«Люди из Татарстана и Москвы просили держать Бабая в тонусе»

КОНЕЦ СРАЖЕНИЙ С ЛЕСНИКОМ, ИЛИ КАК В РЕСПУБЛИКЕ ВПЕРВЫЕ БРОСИЛИ ВЫЗОВ БАБАЮ

Бабай привык на всех выборах в тяжелейшей борьбе одолевать собственного «лесника». Именно так у нас стали после его победы над министром лесного хозяйства местного правительства на выборах 96-го года называть кандидата-дублера, единственной задачей участия в выборах которого являлось придание им легитимности, если оговорено участие более чем одного кандидата. Тот министр яростно агитировал против себя на всех встречах не то что с избирателями — даже с собственной тенью, говоря, что он всего лишь лесник и дублер. Пару раз выдвигались записные местные оппозиционеры, но политически, финансово, электорально опасности они не представляли, да к тому же, чтобы не отвлекать Бабая от неустанных забот о социально-экономическом развитии республики, кандидатов еще и на всякий случай снимали с выборов за какие-нибудь вопиющие нарушения вроде подкупа избирателей за пучок редиски.

Как вдруг, перед выборами 2003 года, на кампанию заявились сразу два независимых кандидата. Да каких кандидата!

Нет более страшных врагов, чем бывшие друзья.

Так получилось, что у Бабая, как и у большинства других великих вождей, многие друзья стали лютыми врагами.

Один из самых ярких республиканских бизнесменов, сооснователь крупного впоследствии федерального банка Сергей Веременко (очевидно, подразумевается предприниматель Сергей Веремеенко — прим. ред.) был для Бабая (записал с его же слов) «как вторым сыном». Сергей Алексеевич дружил и партнерствовал и с Бабаем, и с Уралом. Он был для них и неиссякаемым источником кипучей бизнес-энергии и просто приятным в общении человеком. Особенно им нравилось, что и он, и его жена (она же ближайший соратник), обаятельная и ироничная красотка Алла, ведут себя с президентской семьей абсолютно не так, как все остальные — заискивая и заикаясь, а как нормальные люди с нормальными людьми. Семейство Бабая за долгие годы на престоле соскучилось по простому человеческому общению. Не мешала даже большая разница в возрасте. Алла Веременко и Луиза, жена Бабая, «хозяйка» республики, так просто были близкими подругами, делясь друг с другом самыми сокровенными подробностями житья-бытья. А вы думали, что семьям Великих Вождей не нужно простое человеческое общение? Ошибались, если думали.

Сергей Веремеенко (фото: school117-ufa.ru)

Разумеется, окружение боялось этого увлечения царственной семьи как огня. Бабаю, по старинному местному обычаю, о котором вы еще не раз здесь прочтете, понесли «кампырамат [10 — так звучит слово «компромат» у некоторых местных чиновников]». В чем уж там конкретно обвиняли Сергея Алексеевича и во что именно поверил Бабай — сложно сказать. Веременко — человек активный, и повод обвинить себя в желании утащить все, что плохо лежит, и оставить многострадальный народ с носом наверняка давал неоднократно.

Так или иначе, однажды Сергей Веременко обнаружил, что Бабай и все члены его семьи всякие отношения с ним и членами его семьи прекратили.

Резко, как всегда, без объявления войны, но, как всегда, бесповоротно — дружба закончилась.

Не знаю, может быть, все Великие Вожди так борются со своими человеческими слабостями, прерывая тяготящие дружеские отношения раз и навсегда? Не знаю, ни за одним больше Великим Вождем я не наблюдал пристально и в непосредственной близости много лет.

Но люди говорят, что видели, как в описываемый период как-то раз случайно попали на один рейс в маленьком салоне бизнес-класса Бабай, его жена и Алла Веременко. Те, кто это видел, говорят, что обе женщины утирали слезы весь рейс, но под суровым взглядом Бабая так и не смогли друг с другом даже обменяться приветствием. Сам я, повторюсь, этой картины не видел, может быть, что-то кто-то здесь и преувеличил, но вряд ли исказив до наоборот.

В итоге Сергею Веременко пришлось перетаскивать весь свой бизнес в Москву, где, к его чести нужно заметить, он вовсе не затерялся, что, видимо, говорит о том, что всеми своими успехами он не обязан только и исключительно семье Бабая. В столице Сергей Алексеевич окончательно оформился олигархом из форбсовского списка, познакомился со многими из тех, кто нами руководил, но при этом, как и все, кто уехал из бабаевской вотчины в похожих обстоятельствах за последние 20 лет, страстно хотел вернуться. Естественно, только на белом коне. Как говаривает один мой московский друг, «со всеми вами, нацменами, одно и то же — только с вами начнешь дела иметь, как вы тут же в родной аул сваливаете». Это в полной мере касалось и Сергея Алексеевича с его украинско-русскими корнями.

Его предвыборная кампания была не только профессиональной и дорогостоящей — она была яростной и эмоциональной. В сонном крае, где десятилетиями главной новостью было отсутствие хоть каких-нибудь новостей, появился человек, который бросил вызов непререкаемому авторитету Бабая.

Веременко бросал обвинения, каких ни сам Бабай, ни кто бы то ни был из 4 млн. жителей республики не слышали никогда. Он бил наотмашь, не выбирая слов и не соблюдая никаких приличий. Он был полностью поглощен этой борьбой, и это завораживало жителей региона, которых в данном разрезе можно уверенно называть обидным словом «электорат».

Электората в итоге набралось за Сергея Веременко около четверти.

И в случае, если другие протестно голосовавшие граждане, которые отдали голоса за второго оппонента Бабая на тех выборах — Ралифа Савина (вероятно, автор имеет в виду Ралифа Сафина, экс-президента «Лукойла» и отца певицы Алсу — прим. ред.) — пришли бы на второй тур, полагаю, значительная часть из них поставила бы галочку напротив чьей угодно фамилии, только не фамилии Бабая.

Ралиф Сафин (фото: council.gov.ru)

Ралиф Савин, тогда один из первых лиц одной из крупнейших российских бизнес-империй, был оппонентом пусть и чуть менее ярким в личном плане, чем Веременко, но ничуть не менее опасным для Бабая.

Для элит его участие означало, что против Бабая работает одна из всемогущих бизнес-империй страны.

Для населения же Савин был в первую, во вторую и в третью очередь папой кумира всех татарских девушек в мире по имени Алсу, на тот момент одной из ярчайших звезд российского поп-небосклона.

Ралиф Рафилович активно задействовал звездную дочь и ее коллег по музыкальному цеху в своей кампании. К тому же выяснилось, что и он не лишен харизмы и обаяния и предстает перед людьми эдаким своим парнем из татарской деревни. А особенно помогали ему (как и Сергею Веременко, впрочем) как бы прорахимовские дуболомы, как правило, главы местных администраций, которые выполняли приказ кого-то не менее выдающегося из столицы республики типа «вырубить электыр [11 — так многие в Башкирии называют электричество]» на встрече Савина с избирателями, проколоть колесо, разогнать концерт поп-звезд и так далее. Все эти доморощенные технологии политической контрпропаганды, разумеется, делали из оппозиционеров народных героев, освободителей от столь распространенных проявлений местечкового идиотизма.

БАБАЕВЦЫ VS БАБАЙ, ИЛИ КТО НЕ СОГЛАСЕН, ТОМУ ЩАС КОЛЕСО ПРОКОЛЕМ И ЭЛЕКТЫР ВЫКЛЮЧИМ

Кампания-2003 была невероятно бестолково организована штабом Бабая. Ее нужно во все учебники для юных пиарщиков и политтехнологов включить и каждый семестр по ней экзамены принимать. При всей той мощнейшей базе, и электоральной, и материальной, и кадровой, да любой, которая нужна для победы на выборах, в 2003 году все, кто номинально были за Бабая, сделали все, чтобы он выборы проиграл.

Нужно-то было, всего лишь, обладая изначально приличным рейтингом, не вступая в перепалку с агрессивными оппонентами, провести спокойную консервативную кампанию, в ходе которой пообещать людям все, за что его критикуют Веременко и Савин, поправить и двигаться дальше. Но бабаевские агитаторы с пеной у рта пытались доказать, что республика под руководством Бабая — это уже сегодня рай на земле, а кто с этим не согласен — тому мы «щас колесо проколем, электыр выключим, газ перекроем, потому что он бессовестный и неблагодарный человек, который против президента пошел»! Избиратель же отказывался признавать свои Старокалмашево и Толбазы раем и из принципа голосовал за оппозицию.

Оппозиция спровоцировала Бабая и его окружение на прямой бестолковый конфликт с умелыми бойцами, которые втянули его в ринг, где он отродясь не бывал и где, естественно, пропускал удар за ударом.

Муртаза Рахимов (фото: mkset.ru)

Дальше было то, что было. Если кто забыл — напомню. В первом туре за Бабая проголосовали 43% избирателей, а за Веременко — 25%. Еще 23% поддержали Савина. То есть за Бабая было 43%, а против — 48. Ралиф Рафилович после первого тура, правда, сказал, что, так или иначе «президентом должен быть мусульманин», но избиратель обычно в таких случаях не слушает своего фаворита на сто процентов.

Однако все резко изменилось после того, как Бабай съездил после первого тура в Москву и поговорил там с... Со своим старшим товарищем, как говорят чиновники, причем даже если «товарищ» годами младше. Вскоре после возвращения мрачного и усталого Бабая нам передали видеокассету в формате бетакам, на которой Сергей Веременко говорит, что он просит своих избирателей на выборы не приходить, потому что он передумал становиться президентом республики.

И во втором туре убедительную победу одержал Бабай.

ОРАНЖЕВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, ИЛИ КАК МОНЕТИЗАЦИЯ ЛЬГОТ ВЫПУСТИЛА ДЖИННА ИЗ БУТЫЛКИ

В 2005 году в республике чуть было не свершилась «оранжевая революция».

Если помните, мода на «цветные революции» пошла именно тогда и началась с Украины, где однажды народ вышел на майдан и сказал, что он вот не уйдет до тех пор, пока ненавистный режим не сдаст ключи от коридоров власти.

У нас, как и у всей страны, как раз в то время случилась монетизация льгот. Это когда министры российского правительства подсчитали, какие колоссальные убытки государству приносят розданные всем и вся, начиная, естественно, с пенсионеров, льготы на бесплатный проезд, проход, пронос, провоз, проживание и т. п., и решили это безобразие немедленно прекратить, а вместо ковровых льготометаний дать конкретно денег конкретным бедным россиянам.

Идея, разумеется, не новая и правильная, но воплощена она была в лучших традициях шоковой терапии. Просто в один прекрасный день пенсионерам сказали, что теперь за проезд надо платить, так решил министр Зурабов.

Пенсионеры, естественно, решили, что караул-грабят, и стали громко возмущаться на остановках. В республике, разумеется, митинги были обращены против Бабая, хотя справедливости ради надо отметить, что он яростно ругался на монетизаторов и всячески пытался сохранить какие возможно льготы во вверенном ему регионе.

Тем не менее руководитель нашей оппозиции, мой добрый товарищ Рамиль Б. (вероятно, подразумевается Рамиль Бигнов, лидер Татарского национального движения Республики Башкортостан — прим. ред.) решил использовать такой шикарный повод, чтобы потрепать своего старинного сначала друга, а потом недруга Бабая.

Рамилю Агзамовичу, который раньше был настолько близким соратником деда, что в 90-е годы даже как-то возглавлял его предвыборный штаб, помогали некоторые другие бывшие друзья Бабая, ныне его недолюбливавшие и находящиеся, в частности, в Татарстане, а также в здании в самом центре Москвы, которое в переписке по Skype все приличные люди обозначают вот так: М_М_М_М_М_М_М.

Правда, похоже? Мы, кстати, потом довольно близко познакомились с теми людьми из-за этой изгороди.

Эти люди из Татарстана и Москвы не только просили Рамиля Агзамовича быть оппозиционером и держать Бабая в тонусе, но еще и помогали оппозиционеру в его непростом положении заниматься бизнесом и довольно уверенно держаться на плаву, быть официально весьма небедным человеком.

В общем, Рамиль Агзамович был не брызжущим слюной одиночкой, а умным и вполне себе циничным, весьма солидным человеком, с которым и воевать-то было приятно.

Бабай почему-то сильно не любил Рамиля Агзамовича, как и всех тех друзей, которые стали потом врагами, но мы понимали, что иметь единственным представляющим реальную силу оппозиционером умного человека гораздо лучше, чем если бы в его отсутствие на это свято место прорвался бы какой-то идиот.

Могу ответственно заявить, что если бы оппозицией во времена монетизации льгот управлял не Рамиль Агзамович, а кто-то из удерживаемых им отморозков, то в 2005 году Белый дом возмущенная толпа сровняла бы с землей.

Рамиль Бигнов (фото: bashinform.ru)

Дело было так. Монетизация льгот выпустила джинна из бутылки — народ захотел на улицы, шуметь и требовать отобранное обратно. В республике это движение возглавил Рамиль Б. Его целью было, как всегда, подергать деда, чтобы он понимал, что Большой Брат смотрит за ним, в покое не оставляет и при случае может устроить ему большую козу даже у него на родине. Разумеется, реально жечь Белый дом и поднимать чиновников на вилы Рамиль Агзамович не собирался.

Прошли несколько митингов. Монетизация продолжалась, количество недовольных быстро росло, как и количество участников митингов.

Людям хотелось экшена, хотелось что-то делать, чтобы их услышали, но Бабай и нам запрещал вступать с митингующими в переговоры, и сам категорически отказывался выходить к людям и объяснять, что это за монетизация такая и как при ней выжить пенсионеру. Бабай был по-детски обижен на тех, кто митинговал, считая, что верный его народ, раздразненный веременковщиной и нашим псевдолиберализмом, стал крайне неблагодарным, не понимающим своего счастья, заключающегося в том, что Бабай, в отличие от большинства коллег, о нем, о народе, думает.

Он ведь действительно, честно говоря, постоянно делал что-то, как ему казалось, нужное для народа — строил газопроводы, школы, больницы, клубы и так далее, выкручивая руки сыну, чтобы он профинансировал то один объект, то другой. А тут вдруг тысячи людей на улицах, которые требуют отставки Бабая, да еще и обвиняют его в том, чего он на самом деле не совершал. Бабай очень обижался и во время каждого митинга уезжал куда-нибудь подальше по районам. А митингующие были уверены, что Бабай уезжает потому, что их боится и не хочет с ними разговаривать.

В конце концов митингующие назначили шествие к Белому дому через весь город, обещая, что к президенту придут 10 тыс. человек и потребуют ответа по всем пунктам повестки дня.

Бабай снова собрался по районам, в худших выражениях обругав министра внутренних дел и Радия за неумение, как он говорил, «справиться с горсткой отщепенцев».

Толпа, узнав, что дед опять уехал, была преисполнена злости и решимости. Б. шел во главе. В толпе появились призывы повторить в республике «оранжевую революцию».

Милиционеры перекрыли подходы к Белому дому автобусами и грузовиками, а также выставили оцепление численностью в несколько тысяч бойцов.

Однако после налета Веременко и Савина среди этих бойцов не было ни малейшей уверенности в том, что они сделают правильную ставку, если будут активно участвовать в жестком подавлении антирахимовского митинга, случись таковое. У нас было полное понимание того, что многие под напором толпы просто разбежались бы, а потом примкнули бы к победителям. Поэтому Белый дом, выглядевший тогда как осажденная крепость, был, на самом деле, гол как сокол.

Толпа, остановившись у автобусов, начала требовать к себе Бабая или кого-то из других высших руководителей.

Под теми или иными предлогами в командировки, правда, разъехались, пожалуй, все столоначальники, кроме членов нашей молодежной ОПГ.

Радий Хабиров (фото: mkset.ru)

Радий Х., понимая, что, если к людям никто не выйдет, дело запахнет керосином, принял единственно возможное решение и залез на грузовик-трибуну.

Митингующие были поражены тем, что впервые второе лицо (по факту тогда это было так, не спорьте те, кто был формально выше!) в политической иерархии республики вышло к толпе недовольных. Власти региона раньше всегда говорили только с послушными и счастливыми китайскими болванчиками, преисполненными благодарности руководству за заботу о них, недостойных.

Радий начал говорить в полной тишине:

— Уважаемые товарищи! То, в чем вы сейчас участвуете, политическая провокация!

Текст дурацкий, согласен. Но у нас не было времени его продумывать, все было спонтанно.

Естественно, слова Радия были заулюлюканы первыми рядами, состоявшими из наиболее активных протестующих.

Однако сам факт появления такого большого начальника перед простыми людьми сделал свое умиротворяющее дело. Попытки обратить выход Радия в катализатор разгрома Белого дома пресек уже Рамиль Б. Отобрав микрофон у упомянутых выше активных маргинальных коллег, он назвал выход Радия, с которым, кстати, они уже сто лет как были хорошо знакомы, мужественным поступком и попросил соблюдать спокойствие и на провокации действительно не поддаваться.

Люди, в принципе, были согласны с тем, что поступок был мужественным — я могу это говорить, потому что сам все время находился в толпе и понимал, чем она дышит. Так, слово за слово, митинг выдохся, и люди разошлись.

С этого дня столь массовых выступлений уже не было.

И можно, конечно, говорить о том, что «оранжевую революцию» разогнал идиотский «контрмитинг», который по жесткому настоянию Бабая был организован в апреле 2005 года. Туда по разнарядке главам районов были свезены тысячи жителей республиканских окраин. Им были розданы дурацкие плакаты типа «Отстоим Бабая», а для солидности вокруг гусарили в камуфляже «бойцы» потешных войск великого и ужасного «Союза молодежи» — особенно патриотично настроенные студенты вузов; но в реальности просто обиженные люди выпустили пар, увидели, что начальство их точно услышало, и перестали митинговать, начав заниматься своими делами.

Тем более что, как я уже говорил, Бабай все возможные меры по борьбе с монетизацией льгот принимал, и люди это видели.

А с Рамилем Агзамычем, как мы тогда поняли, можно спокойно иметь дело. Бабай кричал, топал ногами и требовал разнести по кирпичику все, что принадлежит Б., и мы брали под козырек. Но линия обороны у него была организована грамотно, и зацепить его можно было только «по беспределу», а нам совсем уж отморозками быть не хотелось, потому как жизнь длинная, шарик круглый и чересчур злые действия всегда и обязательно рано или поздно обратно вернутся.

А Б. потом всегда можно было спокойно позвонить, увидеться и обо всем договориться. Давай, мол, мы тебя вот как мочканем, а ты нам вот так вот жестко ответишь. Как-то раз я его даже попросил вынести выговор за вмешательство в личную жизнь противника какого-то его сисадмина, который всякой фигни понаписал на моей страничке в соцсетях. Рамиль Агзамыч был возмущен не меньше моего и виновных наказал.

На том и разошлись.