Татарский след в деле о башкирской нефтянке (Часть 1)

Самое обсуждаемое судебное дело последних двух месяцев в России, которое по степени важности, пожалуй, может поспорить и с событиями на востоке Украины, это - дело о приватизации Башкирского нефтяного энергетического комплекса структурами «АФК «Система».  Но большинство не знает всей подноготной этой истории. Да что там простые обыватели, даже высоколобые политологи все как один говоря о причинах развернувшегося на наших глазах уголовного дела о приватизации башкирской нефтянки, в один голос говорят о каких-то ближайших событиях, совершенно не упоминая о глубинных предпосылках этого события. Это как все равно если в истории Первой мировой войны о причинах ее возникновения мы будем апеллировать лишь к убийству эрцгерцога Фердинада, совершенно позабыв о том, что все страны-участники этого кровавого побоища, заранее готовились к ней, создавая всевозможные блоки, предварительно поделив всю планету на зоны своего влияния. Примерно такая же ситуация и в нефтяной эпопее Башкортостана.

Большинство экспертов-комментаторов, при анализе этого эпохального события, не отвечают на главный вопрос – почему случилось так, что всесильный политический тяжеловес, сила и власть  которого, как казалось еще недавно многим, вечна и незыблема, вдруг решил его продать, причем на далеко не на самых выгодных условиях. Даже если принять слова Изместьева о дополнительных 5 млрд. долл. (об этом см. http://www.rosbalt.ru/moscow/2014/07/31/1298225.html), которые по его словам были выплачены семье Рахимовых что называется «вне кассы» за правду, то общая сумма  выплаты – 7 млрд. долл. (2 млрд. долл. Официально переданы фонду «Урал»), это все равно намного меньше реальной рыночной стоимости всего Башкирского ТЭКа. Ведь господин Рахимов, будучи уже матерым политиком прекрасно понимал, что Башкирский ТЭК – это такой выгодный «козырь», имея который  в своем кармане, гораздо легче вести торг на политическом поле с любым оппонентом, и никакие «жалкие» миллиарды никогда не заменят такую «палочку выручалочку». Как сказал бы в аналогичной ситуации В.И. Ленин - «за  деревьями не видят леса». 

Не побоюсь слова и скажу, что история с Башкирским ТЭК, это история о том, как гордый народ, сумел сломить такого политического тяжеловеса, каким был Муртаза Губайдуллович на протяжении целой эпохи, и заставила его спасая свой политический режим, распрощаться с последним своим козырем. Скажу более того - не будь абсолютного наплевательского отношения к своему народу экс-президента М. Рахимова, никакие потуги федерального центра не привели бы к нынешней ситуации с Башкирским ТЭКом. История эта непростая, но достойна того, чтобы о ней рассказать детальнее.

Большинство российских обывателей привыкли к тому, что острые баталии между различными внутрироссийскими политическими акторами к середине 90-х гг. уже закончились. Но данная аксиома не относится к Республике Башкортостан, которая из-за внутренних противоречий представляла собой оазис политической нестабильности, отголоски которого проявляются и по сей день, в том числе и в деле о башкирской нефтянке.

Теперь уже известно всем, что сама приватизация башкирской нефтянки шла в несколько этапов. Началась она в недалеком 2003 г. Тогда, напомним, в республике вовсю шли президентские выборы, и несмотря на активное применение административного ресурса, до самого ее окончания вовсе не было ясно, кто же одержит в них победу. Поэтому, М.Г. Рахимов, будучи на тот момент президентом РБ, дал, надо думать, добро на приватизацию нефтянки. Сама предвыборная кампания со стороны администрации президента шла под лозунгом  «В республику рвется московский олигархат мечтающий захватить нефтяной комплекс». То есть, избирателю предлагалось ради сохранения нашего народного достояния оставить на следующий, уже третий срок, «свой проверенный кадр» – Муртазу Рахимова. Но пока политтехнологи башкирского Белого Дома ломали голову над новыми лозунгами для электората, было решено, что называется, перестраховаться. Административный ресурс административным ресурсом, креативные лозунги лозунгами, но вдруг дорогой башкортстанец не поведется на них. И на самом верху в Башкортостане не долго думая решили перехватить инициативу. В наших то руках ему будет гораздо лучше видимо, подумал кто-то, а то мало ли что там завтра будет... И решено было принято. А бояться республиканским верхам было от чего. Долгие годы раздуваемые официальной пропагандой в республике мифы трещали по швам. Громче всех хлопнул миф о якобы отсутствии в республике серьезных национальных проблем. Краеугольным камнем в данном случае являлся татарский вопрос. Он то и вышел на первый план. Накал предвыборных страстей вскрыл затушеваемые властями республики в предыдущие годы факты ущемления интересов второго по численности этноса в республике – татарского. «Неожиданно» властям региона пришлось держать удар. И хотя свой зуб в отношении властей республики, также по поводу проводимой ими национальной политики, имели все нетитульные этносы Башкортостана, тем не менее на политическую повестку дня встал именно татарский вопрос, ставший   определяющим фактором во всей предвыборной гонке.  Здесь были несколько причин. Во-первых, татароязычное население, составляющий по разным оценкам до 35 % населения республики, немногим уступающая самой многочисленной этнической группе региона – русским, оказалось в глубоком загоне. Во-вторых, немаловажную роль сыграло то, что принятый за четыре года до этого «Закон о языках народов РБ» проигнорировал требование татарского народа Башкортостана о наделении его родного языка государственным статусом. Выяснилось, что в республике в последние годы ведётся активный процесс закрытия татарских школ, шло сокращение преподавания татарского языка, когда взамен татарам навязывался в качестве родного башкирский. И вообще, татарам западной части Башкортостана настойчиво предлагалось сменить свою этническую идентичность, а для пущей убедительности (чтобы быстрее «дошло» какие нынче наступили времена) во время проведенной годом ранее переписи населения значительная их часть была, естественно, без их согласия переписана в «башкиры». Чего никак не учли идеологи башкиризации, так это того, что татары Башкортостана обладали пассионарностью, сильным национальным самосознанием, для того чтобы можно было просто так сломать эту конструкцию. Не поняли они этого, судя по всему, и позднее, за что в итоге поплатились. Что называется, не рассчитали своих сил.

Параллельно с этим татарские общественные объединения все сильнее загонялись в полуподпольное положение. То регистрации лишат, то офис отберут. Более того, власти всеми правдами и неправдами препятствовали регистрации национально-культурной автономии татар республики. Парадокс, когда самая крупная группа татар в России после Татарстана, из-за противодействия властей не могла зарегистрировать вполне законную автономию. Закон РФ о национально-культурных автономиях фактически на территории республики не действовал. Пустяк, что тут такого, подумали бы некоторые, не особенно прозорливые граждане. Но надо понять, для чего все это делалось, ведь не забавы ради же играли башкирские политики с такими тонкими вещами, как межнациональный мир и дружба народов. Собака здесь, как говорится была зарыта глубже. Цель была в том, чтобы завершить начатое еще при всесильном первом секретаре Башкирского обкома КПСС М. Шакирове «выправление» этнической ситуации в республике, получившего определение как политика «башкиризации». Расчет здесь был таков: превратить большую часть полуторамиллионного татароязычного населения (1,2 млн. татар и около 300 тыс. татароязычных башкир) в неотъемлемую часть титульного этноса. Заодно, конечно и  укрепив легитимность проводимой национальной политики, а также и положение «коренного» народа. При этом разговоры среди сторонников прежнего президента о якобы его «протатарскости» на основании того, что в 1990-е годы в ближайшем окружении Рахимова было много лиц татарского происхождения, никоим образом не противоречит данному факту. Во-первых, эти люди, будучи в окружении главного человека в республике, отстаивали лишь свои личные интересы, никоим образом не влияя на внутреннюю политику. Во-вторых большая их часть  к началу 2000-х гг. уже полностью исчезли из политического поля республики. Оставшиеся же, как например, министр МВД Р. Диваев, верой и правдой прислуживали в качестве придворных чинов и личных опричников главы Башкортостана, постоянно действуя против интересов собственного народа. Это тот случай, когда редкое исключение лишь подтверждает правило. А потому, факт наличия  таких людей в республике - это не противоречие, а позорное пятно на всем татарском народе.

Итак, первый этап приватизации нефтянки начался в 2003 г., когда, как теперь уже известно всем, активы ТЭК через подставные структуры  перешли фактически в руки сына президента Урала Рахимова.  Многие теперь уже подзабыли, что вся предвыборная борьба между основными претендентами на власть в республике, велась тогда вокруг национальных проблем, в первую очередь – вокруг татарского вопроса. Политологи республиканского Белого Дома  в свойственной им манере, надеясь затушевать существующие весьма острые межнациональные противоречия в республике, утверждали, что никаких проблем в этой сфере нет. Но ситуация в Башкортостане уже была такой, что закрыть глаза на очевидные трудности было уже невозможно.

 Основной тон в данном случае задавало татарское национальное движение. Сложно в это поверить, но не татарские организации просили включения татарского вопроса в предвыборную повестку кандидатов на пост президента республики, а сами кандидаты пытались, правда каждый по своему, завлечь на свою сторону сами татарские организации.

Удачнее всего в этом деле продвинулся штаб С. Веремеенко. Сам Веременко одним из узловых пунктов своей программы провозгласил наделение государственным статусом татарского языка в случае своей победы, благодаря чему привлек на свою сторону практически все основные татарские национальные объединения.

Ралиф Сафин, который считался (благодаря своему происхождению) главным «татарским» кандидатом, проявлял крайнюю нерешительность в национальном вопросе. Здесь видимо сказались два фактора. Во-первых, с самого начала Р. Сафин, недооценив протестные настроения, существовавшие среди татар, повел предвыборную агитацию в стиле «мягкой» альтернативы действующему президенту. Во-вторых, если штаб С. Веремеенко состоял в основном из активистов республиканской оппозиции, то в штабе Р. Сафина было много случайных людей, поэтому неудивительно что он был сплошь напичкан «засланными казачками» из башкирского Белого Дома, которые намеренно вели Р. Сафина в неправильном направлении. Когда наконец-то накануне голосования до Ралифа Сафина «дошло», он так и не решился четко обозначить свою позицию по татарскому вопросу. Такая половинчатость не «спасла» его сторонников от тотальных преследований после окончания выборов. Его соратник и близкий приятель певец филармонии Венер Мустафин, не выдержав гонений покончил жизнь самоубийством, а родина Сафина – Илишевский район в наказание за нелояльность была отдана на разграбление ставленнику М. Г. Рахимова Ю. Киму, не оставившему камня на камне от экономики этого некогда цветущего района.

В этих условиях большую надежду республиканские власти возлагали на поддержку кандидатуры М.Г. Рахимова со стороны «управляемого» «Конгресса татар Башкортостана», надеясь расколоть татарское национальное движение и татарский электорат республики. Тем не менее, им это не удалось: 26 сентября 2003 года состоялось расширенное предвыборное заседание Исполкома Конгресса татар Башкортостана, в котором приняли участие руководители районных и городских отделений Конгресса и представители других национальных организаций. На этом заседании была принята единая позиция Конгресса татар Башкортостана и других татарских объединений: «…. Татарская общественность поддержит кандидата, способного обеспечить реальные гарантии равенства всех национальностей в Республике Башкортостан». Исходя из этого «основными требованиями татарской общественности (к кандидатам в президенты – И. Г.) [являются]: 

1. 1.                          Решение вопроса о государственном статусе татарского языка в РБ с учетом этноязыковой ситуации в республике…
2. 2.                          Обеспечение гарантий соблюдения конституционных прав родителей  на свободу выбора языка обучения и воспитания своих детей; прекращение практики перевода татароязычных учащихся на учебный план башкирских школ.
3. 3.                          Создание равных условий для развития культур всех народов республики; финансирование мероприятий по удовлетворению национально-культурных потребностей татарского населения Башкортостана в соответствии с его вкладом в экономику республики.
4. 4.                          Осуществление представительства татар и других национальностей в органах власти и управления всех уровней пропорционально составу населения в республике».

«Конгресс татар Башкортостана обращается к избирателям с призывом отдать свои голоса за кандидата, который принимает эти требования и способен их выполнить». Таким образом, татарское национальное движение, включая даже считавшийся «лояльным» республиканским властям Конгресс татар Башкортостана, отстаивая интересы татароязычного населения республики объективно предъявил единые требования ко всем кандидатам в президенты, независимо от их текущего политического положения. Поэтому, в связи с этим уместно говорить о том, что кандидаты в президенты, претендуя на расположение к себе татароязычного электората, были вынуждены бороться между собой за симпатии татарских национальных объединений, а не наоборот.

Официальные итоги первого тура выборов, сопровождавшегося скандалом всероссийского масштаба (за несколько дней до голосования оппозиция совместно с республиканской прокуратурой накрыла подпольный 800 тыс. тираж фальшивых бюллетеней, напечатанный в одном из типографий администрации президента в г.Уфе), ошеломили почти всех в республике. Власти буквально впали в ступор – неслыханный по масштабу применения административный ресурс обеспечил не больше  40 % голосов за действующего президента. Да и то половина их из этого числа была отдана башкирскими избирателями. Татары западного Башкортостана проголосовали за Сафина, татары г. Уфы - за С. Веремеенко. Вообще, президентские выборы в Башкортостане это всегда больше, чем просто  выборы. Начиная с первых выборов президента в 1993 г. они так или иначе приобретали этнический осадок. Несмотря на то, что в конце 80-х гг. и в 90-х гг. серьезных межнациональных столкновении удалось избежать, и в республике сохранялся относительный порядок, эта тенденция со временем не исчезла, а приобрела характер чего-то должного, став своеобразной «фишкой»  политического пространства региона. Башкортостанцы голосуют не только сердцем, но и исходя из национальной принадлежности кандидатов.

Второй тур был неизбежен и господин Рахимов поехал договариваться в первопрестольную. На каких условиях он выторговал себе президентство доподлинно неизвестно, но после его возвращения из Москвы С. Веремеенко шедший во второй тур, свернул свою деятельность. После чего в своем обращении, изданной и распространённой в виде листовок по всему западному Башкортостану и перепечатанном всеми газетами республики, Рахимов признал наличие национальных проблем татар и обещал в случае своего переизбрания выступить с личной инициативой о придании татарскому языку государственного статуса. Хотя всего лишь годом ранее, накануне второго съезда татар Башкортостана в 2002 г., господин Рахимов прилюдно по простецки заявил «не жуйте г…на про статус татарского языка, не будет такого никогда». Пожалуй, то было впервые в истории, когда татарский фактор заставил чиновника такого уровня признать очевидные вещи. Шаг  М.Г. Рахимова преследовал цель, во-первых, немного загасить пыл общественных страстей в среде татарского населения Башкортостана, а во-вторых, побудить татар прийти на избирательные участки. Иначе из-за того, что выборы стали безальтернативными, существовала вероятность прихода на избирательные участки одних бюджетников.

Татары выдали свой кредит доверия старому президенту. Но после инаугурации, на которой М. Шаймиев в деликатной ему манере напомнил про данное обещание, Муртаза Губайдуллович больше и не вспоминал о своем обещании. Старый-новый президент не спешил выполнять свое слово. Не выполнил он его ни как мужчина, ни как президент многонациональной республики. Напрасны были письма Конгресса татар Башкортостана в адрес президента с напоминанием о необходимости реализации своего обещания. Глас вопиющего в пустыне, ожидаемо услышан не был. Скорее наоборот, со свойственной ему барской решительностью  он принялся наказывать «непокорных холопов» за проявленную нелояльность, что в свою очередь вызывало очередной всплеск народного возмущения. Наказанию были подвергнуты не только отдельные люди, но и целые районы и города республики, «недостаточно» задорно голосовавшие за «правильного» кандидата. Случаи с доведением до самоубийства певца Венера Мустафина и с избиением жителей целого города – Благовещенска, являются лишь самыми известными тому примерами, но далеко не единичными.

Последовавшая после выборов волна гонений, инцидент в г. Благовещенске, отказ от своих предвыборных обещаний стали катализатором, приведшим ко второму политическому кризису рахимовского режима зимой-весной 2005 г.

Продолжение следует

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции