«МЫ ТУТ ЕЩЕ МИНУТ ПЯТЬ ПОШУМИМ, ЛАДНО?»

«Большой договор» Татарстана с Россией был подписан 15 февраля 1994 года. Все знали, да никто особенно и не скрывал, что главным соглашением в этом комплексе из 12 его составляющих было распределение между центром и республикой нефти, добытой в Татарстане. Но одно дело — добыть, другое — поделить, а третье — и, очевидно, главное — реализовать. Не имея перерабатывающих заводов, танкерного флота, республика стала зависеть от хозяина трубопроводов. «В России искусственно создают ситуацию, когда нефть вроде бы никому не нужна. А тем временем идет жульническое, бесхозяйственное ее растаскивание коммерческими структурами, которым нет дела до нужд региона», — резюмировал такое положение вещей премьер-министр Татарстана Мухаммат Сабиров. Противостоять внешнему «торможению» приходилось только надеясь на себя, что-то пробивая, изыскивая, изобретая, на ходу осваивая супернауку нефтяного рынка, особо безжалостного к новичкам, тем более нежеланным. Некоторые ходы правительства молодой республики, может, и не заслуживали, а может, и вправду давали повод для критики. Скажем, для сих пор неясно, как оценить муратовские венгерские яблоки или сабировские автобусы-«мерседесы», приобретенные в начале 90-х за нефтедоллары. Но в любом случае мотивация этих попыток представляется честной. Купили ведь не футбольный «Челси», а что-то для народа! И главным результатом было то, что новообретенная нефть стала основным инструментом политики так называемого мягкого вхождения в рынок. Оно стало буфером для живущих в Татарстане при наезде на них общероссийской экономической шоковой терапии.

«Однажды митингующие прямо под моими окнами в кабмине поставили машину, — вспоминает Сабиров. — Откинули борта и стали выступать перед толпой. Я вышел к ним, говорил... Рассказал подробно, что делает правительство, чтобы самостоятельно заниматься вопросами продажи нефти. И они все поняли. Один сказал мне шутя: «Мы тут еще минут пять пошумим, ладно?»

«ЧЬЯ ПОДПИСЬ, ТОТ И ОТВЕЧАЕТ...»

Кстати, в беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» вдова экс-премьера Фагима Сабирова сказала не без гордости: «Миша умел говорить. Даже Табеев (Фикрят Ахметжанович, первый секретарь Татарского обкома КПСС с 1960 по 1979 год — прим. ред.) по этому поводу делал ему комплименты».

Не только нефтяные эксперименты составляли сабировский арсенал противостояния всеобщему хаосу 90-х. Республика что-то делала, производила, и не так мало; но рухнула сама система перераспределения всего и между всеми. Буйно расцвел бартер, отбрасывая экономику не только в пещерные, а и в смутные, полные криминала времена. Равиль Муратов (в те годы — вице-премьер Республики Татарстан — прим. ред.), вспоминая работу с Сабировым, рассказал, сколько проблем свалилось на кабинет министров: «Приходилось решать массу вопросов, связанных с ежедневным обеспечением жителей республики продовольствием, медикаментами, многими другими товарами первой необходимости. Параллельно мы также вынуждены были решать проблемы обеспечения работающих на предприятиях денежной массой, потому что денежная масса не успевала за инфляцией. Даже не было денег для выдачи заработной платы». Он также вспоминал про татарстанские векселя и республиканскую «валюту»: «Деньги в Канаде напечатали без номинала. Сейчас бы нас за это дело посадили... Нас тогда Черномырдин (председатель Совета министров Российской Федерации с 1992 по 1993 год, председатель правительства Российской Федерации с 1993 по 1998 год — прим. ред.) здорово поддержал, он очень уважал Мухаммата Галлямовича... Виктор Степанович принял постановление правительства России, где одобрил опыт Республики Татарстан и рекомендовал его регионам Российской Федерации, и он этим спас нас. А подписывал все постановления, распоряжения Мухаммат Галлямович — чья подпись, тот и отвечает...»

«ДЕЗЕРТИРЫ, ВПЕРЕД!»

Объективности ради надо отметить, что за некоторые подписи и ему пришлось по прошествии времени витиевато отвечать газетчикам. В частности, «Московскому комсомольцу в Татарстане» Андрею Морозову:

— В 1991 году вы как премьер-министр подписали постановление кабмина о том, что солдаты, призванные из Татарии и служившие не в Татарии, могут возвращаться на родину. Согласно постановлению, этим — скажем прямо — дезертирам вашим правительством были обещаны ежемесячные денежные выплаты. Так?

— Да.

— Получается, местная власть поддерживала дезертирство из российской армии? Это была ваша инициатива?

— Трудно сказать — где моя, где не моя. В то время такие решения вдруг не возникали. Они появлялись после встреч с населением. Да и не было в то время никакой личной корысти, на первом месте стоял интерес коллектива...

Евгений Богачев, бывший председатель Нацбанка РТ, вспоминал, как в запале суверенизации Сабиров, глава республиканской делегации на съезде Верховного Совета России, предлагал депутатам игнорировать обсуждение проекта новой Конституции РФ, «поскольку наша республика стала самостоятельным государством». Он также настаивал на создании самостоятельного банка республики, против чего Богачев резко выступал: «Блокировал как мог, поскольку считал эту идею ерундой. И все же при активном участии Сабирова и моем легком сопротивлении был создан „АК БАРС“ Банк. Хотели изначально сделать из него центральный банк республики, но я много разговаривал на эту тему с Геращенко (Виктор Владимирович, в те годы — председатель Центробанка Российской Федерации — прим. ред.), с Шаймиевым, договорились, что не стоит увеличивать количество разногласий с Москвой. В итоге „АК БАРС“ стал крупным, самостоятельным, коммерческим, государственным банком» (его назвали уполномоченным банком правительства Республики Татарстан — прим. ред.). А то, как новоявленный банк вытряхнул из здания и тем самым фактически уничтожил популярный в Казани молодежный центр, стало притчей на страницах прессы — как местной, так и центральной.

Но сабировские политэкономические метания вполне объяснимы, и они, скорее, выступают в роли исключений, подтверждающих нечто главное: его нахождение в кресле премьера республики в те смутные времена было подарком судьбы.

СОБЛАЗНЫ В ПОТЕМКАХ БЕСКОНТРОЛЬНОСТИ

Это интервью Елене Чернобровкиной, корреспонденту газеты «Вечерняя Казань», в которой тогда еще можно было объясняться без купюр, премьер Сабиров дал 16 января 1995 года, дослуживая в собственном кабинете последние часы. То есть в тот самый день, когда сессия Верховного Совета республики утверждала кандидатуру уже другого премьер-министра Татарстана. Мухаммат Галлямович на вопрос, что же самое трудное на этом посту, начал вроде бы с лозунгового: «Быть справедливым». Но вчитаемся дальше в междустрочие сказанного: «Столько с разных сторон давят, склоняют к несправедливости. Устоять очень сложно. Я все делал для того, чтобы никто не мог меня обвинить. А возможностей было...»

Возможностей у него было много. Он стал человеком, в руках которого вдруг оказалось немыслимое по тем временам богатство — нефтяные потоки целой республики, причем впервые в ее истории. И это открывало неизведанный, а главное — соблазнительный путь в условиях почти что бесконтрольности. Ведь такого не было никогда, и действия первопроходца-распорядителя по освоению подобного колоссального ресурса просто не с чем и не с кем было сравнивать! Но богатство было чужим, и тем более — народным, так что Сабиров, скорее коммунист из одноименного фильма, чем по профессии, в ответ на некие заманчивые и настойчивые предложения сказал себе и окружающим: «Пока я премьер-министр, не позволю этого сделать. Можете так поступать, если меня не будет на этом посту».

Небольшая информация к размышлению. Старший сын Мухаммата Галлямовича Шамиль Сабиров рассказывал корреспонденту «БИЗНЕС Online»: «У нас в семье постоянная проблема была — это нехватка денег. Вроде и квартира есть, живем нормально, но слишком шиковать не получалось. До чего доходило? Авторучку мать брала на работу, потом я забегал к ней и эту ручку забирал в школу. Это сейчас одноразовых ручек миллионы... Тогда же мы в первый раз ананас попробовали. В то время отец работал вторым секретарем Альметьевского горкома КПСС».

«ОБВИНИТЬ», «ЗАПОДОЗРИТЬ», «СКЛОНИТЬ»

Но в середине 90-х возможностей было много и у других. Их нехитрую рецептуру выдал «Вечерке» сам Сабиров: «обвинить», «заподозрить», «склонить». И депутатам республиканского парламента, голосами которых была зарегламентирована премьерская судьба, предложили убрать его с вожделенного поста. «Против [снятия] выступили в основном русские депутаты, особенно поддерживал меня Штанин (Александр Васильевич, в те годы — депутат Верховного Совета республики, представитель демократического оппозиционного блока „Равноправие и законность“ — прим. ред.), — вспоминал в одном из интервью экс-премьер. — „Что вы делаете, — говорил он. — Разве вы не видите, что человек работает день и ночь? Вы решаете свои личные дела!“ При первом голосовании только 25 процентов депутатов проголосовали за мою отставку. Пришлось мне самому попросить о ней. Сказал, что устал от такой работы». Так канул в новейшую республиканскую историю ее первый премьер-министр.

В 1995 году Сабиров стал народным депутатом Госсовета республики от Мензелинско-Актанышского территориального округа. На первом заседании избирали президиум Госсовета из 12 человек. И про Сабирова как-то «забыли». А он все-таки оставался хоть уже и не официальной, но фигурой республиканского масштаба. Вспоминают, что Фандас Сафиуллин, известный возмутитель парламентского спокойствия, возьми да и выступи с места: «А как же упустили Мухаммат Галлямыча? Давайте введем его в члены президиума». «А не положено!» «Как так не положено? Мы законодательный орган? Законодательный. Мы имеем право решать? Имеем. Давайте ставьте на голосование». Проголосовали, ввели.

Читаем в автобиографической книге «Три поры»: «Опыт работы в органах представительной власти у народного депутата Мухаммата Сабирова к тому времени был не просто большой, а очень большой. Суть депутатской деятельности он, что называется, прочувствовал до печенок. Начиная с низов — Альметьевского горсовета — дошел до статуса народного депутата Российской Федерации того самого «расстрельного» созыва, который усмиряли танками... «Я сразу возглавил группу, связанную с нефтью. В нее вошли Ринат Галеев, Шафагат Тахаутдинов (оба — бывшие гендиректора „Татнефти“ — прим. ред.), комиссия Марата Галеева, госкомитет по геологии. Итоги нашей деятельности — это в первую очередь уникальный закон о нефти и газе, который сегодня работает в республике. Мы долго искали аналоги, и вот по системе Интернет нашли подобный закон — где бы выдумали? В... Пуэрто-Рико! Удивительно, нефти там почти нет, а закон есть».

Опытнейший республиканский парламентарий поэт Роберт Миннуллин (с 1990 года — три созыва — прим. ред.) назвал Сабирова одним из лучших депутатов: «Он, по сути, оставался премьером — занимался серьезными экономическими и финансовыми вопросами, к нему постоянно обращались за советами и за помощью, и он никому не отказывал. Практически работал и с правительством, и с министрами».

«ПРОСТО КАК ЧЕЛОВЕКУ ПАРТИЯ МНЕ НЕ НУЖНА. И ДАЖЕ ДЕПУТАТСТВО»

«В 1998 году [Сабиров] был избран председателем Республиканской партии Татарстана, — сообщает „Википедия“. — В этом же году его кандидатура выдвигалась на пост председателя республиканского парламента, но Мухаммат Сабиров взял самоотвод, поддержав кандидатуру мэра Набережных Челнов Рафгата Алтынбаева, тогда как президент Татарстана Минтимер Шаймиев рекомендовал на эту должность Фарида Мухаметшина».

На следующий срок депутатствовать в Госсовете ему уже не пришлось. «Он выдвинулся зачем-то по Елабужскому округу, — объяснил ситуацию для „БИЗНЕС Online“ Шамиль Сабиров. — Хотя можно было и в Альметьевском, где его все знают. „А туда далеко ездить. Мне тяжело!“ — объяснил отец. Тогда моста через Каму еще не было...» В Елабуге ему не повезло. Говорили про какую-то уборщицу из офиса, которую вроде бы подкупили уничтожить бумаги с сотнями подписей в его пользу; но разговоры так и остались разговорами, а факты — фактами: в депутаты он не прошел.

Что касается Республиканской партии, то Сабиров был прагматичен и откровенен как с однопартийцами, так и с читателями книги «Три поры»: «Просто как человеку партия мне не нужна. И даже депутатство не нужно. Но, наверное, не так уж много найдется людей в республике, для которых вот так прозрачно было бы в ней все — и с политической, и экономической, и финансовой, и кадровой, и, простите за каламбур, недровой и прочих точек зрения. И вот, обладая всем этим, могу ли я позволить себе остаться в стороне, особенно когда народу нашему тяжело? Нет, не могу. И это не позерство. Да, я бы мог позволить себе, поскольку имею хорошее пенсионное обеспечение, отдыхать круглый год. Но я физически не приучен бездельничать и не думать ни о чем! Самое тяжелое для меня — остаться без работы».

Позже Сабиров возглавлял общественный фонд историко-культурного наследия народов Татарстана «Туган жир — Родная земля», из которого поддерживал на свои кровные и на средства спонсоров неимущих деятелей культуры. «Ко мне стали обращаться за помощью уважаемые люди, в прошлом известные певцы, артисты. У них почти нет денег, даже одежду не могут себе купить. Я стал думать: откуда взять деньги, чтобы помочь им? Однажды один знакомый предприниматель предложил мне купить у него дешево участок земли на окраине Казани, за РКБ. Когда-то там была военная база. Теперь я сдаю ее в аренду, а полученные деньги раздаю нуждающимся — кому в день рождения, кому на праздник. У меня есть специальный список таких людей. Мой фонд оказывает материальную помощь им — кому 5, кому 10 тысяч. Им приятно, что хоть кто-то помнит о них», — рассказал он про последнее свое детище в одном из последних своих интервью.

9 марта 2015 года Мухаммат Галлямович Сабиров ушел из жизни после тяжелой и продолжительной болезни. Сразу после случившегося в домик Сабировых в Боровом Матюшино поспешил их сосед по даче — первый президент Татарстана. «Когда муж скончался, первым зашел к нам Минтимер Шарипович, — рассказала корреспонденту „БИЗНЕС Online“ вдова Мухаммата Сабирова Фагима Сахаповна. — Обнял, посадил меня сюда и стал уже расспрашивать: как будем хоронить? Как захотите — все по-вашему будет. Он ко мне всегда хорошо относился...» К началу панихиды в большом зале собрались более 500 человек, многие держали в руках цветы. Шум многолюдья затих, когда в зал вошли премьер РТ Ильдар Халиков, первый президент РТ Минтимер Шаймиев, руководитель аппарата президента РТ Асгат Сафаров (сам президент был в командировке), экс-первый вице-премьер РТ, помощник президента РТ Равиль Муратов... Похоронили первого премьер-министра нового Татарстана на Арском кладбище Казани. На днях на месте захоронения ему будет установлен мемориальный памятник.

Подготовил Михаил Бирин