Проблемы банковского сектора России носят столь фундаментальный характер

О ВЗАИМООТНОШЕНИИ ДЛИННЫХ И КОРОТКИХ ДЕНЕГ

Есть  несколько теорий относительно того, как соотносится между собой  стоимость коротких и длинных денег. Наиболее здравая (на мой взгляд) заключается в том, что стоимость длинного депозита равна средней  ожидаемой стоимости коротких денег в течение периода действия этого депозита плюс некая надбавка за то, что инвестор берет на себя риски, размещая деньги, скажем, не на год, а сразу на 10 лет. На развитых рынках, где уверенность инвесторов в завтрашнем дне высока, эта надбавка невелика, поэтому кривые ставок могут иметь различные формы. Скажем, когда инвесторы ждут снижения ставок, длинные ставки могут быть существенно ниже коротких.

На менее стабильных рынках (как в России) эта надбавка за риск столь велика, что кривые процентных ставок крайне редко бывают инверсными. Более того, обычно, чем выше кредитный риск, тем круче угол наклона кривой и тем дороже длинные деньги по сравнению с короткими. Оговорюсь. Бывает и по-другому. Например, когда инвесторы в пожарном порядке избавляются от всего подряд, и долговые инструменты начинают торговаться по цене, а не по доходности. Иначе говоря, это случается тогда, когда инвесторы продают те бумаги, где при продаже можно выручить больший процент от номинала, а уж длинная это бумага или короткая – дело десятое. Вот и получается, что весь рынок торгуется, скажем, по 60% от номинала, а кривая доходности в такой ситуации становится сильно инвертированной. Но подчеркну, это не норма, а форс-мажор. В обычной же ситуации чем выше кредитные риски, тем больше разница между длинными и короткими деньгами. А это – шанс заработать!

ТРАНСФОРМАЦИЯ СРОКОВ

Конечно, искушение занять деньги в короткую и дешево, и разместить их на подольше и с большей доходностью – слишком очевидно, чтобы банки могли пренебречь такой возможностью, тем более что долгосрочные деньги для большинства банков слишком дефицитны и дороги. И для заработка на трансформации и без рынка РЕПО имеется масса возможностей. Например, по отдельности остатки на расчетных счетах – волатильная штука, однако их средний уровень весьма стабилен и может быть использован для кредитования, тем более, что кассовые разрывы покрываются за счет МБК. Во-вторых, можно строить вексельные "лесенки". В-третьих, можно просто фондировать кредиты за счет МБК и т.д. Несмотря на то, что трансформацией, так или иначе, занимаются все банки, масштабы таких практик сильно ограничены несколькими факторами: здравым смыслом руководства, риск-менеджментом, лимитами контрагентов, которые имеют свойства сжиматься, если банк слишком уж нагло и долго "стоит на привлечении", ну и, конечно же, нормативами ЦБ.

Так или иначе, обычно банки стараются не заигрываться, выдавая пятилетние кредиты  за счет остатков на текущих счетах. Слишком легко оказаться в ситуации, когда вас попросят вернуть все короткие ресурсы, а у вас на руках не будет ничего, кроме ваших неликвидных пятилетних кредитов. И это понимают все. Именно по этой причине мелкие банки, может быть, и хотели бы кредитовать "Газпром", но только в том случае, если к кредитным договорам будут прилагаться договора на обслуживание расчетных счетов "Газпрома". В противном случае овчинка выделки не стоит. Если уж все равно рисковать, то лучше идти в какой-нибудь SME-Retail – там хоть ставки выше.

Однако при определенных условиях обстоятельства прямо-таки подталкивают к неограниченной трансформации, и даже мелкие банки готовы кредитовать хоть "Газпром" или Минфин. Это случается тогда, когда длинные кредиты приобретают свойства коротких, – а именно, когда появляется возможность моментального превращения длинных кредитов в живые деньги, то есть когда кредиты обретают свойство, называемое ликвидностью. Именно это и происходит на рынке облигаций, да и вообще при секьюритизации.

Нынешние  неограниченные возможности рефинансирования облигационных портфелей прямо-таки вынуждают банки пускать все короткие ресурсы на покупку долговых обязательств, тем более, что это не только не наказывается, а наоборот, к этому прилагаются дополнительные бонусы. Например, ОФЗ репуется в ЦБ без дисконта, а для нормативов учитывается как cash. И это – для бумаг со сроком погашения несколько лет. Для качественных корпоративных бумаг условия пожестче, но все равно трансформация не ограничивается практически ничем, разве что величиной дисконтов. Единственная расплата – высокий рыночный риск, да и то, отрицательную переоценку можно долго терпеть, ожидая, пока бумага вернется к номиналу.
Единственная  серьезная угроза такой трансформации – кризис фондирования, который  моментально превращает все кареты в тыквы, и бонд "Газпрома" из выгодной инвестиции разом становится неликвидным кредитом под непривлекательную ставку. Да и то, Банк России и другие центральные банки своими экстраординарными мерами поддержки свели такой риск к минимуму. Да здравствует эра великой трансформации!

ТРАНСФОРМАЦИЯ – ХОРОШО ИЛИ ПЛОХО?

Ну, наверное, во всем можно найти как позитивные, так и негативные стороны.

Судя  по тому, какая динамика наблюдается  в кредитовании и эмиссии долговых бумаг, без трансформации и в России, и в мире реальный сектор до сих пор оставался бы полностью отрезанным от кредитных ресурсов. И это – несомненный плюс трансформации. Центральные банки снабжают рынки преимущественно короткими ресурсами, поэтому основное бремя дарить кредит людям несут "трансформаторы". Исключение – только Федеральный резерв, который, не мудрствуя лукаво, "замутил" программу скупки MBS на триллион с четвертью, назвав это кредитным смягчением, хотя, по сути, это прямое кредитование экономики на срок до 30 лет без посредников в лице скромных тружеников финансового рынка. Наш ЦБ, по счастью, лишен возможности использовать печатный станок с таким размахом и кредитует в основном коротко.

Вторым  плюсом трансформации можно счесть увеличение эффективности управления банковской ликвидностью. То есть в  умеренных масштабах трансформация полезна.
Однако есть и явные минусы. Прежде всего, следует помнить о высоких рыночных рисках, сопутствующих трансформации, и совершенно очевидно, что без гарантии ликвидности со стороны центральных банков трансформация таких масштабов, как нынешняя, вряд ли была бы возможна. А это само по себе является серьезным риском, который заключается в том, что будет крайне трудно начать изымать монетарные стимулы, не поставив под удар "трансформаторов", что чревато новым взрывным ростом процентных ставок для бизнеса и населения. Очевидного выхода из этой ситуации пока, если честно, я не вижу.

Для России трансформация вообще является родовым  пятном банковской системы. О причинах я уже неоднократно говорил ранее: прежде всего это стабильно отрицательные реальные процентные ставки. Например, уже сейчас ЦБ кредитует под залог облигаций под ставку чуть выше 6%, при инфляции около 9,0%. Крупный бизнес опять приучается к тому, что для них стоимость кредитных ресурсов ниже инфляции – это норма. Это значит, что местные банки могут кредитовать их только за счет трансформации. Развивать качественную долгосрочную ресурсную базу в такой ситуации у них нет ни стимулов, ни возможности. Ставки по депозитам, которые бы обеспечили рентабельность качественному долгосрочному кредитному портфелю, не будут интересны населению, так как они не покроют инфляцию.

Это – тупик. Путь в никуда. У российских банков в такой ситуации нет будущего. У них не будет ни стабильной ресурсной  базы, ни качественного кредитного портфеля, а это значит, что не будет и хороших кредитных рейтингов. Поэтому даже за счет внешних займов они не смогут кредитовать первый эшелон, а только лишь SME-Retail, так как крупный и средний бизнес и без посредников займет на рынке внешнего долга дешевле, чем любой банк.

Банковская система, живущая только за счет трансформации и внешних займов, лишена шансов на развитие. Однако выход из этого тупика я вижу только один – жестко давить инфляцию, не считаясь с краткосрочными издержками.

К ЧЕМУ ВСЕ ЭТИ ДЛИННЫЕ РАССУЖДЕНИЯ?

А к тому, что все чаще предложения по стимулированию развития банковской системы сводятся к лозунгам "Укрупнить!", "Объединить!", "Заставить их увеличить!", "Консолидировать!" и тому подобное.

Господа, ну право слово, сколько можно? Уж сколько раз твердили миру: размер – не главное, нет, все без толку. Мы можем административно убить все банки за пределами второй сотни, остальные объединить в десяток мегабанков и насильно их рекапитализировать. Только проблем это никаких не решит.

Если  сложить в одну большую кучу все разрозненные проблемы, эта куча по-прежнему будет представлять собой гору проблем и ничего иного. Качественного рывка не произойдет, а если произойдет, то только в худшую сторону. За примерами ходить далеко не надо. Возьмите Казахстан. Вот уж где не было недостатка в крупных банках, при все тех же системных проблемах. И что в итоге? Все то же самое, что и у нас, только еще хуже.

Проблемы  банковского сектора России носят столь фундаментальный характер, что без коренного пересмотра экономической политики государства, прежде всего, по отношению к инфляции, их не решить. Хотя и от рекапитализации, конечно, вреда не будет.

И да, кстати, если уж кому-то очень хочется бороться с трансформацией на мировом уровне, то куда лучше это делать, откалибровав соответствующим образом нормативы ликвидности и распространив их действие на небанковскую часть финансового сектора, а не путем изобретения новых налогов.

(Слон, 25.12.09)