАКОМ УРОВНЕ,
ЧТО УБИВАЕТ ЛЮБУЮ ЭКОНОМИКУ»

Марат Сафиуллин: На мой взгляд, тот рост, который у нас был, он сначала был восстановительный, вот после того как у нас новая экономика формировалась, после этого был инвестиционный рост. Почему сейчас роста нет, хотя вроде бы такой позитив, даже вот Белоусов говорил: у вас в умах застой, все нормально, все должно расти, просто упаднические настроения. Нет, ситуация такая, что у нас базисные пропорции начали нарушаться. То есть что такое базисные пропорции? Посмотрите, в социальной политике есть такой важный драйвер экономического роста, как соотношение рубль/доллар. Соотношение рубль/доллар благодаря высокой нефти держится на таком уровне, что убивает любую экономику. Вы помните 1998 год, как только рубль рухнул, пошел рост. Сейчас мы входим в ВТО. И если мы соотношение рубль/доллар не исправим, развитие экономики вообще остановится. Потому что любой товар, произведенный здесь, он становится дорогим не только за рубежом, но и дорогим даже здесь.

Рустам Курчаков: То есть вы предлагаете девальвировать рубль?

Марат Сафиуллин: Я хочу сказать, что мы его должны привести в реальное соотношение.

Модератор: И в какое примерно?

Марат Сафиуллин: Честно? Доллар сейчас должен стоить около 90 рублей. Ведь тот курс, который сформировался сейчас, это не экономический курс... Вот Китай...

Модератор: Ну мы, так сказать, криптоколония (в экономическом смысле точно), а Китай — нет. Наш Центробанк в общем-то управляется, сами знаете, кем.

Рустам Курчаков: У Китая самостоятельная валюта, а у нас фантик от доллара.

Марат Сафиуллин: Я хочу сказать, что нынешний курс валют — очень серьезное ограничение для экономики. Еще один важный момент. У нас нет стратегии, каждая отрасль развивается самостоятельно. И, на мой взгляд, несмотря на то что есть прорывы в отдельных направлениях, системного прорыва нет. Потому что нет системной синхронизации. Это модель называется «Лебедь, рак и щука». Каждый тянет в свою сторону. Например, Универсиада тянет сюда, ЖКХ — в другую сторону, сельское хозяйство — в третью. В результате базисная модель, которая предполагает сфокусироваться на приоритетах, она топчется на месте.

Еще хотелось бы сказать про кадровые изменения в Татарстане. С моей точки зрения, это большой плюс. Любые кадровые изменения — это плюс, если они понятны.

Модератор: Вам понятно, почему Тахаутдинов ушел? Не боитесь продажи «Татнефти»?

Марат Сафиуллин: Понятно. По крайней мере у нас очень понятная экономика...

ПОЧЕМУ У НАС НЕ РАСТЕТ МАЛЫЙ И СРЕДНИЙ БИЗНЕС?

Марат Сафиуллин: Еще я хотел сказать про феномен, который характерен для нашей республики. Почему у нас не растет малый и средний бизнес? Прежде всего у нас все-таки парадигма развития как была социалистической, так и осталась. Вот посмотрите, у нас патерналистская экономика. То есть все спрашивают, что сделает государство, какие будут государственные инициативы, государственная политика, государственная стратегия... Но если человек здоров, он должен сам себя обеспечить, скажем так, целенаправленным трудом и, более того, сам содержать свою семью. И нам надо переломить этот социализм, который есть, создать условия для того, чтобы человек сам рассчитывал на себя и сам умел создать свой бизнес и его продвигать. Но это сложно.

Так почему у нас не развивается малый бизнес? Мы говорили, вот есть крупные проекты, для того чтобы конкурировать по доле, сохранить те же самые 24 или 25 процентов, нужно в этом случае малому бизнесу развиваться в 2 раза быстрее. Но здесь появился другой феномен, страшный феномен, я пока не знаю, как с ним быть. Ряд секторов накопил капитал на среднем уровне, то есть на уровне не топ-менеджмента, а среднего менеджмента. И они начали вкладывать и перекупать малый и средний бизнес...

Рустам Курчаков: У нас патернализм если и остался, то не социалистический, а феодальный. Социалистический патернализм — это первая ступень, когда власть не зарплаты повышает, а цены снижает. А настоящий социализм начинается с общественного контроля за собственностью и доходами, чтобы корпоративные менеджеры от избытка бонусов не скупали малый бизнес. Но наша власть этого просто не замечает, к тому же она сама через налоги постоянно экспроприирует остатки трудовой собственности.

Марат Сафиуллин: Поэтому у нас малому бизнесу, во-первых, очень мало достается от крупных компаний, а во-вторых, сейчас крупные компании через средний менеджмент начали активно интегрировать в нишу малого и среднего бизнеса. Так что, на мой взгляд, если у нас не будет того, о чем говорил Рафаэль Сибгатович, — 40 процентов стабильного среднего класса, а это как раз устойчивый малый и средний бизнес, то вообще говорить о будущем весьма тревожно.

ТОГДА МЫ ДОЛЖНЫ СКАЗАТЬ, ЧТО ОТ ОЛИГАРХОВ ПОЛЬЗЫ НЕТ, И МЫ ИХ ПУСКАЕМ ПОД НОЖ

Рустам Курчаков: Все-таки настолько заинтриговал Марат Рашитович, что я не могу не задать вопрос. Я правильно понял: вы предлагаете девальвировать рубль, до 90 рублей за доллар?

Марат Сафиуллин: Вы посмотрите, каким был бюджет прошлого года. Там видно, что министерство финансов Российской Федерации уже осознало, что без этого развитие невозможно, и начало закладывать коридор. И девальвация там была заложена как возможный инструмент политики.

Рустам Курчаков Они начали ее делать, но ведь потом, дойдя до определенной точки, они с чем столкнулись? С тем, что, во-первых, это рушит всю банковскую систему, кроме валютных спекулянтов, а во-вторых, это подрывает наши фонды стабилизационные, которые в реальном счете ужимаются.

Марат Сафиуллин: Они никаким образом не ужимаются, они же все в валюте, как они могут ужаться? Наоборот, их ценность кратно возрастает.

Модератор: С девальвацией, знаете, какая проблема? Хазин, когда к нам приезжал, тоже акцентировал на этом внимание. Они минувшим летом пошли по методу девальвации, но так как 700 миллиардов — внешний долг России, долг корпораций и так далее, то...

Рустам Курчаков: То корпоративный долг сразу подскакивает...

Модератор: Обеспечения не хватает, возникает угроза дефолта. Поэтому девальвацию вынуждены были резко остановить.

Рустам Курчаков: Тогда власть должна сказать, что от олигархов пользы нет, как мы убедились за 20 лет, и мы их пускаем «под нож». Ну не «под нож», а на волю, где «волки от испуга скушают друг друга». Но тут возникает другой вопрос: сможем ли мы без социального взрыва второй раз выдержать 98-й год или нет? Там же запас прочности еще был, а сейчас его нет.

Марат Сафиуллин: Экономический закон — он точно такой же, как любой другой закон. Мы можем его нарушать, пока у нас есть на это финансы. Но как финансы закончатся, это будет тысячекратно больнее и, более того, к сожалению, может привести к революционным трансформациям. Вот и вся задача. Вот если у человека заражение крови, то если не очистить эту кровь, то развитие и жизнь невозможны. Точно так же и в этой системе.

НОВЕЙШИЕ ТЕХНОЛОГИИ СТАЛИ В ЛЮБОЙ ХОККЕЙНОЙ КЛЮШКЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬСЯ

Модератор: Марат Гадыевич, вам слово.

Шамиль Агеев: Ваше слово, товарищ Мавр! (смеются)

Модератор: Ваша оценка итогов года. Вы ведь сидите в одном из главных штабов татарстанской политики...

Марат Галеев: Все говорят об итогах года сегодня по-разному. Но, мне кажется, это не значит, что у всех разные точки зрения, просто одни и те же явления описывают под разными углами зрения, и каждый видит немножко по-своему ситуацию. Поэтому то, что я хотел бы сказать, не значит, что я вхожу в противоречие. Хотя я вроде бы тоже не со всем согласен из того, что здесь было сказано...

На мой взгляд, 2013 год нужно рассматривать в контексте 2008 - 2009 годов, я имею в виду кризис. И посмотреть, какие были прогнозы в 2009 - 2010 годах. А тогда наиболее авторитетные эксперты, профессионалы констатировали, что хорошего роста экономики долго не будет. Болячки настолько серьезные, что лечить их можно лишь скоординированными методами ключевых государств. И по сути, вот эти три-четыре года шла подспудная серьезная работа по попытке координировать — в сфере международных финансов, движений капиталов и так далее. Отсюда вышли на определенные, пока промежуточные, итоги. Они есть. Удалось обуздать неконтролируемые частные деривативы, их уже сейчас никто не может просто так эмитировать, как это делалось даже филиалами банков, — не то что там главный банк, а уже филиалы эмитировали деривативы. Никакого контроля! Все это привело к таким финансовым пузырям, что стало мешать мировой экономике. Борьба с оффшорами началась, совершенно конкретная. И 2013 год — это первые промежуточные итоги, когда удалось некоторые моменты скоординировать на глобальном уровне. Это хорошо. Это очень хорошо! Кипрская проблема — болезненные меры стали принимать, но лечащие... Однако, как и говорилось, болезнь настолько глубока с точки зрения расстройства глобальных финансов, что ее просто так не вылечишь, много чего надо сделать. Поэтому 2013 год и получился таким, каким его прогнозировали в 2010-м, — начались некоторые позитивные тенденции вялого роста. Поэтому мы не говорим о новом кризисе, по-настоящему выйти из этой кризисной ситуации очень непросто, и это будет достаточно долго продолжаться. Во всяком случае горизонты экономической мысли дальше, как правило, пяти лет уверенных прогнозов не идут. Я имею в виду глобальную экономику, и то там всегда корректируют. Это с одной стороны. С другой стороны, вся эта неустойчивость и анализ того, растет или падает, мне кажется, это непринципиально сейчас. Принципиально, какие экономики смогут вписаться в новые технологии XXI века...

Марат Галеев: «Все эти силиконовые долины ничего нового и принципиально прорывного не предлагают, кроме каких-то слов, ничего не значащих. В исследования тоже надо суметь вписаться»

Модератор: Следующий технологический уклад, да?

Марат Галеев: Принципиально, кто сумеет повысить заметный удельный вес новых технологий, заметный не в плане венчурного использования, а в плане реальной выдачи конкретных продуктов, услуг на базе принципиально новых технологий, которые дают кратный рост производительности труда, рост эффективности. Ряд таких технологий начинают появляться, робко появляться. Ими занимаются Соединенные Штаты, Европа, Япония — и практически всё. Остальные все — догоняющие, Китай в том числе. Даже если Китай обгонит по валу, это ничего не значит с точки зрения судьбы XXI века. Судьба XXI века будет решаться для государств, которые сумеют первыми вписаться. Россия, как сырьевая страна, привязана к этим процессам как поставщик сырья. И все это не абстрактные вещи, они прямо влияют на итоги 2013 года и в России, и в Татарстане.

Что я считаю в стратегическом плане абсолютно неприемлемо с точки зрения XXI века? Хотим мы не хотим, но новые технологии появляются только на уровне транснациональных корпораций. По сути, внутри государства новые технологии не создаются, они все имеют международный характер. И кто вписан в эти цепочки разработки, внедрения рыночного потребления, тот и будет адекватен. А Россия по советской логике действует — все стратегии делать самим и на базе ВПК. Хотя в конце XX — начале XXI века проведены исследования о судьбе военно-промышленных корпораций во всем мире. Те, кто делал ставку только на них, все они не имеют успешных историй. Они все заканчивали плохо. Почему? Потому что военные технологии двигали технический прогресс в середине XX века. Дальше пошло резкое усложнение гражданской продукции, связанной с IT-технологиями и со всеми другими новейшими технологиями, которые стали в любой хоккейной клюшке использоваться, в любом продукте, начиная от кухонной посуды и кончая пломбировкой зубов. Это технологии гражданского, свободного рыночного применения с безграничными объемами продаж, в отличие от военной продукции, которая всегда очень сегментирована. И эти исследования настолько дороги, что на узком военном рынке их невозможно стало окупать ни одной стране. Поэтому все эти корпорации и потерпели фиаско, и выплывают только те технологии, которые ориентированы на серьезные нерегулируемые рынки, на спрос глобальный. И гражданская продукция стала двигателем конкуренции технического прогресса.

В России, к сожалению, я считаю, руководствуются доктринами 60-х годов. С одной стороны, все облегченно вздохнули — у нас в Татарстане полно военных предприятий, появился госзаказ. Но я смотрю, как ведет себя сегмент военной экономики, ориентированный на частные интересы. Они не очень охотно хотят брать некоторые госзаказы, потому что они научились работать на рынке исходя из рыночного спроса. Ведь военный заказ — это всегда бюджет. Сейчас бюджетные возможности кое-какие есть, но тенденция такова, что бюджетные возможности увеличивать госзаказ, они всегда ограничены. Нет ни одной мировой экономики, чтоб военная экономика успешно развивалась и развивались другие сферы. Поэтому конкурентоспособность гражданских отраслей под большим вопросом с точки зрения вписывания в мировую экономику и обретения конкурентоспособности в условиях ВТО.

«ЛЮБОЕ РЕЗКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЭКОНОМИКЕ РЫНОК НИ К ЧЕМУ ХОРОШЕМУ НИКОГДА НЕ ПРИВОДИТ»

Модератор: И каковы, с этой точки зрения, перспективы Татарстана?

Марат Галеев: А это все связано с Татарстаном, потому что здесь все это имеет место. В татарстанской экономике военный сегмент всегда был большой, он имеет серьезное значение.

С точки зрения таких более мелких вопросов сравнения с субъектами и так далее, я считаю, что очень правильной была стратегия Универсиады. В каком смысле? У России была возможность финансировать этот мегапроект сейчас, через несколько лет этой возможности, скорее всего, не будет. И, воспользовавшись этим моментом, мы инфраструктуру резко подняли, и качество стандартов, как Рафаэль Сибгатович сказал, во всех секторах жизни мы, по сути, подняли, инфраструктуру развили. И это надо было, правильно, делать в долг. Почему? Потому что, по сути, мы сделали то, что и за 10 лет не смогли бы сделать с точки зрения инфраструктуры при прежних темпах.

Модератор: За счет собственных ресурсов.

Марат Галеев: Мы сделали это рывком. Сейчас деньги есть, потом их не будет. И потом бы точно не сделали. А этот долг будет девальвирован через какое-то время. Но меня, конечно, тоже насторожило то, что Марат Рашидович высказал. Дело в том, что любое резкое движение в экономике, тем более вот такое кратное, рынок ни к чему хорошему никогда не приводит. И последствия бывают катастрофическими при любом резком скачке в смысле курсов, тарифов и так далее.

Модератор: Мы про девальвацию говорим?

Марат Галеев: Да. Резкий скачок, он катастрофичен в экономике всегда. Это просто аксиоматичное положение. Да, у нас уродливо вписанная наша экономика, я иллюзий здесь не питаю, но пока жить можно в этой ситуации. Резкие скачки вообще противопоказаны.

Рустам Курчаков: Если ориентироваться на транснациональные корпорации, в этих условиях, когда там все ломается, меняется, то есть ориентироваться на корпоратократию, тогда вопрос: а что остается от самобытности Татарстана, которую вы всегда отстаивали? Татарстан становится просто экзотическим придатком какой-нибудь транснациональной корпорации.

Марат Галеев: Нет, думаю, что это не совсем так, потому что вписаться в это очень сложно. Чтобы вписаться более или менее прилично, надо быть интересным кому-то. Просто так быть придатком — это безнадежная ситуация. Но я считаю, что потенциал быть интересным кому-то в ряде отраслей и сфер у нас сохранился.

Рустам Курчаков: То есть все-таки нам нужно вписаться?

Марат Галеев: Совершенно верно.

Рустам Курчаков: Но, вписавшись в транснациональную систему, мы вообще потеряемся как республика?

Марат Галеев: Нет, я не закончил. Я хотел сказать, что любые прорывные технологии XXI века — это результат каких-то совместных исследований на межгосударственном уровне. Хотим мы не хотим, но это так. И все эти силиконовые долины ничего нового и принципиально прорывного не предлагают, кроме каких-то слов, ничего не значащих. В исследования тоже надо суметь вписаться. Поэтому действия Казанского федерального университета и действия КАМАЗа — они правильные, они грамотные. Но грамотные действия не гарантируют успеха. Но, повторю, они правильные, в этом направлении нужно двигаться. Вероятны в ряде сегментов успешные точки интеграции не на уровне сырьевого поставщика, а на уровне вхождения в кооперационные связи — и по разработке, и по внедрению, и по реализации.

Модератор: Как с Mercedes?

Марат Галеев: Да, я это имею в виду. А университет — в исследованиях... Других путей я не вижу. Вот я что имел в виду.

Шамиль Агеев: Забыли упомянуть еще одно событие года — то, что настолько поднялся рейтинг «БИЗНЕС Online» (улыбается)!

Модератор: Спасибо, Шамиль Рахимович!

Марат Галеев: Я все-таки хотел бы сказать, что Универсиада Универсиадой, понятно, но в Татарстане исполнялись социальные программы по жилищному строительству, ремонту школ, строительству детских садов... Ни одна из социальных программ не была прервана, и они все выполнялись и остаются лидерами в России. То есть одно лишь министерство строительства, например, курирует 25 таких программ, и по ветеранам, и прочие. Все они по рейтингу первые в Приволжском округе. Поэтому это была не просто некая сверхсамоцель в ущерб другим, все эти программы социального характера вы-пол-не-ны в 2013 году.