Марат Ибляминов: «Хоть бы один редактор позвонил с вопросом, как помочь, давай напишем так, чтобы вам другую частоту дали. Нет же!»Фото: Оксана Черкасова

«ГЛУПО ЗАРАБАТЫВАТЬ СЕБЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОЧКИ НА ЗАКРЫТИИ «ТАРТИБА»

— Марат Растамович, наша публикация об одной из самых крупных сделок в истории казанского FM-вещания, когда сразу три частоты ушли московскому холдингу «Румедиа», вызвала большое количество откликов. Многие сожалели о том, что с FM-частоты исчезнет татароязычная радиостанция «Тартиб», которая многим почти за три года вещания по-настоящему полюбилась. Особо рьяные комментаторы видят в этом чуть ли не «руку Москвы», призывают обратить внимание татарстанских властей на ущемление татарской культуры...

— Нужно уметь отделять шумиху от фактов. Все вот эти заявления «я слушал, мне нравилось», «я хочу, пусть будет так» и т. д. отсекаются одним определением — радио «Тартиб» было абсолютно частным проектом. Никто из тех, кто делает популистские заявления в адрес Москвы и разыгрывает национальную карту, никакого участия в радио «Тартиб» не принимали. Заниматься дешевым популизмом и набирать себе политические очки, эксплуатируя эту новость, — это самое глупое, что можно себе представить.

Что касается переформатирования радио «Тартиб» в Business FM, во-первых, есть одобрение федеральной-конкурсной комиссии, процесс этот уже запущен, и он невозвратный. Во-вторых, когда мы общались с руководством «Румедиа», которое покупает частоты, с генеральным директором Михаилом Львовичем Бергером, он нам предложил такой выход из ситуации: «Все то, что за эти годы было наработано, база радио „Тартиб“, цикл передач — все вместе с авторскими правами, сайтом и группами в социальных сетях передайте творческому коллективу. Если они захотят выйти в эфир на новой волне, на новой частоте, могут этим пользоваться безвозмездно». Так что никакого вероломного вторжения Москвы не было, медиабизнес работает в рыночных условиях. «Румедиа» покупают частоты и активы для решения своих задач. Я хочу отметить, что Казань является крупнейшим финансовым центром в Поволжье. И, соответственно, у нас сформирована та самая аудитория, которой была бы интересна радио Business FM: большой банковский сектор, сектор экономистов, инвесторов и т. д. «Румедиа» не планирует менять формат вещания на «Дорожном радио» и «Европе плюс», тут планируется использование синергии холдинга, чтобы качественно вывести Business FM в Казани, в том числе и с местным вещанием. На первоначальном этапе — это 9 часов в неделю. Будут и местные новости, и разнообразные передачи. По поводу времени запуска станции пока сложно сказать, как только будет готова лицензия. Февраль или март — не знаю. Все это время «Тартиб» будет продолжать вещать.

Михаил Бергер: «Все то, что за эти годы было наработано, база радио «Тартиб», цикл передач — все вместе с авторскими правами, сайтом и группами в социальных сетях передайте творческому коллективу безвозмездно»Фото: ©Валерий Левитин, РИА «Новости»

— Ваш холдинг владел тремя частотами, на которых звучат радиостанции «Европа плюс», «Дорожное радио», а раньше «Орфей» и «Тартиб». Высказывалась точка зрения, что вы намеренно выигрывали частоты под интересные, но малоперспективные в коммерческом плане проекты вроде «Орфея» и «Тартиба», а потом просто капитализировали их путем смены формата или, как в этом случае, продажи москвичам.

— Все разговоры о том, что радио «Тартиб» было продано по причине каких-то финансовых трудностей, абсолютно несостоятельны. Мы существовали на свои средства, на средства холдинга, на то, что зарабатывала «Европа Плюс-Казань». Мы с Зуфаром Ганеевым, кому и принадлежали эти частоты, финансировали проекты холдинга в процентном соотношении 90 на 10. Я финансово не в состоянии вытащить эти проекты в одиночку. Затраты на открытие и работу «Тартиба» с момента открытия и до 1 июля 2016 года составили 18 миллионов рублей. Прежде чем кто-то начнет нас ругать, что мы продали «национальную идею», я хочу сказать, что Зуфар Ганеев — это не газовик, не нефтяник, не «денежный мешок». Он не тратил свои личные средства на покупку легионеров спортивных команд, на поддержку фуршетов в Куршавеле... Полтора года он дарил вещание «Орфея» в Казани, два с половиной года мы с ним поддерживали вещание радио «Тартиб». Мой партнер принял для себя решение выйти из медиабизнеса совсем. В силу каких причин и обстоятельств, я сейчас рассуждать не буду. Но это его решение, и я обязан с ним считаться. Ставя себя на его место, я бы, наверное, тоже, после достижения определенного возраста, потянулся к более спокойной и размеренной жизни, уделял бы больше времени семье, детям, внукам. Но я очень ему благодарен за то, что он помогал и вещал эти 2,5 года нашу национальную культуру. А получается, как в пословице: не делай добра, не увидишь зла...

То, что в общей массе медиахолдинга была и татароязычная радиостанция «Тартиб», так сложилось исторически. Я как маркетолог выстраивал эти радиостанции по тому принципу, чтобы они ни в коем случае не пересекались по аудиториям и были разноплановые, разносторонние, разножанровые. На самом деле покупателем мог выступить кто угодно. Там могли быть и структуры Михаила Гуцериева, «Европейской медиагруппы», «Русской медиагруппы», «Газпром-медиа» со своими активами. Почему эти холдинги не проявили интереса, это уже вопрос в совершенно другой плоскости. С «Европейской медиагруппой», которой принадлежат франшизы на два актива («Европа плюс» и «Дорожное радио»), у нас есть негласная договоренность о том, что, если вдруг активы будут передаваться третьим лицам, соответственно, первыми, кого мы уведомляем о сделке, будут они. Так и произошло. Насколько мне известно, там были даже какие-то переговоры. Об этом знали и местные игроки рынка, инвесторы, заинтересованные структуры. Так что если кто-то на самом деле хотел спасти станцию, они бы ее спасли.

И, увы, уже сейчас наблюдаю парадоксальную ситуацию, которая ярко характеризует позицию татарской интеллигенции, журналистов и деятелей культуры. Несколько примеров: после вашей публикации меня атаковали журналисты разных изданий. Как одержимые, как обезумевшие рвались к какой-то сенсации, все хотели «жареного». Хоть бы один редактор позвонил с вопросом, как помочь, давай напишем так, чтобы вам другую частоту дали. Нет же!

КАК ОДНА БУКВА ПОМЕНЯЛА ПОРЯДОК

— И что теперь будет с «Тартибом»?

— Сейчас временное прекращение работы радиостанции в FM-диапазоне станет лакмусовой бумажкой для татарского общества. Насколько оно готово консолидироваться, объединить усилия и возродить, уже в третий раз, вещание действительно народного радио. Те, кто громче всех на сегодняшний день кричит и шумит об этом, делает какие-то заявления, показывает «красную карточку» Москве или членам конкурсной комиссии... Давайте посмотрим, как они поведут себя в этой ситуации. Насколько хватит сил и желания у творческих союзов, объединений возродить заново, сделать это радио действительно народным, общественным. Более того, творческая команда готова к диалогу, она открыта, контакты все есть, сайт продолжает работать, обратная связь есть в группе в «ВКонтакте», в «Фейсбуке». Они полностью открыты в этом отношении. Единственный момент я хотел бы обозначить, что меня в этом проекте, в «Тартибе», уже не будет. Какие-то консультационные услуги, методику вещания, все, что нужно и могу подсказать, я, конечно, сделаю, буду помогать. Но физически, ни как учредитель, ни как руководитель, я уже присутствовать в нем не буду.

Творческая команда радиостанции во главе с главным редактором Ризялей Исмагиловой на сегодняшний день зарегистрировали новое ООО, которое называется «Тартип FM». Получено свидетельство о регистрации СМИ, сейчас документы поданы на получение лицензии. Если вдруг у кого-то действительно возникает желание оказать содействие, помочь, сделать ходатайство, собрать подписи, организовать какую-то петицию на сайте Change.org, например, в адрес президента России, президента Минниханова, у них есть этот шанс.

— Почему тот проект назывался ООО «Тартиб», а сейчас — «Тартип FM»?

— ООО «Тартиб» регистрировалось в 2006 году. Тогда были годы тучные, и нашему регистратору просто можно было позвонить по телефону и подать заявку. Русскоязычная девушка Оксана, видимо, не расслышала, какая именно буква на конце — «б» или «п», и когда я пришел получать документы, у меня был шок — на конце буква «б». Тогда у нас офис-менеджером работала девушка Лейсан, она филолог по образованию, и я ей звоню, спрашиваю: «Как правильно писать-то?» Потому что есть понятие — порядок не портить: «Тэртибегезне бозмагыз». Там на «б» меняется. Она буквально за 10 минут накатала мне целый опус, что это заимствование из арабского языка и т. д. Легенда была, что можно писать и так, и так. И когда я спросил у этой Оксаны, почему все-таки она поставила букву «б», та ответила: «Я подумала, что это как-то с вашей фамилией связано — Татарское радио Ибляминова». Но там же лишняя буква «т» остается, не унимался я. «Тогда товарища Ибляминова». Мы посмеялись над этим, но документы переделывать было уже поздно, регистрация прошла.

Сейчас они зарегистрировались самостоятельно, там сделали с буквой «п» и добавили FM, чтобы не путали с предыдущим предприятием. И они уходят в самостоятельное плавание. На этом вещание радиостанции не останавливается. Есть предприниматели, которые готовы выпустить этот формат в других регионах, даже в Башкирии. Я думаю, в ближайшее время «Тартип FM» зазвучит в Туймазах, все джинглы, которые были, мы переделали под их частоту, все отбивки сделали под уфимское время, полностью наполнение, базу мы туда передали. Ну и остается интернет-вещание станции.

— Сколько обычно уходит времени от разработки FM-частоты и получения лицензии до выхода в эфир на тот момент, если «Тартип FM» будут планировать запускаться в Казани?

— От девяти месяцев до двух лет. Но надо, чтобы федеральная конкурсная комиссия поставила в план проведение конкурса на частоту. «Тартиб» в 2008 году разработал частоту 87,8. Она до сих пор свободна. Может быть, ее уже в марте выставят на ФКК, я не знаю. Возможно, кто-то из местных игроков — меценатов — захочет приютить «Тартиб» и поменять формат своей радиостанции. В течение двух месяцев рассматривается подобная заявка, эта процедура проводится без конкурса.

«НИ ОДИН РУССКИЙ, УКРАИНЕЦ ИЛИ ЕВРЕЙ НЕ МЕШАЛИ НАШЕЙ РАБОТЕ. ПАЛКИ В КОЛЕСА ВСТАВЛЯЛИ ТОЛЬКО СВОИ»

— Вы целых 8 раз участвовали в конкурсах на получение частоты для «Тартиба». Почему была такая настойчивость?

— В 2006 году на праздновании дня рождения «Татар радиосы» в одном кругу оказались несколько руководителей татароязычных СМИ. Там были Алмаз Миргаязов (бывший гендиректор «Татар радиосы»), Ильшат Аминов (гендиректор ТРК «ТНВ», «Радио «Булгар») и многие другие. Разговор был неофициальный, и я выступил с некоторой критикой развития татарских радиостанций. Был против коммерциализации национальной эстрады, продвижения только «своих» певцов, которых рекордс-компании выпускали на дисках и кассетах. Мне откровенно не нравилась позиция по вымыванию традиционных народных ценностей, ротация за деньги, а также наличие «поющих трусов» и «приплясывающих чулков». И там мне было дословно сказано следующее: «Ты, уважаемый, свое радио сделай и там крути, что народу нужно, а нам деньги надо зарабатывать». Хорошо, ответил я.

С этого мероприятия я ушел с четким представлением того, что надо наводить порядок. Так и получилось название «Тэртип» (в переводе с татарского языка — «порядок» — прим. ред.). Мне хотелось сделать что-то полезное и хорошее для своего народа. Во-вторых, это большое уважение и любовь к своим родителям. Тогда в 2006 - 2007 годах было очень много поющих под фонограмму девочек, коммерчески раскрученных компакт-дисков, но по факту для взрослого поколения, тех, кому было 50 и больше, контента не было. Плюс ко всему отключили радиоточки, и взрослая аудитория осталась в информационном вакууме. С точки зрения маркетинга, это была хорошая ниша. С этой идеей я пришел к Ганееву, и он меня поддержал. Дальше были долгие процедуры оформления документации, сбор материалов, формирование контента, запись джинглов, студийная работа, разработка частоты. И 11 июня 2008 года мы первый раз вышли в эфир, но, как оказалось, на пару месяцев. Второе пришествие «Тартиба» состоялось уже в 2014 году.

С Айратом Зариповым (слева) и Андреем Григорьевым (справа) на конференции Российской академии радио

— Вы получили удовлетворение от проделанной работы?

— Да, удалось создать то, о чем я мечтал. Показано новое направление, новый путь развития национального вещания.

— В комментариях к прошлой публикации, да и в соцсетях многие выражали мнение, что теперь с вашим уходом слушать в казанском FM-диапазоне среди татароязычных радиостанций абсолютно нечего. В чем было ваше отличие от других?

— У нас на радио никогда не было такого понятия, как кампанейщина. Приведу маленький пример с днем рождения Габдуллы Тукая. Все остальные пошумели два дня, памятник открыли, ленточку перерезали, цветы возложили, на следующий день все позабыли. У нас же Тукаевские чтения начались за месяц до его дня рождения и продолжались еще полгода после. Мы пригласили артистов Камаловского и Тинчуринского театров, они читали его стихи.

Та языковая среда, которая существует в Казани, впитывает в себя очень много заимствований из других языков. Татары говорят «Вау», пишут в смс «Ярар, ок»... Для того чтобы люди не забывали о своих корнях и традициях, был создан цикл передач «Тел дигән дәрья бар». Вся наша работа строилась по принципу «миллэт эчен эшлибез» (в переводе с татарского языка — «для народа работаем» — прим. ред.).

И тут я возвращаюсь к вашему вопросу. Согласитесь, если бы частота бралась только для того, чтобы ее запустить, потом продать и таким образом капитализировать, можно было не тратить столько усилий. Редакцию сократить до одного человека, включить танцевальную популярную музыку, и никаких проблем. А у нас же еще огромная армия внештатных помощников: Инсаф Абдулла, Фанис Зиганшин, Гульчачак Хафизова и много-много других. Они все работали и записывали программы. А еще я очень люблю брать на работу людей, которых вдруг считают невостребованными в государственных СМИ. Как правило, это настоящий талант, настоящая ходячая энциклопедия, настоящая кладезь знаний.

Что касается музыкального сопровождения, то в эфир попадали в основном записи, которые можно было идентифицировать с традиционным татарским исполнением. Те, кто поет на индийский, китайский лад, рэп и т. д., никогда не попадали в эфир. Но это не значит, что современных певцов у нас не было — взять того же Филюса Кагирова, Ильшата Валеева.

По мне, перепевки убивают татарского певца и татарскую эстраду. Не буду называть радиостанцию, но слышу, что одна молодая певица перепела песню Венеры Ганиевой очень слабеньким голосом. Если ты работаешь на банкете, подзадорить публику еще можно. Но пускать это в ротацию на радио для того, чтобы тебя идентифицировали с этой песней... Так ты теряешь свое лицо как исполнитель. Таких каверов у нас тоже не было. Я никак не мог понять: что у нас на других станциях Зухра Сахабиева, Хайдар Бигичев, Зухра Шарифуллина под запретом, что ли? Целую плеяду артистов нигде больше нельзя было услышать. Как будто татароязычные радиостанции сговорились и не ставили их в эфир.

Награда от «Дорожного радио» (2016 год)

«СПОРТ И ТАТАРСКАЯ КУЛЬТУРА — ЭТО КАК СЕДЛО НА КОРОВЕ»

— Учитывая, какую культурологическую роль вы выполняли, государство вас не поддерживало?

— Чиновники радио «Тартиб» не создавали. Это была частная инициатива и частная компания. А раз они не создавали, то и бюджета на содержание этого СМИ не было предусмотрено. Когда я работал в системе «Татмедиа», прекрасно знал ситуацию с финансированием государственных СМИ. Положа руку на сердце, там для своих-то бюджета едва хватало. А после резкого скачка курса доллара все удорожало. Бумага, оборудование, краски в большинстве своем закупались и закупаются за границей, так как в России много чего из вышеперечисленного вообще не производится. Нам рассчитывать на какое-либо субсидирование или госзаказ не приходилось.

И потом формально ни один чиновник или ведомство на это не имело бюджета, а значит, и помогать были не обязаны. Конечно, они не в вакууме информационном живут, могли бы просто поинтересоваться и придумать что-то, но винить кого-то и в чем бы то ни было, нельзя. К слову, ни один русский, украинец, еврей, никогда не мешали работе радио «Тартиб». Всегда душили только свои. Постоянно критиковали в негативном ключе, что бы мы ни делали. Мы что-то делаем, нам начинают писать: спорт и татарская культура — это как седло на корове. Обвинения сыпались систематически.

— Ну правильно, у вас же записано в концепции — спортивное вещание.

— С этим форматом была очень интересная история. Я на тот конкурс, когда мы все-таки выиграли частоту, поехал ва-банк. Объявили концепцию — спортивное вещание. Я понимал, что это единственный шанс из миллионов. Это было 25 мая 2011 года. Даже номинал частоты не был определен. Мы прописали в концепции, что спортивное вещание будет составлять 5 процентов. Мы получали частоту не как татароязычная станция. У нас были прописаны языки вещания — русский, татарский, но не поставлено процентное соотношение, какой и сколько должен звучать. На конкурсной комиссии один из ее членов тогда задал вопрос: «А зачем вам татарский язык?» Я говорю, что в Татарстане есть свои спортсмены, про них надо рассказывать. «Тогда у вас мало спортивного вещания, — возразил он. — Давайте доведем его до 20 процентов». Никто на этом конкурсе с такой концепцией не выставлялся, я был один на право получения частоты. И очень боялся, что и московский «Спорт ФМ» также захочет принять участие в конкурсе. Хотя на все предыдущие и будущее конкурсы было минимум 10 соискателей, в том числе и все акулы медиабизнеса. С этими акулами приходилось сражаться по другим радиостанциям.

Сразу частоту не дали, сказав, что так как вы единственный соискатель, если не поступит дополнительных заявок, вы получите эту частоту. Все следующие две недели я не мог спать спокойно. Когда на сайте Роскомнадзора увидел подтверждение, что мы эту частоту получили, был рад неимоверно.

— И как выкрутились из ситуации, ведь в день вы должны были выдавать по четыре часа спортивного вещания...

— Мы начали рассказывать о наших бегунах, лыжниках, об истории татарстанского спорта. И тут же посыпался шквал негатива. Как так, после Хайдара Бигичева вы рассказываете про каких-то борцов. Но в прямой эфир позвонила певица, народная артистка республики Татарстан Зухра Сахабиева. Я ее очень уважаю. И она сказала фразу, которая наш коллектив окрылила: «Другие народы не знают, как придумать своих героев — из воздуха берут, а у нас столько своих спортсменов, батыров, личностей, выдающихся людей родом из Татарстана, и мы стесняемся о них говорить. Не слушайте никого, продолжайте рассказывать о спортсменах и батырах». Тогда я понял, что мы делаем нашу концепцию не зря, не впустую. Нашлись спортивные журналисты, был создан цикл передач. И для того чтобы уж совсем не забивать спортом весь прайм-тайм, мы спортивное вещание передвинули на ночное время. Методы получения права на вещание частотного ресурса, формирование контентной части, язык вещания были сформированы таким образом, что мы не нарушали ни одного закона Российской Федерации.

«Возможно, что-то сейчас в компании Салавата Закиевича и делается в направлении создания собственного радио, но я об этом не знаю»Фото: «БИЗНЕС Online»

«НУЖНО НА ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ УРОВНЕ ЗАПРЕТИТЬ ГОССМИ ЗАНИМАТЬСЯ КОММЕРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ»

— Насколько сложно получить частоту для татароязычной станции? Вы 8 раз ездили в Москву за лицензией, певец Салават пытался дважды...

— Смотря с каким багажом вы идете на конкурс. Что касается Салавата, это давняя история. Когда был объявлен конкурс на частоту, человек, который у него занимался радиостанцией, просто уничтожил все документы. Регистрацию ООО «Радио Салават», свидетельство о регистрации СМИ, универсальную лицензию, концепцию вещания — все было уничтожено. Винчестер компьютера, где находились все данные, был отформатирован, а печать была разрезана на мелкие куски. Это был второй поход всенародного певца за частотой. Салават Закиевич позвонил мне и говорит: Марат, выручай. У тебя есть запасной вариант? У меня было оформлено СМИ «Радио Дастан» на одно из ООО. Времени на подготовку было меньше 10 дней. В экстренно-пожарном режиме что смогли сделать за это время, то и вынесли на конкурс.

— И проиграли, хотя у вас были письма в поддержку и от Шаймиева, и от Минниханова, от всемирного конгресса татар.

— Самая большая ошибка, которая была в том конкурсе, у нас были официальные письма, но не было поддержки общественности. Если бы до этого сделали интернет-вещание и имели тысячу подписчиков на канале, а на платформе для петиций Change.org было бы обращение к Медведеву или Путину о создании татароязычной радиостанции, которая собрала к тому моменту хотя бы 10 тысяч подписей, это было бы существенным аргументом для федеральной конкурсной комиссии — и вполне возможно, что Салават Фатхетдинов был бы уже со своей частотой. После 2014 года конкурсов на частоты больше не проводилось. Возможно, что-то сейчас в компании Салавата Закиевича и делается в направлении создания собственного радио, но я об этом не знаю. Другое дело, что сегодня частной татароязычной станции фактически невозможно выжить в сложившихся условиях.

Проблема в том, что национальные СМИ финансируются из госбюджета. В результате в этом сегменте рынка творится полный хаос, и цены на рекламу опущены ниже уровня рентабельности. К примеру, есть вещатель, у которого более 15 передатчиков по Татарстану. Содержание вещания, студийной работы, арендные платежи за передатчики, спутниковые каналы связи, фонд заработной платы и т. д. полностью покрываются госдотацией. Вся рекламная выручка в этом случае автоматически становится не чем иным, как суперприбылью. Приходит рекламный менеджер с этого СМИ к рекламодателю и предлагает свои услуги. Цена на рекламу формируется в прямом смысле «от фонаря», то есть в стоимость рекламных услуг никогда не включаются существующие затраты. Сам принцип формирования цены напрочь противоречит рыночным механизмам. И с учетом того, что о маркетинге там даже понятия не имеют и устраивают «посекундную тарификацию», то цены в 60 рублей за выход рекламного ролика на всю Республику Татарстан — совсем не редкость. Следом приходят наши менеджеры к тому же рекламодателю, а он задает вполне резонный вопрос: «Что вы можете предложить за те же 60 рублей? Только одну Казань плюс три близлежащих района? Нет, несерьезно! Ваши конкуренты за 60 рублей отдают Казань, Челны, Альметьевск, Елабугу, Бугульму, Бавлы и еще целую кучу городов! Ваша цена на рекламу должна быть в два раза ниже». И, скажите, как в таких условиях и при таком ценообразовании можно было выживать радио «Тартиб»? И если после нас появятся новые национальные проекты, им сначала нужно решать вопрос о господдержке, либо на законодательном уровне вводить запрет на коммерческую деятельность для субсидируемых СМИ. Третьего в этой ситуации просто не дано.

С Хамдуной Тимергалиевой

— С другой стороны, если мы посмотрим на рейтинги, то увидим, что в Казани в первой десятке татарского радио нет. Во второй — и то в конце. С чем это связано? Татарам не нужно свое радио?

— Казань на самом деле обрусела. Идет полная деградация языка, утеря своих корней, татарской идентичности. Это происходит 15 - 20 лет. Парадоксальная ситуация: татарского языка в школах больше, чем английского, а на выходе 11-классники родного языка не знают, но по-английски уже говорят. На ваших страницах те деятели, от которых зависит возрождение языка и национальной культуры, признавались, что их внуки на татарском уже не говорят, вот вам и ответ.

— Но ведь и с национальным телевидением у нас беда. Что с ним нужно сделать, чтобы оно было интересно массовому зрителю и стало бы двигателем развития национальной культуры?

— Политика любого государства — это набор правил. Как только государство определяется с тем, что такое хорошо, а что плохо, все начинает работать. То же и с госканалом. Пока для него не определен конкретный заказ и не выработана концепция того, что он должен выдавать, шатание из стороны в сторону продолжится. И если концепция выработана, тогда уже можно задавать вопросы и руководству канала, и всем остальным. Сегодня я не вижу, что эти задачи определены и поставлены перед национальным телевидением.

С Ринатом Валеевым

«Я ЗНАЮ ОДНОГО ПРАВОСЛАВНОГО АЛЕКСАНДРА, ОН НА ОСНОВЕ ТАТАРСКОГО ВЫУЧИЛ ДРУГИЕ СХОЖИЕ ЯЗЫКИ И КАПИТАЛИЗИРОВАЛ СВОИ ЗНАНИЯ»

— На эстраде какие-то задачи уже начали ставить, в прошлом году провели фестиваль «Ветер перемен».

— Действительно нужное мероприятие. Он сдул тот густой туман, который висел над татарской эстрадой. Он отчетливо показал, что даже по указанию свыше никто не в состоянии создать продукт, который бы отвечал чаянием и интересам всего татарского народа. Кто-то хвалит, кто-то ругает. Но фестиваль не оставил равнодушным никого. Точно так же и в радиовещании. Татароязычных радиостанций должно быть гораздо больше, чем сейчас. Поддержание национальных СМИ — это функция государства. Наш президент как гарант сохранения национальной культуры и языка должен разработать целую программу.

Например, на сегодняшний день некоторые татарстанские радиостанции, используя свое право наследственной преемственности на музыкальный архив, сидят на нем, как собака на сене. То татарское национальное наследие, которое хранилось в архиве ВГТРК «Татарстан», на сегодняшний день оцифровано и передано в Госфонд и лежит там мертвым грузом. Татарстан, имея мощнейшие дата-центры IT-парка, должен в кратчайшие сроки, пока эти компакт-диски, на которые все это было переписано, не разложились от времени, перевести их в «цифру» и выложить в сеть, чтобы татары всего мира могли пользоваться этим наследием. Затраты небольшие. Я прошу нашего президента сделать это. Так же можно программистов попросить сделать приложение, которое могло бы фильтровать запросы, скажем, песня 50-х, 60-х, 70-х годов, голоса женские — мужские, исполнение — а капелла, под баян или рояль. И этот плеер подбирает нужный контент из дата-центра, и вы получаете качественный продукт. Это снимет вопрос по национальному вещанию в интернете. Давайте использовать технологии во благо татарской культуры. Если нужно, готов подсказать и помочь.

С Михаилом Бергером

А сегодня для того, чтобы получить одну архивную запись, надо писать заявление, куда-то нести, и т. п. Это же должно находиться в общем доступе! Та же проблема и с нашим книгофондом. Если уж президент говорит, что все читает с планшета, то нужно все переводить в электронный удобный формат и попросить производителей электронных книг, чтобы они интегрировали татарские шрифты для распознавания. Я считаю, что читаемость от этого увеличится. Должна быть сформирована национальная политика в этом вопросе.

В обществе постоянно возникает вопрос о необходимости изучения татарского языка. А вы теперь представьте ситуацию. Мальчик Артем приходит в школу в 7-летнем возрасте, для него татарский — иностранный язык. Он дома на нем не разговаривает. А приходит в школу — там учительница Аниса, которая приехала из деревни, и начинается: «А, ты татарский не учишь, на тебе двойку!» И получается, у него 5 по всем предметам, а тут 2. Нужно менять систему образования сначала в педуниверситете, чтобы она была интересной для студентов и будущих преподавателей. Покажите выгоду от знания языка. Я знаю одного православного Александра. Он на базе татарского языка выучил другие схожие и теперь работает в международной нефтяной компании. Он капитализировал свои знания.

В целом вопросы создания языковой среды, сохранения и возрождения культуры, развития современной эстрады, поддержки талантов — это функция государства. И сейчас уже для нас совершенно понятно, что без государственного участия такие проекты просто обречены. Я разработал в Казани еще и частоты с номиналом 87,8МГц, 95,5МГц и 96.0МГц. Если эти три частоты по просьбе общественности и властей РТ отдать под национальное вещание, тогда в Казани можно быстро закрыть потребность в нем. Одну частоту отдать «Кураю», другую — Салавату, а на третьей восстановить «Тартип FM». Тогда весь спектр татароязычных радиостанций будет в Казани представлен.

«В настоящее время я получил предложение от «Румедиа» возглавить казанскую группу компаний холдинга. А что будет через 10 лет, лишь одному Богу известно»
Фото: Оксана Черкасова

— У вас с Ганеевым от прежнего медиахолдинга осталось еще одно совместное предприятие — ООО «Технобашня». Какова его дальнейшая судьба? Оно тоже будет продано следом за медиаактивами?

— Хотите купить? Продам! (Смеется). Знаете, а если серьезно, то могу заявить со всей ответственностью, что на сегодняшний день я не являюсь учредителем ни одного СМИ, а тем более его владельцем или совладельцем. Все медийные проекты, которые планировались мною ранее, находятся либо в стадии закрытия, либо поданы на ликвидацию. И относительно радиомачты ситуация такая же. Я не могу говорить за партнера, но свою долю в радиобашне могу и продать. Раньше она нужна была для развития новых проектов, а если сейчас я этого не буду делать. Раз частоты не собираюсь разрабатывать, то зачем мне в этом участвовать? Продажа доли вполне вероятна, не исключаю. В настоящее время я получил предложение от «Румедиа» возглавить казанскую группу компаний холдинга. А что будет через 10 лет, лишь одному Богу известно.