Без «петли Примакова» над Атлантикой не было бы «русской весны» Путина?

ВОСТОКОВЕД ИЗ ЦК КПСС И СОРАТНИК ГОРБАЧЕВА

У Евгения Примакова было редкое для политика качество: из эпохи бурных 90-х годов он вышел без скандала и без единого пятнышка на своем всегда безукоризненном мундире бывалого аппаратчика. Большинство его соратников по борьбе с ельциновской «семьей» были бесцеремонно выброшены в политическое небытие или хотя бы осмеяны: генпрокурор РФ Юрий Скуратов подвергся всероссийскому глумлению после попытки возбудить уголовные дела на Анатолия Чубайса и других «младореформаторов» и был отправлен в отставку, мэр Москвы Юрий Лужков стал героем запоминающихся программ «информационного киллера» Сергея Доренко... А Примаков просто перешел из солнечного политического олимпа в тень, хотя и почетную: с 2001 года он, несостоявшийся российский президент, возглавлял Торгово-промышленную палату РФ. И мог бы оставаться в этом кресле сколь угодно долго: бывший разведчик Владимир Путин, по всей видимости, не имел никаких претензий к бывшему же разведчику Примакову. Но последний сам не захотел оставаться в ТПП на «третий срок», и в 2011 году окончательно ушел с госслужбы, пережив на этой стезе даже несменяемого Лужкова (покинул пост градоначальника в 2010 году). Но и после отставки Примакова было хорошо слышно и видно: он участвовал в общественной жизни, проводил заседания возглавляемого им «Меркурий-клуба», являлся председателем совета директоров ОАО «РТИ» (решения в области комплексных систем связи и безопасности).

Его умное лицо за большими тяжелыми очками запомнилось всей стране. Начинал Примаков как ученый-востоковед: ровно в год смерти Сталина (1953) он окончил арабское отделение Московского института востоковедения по специальности «страновед по арабским странам», а уже в хрущевские годы учился в аспирантуре МГУ на экономическом факультете. Однако местом, где впоследствии пригодился его блестящий потенциал, стала все-таки не одна из стран арабского мира, а еще более пестрая и противоречивая Россия.

Примаков успел сделать научную карьеру: до горбачевской перестройки в его распоряжении оказались три десятилетия для спокойной работы. Правда, эту работу нельзя назвать кабинетной: будущий политик поработал и в журналистике: корреспондентом Гостелерадио СССР, а затем и главным редактором вещания на арабские страны. Был собкором «Правды» на Ближнем Востоке. Защитил диссертации — кандидатскую и докторскую. Ко времени, когда должность генсека КПСС в последний раз в советской истории занял ставропольский «реформатор» Михаил Горбачев, Примаков уже вырос в директора Института востоковедения АН СССР.

Горбачевская оттепель, быстро превратившаяся в неконтролируемую «политическую слякоть», вытолкнула Примакова из тиши кабинетов в общественную жизнь. Он стал народным депутатом СССР и даже вошел в 1989 году в «святую святых» умирающего Советского Союза — ЦК КПСС. Небезосновательно Примакова считали близким к Горбачеву: он также, судя по всему, верил в «социализм с человеческим лицом» и стремился реформировать советскую систему, не затрагивая ее основ. Именно поэтому к режиму Бориса Ельцина, отважившегося на полный демонтаж Советского Союза, Примаков не мог относиться с симпатией. Хотя именно в это время ему довелось сделать головокружительную карьеру.

С Владимиром Путиным (фото: kremlin.ru)

ПАРАЛЛЕЛИ С ПУТИНЫМ: ИЗ ЧЕКИСТОВ В ПРЕМЬЕР-МИНИСТРЫ

Прощание с СССР стало для Примакова и прощанием с Горбачевым: 21 августа он вместе Александром Руцким летал к президенту СССР в Форос. Далее карьера Примакова начала развиваться по неожиданной спирали: из востоковеда и коммуниста-реформатора он неожиданно уходит в спецслужбы, причем сразу в кресло руководителя первого главного управления КГБ СССР. Без «чекистского» бэкграунда это сделать было невозможно, хотя официальная биография Примакова никаких данных на этот счет не содержит. Впрочем, среди «страноведов», выпускаемых Институтом востоковедения, мало было людей, у которых под штатским костюмом не блестели бы звездочки рыцарей «щита и меча».

Примаков быстро становится руководителем Центральной службы разведки СССР (эта аббревиатура еще не была окончательно демонтирована в 1991 году), а затем и директором СВР — службы внешней разведки РФ. В это время спецслужбы оставались едва ли не единственным в системе государства оазисом, который не был охвачен лихорадкой либеральных реформ. Однако «демократический» президент Ельцин к главному внешнему разведчику, как ни странно, благоволил и в 1996 году назначил его на должность министра иностранных дел России. Таким образом, консерватор Примаков стал в одночасье определять внешнюю политику РФ, которая до этого была (по выражению Путина) «абсолютно открытой» и чрезмерно доверчивой по отношению к «нашим западным партнерам».

Впрочем, Примаков хлопнул дверью в «большой мир» не сразу, а лишь спустя три года, будучи уже премьер-министром России. В марте 1999 года он, как это было описано не раз, летел на своем самолете в Вашингтон и уже в полете узнал от вице-президента США Альберта Гора, что Америка приняла решение бомбить Югославию. Сразу после этого Примаков распорядился развернуть самолет и возвращаться в Москву. Для эпохи, когда дружба с «дядей Сэмом» считалась краеугольным камнем внешней политики, это был очень дерзкий поступок.

До этого момента карьера Примакова в чем-то напоминала последующую карьеру Путина: со ступеньки премьерства бывший глава СВР легко мог перешагнуть в президентский кабинет Кремля, как впоследствии сделал это действующий президент — тогда директор ФСБ. И штурм власти, к которому Примакова считают причастным наряду с Лужковым, уже был предпринят с помощью генпрокурора Скуратова, возбудившего уголовные дела или инициировавшего проверки в отношении 780 крупных государственных чиновников из окружения Ельцина. Этот штурм был гораздо опаснее для Кремля, чем безрассудное восстание Руцкого и Руслана Хасбулатова в 1993 году, потому что велся опытными людьми, обладающими колоссальным административным ресурсом. Тем не менее и он сорвался: в мае 1999 года Примакова отправили в отставку с поста премьера. Однако из большой политики он ушел далеко не сразу.

Зимой того же года Примаков избрался депутатом Госдумы и вскоре вместе с Лужковым и президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым создал партию ОВР — «Отечество — вся Россия». Проект во многом предвосхищал «Единую Россию»: даже здесь Примаков еще продолжал идти параллельными путями с Путиным.

В середине нулевых арабист Примаков участвовал в создании группы стратегического видения «Россия — Исламский мир» (которую сейчас возглавляет президент Татарстана Рустам Минниханов). Кроме этого, он активно занимался делами Торгово-промышленной палаты, контактировал с отделением ТПП в Татарстане.

Известно, что события 2014 года, рассорившие Россию с Западом, Примаков воспринял с воодушевлением. Как и во второй половине 90-х годов, в нем проснулся патриот и государственник: он заговорил о структурных ошибках либеральной политики, о необходимости их преодоления. На это он имел полное право: кого еще кроме Примакова с его петлей над Атлантикой можно обозначить предшественником другого внешнеполитического разворота — «русской весны» Путина? Но к этому временному водоразделу здоровье Примакова уже было подорвано болезнью: сегодня, 26 июня, он скончался.

2009 год (фото: tatarstan.ru)

«ОН ВЕЗДЕ УМЕЛ ГОВОРИТЬ НЕКОТОРЫЕ ВЕЩИ, К КОТОРЫМ ПРИСЛУШИВАЛСЯ ПУТИН»

О том, каким запомнился своим современникам Примаков и мог ли он стать президентом России, рассказывают эксперты «БИЗНЕС Online», среди которых оказалось немало людей, знавших бывшего премьера лично.

Юрий Лужков — бывший мэр Москвы и экс-сопредседседатель движения «Отечество — вся Россия»:

— Ушел из жизни один из великих наших современников, человек, который прошел сложный путь и состоялся как крупный государственный деятель. Обладая уникальным талантом и большими организационными способностями, он приносил громадную пользу нашей стране. Евгений Максимович был одним из самых талантливых ученых России, а также, без сомнения, мудрым государственным деятелем. Ему внимали, к его оценкам прислушивались, его позиции следовали миллионы людей. Широта мышления государственного мужа в нем сочеталась и со смелостью. Мы все помним его историческое решение развернуть летевший в Америку самолет в знак протеста против действий НАТО в Югославии. Это был шаг не только смелости и отваги. Это было решение политика, который продемонстрировал ярко и однозначно всему миру свое несогласие с теми действиями, что входили в противоречие с принципами цивилизованного устройства мира.

Когда Примаков руководил фракцией в Государственной думе, его позиция всегда была разумной, принципиальной и отвечала не только текущим, но и перспективным целям строительства новой России.

Бесконечно жаль потерять такого человека, Человека с большой буквы, друга, к которому можно было всегда обратиться за мудрым советом. В моей памяти он навсегда останется верным, дорогим, внимательным и отзывчивым товарищем.

Я горжусь дружбой и общением с этим выдающимся человеком. Всей семьей глубоко скорбим и выражаем искренние соболезнования родным и близким Евгения Максимовича, сочувствуем их утрате.

C Шамилем Агеевым и Минтимером Шаймиевым, 2002 год (фото: tatarstan.ru)

Шамиль Агеев — председатель правления Торгово-промышленной палаты РТ:

— Я только что был на «Меркурий-клубе», вчера прилетел. Мы знали, что он от силы день-два протянет, это был первый «Меркурий клуб» без его участия. В последнее время у него была тяжелая болезнь.

Евгений Максимович — умнейший человек, который здорово относился к Татарстану. Он в первую очередь был экономист и державник, всегда ратовал за многополярность мира и за роль России в нем, в этом его большое значение. Когда он возглавил министерство иностранных дел, оно полностью плясало под дудки Запада и США. Вспомните знаменитую «петлю Примакова», когда он отменил начавшийся визит в Вашингтон и развернул самолет обратно в Москву из-за начала бомбардировки Югославии силами НАТО. Он сам принял это решение.

Примаков был сложностью для ельцинской команды. Зная его потенциал, Березовский и компания сделали все, чтобы его сместили с должности премьер-министра. Он здорово работал с «группой мудрецов» с участием Шаймиева, налаживая контакты с исламским миром, арабскими странами. Сейчас это направление поручили Минниханову.

Примаков достаточно скептически относился к вступлению России в ВТО, подчеркивая, что к этому надо готовиться. Мне с ним пришлось побывать в зарубежных поездках в арабских странах, на Ближнем Востоке. С ним повсюду были добрые отношения, и он везде умел говорить некоторые вещи, к которым прислушивался Путин. Недавно его наградили орденом Александра Невского, хотя на свое 70-летие он отказался от вручения ордена первой степени «За заслуги перед Отечеством» из рук Ельцина. Конкретных причин отказа я не знаю, но это было демонстративно и сильно.

«БЫЛ МОМЕНТ, КОГДА ОН МОГ СТАТЬ ПРЕЗИДЕНТОМ»

Леонид Ивашов — президент Академии геополитических проблем, военный эксперт:

— Я считаю Примакова своим учителем. Мне приходилось много работать с ним: я по военной линии, он — по линии министерства иностранных дел и затем в правительстве. Могу констатировать, что с Евгением Максимовичем, по-моему, ушла эпоха мудрости в международных отношениях и внутрироссийских делах. Он выступал именно как мудрец на переговорных процессах в Гаагском трибунале, защищая Сербию и Милошевича. Он тогда рассекретил некоторые данные службы внешней разведки и припирал к стенке обвинителей фактами — трибунал приходил в замешательство. И, будучи председателем правительства, благодаря своей мудрости он вытащил страну из кризисного состояния, исторического тупика в 1998 - 1999 годах. И последние годы он вкладывал свою мудрость в печатные труды, в выступления на телевидении, на заседаниях «Меркурий-клуба», других организаций. Ушел наш русский мудрец!

Будучи министром иностранных дел, он подавал пример молодому поколению дипломатов и чиновников. Во-первых, он всегда звонил по телефону сам, лично, не через секретарей. Во-вторых, он умел признавать недочеты в работе. Помню, он должен был лететь с Ельциным на Украину, и министерство обороны возражало по одному из пунктов соглашения. Ему было то ли некогда, то ли не доложили — в самый последний момент перед полетом он позвонил и сказал: «Я не досмотрел вашу позицию, но принимаю ее. Давайте возобновим...» В-третьих, Примаков обладал величайшей трудоспособностью. Переговоры — процесс, захватывающий и ночь: днем допоздна переговоры, затем подготовка позиций. И Примаков мог, уйдя отдыхать, затем спуститься, зайти через час-два и добавить к формулировкам что-то еще. И так бывало до утра.

Как-то на юбилее я ему сказал «Вы знаете, Евгений Максимович, меня на Западе называют ястребом. Это с вашей подачи!» Дело в том, что в составе делегаций он умел распределять роли. Помню, были переговоры с госпожой Мадлен Олбрайт — это жесткий госсекретарь, жесткий переговорщик. И вот Примаков, бывало, говорит мне накануне: «Леонид Григорьевич, я знаю, вы интеллигентный человек. И вот когда она начнет прижимать, если я к вам обращусь — пожалуйста, пожестче. Критикуйте позицию МИДа, меня». Примаков говорил, что мы должны поднимать планку переговоров, а уж он ее опустит куда надо. Я тогда в самом деле был вынужден жестко сказать, что МИД слишком много берет на себя — не отвечая за безопасность, МИД не вправе делать такие заявления. Олбрайт, помню, руками машет, говорит: «Евгений, мы не будем слушать генерала». А Примаков тут как взорвется: «Мадлен, подожди, я не вмешиваюсь в ваши дела, кого вы слушаете со своей стороны. Но это представитель минобороны, у них есть позиция — вы что, хотите поссорить минобороны и МИД? Этого не будет!» Вот так он использовал потенциал каждого. Так же он говорил, например, Сергею Кисляку, это наш представитель в Вашингтоне. «Ты, — говорил он, — не бурчи мне под ухо. А попроси слова — и жестко заявляй». И вот так — вроде демократический процесс, но каждый говорил в защиту российских интересов. Как председатель правительства он пошел на жесткий шаг, развернув свой самолет, летевший в США, перед бомбардировками Белграда. Он брал на себя ответственность за свои поступки, брал на себя решение вопросов оказания военно-технической помощи Сербии. Сегодня об этом уже можно сказать, хотя все окружение Ельцина было против, он всегда учитывал позицию минобороны в таких вопросах. Это мудрость, мужество и дипломатический такт в сочетании с системным подходом к проблемам.

Был момент, когда он мог стать президентом, честно говоря, была тогда надежда на то, что Россия обретет свою сущность, возродит свой потенциал и использует его на благо Отечества. И боялись тандема Примаков — Лужков. Этого страшно боялись на Западе. И тогда появились гнусные статьи о нем. Выдумывали разные небылицы, Доренко «запустили» тогда. Помню эпизод: приехал к Евгению Максимовичу на дачу по его просьбе. А он так вот идет, бумаги в руках держит. Я говорю: это, наверное, ваша президентская программа? Нет, говорит. Я изучаю свою биографию — мне вот тут ее написали. Не зацикливался он на этом, но на ложь, конечно, обращал внимание.

«БЫЛ БОЛЬШИМ ДРУГОМ ТАТАРСТАНА»

Рафаэль Хакимов — вице-президент Академии наук РТ, директор Института истории им. Марджани АН РТ:

— Как политик он был масштабным и на международном, и на российском уровнях. Надо сказать, что человек принципиальный, я его знаю по партии «Отечество — вся Россия», в которую он вступил и работал с Шаймиевым, Лужковым, тогда же он встал на защиту регионов, за федерализацию. Как премьер он начал борьбу с коррупцией, это, собственно, была одна из причин его отставки. Он тогда уже понимал, что без борьбы с коррупцией дальше невозможно развивать экономику. В очень сложный период был сторонником принципиальной политики, не воспринимая олигархов, которые, я думаю, заставили его уйти. Я не думаю, что Примаков всерьез хотел стать президентом, я такого не почувствовал, Лужков да, а он нет.

Фатих Сибагатуллин — депутат Госдумы РФ:

— Он редкий человек, такие люди, говорят, рождаются в 100 лет один раз. Вот такой был человек любимый, теплый, не отталкивающий, а притягивающий. Дипломат высшего класса. Все его хвалили, особенно уважали. Он тогда, став премьер-министром, сразу навел порядок. Очень грамотный, начитанный человек. Я же изучаю историю религий, так вот он очень сильный арабист. Он вел переговоры с Саддамом Хусейном, тот его не послушался — вот вам, пожалуйста, итог. Он моей книге «Татары и евреи» дал высшую оценку. Поэтому это огромная утрата. Это был Человек с большой буквы, настоящий мужчина.

Александр Сидякин — депутат Госдумы:

— Я не буду лукавить, я не был с ним лично знаком, но мы пересекались на нескольких публичных мероприятиях. Но, безусловно, это человек-глыба, прошедший самые разные должности дипломатической карьеры, долгое время работавший в интересах российского бизнеса и отработавший премьер-министром. Это, конечно, глыба, безусловно. Никто, наверное, его не может серьезно упрекнуть его в ошибках, которые повлекли за собой какую-то турбулентность, неблагоприятные экономические или дипломатические последствия. Он всегда действовал в такой парадигме понимания реальной действительности. Он прожил долгую, интересную, насыщенную жизнь. Это, конечно, уход человека, которого можно назвать политической глыбой.

Марат Бариев — депутат Госдумы РФ:

— Я был с ним знаком. Мы несколько раз пересекались. Конечно, это огромная потеря не только для России, но и для всего мира. Он был крупнейший политик, экономист, стратегический мыслитель. Он очень много сделал в первую очередь для нашей страны, для советского мира, для России. Будучи премьер-министром в такое же кризисное время, как сейчас, был объявлен дефолт, он смог вытащить своим авторитетом, своим прогнозированием, своим умом страну из экономической ямы, наверное, и политической. С тех пор наша страна начала свое развитие, которое после смены президента обрело еще большую динамику. Мы помним и его разворот самолета во время событий в Югославии, его позицию по отношению к политике США. Он за это пострадал, не был понят руководством страны. Он во всем был принципиален, честен. Это, конечно, помогало всем: и руководству страны, и общественности. Он был большой политик и большой экономист, а также и добрый человек. Это очень большая потеря, вы меня просто оглушили, невосполнимая потеря. Он также был большим другом Татарстана.

ПРИМАКОВ ПРЕДЛАГАЛ ЗАКРЫТЬ ПРОЕКТ «НОВОРОССИЯ»

Георгий Кунадзе — в 1991 - 1993 годах заместитель министра иностранных дел России, затем чрезвычайный и полномочный посол в Республике Корея, в настоящее время главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН:

— Мне посчастливилось (именно так, посчастливилось) работать с Евгением Максимовичем сначала в Институте востоковедения, куда он в 1978 году пришел директором, затем в Институте мировой экономики и международных отношений. Потом уже в горбачевский призыв он ушел в ЦК КПСС. Там он был одним из наиболее прогрессивных государственных деятелей высшего звена. В российский период наши взгляды с Примаковым стали расходиться, и чем дальше — тем больше. Когда он возглавил МИД России, я далеко не со всеми его взглядами, как работник министерства, мог согласиться. Примаков продолжал воспринимать Россию как уменьшенную версию СССР и смотрел на интересы России так же, как смотрел раньше на интересы СССР, а эти интересы, на мой взгляд, во многом не совпадали. При этом он не может считаться автором нынешней внешней политики России. Он ее особенно не критиковал в последние годы, но я помню, как, выступая в «Меркурий-клубе» (в январе этого года — прим. ред.), он призвал закрыть так называемый проект «Новороссия» и сохранить территориальную целостность Украины. Он также призывал к сотрудничеству со всеми странами мира. Как востоковед Примаков понимал важность сотрудничества с Китаем, но как крупный политик он, конечно же, осознавал, что однобокая ориентация на Китай при конфронтации с Западом ставит Россию в крайне невыгодное положение.

Что касается активного участия Евгения Максимовича во внутренней политике в конце 90-х годов, то если учитывать, что «лепил» один из сооснователей движения «Отечество — вся Россия» Юрий Лужков, я думаю, Примаков был в ужасе от того, что оказался с ним в одной команде. Я бы не взялся предсказывать, стало бы лучше или хуже в случае победы этой группы и гипотетического президентства Примакова. Подчеркну — гипотетического, в отличие от вполне реального пожизненного президентства Владимира Путина. Одно очевидно: при Примакове российская внешняя политика была куда более профессиональной по сравнению с нынешней. Даже его знаменитый «разворот над Атлантикой» не привел к изоляции нашей страны, которая происходит сегодня.

В те годы, когда я работал под его непосредственным руководством, Евгений Максимович поражал меня практически каждый день. В области внешней политики он был, я бы сказал, идеальным работником, обладавшим глубоким пониманием самой сути международных отношений. Он всегда удивлял своим остроумием, не всегда безобидным юмором, но умением переключаться моментально на серьезные проблемы. Помимо всего прочего он был прекрасным стилистом, блестяще владеющим письменным языком, был замечательным редактором. Я на него даже обижался. Сидишь несколько часов, ломаешь голову, как получше написать тот или иной документ, а потом Евгений Максимович за 5 - 10 минут практически весь твой текст выбрасывает в корзину и тут же у тебя на глазах пишет то же самое в два-три раза короче и более доходчиво.