ГАФТА СРАЗИЛ НАПОВАЛ ТУКАЙ

Поначалу планировалось, что актер, приехавший в Нижнекамск завершить Год литературы, проведет только творческий вечер. Получилось два — помимо выступления в Доме народного творчества Валентин Гафт поучаствовал в проекте «Литературный дворик» в центральной библиотеке. Послушать знаменитого актера и автора колких эпиграмм пришли представители литературных, общественных объединений и молодые поэты. Прежде чем провести гостя в зал, мэр Нижнекамска Айдар Метшин показал ему новую библиотеку. Внимание Гафта привлекла выставка произведений Тукая. Но больше всего его поразили стихи татарского поэта. «Какой потрясающий, изумительный язык», — восхитился гость и поцеловал в знак благодарности библиотекаря.

Зал встретил Гафта стоя. Ответы на вопросы перемежались чтением стихов. Валентин Иосифович предлагал сам почитать или продолжал начатые ведущим или звучащие прямо из зала строки. Читал настолько проникновенно, выразительно и искренне, что зал аплодировал после каждого его монолога. Стихи про Разина, Шаляпина, Миронова, Гурченко, друзей-актеров... Время от времени предлагал послушать что-то новенькое. Иногда запинался, забывая то или иное слово. Наверное, только эти небольшие заминки да слегка дрожащие руки напоминали о возрасте актера — в сентябре он отметил 80-летний юбилей.

Скромно устроившись за небольшим столиком, Гафт приготовился отвечать на многочисленные вопросы зрителей. Начали с традиционного: как он стал артистом? В ответ Валентин Иосифович только пожал плечами: «Даже не знаю как... Я, честно говоря, не думал о том, что из меня выйдет. Наверное, мне какая-то сила подсознательно говорила: не торопись. Играешь пока в футбол — и играй. Мне хотелось, чтобы меня обожгло что-то эмоциональное». И эмоциональное обожгло. Гафт рассказал, как однажды на уроке литературы его учительница Клавдия Павловна рассказывала о «Евгении Онегине». Вдруг она остановилась посередине класса, между рядами, и вскинула голову: «Боже, как он это читает! Журавлев...» Его это поразило, ведь учительница никогда раньше так не останавливалась. И он стал искать театральные афиши с именем Журавлева и попал-таки на его поэтический вечер. «Вы знаете, он меня скосил... Я ничего лучше, чем журавлевские чтения, никогда не слышал! Потом я нахватал очень много двоек и попал в группу школьной самодеятельности, которую вела наша классная руководительница. Мы частенько прогуливали школу. Там, где театр «Эрмитаж», выдавали костюмы, и мы брали их для того, чтобы было все как в театре», — вспоминал свое детство Гафт. Тогда он играл женские роли. Школа-то мужская была! Во время одного из спектаклей подавился париком — волосы влезли в рот...

«Мама впервые увидела меня в театре, когда я уже стал артистом. На спектакле она была всего один раз, когда я играл с Андрюшей Мироновым «Фигаро». Я ее спросил: «Ну как, мам?» Она ответила: «Валя, какой ты худой!» — вспоминает Гафт реакцию родителей на выбранное им театральное поприще.

Артист с удовольствием рассказал ставший уже чуть ли не анекдотическим случай, когда он, будучи на третьем курсе, провалился — не мог сказать нужную фразу. «Это был мой первый фильм, в котором я снимался, «Убийство на улице Данте». Я должен был войти в дверь, залезть в карман, достать бумажку и сказать: «Марсель Руже, сотрудник газеты «Свободный Сибур». Простите за вторжение, мадам», — даже спустя столько лет Гафт помнит свою первую роль. Эту фразу он репетировал перед зеркалом месяц. Еще бы! Ведь режиссером фильма был сам Михаил Ромм! А оператором был отец Галины Волчек Борис Волчек. Это он снимал когда-то «Пышку» и «Ленина в Октябре»... «Я, когда увидел Плятта, увидел Козырева, всех этих великих артистов, я не мог сказать двух слов. И тогда второй режиссер, который стоял рядом со мной, сказал: «Как мы ошиблись в этом парне!» И я заледенел на всю оставшуюся жизнь. Даже сейчас иногда вспоминаю это, и у меня рефлекс зажатости срабатывает. Как опасно сказать человеку, что он не годится...»

Не получилось, как рассказал артист, тогда не только у него. Еще один ныне известный актер тоже играл в этой картине эпизодическую роль. Ему нужно было зайти и сказать: «Пусть он не уходит, пусть дождется, мать должна сюда прийти». Было снято 12 дублей! Утвержденный на главную роль Михаил Козаков тогда зашелся криком: «Я не могу столько ждать, у меня дела, замените его!» Это был Иннокентий Смоктуновский...

В ДЕТСТВЕ МАНДАРИНЫ И ШОКОЛАД ПАХЛИ ПО-ДРУГОМУ

Детство Гафт вспоминал с удовольствием. Как он сам признался, оно было хоть и тяжелым (пришлось на военные годы), но хорошим и счастливым: «Это не значит, что каждый день был счастливым. Могло быть все плохо, но вдруг принесли билет в Колонный зал Дома союзов. А там меня мама ждет на выходе, и я со всех ног бегу туда. Или кто-то даст конфету, угостит мандарином или шоколадкой... И все это пахло как-то по-другому. Я этот запах забыть не могу до сих пор».

Он хорошо помнит, как началась война. Помнит, как провожал своего двоюродного брата в московское ополчение. Он в первый раз тогда, уткнувшись лбом в пряжку дяди, заплакал: «Я думал, что на войну буду смотреть из окна. У нас есть собаки, есть пограничники, и мы победим. Вот так мне тогда казалось... Потом отца раненым привезли в 44-м году. Я был в госпитале и не видел его лица — отец был весь забинтован. После этого приходил домой и вилкой тыкал во все немецкие вещи».

Очень много вопросов было о ролях Гафта. Однако сам актер, как выяснилось, большинство из них не считает ролями вообще. Скорее, просто небольшими эпизодами в картинах. От звучащих в его адрес восторженных эпитетов типа «великий», «уникальный», «замечательный», он скромно отмахивался рукой: дескать, о чем речь... «Когда ты играешь, ты можешь стать другим человеком. Хотя я считаю, что никакие маски не помогут превратиться в другого. Такого не бывает — человек остается один и тот же. Только обстоятельства вынуждают его быть другим. Когда говорят «перевоплотился», на самом деле человек остается прежним», — рассуждал артист. По его мнению, зритель просто привык видеть тот образ, который был на сцене, и хочет видеть его все время. Особенно это касается кино — образ с экрана переходит в жизнь. Бабочкин сыграл Чапаева. И что бы потом ни играл этот великий артист, он — Чапаев!

И, конечно же, зашел разговор о фильмах Эльдара Рязанова, в которых Гафт снимался не раз. Он рассказал, что фильм «Небеса обетованные» действительно снимался на свалке. «У Рязанова все связано: политика, жизнь, юмор, противоречия. Рязановские картины чем хороши? Когда их в первый раз смотришь, сразу ищешь недостатки. Потом проходит время, ты недостатки оставляешь в покое и видишь там хорошее. Это как дорогие вина — чем дольше они стоят, тем лучше», — оценил артист картины Рязанова.

ОН УМЕР ЧЕРЕЗ 20 ЛЕТ, НЕ ДОГОВОРИВ МОНОЛОГА

Гафт вспомнил трагедию с его другом Андреем Мироновым. 14 августа 1987 года во время гастролей театра в Риге на спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро», не доиграв последнюю сцену, Миронов потерял сознание. Его доставили в нейрохирургическое отделение местной больницы, где диагностировали обширное кровоизлияние в мозг. Два дня врачи боролись за жизнь актера. Миронов скончался утром 16 августа. «Как-то мы с Андрюшей долго репетировали, у него не получался последний монолог Фигаро. Он бегал в Бахрушинский музей, уже имея за плечами картину «Бриллиантовая рука», и все равно не получалось. Через 20 с лишним лет он умер на сцене, не договорив этого монолога...» — горестно вздохнул Гафт и прочитал стихотворение из серии «о людях, которые ушли из жизни и которых я любил».

О, как дрожит в руках перо,
Как тянется оно к бумаге.
Андрюшу вспомнил я, играем «Фигаро»,
Блестят глаза, кипит нутро.

Лицо полным-полно отваги.
Вдруг радость переходит в грусть,
Как страшно он молчит, все зная наизусть,
Не чувствует еще, не понимает,

Кем монолог внезапно сокращен,
Куда слова бесследно исчезают.
Все онемело, градом льется пот,
Последние слова, как льдинки, тают,

Вопят в молчании глаза, они как будто знают
Все, что сейчас произойдет.
Отмеченный Всевышним, он все мог.
И верил, и любил играя.

Но смерть и Фигаро сшибает с ног
И самый важный монолог,
И жизнь на сцене отбирает.

Но знай, Андрей, что «Фигаро»
Не будет никогда старо,
Его еще мы вместе доиграем.
Где встретимся? Пока не знаю,
В слезах бумага и перо.

Гафт читал очень много стихотворений. По сути, они заняли больше половины всего литературного вечера. Читал, кстати, наизусть. Лишь однажды прибегнул к помощи листочка. И то только потому, что написал это стихотворение совсем недавно. Оно до сих пор только в рукописном варианте, на двух небольших блокнотных листочках. Были среди стихотворений и строчки о женщинах.

Потухшая звезда мерцает прошлым светом,
Она давно мертва, а мы еще горим.
Жизнь воспевается поэтом.
Любима ты, и я любим.

И солнца шоколадный грим
Нас украшает жарким летом.
Любовь, не уходи,
Дождись холодных зим.

Я был сражен тобой молодым,
Целуя твои руки, замер при поклоне.
Холодный дождь мне в спину колотил.
Я об одном его просил,
Чтобы только не смывал тепло твоих ладоней.

И дождь молчал, смывал мои грехи.
И в чистый день пришли ко мне стихи,
Как драгоценный плод игры словесной,
Под каждой буквой с подписью небесной.

Лицо к лицу, глаза в глаза,
И тихо вздрагивают плечи.
И нет конца моим стихам,
И нет конца у этой встречи.

На вопрос, а не посвящено ли оно его музе Ольге Остроумовой, Гафт ответил уклончиво: «Ольга Михайловна участвует в этих стихах...»

«За долгие годы Гафт получил множество самых разных наград. Он и народный артист РСФСР, и лауреат Царскосельской художественной премии, и первый лауреат театральной премии им. Смоктуновского. Это не считая орденов за заслуги перед Отечеством и государством. Но сам считает, что самая дорогая для него награда — премия Царскосельского лицея. «Когда я ее получал, то стоял на том самом месте, где когда-то стоял Александр Сергеевич, и касался стола, которого он касался. Оля моя, замечательная, кстати, актриса, тоже получила эту премию. От волнения она потеряла там сознание. После жизни человека ведь ничего не уходит, все остается», — философски рассуждал Гафт.

Зная, что артист написал сотни стихотворений, нижнекамцы поинтересовались, не пора ли ему номинироваться еще и на премию «Большая книга». «Я уже наноминировался!» — отшутился Валентин Иосифович.

«КТО ВЫ, БОРЯ МОИСЕЕВ? КТО — КОБЕЛЬ ВЫ ИЛИ СУКА?»

После стихотворений наступил черед эпиграмм. Артист признался: все началось с Валентина Никулина. «Валя Никулин и я играли «Валентина и Валентину». И у Никулина был монолог о любви, мощный очень. Один раз он так здорово играл, что я взял бумажку и написал ему: «Так ты сегодня о любви сказал, что забеременел весь зал», — начал истории своих эпиграмм Гафт.

Часто они были написаны в виде тостов — на свадьбу, день рождения, юбилей. Именно так родилась эпиграмма скрипачу, который был женат на одной из артисток. «И я приготовил тост, после которого Олег Ефремов мне сказал: «Пиши для капустников». А скрипачу я написал».

Мне слух раздражала фальшивая нота.
Всю жизнь проверял я проклятое «ля».
Как поздно дошло до меня, идиота,
Что скрипка в порядке, жена моя — *.

Гафт откровенно признался: эпиграмма — очень опасная вещь. Ее автор рискует. Иногда так напишется, что потом боком выйдет. Из разряда «боком выйдет» явно эпиграмма Борису Моисееву. Милому, кстати, по мнению Гафта, человеку. Когда артист ее писал, он «просто хотел определить, что это такое».

Ваш любимец. Узнаете?
То охотник он, то зайчик.
То ли дядя, то ли тетя.
То он девочка, то мальчик.

Не стареет, не лысеет,
Озадачена наука.
Кто вы, Боря Моисеев?
Кто — кобель вы или сука?

Из ближайших коллег Гафт вспомнил Людмилу Гурченко: «С Люсей мы снимались вместе в «Клячах». Потрясающий человечище! Она заняла место очень высокое, уйдя. Я написал ей следующее».

Недолго ждать пришлось ей
свой счастливый случай.
«Ночь карнавальная» явилась тут как тут.
Была она везучей, невезучей.
Все в Люсе есть, «но без пяти минут».

В коллекции эпиграмм Гафта, как выяснилось, не только «добрые послания» друзьям-коллегам. Есть эпиграммы поэтам, музыкантам, певцам. Артист прочитал одно из них — поэту-пародисту Александру Иванову.

Я Сашеньку люблю давным-давно,
Он худ, опрятен, говорит любезно,
Но нюх такой на свежее говно,
Что рядом ковыряться бесполезно.

Гафт рассказал, что не только он пишет эпиграммы — ему тоже. «В 65-м году в Минске мы снимались вместе с Роланом Быковым в картине про цирк. Я вообще много раз снимался в подобных картинах, но они почему-то не выходили. Я играл дрессировщика лисиц. И Быков обещал написать на меня эпиграмму. И написал».

Что такое Гафт?
Может, это шкаф?
Или так не выговаривают МХАТ?
Может, это лай?

Лай сплошных лисиц
В шорохе своих и чужих ресниц.
Что такое Гафт?
Вряд ли кто поймет.
Гафт — это, наверное, факт наоборот.

А потом артист пожаловался: кто-то «работает» под его именем. «За меня кто-то пишет. Я недавно читал статью критическую, где разбирают эпиграммы Гафта, Пушкина и других. Но там ни одного слова нет моего! Разбирают чьи-то другие эпиграммы под моей фамилией. И эпиграммы, кстати, очень плохие», — посетовал Гафт.

ШВЫДКОМУ Я НЕПРИЛИЧНОЕ НАПИСАЛ

С великой поэзии как-то незаметно Гафт добрался до мата. «У нас запрещено матом ругаться. Когда идут маленькие девочки 10 - 12 лет и... Это ужасно! Но когда к великому русскому языку, выразителями которого являются Достоевский, Пушкин, Толстой, прибавляется еще и матерный язык, то этому языку нет равного. Швыдкой что-то пытался говорить про мат, я ему неприличное написал».

Нажравшись сыру, как-то смаху
С запасом слов из двух цитат,
Он каркнул так про русский мат,
Что эхо отразило: «На *».

Последнее слово артист произнес вполне различимым шепотом, чем вызвал громкий смех в зале и аплодисменты. Из приличного звучали лирические стихи, посвященные Булату Окуджаве и известной своими афоризмами Фаине Раневской. Гафт просто не мог не вспомнить историю с актрисой, где она в очередной раз блеснула словесным «перлом». «Я не был с ней знаком, мы с Квашой пошли поздравлять ее как-то после спектакля в Моссовете. Он постучал, она спрашивает: «Кто там?» Он отвечает: «Это я, Фаина Георгиевна, Игорь Кваша». Она говорит: «Подожди, Игорь, я надену кофточку, чтобы вас не стошнило».

Голова седая на подушке.
Держит тонкокожая рука
Красный томик «Александр Пушкин».
С ней он и сейчас наверняка.

С ней он никогда не расставался,
Самый лучший — первый кавалер,
В ней он оживал, когда читался.
Вот вам гениальности пример.

Приходил, задумчивый и странный,
Шляпу сняв с курчавой головы.
Вас всегда здесь ждали, Александр,
Жили потому, что были Вы.

О, многострадальная Фаина,
Дорогой захлопнутый рояль.
Грустных нот в нем ровно половина,
Столько же несыгранных. А жаль!

«КАК МОСКВА, КАК ВСЕ РЕБЯТА, КАК ТОВАРИЩ ВАЛЯ»

Гафт прочитал не только известные эпиграммы, но и свой первой стихотворный опус. Если эпиграммы многие поклонники творчества артиста знают наизусть, то лишь немногие знакомы с первым литературным опытом актера. «Я пытался что-то такое написать, у меня не получалось, и меня разрывало. Лет в 8 у меня был приятель-товарищ Эдик, я написал стихотворение ему. И оно вот такое».

В 6:15, в 6:15 поезд прибывает.
На московском на вокзале Эдика встречаем.
Он весел, нетерпеливен, знать ему охота,
Как Москва, как все ребята, как товарищ Валя.

Участников встречи интересовало все: съемки фильма про ветеранов, чтение писем с фронта и «Войны и мира», будущие роли Гафта, кто придет на смену «мхатовским старикам» и то, что осталось за кадром. Гость признался: за кадром осталось все самое интересное. Когда речь зашла о новом поколении актеров, Гафт посетовал на то, что сейчас мало времени дается на подготовку спектаклей. Все торопятся, деньги решают все. Причем это стало нормой. И деньги сейчас важнее роли. «Почему на экране сегодня так много голых, раздетых, одни попки торчат? Это безобразие, за это надо заказывать. И Бог нас за это не простит. Это значит, ослабела голова человеческая...» — с горечью признал великий артист. Час общения с нижнекамцами пролетел очень быстро. Но зрители не сразу отпустили Гафта — уж очень много вопросов хотелось задать любимому актеру. Он ушел только через полтора часа, раздав на прощание автографы и получив от благодарных зрителей букеты цветов.