Лешек Бальцерович Лешек Бальцерович Фото: ©Lestat (Jan Mehlich), pl.wikipedia.org, лицензия CC BY-SA 3.0

Hej, hej, hej sokoły
Omijajcie góry, lasy, doły.
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
Mój stepowy skowroneczku.

Фома Падура, Hej, sokoły

НЕМНОГО ОБ ИСТОРИИ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛЬШИ

Одним из направлений моей деятельности в сфере экономики является исследование вопросов взаимодействия развитых и развивающихся стран. Речь идет о предпосылках такового взаимодействия, самих вариантах и механизмах взаимодействия, дальнейшем ходе его и, понятное дело, итогах разной степени промежуточности. При этом в исследуемой фактуре недостатка нет, история последнего времени неоднократно подсовывала любопытные кейсы, одним из которых является вопрос развития ситуации за последние четверть века в постсоветской Польше. Собственно говоря, польский вопрос изначально зацепил меня простым фактом: в настоящее время в Польше объем промышленного производства втрое превышает таковой в позднесоветский период, а относительно максимального провала рост оказался шестикратным. Достижение, безусловно, выдающееся — особенно с учетом привычной для России фиксации именно на промышленном производстве — и, соответственно, весьма познавательно знать, что к этому привело и чем поляки за это все заплатили. Кроме того, даже поверхностное изучение вопроса показывает мощнейшие исторические параллели между Польшей и Россией — с той лишь разницей, что Польша была на шаг впереди.

Итак, 1989 год — годовая инфляция в 640%, повальная нищета населения, промышленное производство рухнуло на треть, а 40% предприятий — в предбанкротном состоянии. Как Польша дошла до жизни такой — вопрос отдельный, и он несколько выходит за очерченные рамки, но нельзя не отметить, что серьезную роль сыграла целенаправленная социально-экономическая политика польского коммунистического правительства. Дело в том, что в 1970 - 1971 годах и в 1976 году в стране были существенные антикоммунистические волнения, которые, понятно, были подавлены, но недовольство в обществе крепло. Соответственно, правительство приняло курс на умиротворение ситуации, оно сфокусировалось на нейтрализации недовольства за счет повышения уровня жизни населения. Повышение же это было оплачено, с одной стороны, западными кредитами, а с другой — помощью СССР (напомню, что по состоянию на вторую половину 70-х годов цена экспортируемой нефти была для Союза весьма комфортной). Некоторое время политика срабатывала, но перебои начались уже с началом 1980-х годов (известная история с центральным повышением цен на мясо в июле 1980 года, которая и привела к мощнейшей забастовке и формированию «Солидарности» — независимого профсоюза).

Исчерпалась же она ко второй половине 80-х годов в силу полного оскудения входящих финансовых потоков, трансформируемых в доходы населения и импорт, поскольку у СССР начались свои проблемы, а иностранные кредиты требовалось обслуживать. В итоге образовались массовые дефициты на фоне эмиссионного финансирования зарплат, обратной стороной чего и явилась галопирующая инфляция. Все это сопровождалось забастовками, что привело к переговорам с оппозицией («Солидарностью») в рамках круглого стола начала 1989 года, выборам лета того же года, на которых коммунисты потерпели поражение, и в конечном итоге формированию условно коалиционного правительства, первые роли в котором, однако, играли именно представители «Солидарности».

ГРУППА БАЛЬЦЕРОВИЧА

Был в Польше и свой кружок экономистов, которые пытались работать в направлении «улучшения капитализма», эта неформальная структура была полностью аналогична кружкам в Москве и Ленинграде. На отечественной почве данные организации породили Егора Гайдара, Анатолия Чубайса и всю первую команду российских реформаторов, в польской же структуре выдвинулась фигура Лешека Бальцеровича при поддержке группы соратников. К власти он, надо сказать, не рвался.Так, он отказался от первого предложения «Солидарности» занять пост министра финансов страны. Предложение было принято только после того, как была сформирована команда реформаторов, которой он сам доверял и с которой мог полноценно работать.

Группа Бальцеровича оперативно разработала и представила на суд общества программу реформ. Целью ее было как можно более скорое приведение экономических правил игры к принятым на Западе. Так, закон о финансовой экономии в государственных компаниях позволил осуществлять банкротства государственных предприятий, что в конечном итоге очистило экономику от убыточных предприятий-зомби. Закон о банках запретил эмиссионное финансирование дефицита бюджета, закон по таможенному праву унифицировал таможенные ставки для всех видов предприятий, в сфере налогообложения ему соответствовал закон о налогах, который устранял дифференциацию в ставках. Была отменена государственная монополия на внешнюю торговлю и введена конвертируемость злотого, было отменено льготное кредитование госкомпаний, т. е. политика в этом аспекте полностью противоположна особо выделяемым «институтам развития». Разумеется, были отпущены цены (еще последним коммунистическим правительством) — правительство оставило за собой контроль только за ценами на ЖКХ и на общественный транспорт. Были резко упрощены все процедуры, связанные с открытием новых фирм. Также был прописан порядок увольнения работников и созданы процедуры для выплаты пособий по безработице. Наконец, снимались практически все ограничения на иностранные инвестиции и вывод капитала (полученной прибыли).

По сути, группой Бальцеровича предлагалось ввести рынок «сейчас и сразу», за некоторыми исключениями. Программа была поддержана Западом, польский сейм ее принял в декабре 1989 года — и Бальцерович приступил к выполнению намеченного плана. Была проведена стремительная приватизация — без использования системы ваучеров, предприятия продавались исключительно за наличные. Страну же накрыла «шоковая терапия». Многие цены выросли, подскочила безработица, народ закономерно взвыл — поляки, конечно же, хотели рынка в значении его приятностей, но никак не ужасов. Кредит доверия Бальцеровичу, однако, продержался чуть более двух лет, что позволило осуществить ключевые реформы, развернуть которые вспять было уже невозможно, — финансовую стабилизацию и сокращение инфляции (она снизилась с 640% в 1989 году до 70% в 1991 году), либерализацию цен и внешней торговли, что позволило запустить механизм конкуренции, до того начисто отсутствовавший, а также демонополизацию экономики — к концу 1991 года в частных руках находилось 45% всей промышленности.

КАК ЗАСТАВИТЬ ПОЛЮБИТЬ НЕНАВИДЯЩИЙ ТЕБЯ СОЦИУМ

Помощь Запада также влияла на ситуацию. Так, Парижский клуб кредиторов, которому Польша была должна огромную (для нее) сумму в $48 млрд., принял решение о списании половины этого долга. Само население в изрядной степени спаслось многочисленными программами предоставления гуманитарной помощи. Резко усилилась миграция польской рабочей силы в Европу, в первую очередь в объединяющуюся Германию, — с соответствующими перечислениями домой заработанных на чужбине денег. Вместе с тем за первые два года реформ в стране было создано 600 тыс. новых предприятий, на которых получили работу более 1,5 млн. человек, — поляки поняли, что в рамках рынка надо уметь вертеться, и занялись именно этим. Кроме того, в течение 10 лет Польша получила $3,4 млрд. в рамках финансовой программы ЕС для стран-кандидатов на вступление в ЕС, основная часть этих денег пошла на образовательные программы, кредитование малого предпринимательства и в целом форсирование курса на него как на ключевой элемент новой экономической системы. Это оправдалось — сейчас в рамках малого и среднего бизнеса в стране производится 47% ВВП, а в среднем одно предприятие приходится всего на 10 поляков.

Откат от либерализма, пошедший с 1992 года и включающий в себя отставку Бальцеровича с поста министра финансов, уже не смог сдвинуть ситуацию обратно. Была усилена социальная поддержка населения, приостановлена приватизация, но экономика уже пошла в рост, по итогам 1992 года он составил 2,6%, через три года вырос до 7%, а инфляция снизилась до 28%. Резко выросли иностранные инвестиции — их объем вырос до $20 млрд. к 1997 году. Бальцерович, вернувшийся в правительство в 1997 году, провел пенсионную реформу и реформу банковского сектора, также приведя их к международным стандартам. После этого он занял пост главы ЦБ Польши, который оставил в 2007 году, при этом в 2005 году он получил высшую награду государства — орден Белого Орла. Социум, проклинавший его в 90-е, признал заслуги. В общем-то, признавать есть что: помимо приведенных в начале заметки цифр о промышленном производстве стоит еще и коснуться вопроса реального благосостояния населения, а именно зарплат. Средняя зарплата в Польше составляет сейчас порядка $1050, примерно вдвое больше, чем в России.

САТЕЛЛИТ ГЕРМАНИИ

Надо сказать, что с Бальцеровичем Польше очень повезло. Развитие польской истории шло параллельно со схожими процессами на другом конце света, в Аргентине, но Польша сумела счастливо избежать пузырей и массового закредитовывания населения. По сути, проведенные реформы показали, что страна четко и однозначно принимает устоявшиеся правила игры, что готова встать на инвестиционный путь развития, готова предоставлять для инвестора недорогую, но при этом качественную и грамотную рабочую силу. Кроме того, Польша была, по сути, первой из стран Восточной Европы, которая встала на этот путь взаимодействия (не считая Югославии, но там началась война), соответственно, именно поляки сняли все сливки, наладив работу в новых условиях, хозяйственные и финансовые связи и так далее. К примеру, ни Болгарии, ни Румынии этого не удалось сделать. Кроме того, Польша не стала проситься в зону евро, а сохранила злотый, что позволяло и позволяет гибче адаптировать экономику к меняющимся условиям.

Проблема для Польши (на самом деле не только для нее, но это отдельный большой вопрос) в том, что она, по сути, заняла определенное место в когорте таких же перманентно развивающихся сателлитов и уйти с него не может уже никак. В этом смысле Польша — такой же сателлит Германии, как Германия (или, скажем, Южная Корея) — сателлит США. Растет гегемон — растет и сателлит, проблемы у гегемона — у сателлита такая же ситуация. Понятно, это их выбор, да и в целом деваться им особо некуда, но факт есть факт. Неприятность еще и в том, что Польша платит за свой статус еще и людьми: к примеру, в 2015 году из Польши в Германию переехали на ПМЖ 150 тыс. человек, что с учетом численности населения в 28 раз превышает такой показатель для РФ. По сути, для вот таких стран уже сформирован тренд: для молодых жителей страны, оказывается, более выгодно перебазироваться на территорию гегемона (пусть даже с ухудшением стартовых условий жизни), чем оставаться дома. Это более выгодно в долгосрочном плане. Безусловно, описанная выше интеграция принесла много всего положительного, но в том числе она снизила формальные и неформальные барьеры для эмиграции на Запад. Увы и ах — в итоге из-за экономического роста на фоне падающей рождаемости и отъездов происходит переход от избытка рабочей силы к дефициту, а уехавшие теряют связи и перестают слать деньги. Соответственно, страна остается без лучших специалистов, теряет людей фертильного возраста, пропадает налоговая база, растет доля пенсионеров с соответствующими последствиями для бюджета.

Впрочем, ситуация такая, какая она есть. И жить с этим именно что Польше.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции