... Салих Батыев

«ОН ЛЮБИЛ, КОГДА ЕГО НАЗЫВАЛИ ПРЕЗИДЕНТОМ»

28 октября 1960 года закончилось пребывание Салиха Батыева на партийной работе (она началась в далеком 1930 году, когда он стал пропагандистом Бакалинского райкома ВКП(б) Башкирской АССР). А уже на следующий день, 29 октября, Батыев был избран и немедленно приступил к обязанностям руководителя представительной власти в республике — Верховного Совета ТАССР. Как мы уже сообщали, для занятия этой должности ему срочно пришлось заменить документы и стать татарином, хотя до этого Батыев всю жизнь ходил в башкирах. Так начались почти 23 года на другом высшем, уже советском, государственном посту, завершившиеся в 1983-м уходом в отставку. Да еще «8 лет работы заместителем председателя Совета министров ТАССР и 9 лет — секретарем обкома партии; получается, что Батыев останется в истории республики абсолютным рекордсменом по пребыванию на высших руководящих должностях в партийно-государственных структурах», пишет о нем известный казанский историк Булат Султанбеков. «В целом его стаж работы в партийно-государственной системе составил более 50 лет», — подсчитала газета «Республика Татарстан».

Хотя должность председателя президиума Верховного Совета ТАССР и была почетной, но не давала реального влияния на положение дел в политике и экономике республики. «В 1954 году, когда я пришел в обком, — продолжает свои вспоминания Султанбеков, — официальной публикации любого указа главы „парламента“ предшествовало постановление бюро обкома, начинавшееся формулировкой „Разрешить президиуму... издать указ в следующей редакции“. Правда, потом была введена более щадящая самолюбие „законодателей“ формула — „Согласиться с представленным текстом указа“, хотя существа дела это не меняло. Но личность Батыева, его знание всей подноготной кадрового корпуса позволяли ему сохранить достаточный политический вес. Он любил, когда его называли президентом. Да и первый секретарь Табеев (Фикрят Ахмеджанович Табеев (1928 - 2015), первый секретарь Татарского обкома КПСС с 1960 по 1979 годы — прим. ред.), пришедший на свою должность волею случая, стремился сохранять хорошие деловые отношения с бывшим „наследным принцем“, а через него и со старым номенклатурным слоем, в поддержке которого нуждался».

Удостоверение, подписанное Климентом ВорошиловымЧтобы увеличить, нажмите

НЕ ОЧЕНЬ «УДОБНЫЙ» ДЛЯ ОБКОМА ПОЛПРЕД ЗАКОНОДАТЕЛЕЙ

Соратник Батыева по советскому парламенту республики в течение ряда лет, бывший заведующий организационным отделом Верховного Совета ТАССР Борис Сыромолотов в интервью газете «Республика Татарстан» тоже подчеркивает, что он был сильный руководитель: «Сильный человек: никогда не перекладывал ответственность на других, не менял своих убеждений, но, если оказывалось, что не прав, умел и признавать это. Считалось, что должность председателя президиума Верховного Совета в партийно-советской иерархии не играла решающей роли, но Батыев имел большой политический вес, с ним многие советовались, в нем, его опыте и поддержке нуждались. Хотя он мог и высказать что-то нелицеприятное, особенно когда это касалось соблюдения законности или решающих поворотов в чьей-то судьбе. Думается, Салих Гилимханович не очень «удобным» для обкома партии полпредом законодательной власти был...

Зря в обиду никого не давал. Помню такой случай. Не поладили в Верхнеуслонском районе председатель райисполкома и первый секретарь райкома. Не сложились отношения. Дело дошло до бюро обкома, вопрос о снятии председателя райисполкома был уже почти решен. Но благодаря Батыеву того перевели на должность замминистра сельского хозяйства по кадрам. Батыеву было свойственно, как и подобает настоящему государственному деятелю, проявлять мудрость, вникать в проблемы глубоко и принимать единственно правильные в той или иной ситуации решения. По любому вопросу он имел свою позицию, свое мнение, а не торопился вытянуть руки по швам. Руководствовался в работе одним принципом: не навредить...

Или что касается деятелей науки, культуры, искусства. Салих Гилимханович не жалел сил на то, чтобы труд талантливых татарстанцев был вознагражден по заслугам. С его помощью в Татарии, первой из автономных республик, была открыта консерватория. А присвоение Назибу Жиганову Героя Соцтруда стоило Батыеву двух визитов к Суслову (Михаил Андреевич Суслов (1902 - 1982), член Политбюро (Президиума) ЦК КПСС с 1952 по 1982 год, секретарь ЦК КПСС с 1947 по 1982 год, влиятельный политик при Сталине, Хрущеве и Брежневе, главный идеолог партии — прим. ред.). Он был вхож в Москве во многие кабинеты и использовал свой авторитет на благо республики...»

Сыромолотов утверждает, что его шеф «недоволен был нашими выборными делами». Рассказывает: «В первый день после выборов Салих Гилимханович приходил на работу в 6 утра, и первым вопросом у него было: «Сколько провалов?» Я отвечал: «К сожалению, троих прокатили!» «Мало, мало, демократии у нас нет», — комментировал он. Вообще, надо сказать, случалось такое только с кандидатами в депутаты сельсоветов, на моей памяти лишь однажды одного человека в райсовет провалили. Но подсчет, сколько голосов подано против того или иного выдвиженца, велся пристальный. Если «зашкаливало» за 100 голосов (на 3 - 4 тысячи избирателей), обком начинал разбираться в причинах. Страсти при этом кипели нешуточные: «Как же, перед ЦК же надо отчитываться! Как такое допустили!» — гремели секретари, а Батыев только посмеивался: «Это же при действительной демократии обычным явлением должно быть!»

... Слева направо: Салих Батыев, Рашид Мусин, Фикрят Табеев, Гумер Усманов

«ПАПЕ ПРИШЛОСЬ ПОРАБОТАТЬ С ПЯТЬЮ «ПЕРВЫМИ»

Дочь Салиха Гилимхановича, члена-корреспондента Академии наук республики, доктор химических наук, профессор Эльвира Батыева в одном из интервью о своем отце говорит, что «папе пришлось поработать с пятью первыми секретарями Татарского обкома партии — Муратовым, Игнатьевым, Табеевым, Мусиным и Усмановым. Единственное, что могу сказать, — он всегда был смел в отстаивании своего мнения, не боялся ответственности. И за это его очень уважали... Было у отца очень важное дело — с 1956 года он возглавлял комиссию Верховного Совета СССР по реабилитации политических заключенных. Соответствующее удостоверение ему подписал председатель президиума Верховного Совета СССР Климент Ворошилов. Папа не только способствовал реабилитации очень многих людей, но и помогал некоторым из них найти себя в жизни — устроиться на работу, подыскать жилье... Он ведь сам в свое время чуть не разделил судьбу репрессированных. В 1938 году чудом избежал тюрьмы, когда его обвинили в связи с врагом народа и уволили с работы. Но в результате проведенного следствия обвинения были сняты...

Отец всегда чутко относился к людям. Причем независимо от того, на какой ступени социальной лестницы находился человек. За помощью тогда обращались очень многие: люди рабочих профессий, творческая и научная интеллигенция, не всегда способная постоять за себя, те, кто нуждался в решении жилищных проблем, других вопросов. Отец никогда никому не отказывал, старался помочь...

Папа всегда очень хотел преподавать в университете, общаться с молодежью. И придя на пост главы законодательного органа, он сразу же начал работать в вузе. На его лекции студенты валили гурьбой — читал он очень интересно, живо, с юмором, к тому же по роду своей работы обладал широчайшим кругозором и уникальными знаниями. Вообще, когда папа начинал о чем-то с увлечением говорить, он всегда, что называется, держал аудиторию, а лицо его как бы начинало светиться, он и остался в моей памяти таким — светящимся человеком».

... Рашид Мусин и Салих Батыев (справа)

ИНИЦИАТОР РЕАБИЛИТАЦИИ СУЛТАН-ГАЛИЕВА

«К сожалению, воспоминаний о своей жизни и деятельности он не оставил, а знал очень многое, — читаем в книге Булата Султанбекова «Свет и тени биографии сталинского министра». — Во время нашей совместной командировки в Балтаси летом 1958 года он подробно рассказывал о событиях 1937 — 1938 годов, массовых арестах в Казани, когда его исключили из партии, сняли с работы. От ареста спасла его осенняя «бериевская оттепель» 1938 года.

Батыев, еще по обкому зная о моем интересе к истории политических репрессий в СССР, познакомил меня в своем кабинете с присланным ему из Центрального архива КГБ, по указанию ЦК КПСС, следственным делом Султан-Галиева «для оценки и предложений» (Мирсаид Хайдаргалиевич Султан-Галиев (1892 - 1940), видный татарский революционер и политический деятель, репрессирован, расстрелян, реабилитирован посмертно в 1990 году — прим. ред.). Я был вторым человеком в Казани (первый — соавтор двух его книг, доктор исторических наук М. Абдуллин), читавшим эти документы. Однако он предупредил, что ссылаться на них в разговорах, тем более в лекциях и статьях, я не должен, добавив, что этот оппонент Сталина вряд ли когда-нибудь будет реабилитирован. Батыев также посоветовал внимательно прочитать стенограмму состоявшегося в июне 1923 года четвертого совещания ЦК РКП с ответственными работниками национальных республик и областей, где, как он сказал, Сталин произнес роковую для дальнейшей судьбы Султан-Галиева фразу: «Турецкий посол оказался для него более приемлемым, чем ЦК нашей партии». Правда, заметил, что эта стенограмма пока труднодоступна. Я не стал говорить, что она у меня есть. В свое время участник совещания предсовнаркома ТАССР Кашаф Мухтаров передал эту книгу своему другу и единомышленнику (он шел в списке султан-галиевцев вторым после него и тоже был «выслан» в Москву) Гасиму Мансурову, мужу моей тети, а она подарила ее мне. Но я не придал ей тогда особого значения и, перелистав, больше не читал. Именно с изучения по совету Батыева стенограммы началось мое вхождение в историю этого чрезвычайного события в жизни партии и страны, не случайно названного председательствовавшим на нем Каменевым общесоюзной партийной конференцией (Лев Борисович Каменев (Розенфельд, 1883 - 1936) — российский революционер, видный большевик, соратник Ленина. В 1936 году осужден по делу «троцкистско-зиновьевского центра» и расстрелян, посмертно реабилитирован в 1988 году — прим. ред.). Постановление совещания «Дело Султан-Галиева» было включено в сборник «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК» — главный источник документальных сведений о партии. Мне удалось опубликовать стенограмму со своим введением и краткими биографическими справками об участниках совещания в 1992 году в московском издательстве «Инсан» через российский международный фонд культуры, возглавляемый в то время Раисой Горбачевой. Не знаю, читала ли она стенограмму, но санкцию на публикацию дала».

Постановление об установке мемориальной доскиЧтобы увеличить, нажмите

ПРОТИВОРЕЧИВЫЙ, КАК И ЕГО ВРЕМЯ

«Вместе с тем был ряд исторических событий и личностей, к переоценке которых Батыев не был готов, — пишет профессор Султанбеков. — Он весьма иронически заметил, что Султан-Галиева восстановят в партии только одновременно с Троцким и Бухариным, подчеркнув этим сравнением невозможность реабилитации. Но многие из вернувшихся „оттуда“ говорили о внимательности Батыева к их нуждам. Да и не только к ним. Он мог, например, позвонить домой пожилому писателю и спросить, не нужно ли лекарств и консультаций опытных врачей...

Терпимость Батыева к определенным человеческим слабостям окружающих также была известна, ригористом он не был. Впрочем, он был терпим и к своим... И комплексами не страдал. Все-таки хождение по краю бездны в 1937 году бесследно не прошло. Не берусь давать Салиху Батыеву однозначную оценку: он был сыном своего времени и также противоречив, как и оно само. Полагаю, что, когда решался вопрос о присвоении имени С.Г. Батыева улице в Казани, учитывалась и его многообразная и постоянная деятельность по восстановлению законности и справедливости. Он, на мой взгляд, был первым правозащитником в республике, занимавшим высокую государственную должность».

«Под его руководством заложена солидная база правового поля Татарстана, способствовавшая успешному социально-экономическому развитию республики, — сказал 24 ноября 2006 года председатель Государственного Совета РТ Фарид Мухаметшин во время митинга, состоявшегося в Казани по случаю открытия мемориальной доски на фасаде дома 23а по улице Гоголя, где Батыев жил в 1960 - 1985 годах. — Его жизненные принципы были просты: поступать по совести, без устали трудиться, проживать каждый день с пользой для окружающих. „Строг, но справедлив“, — говорили о нем. Батыев был и остается для многих из нас примером безупречной обязательности, честности, надежности и умения отстаивать интересы республики». А к 100-летию со дня рождения Салиха Гилимхановича Батыева в 2011 году его имя было присвоено одной из улиц Казани.

Подготовил Михаил Бирин