Игорь Николаев (фото: fbk.ru)

«Я НЕ ОТРИЦАЮ ПРЕДПОЛОЖЕНИЙ, ЧТО США ДОГОВОРИЛИСЬ С САУДОВСКОЙ АРАВИЕЙ О НЕКОТОРОМ СНИЖЕНИИ ЦЕН»

— Игорь Алексеевич, цены на нефть падают. Насколько это понижение долгосрочно и способно ли оно повлиять на нашу экономику?

— Это очень важный фактор, и он будет влиять очень серьезно. В экономике существуют длинные суперциклы, по 10 - 15 лет, и сейчас один из таких циклов, «бычий», связанный с удорожанием цен с начала 2000-х, завершается.

Появились причины фундаментального характера, которые влияют на уровень цен: замедление мировой экономики, замедление темпов экономического роста Китая — известно, что Китай выступает одним из основных потребителей на нефтяном рынке. И, пожалуй, самое главное и что было известно еще несколько лет назад: США становятся главным производителем нефти в мире за счет разработок источников сланцевой нефти. При этом себестоимость их добычи довольно невысока — на разных месторождениях она порядка 40 - 60 долларов за баррель. Технологии продолжают совершенствоваться, и это значит, что себестоимость может еще немного понизиться.

В таких условиях, когда потребление нефти не особенно растет плюс страна-лидер имеет довольно невысокую себестоимость, цены естественно стремятся вниз, что мы сегодня и наблюдаем.

Я не отрицаю предположений, что США договорились с Саудовской Аравией о некотором снижении цен. Может быть, это и имеет место. Но это как раз не фундаментальная причина. Если бы было только это, все было бы много лучше: ну, договорились американцы с саудитами, потом мы как-нибудь с ними договоримся — и все снова наладится. Но речь о фундаментальных экономических причинах, которые сильнее любых договоренностей и которые действуют в долгосрочной перспективе. Фундаментальные причины — это замедление мировой экономики, снижение активности потребителей сырья и, главное, то, что происходит в Америке с нефтедобычей.

К этим фундаментальным причинам следует добавить ситуацию с курсом доллара. Федеральная резервная система США проводила несколько лет политику «количественного смягчения», держала очень низкие ставки, то есть выпускала в оборот дешевые доллары. Эта политика сворачивается этой осенью, а в первой половине следующего года ставки ФРС начнут расти. Соответственно, доллар будет еще дороже, чем сейчас. А поскольку нефть номинируется в долларах, то она, соответственно, будет дешеветь. Это дополнительный важный фактор, влияющий на понижение, который совпал по времени с остальными. В итоге мы и видим такую динамику на нефтяном рынке.

— Можем прикинуть, когда снижение остановится, где, примерно, цена стабилизируется?

— Последние данные говорят за то, что даже уровень в 56 - 57 долларов за баррель достаточен, чтобы США не останавливали свои сланцевые разработки. Я не думаю, что снижение будет до такого уровня, но в следующем году мы можем увидеть цену в диапазоне от 70 до 80 долларов за баррель.

Согласно «бюджетному правилу» этого года все нефтяные доходы, образовавшиеся при среднегодовой цене выше 93 долларов за баррель, идут в резервные фонды. Благодаря благополучному первому полугодию среднегодовая цена будет выше этой отметки, то есть денег не только хватит на бюджетные расходы, но в резервные фонды какие-то отчисления произойдут. Но в следующем году все уже станет по-другому.

НАДО СЛЕЗТЬ С НЕФТЯНОЙ ИГЛЫ

— Бюджетные расходы придется корректировать из-за дешевой нефти?

— Следует констатировать, что после стольких лет разговоров о том, что надо слезать с нефтяной иглы, практических изменений не произошло. У нас около 51 процента бюджета формируется из нефтегазовых доходов. Проект бюджета следующего года, расходы которого считались исходя из базовой цены в 96 долларов за баррель, крайне нереалистичен. Уже сейчас российская марка нефти Urals стоит 80 долларов. А как известно, снижение цены на 1 доллар за баррель стоит бюджету 70 миллиардов рублей. Если цена останется в следующем году хотя бы на этом уровне, то бюджет недополучит — 16 умножить на 70 — более триллиона рублей.

Мы, конечно, сможем тряхнуть резервами, но надо учитывать, что они уже начинают расходоваться. Если на начало года международные резервы Банка России составляли 509 миллиардов долларов, то сейчас они уже почти на 70 миллиардов меньше, а ведь еще ничего всерьез не начиналось, серьезные испытания впереди. Это значит, что необходимо внимательно смотреть на расходы. И определенные приоритеты следует пересмотреть. Мне, например, непонятно, как в таких условиях мы сможем в следующем году увеличить расходы на оборону на 32,8 процента, именно такая цифра значится в проекте бюджета-2015. По расходам бюджету придется ужиматься.

— Не так давно довольно популярным было мнение, что рубль слишком дорог и его неплохо было бы «уронить», чтобы оживить промышленность. Сейчас, наконец, рубль просел довольно серьезно. Производство оживет?

— Да, теория о том, что снижение рубля стимулирует импортозамещение, довольно популярна. Начнут, мол, покупать свое, отечественное, которое дешевле. Но сейчас ее сторонники как-то не очень активны. Видимо, потому что только слабого рубля недостаточно. В 98-м, после дефолта, действительно был рост отечественного производства, шло импортозамещение. Но тогда было, во-первых, очень резкое падение, в разы, во-вторых, было очевидно, что будет и неплохой отскок. Поэтому стали покупать отечественное, которое подешевело очень резко, были инвестиции, поскольку было понятно, что после столь резкого падения неизбежен значительный быстрый отскок.

Чтобы произошло импортозамещение, надо вложиться в создание отечественного производства. Но в ситуации, когда рубль ослабляется и нет надежды на быстрый отскок, любой разумный инвестор скорее придержит средства, купит еще валюты, чем станет вкладывать.

А самого по себе ослабления рубля совершенно недостаточно. Мы же помним начало 90-х, когда рубль падал и падал, а импортозамещения никакого не происходило.

Есть и еще один момент. За годы после дефолта внутренние цены росли опережающими темпами. Кто ездил за границу, тот знает, что там с каждым годом все больше и больше товаров становилось дешевле, чем у нас. То есть рубль хоть и существенно ослаб сегодня, но все равно, поскольку многие товары у нас были очень дорогими, этого снижения недостаточно.

— Если ситуация с понижением нефтяных цен, а следовательно, и доходов РФ обещает быть долгосрочной, какие у нас средства адаптации к ситуации? Есть какие-то меры кроме очевидного снижения бюджетных расходов?

— Вообще, это, конечно, очень печально, что мы вновь оказываемся в ситуации «что же нам делать?» У нас было столько лет, чтобы что-то делать, когда доходы были высоки. А сырьевая зависимость за это время только выросла. Быстро экономику не перестроишь, нужны годы. Мы же все эти годы цементировали экономику сырьевого типа. Чисто инфраструктурно, протягивая новые трубопроводы. Потому что когда вы строите очередную огромную трубу — вы должны по ней что-то качать. Десятки миллиардов долларов США на строительство трубопроводов, потом десятки миллиардов на добычу того, что в них закачать. Вы просто оказываетесь обязаны добывать и добывать, осваивать новые месторождения, все более сложные, дорогие. В итоге госбюджет более чем на половину зависит от сырьевых доходов.

Средств для быстрой адаптации у нас сегодня попросту нет. Поэтому надо задействовать пусть не оригинальные, но надежные средства. Надо не повышать, а снижать налоговую нагрузку. Требуется снизить неопределенность в экономике, а она сегодня зависит и от геополитики. Значит, договаривайтесь, ищите выход, решайте... Не надо быть, вроде как, принципиальными, когда от этого только вред.

НЕ СТОИТ ДУМАТЬ, ЧТО МЫ ОТ САНКЦИЙ СТАНЕМ СИЛЬНЕЕ?

— Довелось не раз слышать, что с санкциями мы станем развиваться «более лучше»...

— К околонулевым темпам роста мы пришли действительно без всяких санкций. Темпы роста снижались последние годы, и вот уже они около нуля. 0,8 процента роста ВВП по итогам первого полугодия 2014 года — никаких санкций в первом полугодии еще не было.

А теперь добавились санкции, и они оказывают свое негативное влияние. Проект госбюджета исходит из того, что санкции будут отменены. Но почему? Откуда этот оптимизм? Неужели исчезнут те политические причины, что вызвали санкции? Вряд ли.

Поэтому надо, глядя в будущее, еще и это учитывать. И не стоит думать, что мы от санкций станем сильнее.

Кстати, то, что заложено в проект бюджета по инфляции, тоже не выдерживает никакой критики. 5,5 процентов годовой инфляции в проекте, и это при нынешних почти 9 процентах по итогам 2014 года? Не могу поверить, что в нынешней ситуации инфляция вдруг столь резко упадет.

— Одно из главных следствий санкций — это затруднение доступа крупных банков к кредитам?

— Не сами банки тут важны, а то, что они, теряя доступ к дешевым кредитам за рубежом, перестают кредитовать наши компании. Такая схема довольно давно существует, она отработана, и вот этот источник кредитования пропадает.

Не стоит думать, что с этим легко справиться, что, раз не дают на Западе, мы пойдем у Китая возьмем. А там взять не так-то просто. В Китае точно так же смотрят, например, на международные рейтинги. А эти рейтинги нам снижают. Нам уже немного осталось до «мусорного» или, по-другому, спекулятивного рейтинга. А что такое «мусорный» рейтинг от, например, Standard&Poors? Это будет означать, что все солидные инвестиционные банки и компании просто обязаны будут российские бумаги продать. Что бы лично они о нас ни думали, как бы хорошо ни относились — они просто по своим внутренним правилам не могут держать в портфелях «мусорные» бумаги.

— В итоге перспектива вырисовывается довольно далекая от радужной...

— Перспектива на самом деле не очень хорошая. Сейчас не ситуация кризиса 2008 - 2009 годов, когда были быстрое падение и быстрый отскок. Сформировалась устойчивая тенденция к понижению, мы вползаем в довольно долгий период. После 2008 - 2009-го власти набрали много обязательств: 20 триллионов рублей на оборону, всем бюджетникам поднять доходы, развернуть мегапроекты — все эти чемпионаты, олимпиады, саммиты... Не думали, что ситуация может ухудшиться. А она ухудшилась.

Получается, что власть стала заложником прежних обещаний. Надо их выполнять — а где брать деньги? Серьезно повышается налоговая нагрузка. Но в такой сложный период категорически нельзя поднимать налоги! Ну да, соберут больше налогов поначалу. Но ведь потом столкнутся с сокращением налоговой базы. А дальше что?

Игорь Стадник