МИШАРИН С МЯГКИМ ХАРАКТЕРОМ, ИМЕВШИЙ ТВЕРДЫЕ УБЕЖДЕНИЯ

Габдулхак Габдулгатович Саматов — человек, ставший легендой татарского мусульманского мира, — появился на свет 12 октября 1930 года в довольно-таки большой, особенно по сегодняшним меркам, деревне Старое Ибрайкино (Иске Ибрай), что расположена в Аксубаевском районе ТАССР. Ее особенностью является то, что здесь издревле проживали несколько ишанов-руководителей суфийских орденов Накшбандийского тариката. Получивший при рождении имя Габдулхак, что означает «раб истинного (то есть Аллаха)», с детских лет старался быть верным заветам своего Господа. Семья Саматовых, отличавшихся в деревне глубокой религиозностью, принципиально не вступила в колхоз и за это даже поплатилась — отца будущего шариатского судьи арестовали, и из тюрьмы он уже не вернулся. В 1941 году двух братьев Габдулхака забирают на фронт, одного — в трудовую армию, и мальчик в 11 лет становится главным в семье. Под его присмотром остаются 60-летняя мама, жена брата с грудным ребенком и 15-летняя больная сестра. Несмотря на давление властей, подросток не сломался — он так и не вступил в колхоз, учителя в школе не смогли сломить волю будущего богослова, Габдулхак принципиально не стал октябренком, не надел пионерский галстук, не запятнал себя членством в ВЛКСМ, что совершенно верно для верующего человека. Ходил в мечеть, совершал все предписания шариата, что не нравилось представителям советской власти Старого Ибрайкина. В 1951 году Саматова забирают в армию, службу в которой он, несмотря ни на что, всегда вспоминал с теплотой. Частенько в своих проповедях он проводил параллели с предписаниями шариата. Например, говорил, что команды «равняйсь», «налево», «направо» схожи с телодвижениями в намазе, когда человек по команде Всевышнего совершает определенные телодвижения: поясной поклон, земной, поворачивание головы при завершении моления. Намазы Габдулхак Саматов не оставлял или старался не оставлять никогда: ни в рядах Советской армии, ни после нее, когда трудился шофером в различных организациях. Старики помнят, как он на машине заезжал в единственную в Казани мечеть Аль-Марджани, чтобы помолиться.

Габдухак Саматов (третий справа в первом ряду) Габдухак Саматов (третий справа в первом ряду) Фото: dumrt.ru

«ОН БЫЛ ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРОГО НАЗЫВАЛИ НАРОДНЫМ МУЛЛОЙ»

В свободное от работы время Габдулхак Саматов тайно обучается основам ислама. Его главным наставником становится прихожанин мечети Аль-Марджани Габдулхак Садыков (1895 - 1990). Этот человек с глубокими познаниями в шариате, имевший за плечами 16 лет учебы в дореволюционном медресе, у себя на квартире тайно дает уроке жадному до знаний тезке. В те времена знатоки ислама (улемы) собирались на квартирах своих единомышленников. Свидетелем этого был и молодой Саматов. В своем трехтомнике «Шәригать: вәгазь, хөкем, фәтва, җавап-савап, киңәшләр», изданном в конце прошлого века, он приводит такой пример: «В 1964 или 1965 году состоялось заседание улемов в доме хаджи Гайфуллы хазрата, кстати, он был ишаном. У него была довольно редкая вещь в те времена — магнитофон. И вот сын Гайфуллы хазрата вел запись на пленку чтения Корана. Там же, на пленке, был голос Коран-хафиза Мирзы Кари. Во время прослушивания этой записи явился один из соседей ишана и стал здороваться с участниками меджлиса. Некоторые люди пытались его остановить и просили присесть, ведь звучал Коран. А гость, видимо, был из числа тех стариков, которые не очень-то признавали записи на магнитофоне, и потому он продолжал обмениваться рукопожатиями с улемами. После того как завершилась пленка, Мирза Кари, очевидно, желая найти объяснение действиям старика, обратился с вопросом к ученым-богословам: „Аят из Корана о том, что надо внимательно слушать и оставить свои дела, когда звучит Коран, остается в своей силе и при прослушивании записи с магнитофонной пленки?“ Улемы не решились нарушить тишину. Мне думается, не от того, что не знали ответа на этот вопрос, а потому, что пребывали в замешательстве от неожиданного вопроса. В это время наш устаз (наставник — прим. ред.) Габдулхак Садыков спросил: „А где же сам фагиль-чтец?“ И тогда все улемы оживились и задали тот же вопрос. Это означало, что если даже имя читающего Книгу неизвестно, то должно внимательно слушать Коран».

Попытки получить полное религиозное образование в единственном мусульманском учебном заведении — медресе «Мир-Араб» — заканчиваются неудачно. С трудом ему в 1966 году удается поступить в данное образовательное учреждение. Великовозрастный студент был несколько раз исключен, потом восстановлен, наконец, в 1968 году отказавшегося сотрудничать с кураторами из КГБ Габдулхака Саматова исключают из бухарского медресе. Муфтий Москвы, Центрального региона России и Чувашии Альбир Крганов, который является учеником Габдулхака хазрата, говорит, что в Узбекистане все еще помнят такого шакирда, как Саматов.

«Я не так давно был в Узбекистане — в Самарканде, медресе Мири-Араб. Там везде знают, помнят его, хотя прошло полвека. Он был человеком, которого называли народным муллой. Он мог объяснить сложные вещи простым языком. Когда мы учились в медресе, видели его искренность. Часто ездил в Чувашию. Однажды был интересный случай. Его позвали в деревню Озын Куак, с татарского этого переводится как «высокий кустарник». Что интересно, русское название деревни — Долгий Остров, а вот на чувашском звучит Ыхра Çырми, то есть «чесночная река». Габдулхак хазрат приехал на электричке в Канаш, там поймал такси. Он перевел Озын Куак как «длинное дерево» и спрашивал, как проехать туда...» — рассказывает Крганов.

Тагир Саматов (на заднем плане в тюбетейке с узором) Тагир Саматов (на заднем плане в тюбетейке с узором) Фото: dumrt.ru

ОФИЦИАЛЬНОЕ СЛУЖЕНИЕ

Недоучившегося в медресе Саматова в 1972 году ставят имамом деревни Каян Пермской области. Из-за того что местные власти не хотят давать ему прописку, мулла через три месяца вынужден возвратиться в Казань, где у него находится семья, в которой четверо детей. К дочерям и сыновьям он очень добр, но требователен в выполнении ими предписаний шариата. Все совершают намаз, другие обряды религии. По воспоминанию сына Тагира Саматова, теперь муфтия Ханты-Мансийского автономного округа, отец также большое внимание уделял получению детьми образования на родном языке.

«Отец старался воспитывать нас в национально-религиозном духе. Считал, что мы должны получать образование непременно на татарском языке. Тогда в Казани было всего две такие школы. Мои сестры — Саджида и Фирдаус — учились в 80-й школе, которая расположена на пересечении улиц Татарстана и Тукая. Ездили на двух трамваях: сперва на девятке с Караваево, потом пересаживались на вокзале на двойку. Потом это учебное заведение перестало давать национальное образование, и я с братишкой Халилем стал учиться в 89-й школе, расположенной на улице Восстания. Класс Халиля был последним, где учили на татарском», — рассказывает Тагир.

Для того чтобы быть ближе мечети, Габдулхак Саматов устраивается в Аль-Марджани слесарем. Там он сблизился с имамами мечети Габдельхабиром Яруллиным и Ахмадзаки Сафиуллиным.

Лишь после того, как его друг, а ныне и родственник Талгат Таджуддин (внучка Саматова замужем за сыном Таджуддина — прим. ред.) в 1980 году становится муфтием духовного управления мусульман европейской части СССР и Сибири, Саматову разрешают стать официальным имамом ДУМЕС. Он с 1981 года работал в Альметьевске, через пять лет его переводят в Оренбург, в 1988 году возглавил Чистопольскую мечеть, в 1990 году в Казани создает первое в Татарстане медресе, где сам и преподает, параллельно служа в мечети Аль-Марджани имамом. В 1998 году на объединительном съезде ДУМ РТ Габдулхака хазрата избирают главным казыем (шариатским судьей). У муфтия Татарстана с 1998 по 2011 год Гусмана Исхакова о той поре одни лишь теплые воспоминания: «Габдулхак хазрат был образцом для Татарстана. Он был очень воспитанным, уравновешенным, внимательным, почтительным ко всем. Когда я был шакирдом в Бухаре, он общался с Ахматхади Сафиуллиным, Абдулхабиром Яруллиным, сам в мечети работал слесарем. Он никогда не относился пренебрежительно к людям. Все время старался получать знания, а потом делился ими с другими. С ним постоянно общались Габделхак Каюмов, Габделхак Садыков, дружили семьями. Дети Габделхака хазрата выросли очень порядочными людьми. В настоящее время сыновья трудятся имамами, один сын — муфтий ХМАО. В то время в Казани религиозных семей можно было по пальцам пересчитать. Одна из них — Саматовы. После того как я стал муфтием, мне пришлось работать вместе с хазратом. Он стал первым казыем Татарстана. Приходил с утра в духовное управление, мечеть Аль-Марджани. Принимал людей, выслушивал просьбы. Знал подход к каждому человеку. Мне довелось работать с таким великим человеком».

Несмотря на то что Габдулхак хазрат являлся официальным имамом, советская власть продолжала относиться к нему как к неблагонадежному. Его не пускали в хадж. Лишь в начале 90-х Саматову разрешили выехать за пределы СССР для того, чтобы совершить паломничество.

Мансур Джалялетдин Мансур Джалялетдин Фото: dumrt.ru

МАНСУР ДЖАЛЯЛЕТДИН: «МНЕ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ С НИМ РАБОТАТЬ»

Невзирая на работу шариатского судьи, Габдулхак хазрат служил в мечети Аль-Марджани. После кончины старейших имамов и мастеров проповедей Сафиуллина и Яруллина народ приходил послушать пятничные наставления казыя. Как говорят, это был татарский классический мулла. Нынешний имам мечети Мансур Джалялетдин так же, как и Исхаков, рассказывает об общении с Саматовым весьма тепло: «Мне посчастливилось с ним работать. Человек очень добрый, отзывчивый. Доброта знаете в чем заключалась? Тихий, очень терпеливый. В мечеть же разные люди приходят. И озлобленные, со своими проблемами. Он любого человека встречал доброжелательно. И человек, зайдя к нему в кабинет, успокаивался. Он общался, не разделяя людей. У нас мечети были и имамы, простые прихожане, шакирды — Габдулхак хазрат ко всем относился одинаково ровно, как Всевышний относится ко всем одинаково. К тому, кто заходил с вопросом, отвечал философски, начиная издалека. Он разжевывал все — и оставалось лишь в рот положить».

Сам Мансур хазрат познакомился с Габдулхаком Саматовым во время учебы медресе.

«Когда я учился в Бухарском медресе, там же получал знания на параллельном курсе и его сын Халиль. Габдулхак хазрат с супругой приезжал его проведать. Он читал проповеди, собирал студентов-татар и давал наставления. Этим запомнился. Когда к человеку на чужбину приезжает другой с родины и на нашем доступном языке начинает проповедовать — это дорогого стоит», — говорит Джалялетдин. Ранним утром 6 марта 2006 года после тяжелой и продолжительной болезни сердце первого главного казыя Татарстана остановилось. Заупокойная молитва (джаназа) была в тот же день, после пятничного намаза. Совершил ее близкий друг — верховный муфтий России Талгат Таджуддин. В это время в Уфе проходил съезд ЦДУМ — президент Башкортостана Муртаза Рахимов выделил самолет его делегатам, чтобы они смогли проводить в последний путь Габдулхака Саматова. Человек, оставивший яркий след в мусульманской умме Татарстана, был погребен на кладбище Ново-Татарской слободы в Казани.