Власть имиджа

С точки зрения маркетинга, власть — точно такой же товар, как и любой другой, и её имидж выстраивается по общим законам формирования образа в сознании. Вот в Татарстане новые министры получили дорогие иномарки — и это несмотря на кризис. Некоторые недовольны: "лишние траты, и так денег не хватает". Правильно ли поступило правительство, поддерживая таким образом статус министров?

Хотя законы построения имиджа одни и те же, в каждой стране люди воспринимают власть по-разному и потому требования к её образу очень различны, а часто совершенно противоположны. Вот Франция. Несколько дней назад президент Николя Саркози как бы случайно зашёл в комнату, где его жена Карла Бруни давала интервью глянцевому журналу. Первая пара Франции мило заворковала и приласкалась друг к дружке, демонстрируя прочность семейных уз, любовь и простоту. Французам это нравится. Французский президент должен быть близок к народу, естествен и любвеобилен. "Когда я был президентом республики, я был влюблен в 17 миллионов француженок, — заявил однажды Жискар д'Эстен. — Когда я видел их в толпе, они это чувствовали, а потом голосовали за меня". Его любовницей многие годы была Сильвия Кристель — неподражаемая Эммануэль из одноимённого фильма. При этом у Жискара д’Эстена была законная жена и четверо детей. Сильвия часто заменяла официальную супругу: была хозяйкой официальных приемов и сопровождала президента во время зарубежных поездок. Одно другому нисколько не мешало, а всё вместе только повышало рейтинг президента у французов.

Другой глава Франции, Франсуа Миттеран, имел фактически две семьи: помимо законной супруги, Даниэль, была ещё Анна Пинжо, которая родила Миттерану дочь, о которой тот заботился как и о законных детях. Это — не считая многочисленных любовниц, среди которых блистала знаменитая певица Далида. Когда Миттеран умер, Даниэль сама пригласила Анну на похороны, и впоследствии обе семьи демонстрировали трогательное единение.

Такой имидж власти невозможен ни в одной другой стране, кроме Франции. В пуританских США даже намёк на любовную связь вне семьи кладёт конец политической карьере. Этим успешно пользуются политтехнологи: например, в 2004 году сенатора Джона Керри "утопили", обвинив его в том, что он имеет любовницу —   некую Александру Польер. Доказательств не было никаких, но даже намёка оказалось достаточно, чтобы Керри проиграл, а в 2008 году   вообще отказался выдвигаться. Существует теория, по которой Мэрилин Монро не покончила с собой и не умерла от случайной передозировки лекарств, а была убита, поскольку собралась рассказать журналистам о своей любовной связи с братьями Кеннеди.

В этом отношении требуемый имидж власти в России очень похож на американский: он не допускает даже намёков на семейные проблемы.

Но при чём здесь автомобили?

При том, что средства передвижения и вообще материальное обеспечение власти — это важнейшая составляющая её имиджа, и этот имидж так же устойчив в сознании народа, как и поведение первых лиц и вообще чиновников. Его от власти и требуют.

В европейских странах экономия на расходах правительства — такая же естественная вещь, как партийные выборы. В прошлом году британская королева Елизавета II отменила празднование своей бриллиантовой свадьбы, потому что сочла "неуместным" устраивать "пир во время чумы" в период кризиса. Королева вообще всю жизнь подаёт своим подданным пример бережливости и экономии. Времена расточительности в духе герцога Букингемского остались только в романах. Еще будучи принцессой, она стала первой английской леди, отслужившей в армии: во время войны Елизавета работала шофёром грузовика(!). Она предпочитает простые блюда и ест немного. Дело доходит до того, что остатки еды в королевском дворце используются для приготовления рагу на следующий день. Многие помещения в Букингемском дворце давно не ремонтированы: где-то протекает крыша, где-то давно выцвели обои. На освещении дворца тоже экономят: свет горит только там, где есть люди. Елизавета лично предупредила своих внуков, принцев Уильяма и Гарри, что в нынешние тяжёлые времена демонстративно швыряться деньгами неприлично. А её муж, принц Филипп, бывший морской офицер, в свои 87 лет по-прежнему не даёт себе ни малейшей поблажки и носит брюки, купленные 30 лет назад.

В таких условиях совершенно естественно, что Дэвид Камерон, лидер британских тори, ездит в парламент на велосипеде, как и многие другие парламентарии и чиновники. Велосипед у него уже однажды украли, и 6 мая этого года, как раз перед выступлением Камерона в парламенте, его стащили опять. Чтобы добраться до Вестминстерского дворца, вождю партии крупного капитала пришлось одолжить велосипед у своего коллеги Десмонда Суэйна. Вообще, в европейских странах чиновник или даже премьер-министр на велосипеде — вещь самая обычная.

Поскольку мы гонимся за Европой, то у нас периодически пытаются заставить чиновников умерить аппетиты и тем самым подъевропеить имидж власти. То Ельцин начнёт ездить на работу на трамвае, то Немцов попытается заменить иномарки "Волгами", то Путин купит себе "Ниву". А в прошлом году губернатор Петербурга Валентина Матвиенко решила пересадить членов городского правительства на велосипеды. Правда, не сразу, а когда в городе понастроят достаточное количество велосипедных дорожек. До сих пор, однако, в России подобного никому не удавалось сделать: не только велосипед, но даже "Нивы" с "Волгами" в имидж российской власти не вписываются. Чиновника на велосипеде уважать не будут. Почтение окажут тому, кто несётся по встречной полосе с мигалками и сиренами. Будут ругать, плеваться, — но почитать. И если в Европе в период кризиса власть сокращает расходы, чтобы быть ближе к народу, то в России эти расходы скорее увеличат — чтобы показать, что власти никакой кризис нипочём. Совершенно другая логика. Абсолютно иной имидж. И это не со зла и даже не из презрения к "малым сим" — хотя и это бывает, — а потому что иначе не получается. На трамвае можно попытаться ездить, но всё равно дело кончается бронированным "Мерседесом". По-другому не выходит, народ не поймёт. А уж сколько раз пытались количество "мигалок" урезать — а их всё больше и больше. Поэтому татарстанские министры на дорогих иномарках — это нормально, это логично для имиджа нашей власти. Власть должна высоко сидеть и далеко глядеть. Эти люди — нечто большее, чем простые смертные. Тогда это власть.

Большой начальник на велосипеде, принц в брюках 30-летней давности, королева, доедающая вчерашнее рагу, — это такие же неотъемлемые признаки Европы, как определённые демократические режимы. И пока Матвиенко не пересадит своих чиновников на велосипеды и сама не станет на двухколёсном на работу ездить, Санкт-Петербург останется европейским городом только по названию и внешнему виду, но не по духу. Да и надо ли натягивать на свою русско-татарскую физиономию европейский имидж? Как ни натянешь — а всё криво получается, всё как-то жмёт и перекашивает. Так что пусть уж Европа Европой останется, Россия — Россией, а Татарстан — Татарстаном. По крайней мере, пока.

25.05.09