Данил Салихов: «Я человек, который вырос, кушая картошку, а кому-то банан больше нравится. Но ты меня от картошки не отрывай» Данил Салихов: «Я человек, который вырос, кушая картошку, а кому-то банан больше нравится. Но ты меня от картошки не отрывай»

«ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — СОХРАНЕНИЕ РОДНОГО ЯЗЫКА»

— Данил Хабибрахманович, во-первых, разрешите поздравить вас с избранием на столь ответственный пост — руководить инженерами человеческих душ. Какова ваша главная цель, каким должен быть обновленный союз писателей Татарстана?

— Главная цель — сохранение родного языка. Мы ведь бьем в колокола — закрываются татарские школы! А это значит, что не будет потребности в литературе! Если дети не будут читать на родном языке, то твоя литература кому будет нужна?

— А как писатели помогут в сохранении родного языка?

— Своими сильными произведениями, которые были бы интересны читателю. Должны проводиться встречи писателей с детьми, учениками школ. Должна быть работа с системой образования. Надо развивать детскую литературу, а в настоящее время она находится в плачевном состоянии. Речь идет как о содержании, так и об оформлении этих книг. Надо заинтересовывать детей. Если ты выпускаешь книгу с хорошим содержанием, выполненную в шикарном дизайне, то ее будут читать. Прошло время, когда выходили сказки с примитивным содержанием и оформлением. Нынешние детишки сперва смотрят на обложку, а если заинтересует, то принимаются читать. Время телевидения, интернета — их тяжело чем-то удивить.

Кроме того, для того чтобы развивать наш язык, надо, чтобы хорошо работала периодическая печать, а она теряет тиражи. Читатель уходит с газет и журналов. Сокращается подписка, а значит, и гонорары для авторов, а без увеличения гонораров нельзя будет увидеть на странице чего-нибудь путного! Если писатель будет получать достойный заработок, то это превратилось бы в его главное дело, а сейчас, если у тебя нет средств и ты не можешь даже платить за квартиру, то нельзя полноценно создавать шедевральные произведения.

Да, это мы раньше говорили, что искусство не должно быть построено на материальном. Но тогда это было требованием времени, а сейчас ведь ничего просто так не дается. Материальная составляющая важна, нужно заботиться о писателях. Вот и существует творческий союз, его правление. Каждый вновь избранный председатель союза писателей РТ должен знать, чем дышат литераторы. У нас состоялся разговор, как выйти из нынешнего положения. Очень радует то, что Рустам Минниханов неравнодушен к нашим чаяниям. Посмотрите на республику, у нас ведь говорят так: «Май чүлмәге тышыннан күренә» («Снаружи заметно, что это горшок из-под масла» — аналог русской пословицы «Виден сокол по полету» — прим. ред.), Татарстан цветет, а это заслуга руководства. По спорту мы впереди, хотя некоторые говорят, что, мол, «негров» закупают, деньги тратят, а как без этого можно прославить на весь мир нашу нацию?

И потом неправильно вариться только в собственном соку. Надо заявлять о себе на весь мир. Возьмите для примера Чингиза Айтматова, который прославил свой киргизский народ. Если бы Чингиз абый ограничился написанием книг лишь на родном языке, стал бы он таким прославленным? Не знаю. Или возьмем Расула Гамзатова. Если бы такие две-три личности появились у нас... Наш Мустай Карим как прославил башкирский народ.

К сожалению, у татар нет таких людей, как Чингиз Айтматов или Расул Гамзатов, хотя пишущих на уровне Карима предостаточно, поэтому нужна переводческая деятельность! Для того чтобы татар выдвигать на мировой уровень, нужны хорошие переводы.

— Кстати, а откуда вы планируете взять деньги на помощь писателям?

— Без помощи государства никак. Спасибо министру культуры, сейчас начали давать путевки в санаторий — в Бакирово, Васильево...

— А может ли сам союз писателей зарабатывать деньги?

— Думаю, что нет. Как заработать? Рафис Курбан (предыдущий руководитель союза писателей РТ — прим. ред.) хотел здесь (в здании, где располагается союз, по адресу Муштари, 14 — прим. ред.) кафе открыть, но это памятник архитектуры. Как откроешь, ничего нельзя менять! Не соответствует требованиям санэпидстанции. Может быть, маленький книжный магазин откроем. Посмотрим.

«БИЗНЕС Online» «Рафис Курбан хотел здесь [в здании, где располагается союз писателей] кафе открыть, но это памятник архитектуры. Как откроешь, ничего нельзя менять! Может быть, маленький книжный магазин откроем. Посмотрим» / Фото: prav.tatarstan.ru

«ОДНИ СЕБЯ СЧИТАЮТ ПИСАТЕЛЯМИ, ДРУГИХ ПИСАТЕЛЯМИ СЧИТАЕТ НАРОД»

— Как вы относитесь к тому мнению, что востребованному читателем писателю не нужны никакие союзы и они выполняют исключительно функции собесов.

— Да, многие писатели об этом подумывали, но ведь разрушить то, что есть, очень легко, а возродить ох как непросто. Если у нас есть столько писателей, то есть и возможность для опубликования своих произведений. Государство ведь помогает выпускать многотомники, гонорары помогают писателям. Те, кто считает, что союз не нужен, я им так отвечаю. Вот возьмем наших соседей — чуваш, у них сейчас три-четыре союза писателей появилось. Издаваться стало практически невозможно! Или возьмем Москву. Они смотрят на нас как на солнце, с завистью, так как в Татарстане писатель может издаваться, худо-бедно получать гонорар. Мне кажется, сохранение единства, возможность вместе отстаивать свои права, вместе вести диалог с государством — это более верное решение. Кроме того, сейчас ведь много видов писателей. Одни себя считают писателями, других писателями считает народ. Человек, который крепко держит перо, это понимает. Союз писателей должен существовать, он нужен. Его надо правильно организовать, я так считаю.

— В союзе писателей РТ доминируют авторы, пишущие на татарском языке, это было заметно даже на самом недавнем съезде. Нет ли здесь определенного перекоса? Помогает ли союз авторам, пишущим на русском и других языках? Или же главная задача союза — это именно помощь и поддержка писателей, пишущих по-татарски?

— Нет, у нас сейчас есть порядка 70 русскоязычных авторов. Вообще, у нас нет деления на русских и татар. В татарское книжное издательство любой член союза может принести свое произведение, и к нему, и ко мне одинаково относятся. Нет у нас приоритетного отношения к одной нации за счет другой. Взять Державинскую премию, сейчас мы ее подняли до 200 тысяч рублей. Есть русский вариант журнала «Идель», много переводных изданий видит свет. Много наших русских коллег как раз и занимаются переводами. Я в дальнейшем хочу начать более глубокую работу с переводчиками, с русскими авторами. Если человек вошел в план изданий, то его детище непременно увидит свет.

«БИЗНЕС Online» «У меня сейчас в голове есть два-три события для написания пьес. Если нет события, то и пьеса не получится. Потом должен быть конфликт. Если в пьесе нет конфликта, то произведение будут неинтересным, да это и не будет произведением по большому счету»

«Я НЕ ЛЮБЛЮ ГРЕЧНЕВУЮ КАШУ, ЗАЧЕМ Я ЕЕ БУДУ КУШАТЬ»

— А что вы думаете о состоянии нынешней татарской драматургии, много говорят о том, что очень мало сейчас достойных авторов. Какие имена лидеров молодой татарской драматургии вы бы назвали?

— Говоря по правде, никого, кроме Ильгиза Зайниева, не знаю. Но одно могу сказать — режиссеру театра спускают план, аншлага хотят, и режиссер, и артисты, и бухгалтеры. Говорить, что не хотят ставить пьесы, не приходится. У меня лично ни одно произведение не идет на сцене Камаловского театра, хотя мы с главрежем Фаридом Бикчантаевым однокурсники, вместе учились, вместе остались в театре. Ну что поделаешь? Значит, у него сердце не лежит к моим пьесам. Насильно мил не будешь. Не могу же я его насильно заставить взять мое произведение. Я не люблю гречневую кашу, зачем я ее буду кушать.

— Между тем Бикчантаева и камаловцев часто критикуют за то, что главный театр республики все больше опирается на зарубежную драматургию, чем на татарских авторов...

— На второй-третий день после съезда у нас как раз было заседание правления по этому поводу. В правлении союза писателей сейчас 27 человек, эту тему поднял Вахит Имамов. Я с ним согласен, мы должны служить татарам. Русских театров у нас, слава Богу, много. Нужны постановки и русских, и английских, и французских авторов, но о своем зрителе ни в коем случае не надо забывать! То, что репертуар состоит в большинстве из нетатарских авторов, я это не одобряю!

Мой наставник Рауф Игламов часто любил говорить: «Данил, возле четырех любимых постановок народа должен быть и пятый столп. Это может быть японское, французское произведение, может быть Шекспир, Лопе де Вега. Для того чтобы показать, что мы можем и так сыграть, можем показать зрителю чаяния этого народа, свои возможности». Но четыре столпа должны быть свои! Если ты кремлевский театр — Камаловский, — то не должен забывать традиции. Есть ведь замечательные авторы — Исанбет, Хай Вахит и другие, не надо их забывать. Извините, я человек, который вырос, кушая картошку, а кому-то банан больше нравится. Но ты меня от картошки не отрывай.

О РОМАНЕ «ЗУЛЕЙХА ОТКРЫВАЕТ ГЛАЗА»: «ЕСТЬ МЕСТА, С КОТОРЫМИ Я НЕ СОГЛАСЕН, ЕСТЬ ВЕЩИ, ЗАИНТЕРЕСОВАВШИЕ МЕНЯ»

— Каково ваше отношение к роману Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза»? Есть ли у вас объяснение, почему он вызвал такое полярное мнение среди татарской интеллигенции?

— Книга породила споры. Если она породила споры, значит, это есть литературное произведение. Не было бы дискуссии, не было бы произведения, не было бы интереса к нему. Кто как принимает — это уже конфликт. Кто-то говорит, что татары так не жили, другие, наоборот, опровергают это. Если татары так не жили — напиши, как есть, докажи! Да и вообще хорошее произведение не обходится без споров, гладко не проходит.

— А вы сами читали роман Яхиной?

— Да, с интересом прочел. Есть места, с которыми я не согласен, есть вещи, заинтересовавшие меня. Такая молодая девочка создала такое произведение, которое распространилось по всему миру. Это удивительно. Нельзя односторонне подходить к книге. С Марселем Хакимовичем [Салимжановым] была такая история. К нему подошел один человек и говорит, что смотрел спектакль, и там что-то не так показано. В ответ Салимжанов у него спрашивает: а как должно быть? Тот говорит, что не может объяснить. «Раз не можешь объяснить, тогда и не говори», — сказал ему главный режиссер театра имени Камала.

«У МЕНЯ ТОЛЬКО ДВА-ТРИ ПРОИЗВЕДЕНИЯ НЕ БЫЛИ ПОСТАВЛЕНЫ НА СЦЕНЕ»

— Расскажите немного о себе. Почему вы решили стать драматургом, обычно ведь молодые, талантливые юноши либо пишут стихи или рассказы.

— Я родился в Актанышском районе, в поселке совхоза имени Кирова. Он был создан в 1931 году. Как известно, Актанышский район на 99,9 процента состоит из татар. И поселок, наверное, единственный, который носит русское название. Когда меня спрашивают, откуда ты, я говорю, что из села Сергея. Удивляются, что за деревня такая?

«Откуда ты, мы не совсем знакомы», — так мне часто говорят. Я никогда сам себя не рекламировал. На сегодняшний день 31 мое произведение было поставлено на профессиональной сцене. Практически во всех театрах Башкортостана идут мои вещи, и в наших театрах идет очень много моих произведений. Хвала Аллаху, я считаю, что являюсь одним из востребованных драматургов. У меня только два-три произведения не были поставлены на сцене. Мансур Гилязов любит говорить, что Салихов никогда не пишет пьесы в стол. В Альметьевском театре у меня идут 11 произведений, Сибай, Стерлитамак, Туймазы, Оренбург, Мензелинск. Я драматург, пришедший в драматургию со сцены. Мой наставник был гениальный человек — Марсель Салимжанов. Я его ученик, потом играл на сцене Камаловского, после двух лет работы перешел в Тинчуринский. Тогда я был и принят в союз писателей СССР, поставив три пьесы. В 1996 года меня пригласили сюда в аппарат союза писателей РТ. Я стал директором литературного фонда, через месяц доверили еще одну должность — заместителя председателя. С этого времени я и служу писателям...

«У меня лично ни одно произведение не идет на сцене Камаловского театра, хотя мы с главрежем Фаридом Бикчантаевым вместе учились, вместе остались в театре. Ну что поделаешь? Значит, у него сердце не лежит к моим пьесам»

— А все-таки почему выбрали драматургию?

— Я в 1976-м, после окончания своей Кировской школы, приехал в Казань и поступил на вокальное отделение музыкального училища. Мы с Венерой Ганиевой учились у одного педагога. С третьего курса я перешел в Казанское театральное училище в класс Марселя Салимжанова. Когда начал играть, стал наблюдать за спектаклями. Многие актеры смотрят на роль через образ. Эх, вот так бы я сыграл эту роль, а я уже в это время рассматривал эту роль по-другому, вот бы так написал, здесь бы по-другому сказал, там изменил бы текст — я видел произведение в целом.

Помню пьесу Туфана Миннулина «Яшьлегем-юләрлегем», которая была моей дипломной работой. Покойный Туфан абый спросил у Марселя Хакимовича: ну как? «Очень хорошая пьеса получилась, только есть тут у нас один Данил, который половину своего текста поменял, отсебятину внес», — говорит Салимжанов. Еще один интересный случай произошел, когда ставили «Портфель» Наки Исанбета, другого нашего татарского классика. А мне не понравилось одно предложение. Я говорю — это предложение ошибочное! Хотя у меня даже филологического образования нет. Надо мной смеются, говорят с иронией: «Неужели?» А я спорю, активно защищаю свою позицию. На следующий день Марсель Хакимович говорит: «Пусть тот критик встанет, который Наки раскритиковал!» Фантазия у меня была сильная. Празат Исанбет мою первую же пьесу поставил на сцене, за один год было 11 премьер моих пьес.

— Вы начали писать, еще играя на сцене?

— Да, я ведь два года служил в Камаловском и 8 — в Тинчуринском. У меня 10-летний театральный стаж. Я начал писать, когда перешел в Тинчуринский. Написал «Туй кулмәгем — соңгы буләгем». Была читка худсоветом, артисты слушали со слезами на глазах. Пьеса потом долго шла на сцене, вызывала много споров. Один раз я ее смотрел в деревне Суыксу под Челнами. Ближе к концу встала одна женщина и вскрикнула: «Зачем вы убили этого ребенка!» В спектакле есть такой образ. Артист Анас Галиуллин показывает на меня, сидящего в зрительном зале, пальцем и говорит, что все претензии к нему — убийце героя. Я стараюсь писать по-народному, много ставлюсь. Поэтому, наверное, и счастлив. Некоторые пьесы шли одновременно в 8 театрах. В Башкортостане все произведения идут параллельно. В Сибае идут на башкирском языке, также, как и в Стерлитамаке. В Оренбурге очень много было поставлено. Моя «Хатын түгел — аждаһа» сейчас идет в Дагестане в Ногайском государственном театре.

«БИЗНЕС Online» «Самое тяжелое — начать писать пьесу. Это все говорят. Берешь, потом рвешь написанное»

«В КОМПЬЮТЕРЕ УДОБНО ПЕРЕМЕЩАТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЯ С ОДНОГО МЕСТА НА ДРУГОЕ»

— Вы пишете только пьесы?

— Я еще пишу рассказы. Каждый год перед Сабантуем выходит новое произведение, это уже стало традицией. Сейчас заканчиваю работу над романом. Он должен был выйти в журнале «Казан утлары», хоты бы 10 страниц. Называется «Чукрак» («Глухой»). По словам тех, кто читал, редакторов, довольно-таки интересное произведение. Что касается вокала, которому учился, то иногда для себя исполняю песни, особенно народные мне нравятся.

Вообще, я всегда работал одновременно на многих должностях. Был директором литфонда и заместителем председателя, работу в литературном фонде два года совмещал с работой в сети магазинов «ТАИС», потом был ответственным секретарем Альметьевского отделения союза писателей Татарстана, проработав там 4 года и 7 месяцев. Когда вернулся из Альметьевска, мне предложили стать снова зампредом.

Что касается должности председателя союза писателей, то еще на предыдущем съезде мне предлагали выдвинуть свою кандидатуру. Мне приходилось работать с живыми классиками, такими как Аяз Гилязов, Гариф Ахунов, Амирхан Еники и многими другими, довелось у них получить благословение. Еще я четыре года в Москве был членом международного литературного фонда. Также четыре года был в ревизионной комиссии этого фонда. Тогда там трудились Чингиз Айтматов, Фазиль Искандер, Виктор Астафьев, Роман Солнцев.

— Ваш предшественник Рафис Курбан главной причиной своего ухода с поста председателя союза писателей называл нехватку времени для создания литературных произведений. Вы не боитесь, что также не сможете творить в полную силу?

— У меня один друг купил дачу. На самом деле это не место отдыха, а трудовая колония. Говорит, у воды буду лежать и писать произведения. Нет, так не получится, говорю я про себя. Когда щебечут соловьи, то не пишется. В это время мысли куда-то улетают, произведения рождаются неожиданно. Иногда роешь яму для столба, и к тебе начинает приходить вдохновение. Оно к тебе идет, идет. У драматургов это называется «кинолента видения» — видишь произведение полностью. Поэтому неправильно это, лежа дома, что-то писать. Я, например, пьесу «Хатын түгел — аждаһа» написал за одну ночь. В 9 вечера жена уложила детей, я писал все в черновик, потом переписывал в беловик. Утром жена отвела детей в садик, а когда она вернулась, я ей уже читал готовое произведение. Бывает, рука не успевает записывать за мыслью.

— На компьютере не пишете?

— Привык рукой записывать, компьютер он как бы мои мысли ворует. Ведь при пользовании ручкой рука сама собой двигается, но последние произведения, например «Баязит», который шел в Альметьевском театре, я написал на компьютере. Бывает, хочу начать писать рукой, но лень. В компьютере удобно перемещать предложения с одного места на другое. Раньше пол в комнате был застлан бумагой. Самое тяжелое — начать писать пьесу, это все говорят. Берешь, потом рвешь написанное.

— Расскажите о вашей семье.

— Жена Рамзия — бухгалтер. У дочери Гульназ двое детей, работает учителем в школе №37. Сын Фарид тоже педагог по образованию, в декабре его дочери исполнится четыре годика. У Гульназ — гены филолога, наверное, передались от меня, а сын мог бы стать великолепным актером. Талант есть.

— Вы сказали, что сейчас у вас есть готовый роман. А что с новыми пьесами?

— Нет, почему же, конечно, буду писать. Сейчас завершил пьесу «И, Мөхәммәт», пока еще ее нигде не поставили. У меня сейчас в голове есть два-три события для написания пьес. Если нет события, то и пьеса не получится, и потом должен быть конфликт. Если в пьесе нет конфликта, то произведение будет неинтересным, да это и не будет произведением по большому счету.