Александр Сладковский Александр Сладковский Фото: архив «БИЗНЕС Online»

ТЕМА ШОСТАКОВИЧА ТЕСНО ПЕРЕПЛЕТЕНА С МОИМ ПЕТЕРБУРГСКИМ ПРОШЛЫМ

С генеральным директором фирмы «Мелодия» Андреем Кричевским и его заместителем Кариной Абрамян я познакомился год назад. Это случилось прошлым летом в Абхазии на фестивале Хиблы Герзмавы. В Абхазии они впервые услышали ГСО РТ живьем, и реакция их оказалась очень сильной. Кричевский и Абрамян оценили наш оркестр как один из лучших в России, что мне, признаться, было очень приятно. В тот раз я осторожно поделился с ними мечтой записать на «Мелодии» Шостаковича. Мечта эта очень давняя. Она связана и с впечатлениями моего детства: сильнейший толчок к желанию стать дирижером дала изданная «Мелодией» запись Берлинского филармонического оркестра с Караяном из Большого зала Московской консерватории. Это был год 1972-й или 1973-й. Та же «Мелодия» издала Пятую симфонию Чайковского с Мравинским, и я 14-летним был буквально ошеломлен ею: стоял в комнате и вовсю «махал» тем, что неслось с виниловой пластинки. Первой моей оперой на виниле была «Пиковая дама» с Атлантовым и Милашкиной — и это тоже «Мелодия».

Ну а тема Шостаковича, конечно, тесно переплетена с моим петербургским прошлым. Мне посчастливилось быть немного знакомым с Исааком Гликманом, секретарем и одним из ближайших его друзей и соратников. Приятнейший человек, с отличным чувством юмора. Есть такая книга — «Письма к другу. Дмитрий Шостакович — Исааку Гликману», которую я, конечно, прочел от корки до корки. У меня всегда было чувство, что Шостакович где-то рядом. Я стал бывать в Репино в Доме творчества композиторов, гулять по тропинкам, по которым ходил Шостакович. Еще на выпуске из московской Военно-дирижерской школы я играл «Фантастические танцы» Шостаковича, но мало что понимал в том, как устроена эта музыка — просто гордился своим фортепианным уровнем. А вот ко времени обучения в Петербургской консерватории в этом композиторе мне открылось многое, хотя тоже далеко не все. Было понятно более менее о чем «Ленинградская» симфония. А вот 14-ю симфонию я не понимал вообще, про что это, но сама вибрация этой музыки приводила меня в состояние полного отрыва от земли. В те годы часто звучали 11-я и 12-я симфонии — соответственно, «1905» и «1917» год. В общем, Шостакович — это материал, с которым я не просто отвлеченно контактировал, — я с ним жил.

Дмитрий Шостакович Дмитрий Шостакович

РАСШИФРОВАТЬ ТАКОЕ ПОСЛАНИЕ — ЗАДАЧА НЕ ПРОСТО ИНТЕРЕСНАЯ

Дожил до того, что продирижировал петербургскую премьеру симфонического опуса Родиона Щедрина «Диалоги с Шостаковичем», — это случилось на рубеже нулевых в Малом зале Петербургской консерватории. Среди слушателей были Щедрин с Майей Плисецкой и Максим Шостакович с Ириной Антоновной, последней женой композитора. Из учеников Шостаковича я был знаком с Борисом Тищенко и Аликом Мнацаканяном, который довольно долгое время возглавлял кафедру композиции в Петербургской консерватории. Этим людям сейчас чувствую себя обязанным. Многое в Шостаковиче они умудрились объяснить мне так, чтобы этот композитор стал постоянно нужным и важным мне. Шостакович, по-моему, — это летопись советского времени в звуках. Вот эту летописную звукопись я считаю памятником эпохи, зашифрованным сообщением одного из самых сложных и самых великих ее людей. Расшифровать такое послание — задача не просто интересная. Это очень серьезный вызов на тему сопереживания большому художнику, на тему реконструирования былой реальности и, конечно, это способ измерить симфоническую глубину Шостаковича средствами современного оркестрового механизма.

Когда я поделился с Кричевским мечтой записать какие-то симфонии Шостаковича, он не сказал сразу: «Да!» Он сказал: «Мы подумаем». Но на следующей встрече с ним было принято более конкретное решение — записать с ГСО РТ все симфонии Шостаковича и все его инструментальные концерты, которые сыграют лауреаты конкурса имени Чайковского. Обязывающая задача.

Но я рад, что нынешнее руководство и новый менеджмент «Мелодии» делают ставку на большие проекты-антологии. Они их очень красиво издают. Например, ими уже издана подборка записей Святослава Рихтера в 50 дисках. Роскошное музейное подношение ценителям гениального пианиста. И значительная метка в истории отечественной звукозаписывающей индустрии. Мне очень импонирует их серьезный, я бы сказал, штучный подход к каждому своему проекту и ставка на совершенно бескомпромиссные форматы таких вот полных собраний сочинений — от а до я. Но совсем удивительна и лично мне, конечно, приятна родившаяся на основе предложенной нам антологии симфоний Шостаковича следующая идея фирмы «Мелодия» — издать комплект записей Первой, Пятой и Девятой симфоний Малера в «сравнительном» формате. Из их архивов будут подняты эти симфонии в дирижерских версиях Кирилла Кондрашина, а в «свежем» режиме будут сделаны записи этих же симфоний в варианте ГСО РТ. Для нас это огромная честь. Но, поверьте, оркестру такая работа важна не только чисто технически. Не сомневаюсь, что она поднимет коллектив на новый и очень серьезный уровень и репутационно, и исторически.

Памяти Натана Рахлина посвящен фестиваль «Рахлинские сезоны» Памяти Натана Рахлина посвящен фестиваль «Рахлинские сезоны» Фото: архив «БИЗНЕС Online

С 11-Й СИМФОНИИ ШОСТАКОВИЧА ИСТОРИЯ ТАТАРСТАНСКОГО ОРКЕСТРА БУКВАЛЬНО НАЧИНАЛАСЬ ПРИ НАТАНЕ РАХЛИНЕ

Сейчас все празднуют юбилей Прокофьева. Но это же и юбилейный год Шостаковича. А сейчас я скажу еще одну важную вещь: ведь с 11-й симфонии Шостаковича история татарстанского оркестра буквально начиналась при Натане Рахлине. Второй инаугурационный концерт в апреле 1966 года включал это сочинение. Причем рахлинской мотивацией, скорее всего, была памятная и важная ему лично дата: 10-летие московской премьеры этой симфонии, которой он же и дирижировал. Директор Большого зала Московской консерватории Владимир Емельянович Захаров рассказывал мне, как он вез Рахлина из Киева в Москву, накормив его перед самолетом — Рахлин же очень боялся летать — обычным кальцием. Слукавил, сказав, что это таблетки от тошноты. Когда Рахлин узнал, что съеденный препарат вовсе не от тошноты, ему стало еще хуже. Такая вот история.

Но 11-й симфонией Шостаковича на премьере в Москве он продирижировал великолепно. Это первая связь. Вторая связь прояснится, если мы вспомним имя человека, который лоббировал интересы Назиба Жиганова в деле создания татарского симфонического оркестра — это был Шостакович. И тут все смыкается. То есть для меня сила этого проекта не в том, что мы взялись поднять такой груз — сыграть и записать на «Мелодии» все симфонии Шостаковича, хотя и это уникально, а то, что это произойдет в год 50-летия оркестра, в 50-й сезон, в юбилейный год Шостаковича, наконец, в юбилейный год Рахлина.

Александр Сладковский

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции