ДАЖЕ СОЗДАНИЕ ПРОДУМАННОЙ ПОЛИТИКИ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЯ НЕ ДАСТ ГАРАНТИЮ ОСВОБОЖДЕНИЯ РОССИИ ОТ ЗАВИСИМОСТИ В СФЕРЕ IТ

На днях министр связи и массовых коммуникаций РФ Николай Никифоров пообещал в Instagram инициировать запрет использования программного обеспечения и оборудования из США в государственном и окологосударственном секторе России. Таким образом Никифоров отреагировал на выход в свет материалов о начале масштабной информационной разведки со стороны США в отношении России. Возможно ли это сегодня? И к каким результатам приведет? Своим мнением по этому поводу мы попросили поделиться одного из самых авторитетных экспертов в области IТ — генерального директора группы компаний ICL Виктора Дьячкова.

На компаниях из США свет клином не сошелся: в мире есть как альтернативные поставщики, так и возможность управлять заказами. Во всяком случае я понял высказывание министра именно так. Что касается нашей зависимости от зарубежных производителей, возможности импортозамещения и других проблемных вопросов из жизни отечественной IТ-промышленности, то здесь все не так просто, рубить с плеча вряд ли стоит. Поясню, что я имею в виду.

В МИРЕ НЕТ СТРАНЫ, КОТОРАЯ МОЖЕТ ВСЕ ПРОИЗВЕСТИ С НУЛЯ

Современная высокотехнологичная промышленность похожа на айсберг. Как бы ни велика казалась его видимая часть, девять десятых айсберга скрыто от наших глаз под толщей воды. И без этих девяти десятых айсберг существовать не может… Современные IТ — это сумма множества технологий. И если 20 - 25 лет назад, например, на нашем предприятии с более чем полувековым опытом работы в сфере вычислительной техники были люди, которые в целом понимали, как устроен компьютер — от создания микросхемы до написания программного обеспечения, то сейчас таких людей фактически не осталось. Уверен, та же самая ситуация во всем мире. И это не брак при подготовке специалистов (может ли такое быть повсюду?), а результат все большего усложнения технологий и все большей специализации производства. Микросхемы делают одни, технологическое оборудование для них — другие, сборку производят третьи, программы пишут четвертые, внедряют их пятые и т.д. И чаще всего это отдельные компании с соответствующими компетенциями. Но и это еще не все. Например, чтобы произвести только микропроцессор, нужно предприятие, нуждающееся в сырье высочайшего качества, то есть в промышленности, развитой соответствующим образом.

В современном мире ни одна страна не может с нуля абсолютно все делать сама — так сложны нынешние технологии. Иногда говорят: тогда надо закупать технологии, может, даже целые заводы! Но это тоже тупиковое решение. Дело в том, что просто покупать такой завод, покупать технологию, не владея рынком, бесполезно. Оборудование невероятно дорогое ($3 - 4 млрд.), окупиться оно должно, как правило, в течение трех лет. Но даже деньги не главное. Главное — владеть всей цепочкой знаний, необходимых для того, чтобы сделать качественную микросхему. И даже в этом случае окупаемости можно добиться только при наличии у вас постоянных заказчиков и партнерской сети, поскольку средства вернутся лишь при очень серьезных объемах производства. А это все присутствует только у мировых IT-лидеров, которые шли к такому положению на рынке несколько десятилетий. Только они в состоянии совершенствовать быстро устаревающие технологии и не терпеть убытков.

НА ЗАПАДЕ ПРАВЯТ БАЛ ПРАГМАТИКИ: ОТОВСЮДУ НЕ ВЫГОНЯТ

Еще в 90-е я обращался к правительству России с предложениями по развитию отечественной IТ-промышленности. Основная идея состояла в том, чтобы располагать на территории нашей страны заводы ведущих мировых компаний. В первую очередь речь шла о корпорации Fujitsu, с которой мы уже тогда тесно сотрудничали. Исходя из возможностей ICL-КПО ВС и потребностей рынка, вполне реальным выглядело создание предприятия по выпуску микроэлектроники. Японские партнеры, с которыми я обсуждал эту возможность, в принципе были не против, но им была нужна «отмашка» от собственного правительства, своего рода гарантия, что государство считает такой шаг целесообразным, поскольку в российско-японских отношениях, как известно, есть определенные сложности. В какой-то момент дело сдвинулось с мертвой точки. В план Ельцина-Хасимото была заложена идея строительства в России завода Fujitsu по производству микропроцессоров. В случае появления такого завода Россия мгновенно стала бы крупным экспортером в области микроэлектроники, потому что российский сегмент рынка этой техники был бы меньше 10%.

Позже я увидел воплощение этой идеи в Германии. Там много малых и средних предприятий, работающих в области прикладной микроэлектроники. Они, например, производят изделия для управления впрыском топлива в автомобили или датчики, которые позволяют правильно рассчитывать их устойчивость и управлять тормозными системами. Базируется это все на разных программно-аппартных комплексах. Показательно, что вся эта высокотехнологичная индустрия начала развиваться лишь после того, как немцы смогли затащить к себе американского производителя процессоров AMD — конкурента Intel. Вокруг него и существует эта экосистема. Завод производит основные компоненты, а потом малый и средний бизнес делает из них решения, которые покупают BMW, Daimler и прочие немецкие автомобильные компании. Нечто подобное можно было организовать и у нас — только вокруг Fujitsu. Как мне потом сказали в МИДе, это был единственный проект, который вообще стоило продвигать. Однако в результате, к сожалению, он даже всерьез не обсуждался.

Второй раз к этой теме вернулись в 2000 году, когда в Японию в первый раз прилетел Владимир Путин. Тогда он пригласил с собой представителей Татарстана. Мне удалось организовать встречу президента нашей республики (в то время это был Минтимер Шаймиев) с президентом Fujitsu. И вновь идея осталась нереализованной из-за политических разногласий. Жаль упущенных возможностей, так как Fujitsu тогда подтвердила свою готовность участвовать в локальных проектах. Тем ни менее не сложилось. А ведь плюс состоял еще в том, что Fujitsu — практически единственная крупная IТ-компания, которая находится вне влияния американцев.

В результате мы сейчас в микроэлектронике работаем на совершенно другом уровне, решая более мелкие, локальные задачи. В каждом случае это происходит по-разному, в зависимости от того, что именно нужно заказчику. Это относится не только к нашей компании, но к другим российским предприятиям. В этих условиях отказ от всех зарубежных технологий, к сожалению, выглядит утопией.

И если мы сейчас выпадем из цепочки международного разделения труда, думаю, ни к чему, кроме очередного отставания, это не приведет. Что касается опасений, что сейчас нас отовсюду выгонят, то экономика не политика. Рынок нужен всем, а на Западе правят бал прагматики. Опять-таки я далек от того, чтобы умалять наши возможности. В конце концов, российские разработчики действительно очень ценятся, но ведь сейчас они работают в кооперации с другими специалистами и пользуются их достижениями, как те нашими. Все знания и технологии размазаны тонким слоем с вкраплениями в разных странах мира. Это и называется глобализацией в экономике. Можно добавить, что как нет ни одной страны, которая может все произвести самостоятельно, также нет и страны, при изоляции которой (внутренней или внешней) все остальные окажутся в безвыходном положении. Замена найдется довольно быстро, а вот снова занять эту рыночную нишу будет трудновато. Поэтому министр, на мой взгляд, отмечал именно этот момент ­ — будем покупать у других.

ЕСТЬ ОПАСНОСТЬ ИМПОРТИРОВАНИЯ СПЕЦИАЛИСТОВ

В середине 90-х годов к нам на завод приезжала делегация Fujitsu. Они делали оценку нашего инженерного потенциала, подготовки специалистов, предприятия в целом. Результаты японцев удовлетворили, и они предложили нам производить для российского рынка телекоммуникационное каналообразующее оборудование, предназначенное для передачи больших объемов информации между крупными городами и отдельными регионами. Нужно отметить, что в США тогда 60% систем было построено именно на этом типе оборудования. Я передал это предложение в то время министру связи РТ Ринату Залялову. Возражать он не возражал, но сказал, что будет конкурс и мы будем состязаться с раскрученным Huawei. Дальше можно не продолжать.

Я, разумеется, не против конкурсов. В последние годы наша компания принимала участие во многих тендерах и выигрывала. Но, когда производство только начинается, конкурсная система его убивает. Ну не может молодое производство на равных состязаться с известными брендами. Те же китайцы поднялись на том, что взяли передовую технологию и дали своим предприятиям госзаказ. В результате появилась мощная компания, которая сейчас активно работает на экспорт.

У нас же происходят вещи прямо противоположные. Нет политики импортозамещения, нет промышленной политики в нашей сфере. Кто отвечает за IТ как за промышленный комплекс, неизвестно, потому что министр связи отвечает, скорее, за то, чтобы правильно использовались информационные технологии и сервисы. Российское агентство по системам управления (РАСУ), которое пыталось это делать, было целенаправленно уничтожено. И очевидно, что не без участия США, которые абсолютно правильно считают оружие управления более эффективным, чем ядерное, уже только потому, что оно используется и в мирное время. А вот у нас до сих пор мало кто понимает, что управление — это оружие, а информационные технологии — базовые компоненты, основа этого оружия.

Управление сейчас, конечно, напрямую связано с программным обеспечением. Причем хотелось бы обратить внимание на то, как эффективно мы его используем. Например, самый обычный Windows, к которому все привыкли и который работает как ОС у многих даже в сотовых телефонах, на самом деле предоставляет гораздо больше возможностей, чем мы используем. Даже самые продвинутые пользователи используют 5 - 7% от реальной функциональности. Иногда для улучшения нужно докупить только некоторые компоненты, заставляющие работать все остальное, но это небольшие деньги. Как правило, это касается защиты информации и персональных данных. К слову, у нас есть отдельное подразделение системных технологий, которое обучает людей использовать системные функции без дополнительных трат. По оценке московских коллег, мы сейчас поддерживаем большинство операционных систем и обладаем практически всей линейкой компетенций по операционным системам, системам сервиса и удаленному управлению в области менеджмента систем и защиты информации.

Конечно, по возможности надо использовать открытые операционные системы. Это выгоднее как с позиции затрачиваемых денег, так и с позиции безопасности. А мы мало что сделали в этой области по сравнению с Европейским союзом. Европейцы еще лет 10 назад приняли у себя законодательные акты, согласно которым в государственных учреждениях можно использовать только ПО с открытыми кодами. Именно после этого Microsoft, не желая терять рынок, начал раскрывать свои коды.

Подводя итоги, можно сказать, что не следует под влиянием эмоций стремиться к изоляции от мировой экономики. Ведь эмоции пройдут, ситуация изменится, а ущерб уже будет нанесен.

Отмечу, что компания ICL-КПО ВС санкций не ожидает. Элементная база для нашей индустрии свободно продается. Единственное, что нам нужно, — это заказы, которые позволят наладить крупное серийное производство. Мы вполне способны выпускать материнские платы и многие другие электронные изделия, но объемы заказов нужно довести хотя бы до 1,5 - 2 миллионов.

Выработка четкой промышленной политики в IТ и импортозамещение в любом случае должны стоять на повестке дня. Так или иначе это нужно для создания новых рабочих мест, уменьшения нашей зависимости от зарубежных производителей и поддержания необходимых компетенций, ведь есть реальная опасность, что даже просто для использования современных технологий придется импортировать специалистов.