Киям Абрамов: «Когда мишарин родился, еврей заплакал»

Киям Абрамов

100 ЛЕТ НАЗАД ВЕДУЩИМ «ПОЛЯ ЧУДЕС» БЫЛ НЕ ЯКУБОВИЧ, А АБРАМОВ

«Село Старые Тинчали выглядит зеленым оазисом, затерявшимся средь безлесных равнин Буинского (в прошлом — Буденновского) района, — пишет Ирина Демина, корреспондент газеты „Республика Татарстан“ в очерке о Кияме Абрамове. — Это старинное селение, известное еще со времен Казанского ханства и насчитывающее сегодня около полусотни жителей (материал был опубликован в апреле 2003 года — прим. ред.), смотрится довольно неплохо: красочные добротные дома — пусть не очень похожие на коттеджные строения, зато не лишенные национального татарского колорита. Ухоженная мечеть и небольшая речушка Чильча усиливают ощущение уюта. Сами тинчалинцы — степенные, основательные, бережливые крестьяне, обладающие не только хитрым и прозорливым умом, но и своеобразным чувством юмора. „Когда родился мишарин, еврей заплакал, — подшучивают над собой они. — Хозяйская и предпринимательская жилка у нас в крови: развалилась повозка — есть дрова, отбросила копыта лошадь — будет мясо“. А обитают в Старых Тинчалях исключительно татары-мишари, каковыми являлись и середняки-хлебопашцы — Алимбек и Шакира Хасановы, которые произвели на свет пятерых детей. Среди них — Кияметдин, родившийся в этом селении в 1897 году».

Киям Алимбекович Хасанов (впоследствии — Абрамов) родился в этом красочно описанном селении в доме крестьянина. Чтобы прокормить большую семью, у ее главы не было ни средств, ни достаточного надела земли. Газета «Красная Татария», в 1930 году представляя народу кандидатуру Абрамова на пост председателя Совнаркома Татреспублики, опубликовала подробнейшую его биографию (в те диктаторские годы неплохая была практика — рассказывать о человеке, которого выдвигают на ключевой пост в республиканском руководстве, до, а не после его назначения). Там говорится, что «родители тов. Абрамова каждое лето уходили батрачить к соседнему помещику. Но эти заработки носили случайный характер, и т. Абрамову уже 14-летним подростком пришлось покинуть дом и искать себе заработка». Это произошло в 1911 году, сразу после окончания им сельской школы-медресе.

«Люди постарше меня рассказывали, что Киям рос очень любознательным ребенком», — вспоминает в беседе с корреспондентом «Республики Татарстан» односельчанин Абрамова Фатых Валеев. Не так давно он написал и издал автобиографическую книгу, в которой опубликованы уникальные документы, связанные с судьбой Кияма Алимбековича, которого, будучи еще мальчишкой, Валеев хорошо знал. Автор очерка в РТ так описывает своего собеседника: «Ему самому-то уже девятый десяток годков идет, но памяти, рассудительности Фатыха абый мог бы позавидовать и юноша».

Марс Алиев и Раис Сабирзянов — внучатые племянники Кияма Абрамова / Фото: Оксана Черкасова

А буквально за пару дней до Нового 2017 года в редакцию «БИЗНЕС Online» пришли внучатые племянники Абрамова Марс Алиев и Раис Сабирзянов, главные инициаторы масштабных семейных поисков своего знаменитого родственника. Вот что они поведали уже вашему корреспонденту по этому поводу: «Смотрите: на этой фотографии — та самая школа в деревне Чувброд совхоза „Энергетик“ Алькеевского района Татарстана, в которой Фатых Валеев проработал с 1946 по 1975 год. В общем-то, всю свою жизнь. Самое интересное: это здание как две капли воды похоже на школу, которую окончил в свое время Киям Хасанов, впоследствии — Абрамов». «Кияма ребятишкам всегда в пример ставили, — продолжает свой рассказ Фатых абый. — Будучи уже взрослым, он частенько играл с детьми в интеллектуальные игры, допустим, в „Поле чудес“. Да-да, и в наше время такое было, только роль барабана выполнял четырехугольный ящик, который останавливался при помощи гвоздей. Помню знаменитый длиннющий блокнот Кияма, куда он записывал песни, загадки, юморески. А потом устраивал для ребятни этакие литературные чтения. Ох, и любили мы его слушать! Киям обладал и ораторскими, и актерскими способностями. В нашем доме он был частым гостем, ведь между Хасановыми и Валеевыми двойное родство — мой и Кияметдина деды были родными братьями, а его сестра вышла замуж за брата моего отца. Вообще, среди мишарей такое нередко случалось...»

В такой школе учился в свое время Киям Хасанов-Абрамов

Старожилы Тинчалей хорошо помнят своего именитого земляка. Рассказывают, что Кияметдин Алимбекович был невысокого роста, плотного телосложения, приятной наружности. Очень подвижный, жизнерадостный. Легко и непринужденно общался с любым человеком, какого бы сословия или ранга тот ни был. Многим за свою короткую жизнь помог — кому на работу устроиться, кому образование получить.

А еще говорят, будто Абрамов обладал талантом гипнотизера — буквально завораживал слушателя, несмотря на синий (а не черный) цвет глаз. Старики признаются, что тинчалинцы относились к своему главе правительства как к святому: когда Абрамов наведывался в родное село, люди высыпали из домов — каждый стремился хотя бы взглянуть на Кияметдина Алимбековича, а еще лучше — прикоснуться к нему...»

«Моей маме в 1937 году исполнилось только 5 лет, поэтому ее воспоминания отрывочны, — рассказывает о своем двоюродном деде Раис Сабирзянов, предприниматель, живущий сейчас в Казани. — Она помнит только, как дядя в дни приезда в деревню угощал пряниками, катал на автомобиле. Утверждает, что была любимой племянницей Кияма Абрамова. Впервые о существовании моего родственника — родного брата моей бабушки Кияма Алимбековича Хасанова — я узнал, когда по просьбе мамы мы поехали в ее родную деревню Сар-Саз Буинского района РТ на торжественную установку минарета новой мечети. После, за праздничным столом, как раз и произошел разговор, из которого я услышал от родственников и мамы, что в этой деревне жил с родителями знаменитый и почитаемый земляками Киям Абрамов. Тех, кто помнил Кияма Алимбековича, осталось немного, и тогда были они небольшого возраста, поэтому особых подробностей услышать не удалось, кроме того, как он приезжал в деревню то ли по делам, то ли на пару дней отдохнуть к родителям. Запомнились им всем в основном невиданный в то время автомобиль, на котором он приехал, и сам видный стройный крепыш, с вечной улыбкой, одаривающий детей пряниками и конфетами».

Постановление ЦИК АТССР о назначении Кияма Абрамова главой правительства республикиЧтобы увеличить, нажмите

«ОБЫЧНЫЙ ШАХТЕННЫЙ „КАЗУС“ ТЕХ ВРЕМЕН»

В 14-летнем возрасте Хасанов отправляется в Екатеринославскую губернию, где в течение пяти лет работает на шахте французской угольной компании. «Т. Абрамов попадает в Донбасс, и с трудом устраивается на работе в руднике „Ишенка“, — читаем в газете „Красная Татария“ за 1930 год развернутую версию биографии Кияма Абрамова (орфография и пунктуация публикации здесь и далее сохранены — прим. ред.). — Сначала чернорабочий, потом точильщик, помощник штопорного. В 1912 году работает тягольщиком на руднике „Кулибер“, в 1913-16 г.г. — на Екатерининском руднике, в качестве забойщика и крепильщика. В 1916 году обычный шахтенный „казус“ тех времен — обвал шахты — вместе с десятком других шахтеров калечит т. Абрамова (после продолжительного лечения ему ампутировали руку) и он был вынужден навсегда бросить физическую работу».

Регистрационный бланк члена ВКП(б) Кияма АбрамоваЧтобы увеличить, нажмите

Читаем в той же газете, но уже через 70 с лишним лет и с названием «Республика Татарстан»: «Уволенный с шахты Хасанов понимает, что безрукий калека к крестьянскому труду не приспособлен. Поэтому с головой уходит в учебу в Симбирской русско-татарской школе». «После Февральской революции т. Абрамов кончает краткосрочные педагогические и 6-месячные „социалистические курсы“ и вскоре назначается учителем татарской школы [в Буинском уезде], — это пишет уже „Красная Татария“. — На этой работе oн провел 2,5 года. С этого же момента начинается и его общественная деятельность. Он ведет большую культурно-просветительную работу среди молодежи, участвует в с'езде в борьбе против социал-революционеров, выполняет различные поручения местных организаций большевиков». Октябрьскую революцию 1917 года принимает с восторгом. В 1918 году вступает в ряды ВКП(б).

Регистрационный бланк члена ВКП(б) Кияма АбрамоваЧтобы увеличить, нажмите

Начинается другая учеба, иногда больше напоминающую разведку боем. В 1919 году он ответственный секретарь мусульманской секции при уездном комитете партии, после этого работает инспектором волостного продовольственного комитета в селе Мунчалеево Буинского кантона с 1920 по 1921 год (в то время существовали такие территориальные единицы, как уезд и кантон — прим. ред.). «Организатор продотряда. Участвует в подавлении кулацких восстаний, — продолжает «Красная Татария». — В 1922 - 1925 годах он оканчивает Татарский коммунистический университет, в 1925 - 1926 годах т. Абрамов работает на Бондюге (точнее — в Бондюжском райкоме ВКП(б) Елабужского кантона ТАССР, сейчас — Менделеевский район РТ — прим. ред.) заведующим агитпропотделом райкома». С 1926 по 1928 год он — секретарь Нижегородского райкома ВКП(б) Казани, в 1928 - 1930 годах — слушатель курсов марксизма-ленинизма при ЦК партии. Далее следует стремительное восхождение по карьерной лестнице: в начале 1930-го его назначают заведующим организационно-инструкторским отделом Татарского обкома ВКП(б), а уже в июле этого же года президиум ЦИК Автономной Татарской ССР представляет кандидатуру молодого обкомовского работника для утверждения сессией ЦИК на пост главы правительства молодой республики. 26 июля 1930 года Абрамова дружно утвердили в должности председателя Совнаркома Татарии, когда ему было всего 33 года.

ЭКЗАМЕНЫ СДАЛ, РЕСПУБЛИКУ ПРИНЯЛ. КАКУЮ?

7 июня исполняется 120 лет со дня рождения Абрамова. К этой дате готовится специальная книга, которая носит рабочее название «От рабочего до председателя Совнаркома». В книге достаточно объективно дан политэкономический портрет того времени, когда молодой глава правительства, что называется, по-военному «принял республику»: «С новой экономической политикой, на которой настоял Владимир Ленин, покончено. НЭП практически спас страну от хаоса и второй гражданской войны. В годы НЭПа улучшилось материальное положение населения, сложилась удовлетворявшая большинство система образования и здравоохранения, в основном была восстановлена промышленность — по ряду показателей она вплотную подошла к уровню 1913 года. Однако с точки зрения идеологии НЭП для большевиков был лишь неизбежным злом, с которым перестали мириться, как только вопрос выживания страны был решен.

Кроме того, новый этап социалистического строительства — он был неизбежен — требовал перехода от частичной модернизации промышленности к широкой индустриализации. Быстро растущее население городов и новостроек нуждалось в устойчивом продовольственном снабжении, которое не могло быть обеспечено низкотоварными единоличными хозяйствами. Республика, как и вся страна, стояла на пороге коллективизации. Подготовительным ее этапом стала беспощадная, с широким применением репрессий, «выкачка» хлеба: только в январе-феврале 1928 года в Татарии «за саботаж» осудили 533 человека. В это же время идет процесс «Промпартии», выносится приговор по «Шахтинскому делу», репрессируется Султан-Галиев (Мирсаид Хайдаргалиевич Султан-Галиев (1892 - 1940), видный татарский революционер и политический деятель, репрессирован, расстрелян, реабилитирован посмертно в 1990 году — прим. ред.).

С предпринимательством в стране было покончено. Даже само это слово получило негативный оттенок. Экономические цели — а большевики отлично осознавали значение экономики — достигались внеэкономическими, административными, принудительными и репрессивными методами. Предпринимательская инициатива преследовалась в уголовном порядке, и способность управленца могла проявиться только в узких рамках выполнения партийных директив. Однако и в этих условиях экономика продолжала востребовать сильных, способных к труду и творчеству, способных принять решение людей. Такими были многие управленцы социалистической эпохи». Таким был и Абрамов.

Делегаты Татарии на XV партконференции (Абрамов стоит слева). Москва, 4 ноября 1926 года.

КАК КИЯМЕТДИН ХАСАНОВ ПРЕВРАТИЛСЯ В КИЯМА АБРАМОВА

Но почему же все-таки Хасанов вошел в историю республики под фамилией Абрамов? Свою версию дает в газете «Республика Татарстан» уже известный нам Валеев, его земляк: «Вопреки утверждениям современных историков, семья Хасановых и до революции, и после, в общем-то, не бедствовала. У нее было 2 гектара земли, лошадь, скотина. Крестьянин, имеющий такое добро, по тем временам считался зажиточным». Что же касается батрачества его родителей на соседнего помещика, ужасающей бедности семьи Хасановых, результатом которой вроде бы стал вынужденный ранний уход на заработки 14-летнего Кияма из семьи, о которых писала «Красная Татария» в июле 1930-го, то эти разночтения вполне объяснимы. В те времена большевистское «дожимание» биографий в сторону «прибеднения» было делом нередким, особенно когда речь шла о партийном карьерном росте, а на внеслужебном, «бытовом» уровне — для спасения от притеснений и даже расправы за недостаточно крепкую пролетарскую закваску в городе или тяготение к достатку, а то и кулачеству на селе. И что — главный партийный печатный орган республики представит народу будущего главу правительства как выходца из зажиточной семьи? (Кажется, таких людей в те времена поголовно именовали подкулачниками). Но было ли оно на самом деле — пролетарско-бедняцкое приукрашивание в абрамовском случае? В конце концов, не от хорошей жизни он покинул семью в 14 лет и оказался далеко не на курорте, а на Донбассе, в шахте, в забое, где чуть не погиб, как многие его товарищи, а лишился «всего лишь» руки, превратившись в инвалида.

«Алимбек абый (отец Кияма) был довольно консервативным человеком, — продолжает свою версию Валеев. — И в период всеобщей коллективизации отказывался вступать в колхоз. Между отцом и сыном возникло непонимание. Соратники по партии упрекали Кияметдина: мол, как же ты можешь считаться большевиком, если даже родного отца не в силах наставить на путь истинный. Думаю, поэтому Киям отказался от родительской фамилии (впрочем, среди большевиков данное явление было довольно распространенным). Сначала он стал Ибрагимовым — по имени своего деда Ибрагима. Потом поменял эту фамилию на созвучную — Абрамов (возможно, это простая интерпретация на русский лад). Так Кияметдин Хасанов превратился в Кияма Абрамова. Но об этом факте ни в каких источниках не упоминается. К слову сказать, между отцом и сыном наступило-таки примирение — 70-летний Алимбек абый все же вступил в колхоз, хоть и в числе последних из своих земляков. Пройдет время, и сын Кияма Алимбековича — Рим Абрамов — будет вынужден повторить поступок отца. После ареста родителей 8-летнего Рима определили в детский приют. Каково было существование сына врагов народа в этом учреждении, объяснять не надо. Через несколько лет молодой человек выйдет из приюта и вскоре станет уже Юрием Сергеевичем Стрельцовым. «От своего настоящего имени у него останется только наколка на руке — „Рим“, — признается Рафик Юрьевич Стрельцов, сын Рима Киямовича (соответственно, внук Кияма Абрамова)...»

Продолжение следует

Подготовил Михаил Бирин