«Рустам Нургалиевич решил, что я буду полезна здесь. Понял, что что-то знаю и умею. А еще я с большим восхищением, а сейчас еще и с большой любовью, отношусь к республике. Для меня это совершенно искренняя история» «Рустам Нургалиевич решил, что я буду полезна здесь. Понял, что что-то знаю и умею. Для меня это совершенно искренняя история» Фото: prav.tatarstan.ru

«Я ЧЕСТНО СКАЗАЛА: «РУСТАМ НУРГАЛИЕВИЧ, Я НЕ ХОЗЯЙСТВЕННИК, НЕ СТРОИТЕЛЬ, НЕ АРХИТЕКТОР...»

— Наталия, если вернуться к началу, как, под какие задачи вас пригласили в Татарстан?

— Видимо, Рустам Нургалиевич решил, что я буду полезна здесь. Понял, что что-то знаю и умею. А еще я с большим восхищением, а сейчас еще и с большой любовью, отношусь к республике. Для меня это совершенно искренняя история. С любым человеком можно выстроить конструктивный диалог, если ты по-настоящему хочешь что-то улучшить. Просто у всех разное понимание, как лучше. Это желание сделать лучше в Татарстане объективно преобладает.

— В Москве вы проводили экскурсию для Рустама Минниханова по парку имени Горького, после которой вас пригласили работать в Татарстан. Вас кто-то попросил провести эту экскурсию?

— Айрат Хайруллин, тогда помощник президента по экономике, а ныне — глава Альметьевска, упомянул, что в Татарстане намечается Год парков и скверов. Я рассказала Айрату Ринатовичу про изменения в московских парках, и мы договорились созвониться после новогодних праздников. Рустам Нургалиевич нашел время на знакомство с парками и музеем.

Зимой парк имени Горького выглядит не так привлекательно, как летом, но есть на что посмотреть: есть каток, приятные рестораны, лыжня. И Рустам Нургалиевич сразу поймал идею, мгновенно.

— Если б не было Наталии Фишман, тогда работы по паркам не шли?

— Конечно, шли бы.

— Тогда что нового вы привнесли?

— Вообще, что я привнесла или не привнесла, нужно спрашивать у коллег, потому что это им понятно, что изменилось. Я же не знаю, как было раньше, могу только догадываться.

— Как перед вами была сформулирована задача?

— В Татарстане есть очень много людей, которые умеют работать: мощный президент, мэр, фантастическая команда — прежде я никогда не была частью такого коллектива. Есть удивительная целеустремленность, прочная связь поколений. Поэтому моя задача в том, чтобы между всеми участниками процесса выстроить взаимодействие. Может быть, чуть-чуть вектор уточнить, вдохновить, показать новый способ думания о городском пространстве и ценность каких-то аспектов городской жизни. Иногда достаточно подсветить задачу, и люди все понимают сами, нужны лишь небольшие коррективы. В этом смысле мне приятно быть рядом с ними. Это делают они, это не я делаю. Я просто им немного помогаю.

Так вот, у меня задача не в том, чтобы нарисовать проект за кого-то, и не в том, чтобы плитку правильно уложить. Задача — помочь сформулировать основную цель и запустить процесс. А реализуют проекты главы районов, исполкомы городов, архитекторы, подрядчики.

— На тот момент у вас уже был опыт работы с парками?

— Конечно, я участвовала в создании самой первой концепции парка имени Горького, поскольку работала в «Стрелке», куда обратился Сергей Капков.

— С другими парками вы работали?

— Мы писали концепции, для парков культуры и отдыха («Сокольники», «Музеон», «Красная Пресня», имени Баумана) и других, занимались стратегией управления музеями, домами культуры, библиотеками, взаимодействием с медиа, социологическими исследованиями, подбором кадров. В общем, я была советником министра культуры Москвы Сергея Капкова. Я честно об этом сказала: «Рустам Нургалиевич, я не хозяйственник, не строитель, не архитектор, но я умею обеспечивать их согласованную работу для получения требуемого продукта». Тогда Рустам Нургалиевич сказал: «Это ровно то, что нужно, а остальному научишься».

«Шубу» «Меня очень напрягает, когда девочки начинают конкурировать. Это объяснимый процесс, но он меня не увлекает, я в этом не участвую. Я более ревностно отношусь к себе самой: своим провалам и неудачам» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я СЧИТАЮ, ЧТО ОСНОВНУЮ РАБОТУ ДЕЛАЮТ ЖЕНЩИНЫ»

— В руководстве Татарстана вы одна из немногих женщин. Почему, на ваш взгляд, так мало женщин в политике?

— Разве мало? Если вы посмотрите на любое министерство, на уровень минус два от министра — идут начальники департаментов, управлений, отделов — там будет большинство женщин, ну если не говорить про силовые структуры. Я считаю, что основную работу делают женщины, более того, я уверена, что им поручаются задачи, требующие максимальной принципиальности. Например, Олеся Александровна [Балтусова]. Она верит, она бьется, и нелегко представить на ее месте мужчину, который мог бы столь же последовательно отстаивать свою позицию. Талия Минуллина — невероятно, сколько она пашет, сколько летает, у нее огромный объем работы. Ирада Аюпова, которая была замминистра культуры, а затем возглавила республиканский архив, — невероятно профессиональная женщина. Лейла Фазлеева тоже гигантские вещи тянет. Татьяна Прокофьева — исключительный профессионал. Татьяна Петровна Ларионова такими сложными и масштабными проектами руководит. Минтимер Шарипович как-то сказал, что я на нее похожа. Между прочим, один из лучших комплиментов. Это вопрос веры в себя.

— Вы ревнуете женщин-коллег?

— Вы что? У меня слишком много работы, чтобы ревновать. И потом меня очень напрягает, когда девочки начинают конкурировать. Это объяснимый процесс, но он меня не увлекает, я в этом не участвую. Я более ревностно отношусь к себе самой: своим провалам и неудачам.

Например, год назад в Набережных Челнах была абсолютно провальная встреча с жителями по поводу набережной имени Тукая. Самая тяжелая встреча. А в этом году, когда мы обсуждали вторую очередь, люди пришли с другим настроением, говорили спасибо за то, что уже сделано. Многих узнаешь в лицо. Вот это важно, когда у людей появляется доверие, когда ты оправдываешь их ожидания. Да, очень важно отношение с руководителем, с коллегами, это все понятно. Но мы же для людей работаем.

— Сколько раз в течение двух лет работы в Татарстане вам хотелось стать слабой и сказать: «Я девушка, я ничего не хочу решать, я хочу платье»?

— Я так и говорю периодически, про платье особенно (смеется). Был форум в Иннополисе, очень важное мероприятие, высокие гости, приехал Игорь Шувалов, я убивалась, делая этот форум. И, представляете, забыла купить себе платье. Это не трагедия, но был бы приятный бонус.

— Вы верите в женскую дружбу?

— Да. У меня недавно стали появляться подруги. Наверно, я становлюсь более человечной, и со мной становится легче общаться (улыбается). Мы говорили только про коллег, но есть Лиана Серазетдинова, которая управляет «Мегой». Есть Настя Фаттахова, которая придумала свою школу и делает ее невероятно крутой. Есть много прекрасных, красивых, успешных, интересных мне женщин. Но находить общий язык с мужчинами мне все же легче.

— Потому что на работе мужской круг общения?

— Потому что характер мужской. Я жесткая и не самый комфортный человек на свете.

— У вас в Татарстане были конфликты, которые перерастали в войну?

— Только по делу. Один мой друг говорит: до того момента, пока ты конфликтуешь из принципа «как правильно», пока это не твои личные интересы и амбиции, а интересы дела, ты всегда победишь. Как только это становится войной амбиций, ты всегда проигрываешь.

«7/8 ГАРДЕРОБА Я НЕ МОГУ НАДЕТЬ В ТАТАРСТАНЕ»

— Кто самый стильный в правительстве Татарстана?

— Слушайте, мужчинам проще: надел приличный костюм — и уже все в порядке. Но я не представляю себе женщин, которые воспринимают коллег-мужчин только по качеству их костюма. Это не ключевой критерий.

— Что ключевое?

— Пожалуй то, что ты всегда можешь договориться, если обеим сторонам понятны цели и задачи. Это очень комфортно.

— У кого необычные сочетания в одежде?

— Вообще, самым необычным образом, наверно, я выгляжу. Да?

— Да. Вы помните, какая была реакция в соцсетях, в обществе, когда вы решили сменить имидж...

— Я не читаю с некоторых пор комментарии в соцсетях. Какая была реакция?

— Только вас и обсуждали! Почему решили измениться внешне?

— Начнем с того, что я и не знала, где себя приводить в порядок в Казани. Для девушки переезд в чужой город — это довольно сложная история, потому что вся накопленная инфраструктура, обслуживающая твою женскую красоту, обнуляется. В первый попавшийся салон красоты не пойдешь. Было смешно, когда я переехала, у меня все вещи остались в Москве, с собой был один чемодан, и я очень долго не могла доехать до Москвы, их собрать и привезти.

— Гардероб у вас большой?

— У меня был большой гардероб в Москве, и 7/8 из него я не могу надеть в Татарстане. Он совсем неформальный. Не в том смысле, что у меня мини-юбки блестящие, а просто потому что работа накладывает очень много ограничений, и мои прекрасные кожаные комбинезоны или невероятные пышные юбки оказываются неуместны.

— Статус...

— К вопросу о выпрямленных волосах и макияже, это действительно во многом вопрос того, что у меня был внутренний протест. Когда я переезжала в Татарстан, я не знала, каков будет мой статус.

— То есть вы не знали, на какую позицию вы приезжаете?

— Я не до конца понимала меру ответственности. Да, я работала советником министра культуры Москвы, но я не была публичным персонажем, я делала свою работу в интересах руководителя. Работала директором музея в Москве, но там совершенно другие требования — чем ты артистичнее, тем лучше. А в Татарстане я совершенно не была готова к уровню ожиданий от собственной персоны. И, наверно, первое время у меня был шок и внутренний протест — вот я все равно буду сохранять свою идентичность. Все эти мои веселые наряды. Мне кажется, самое большое количество комментариев к моему внешнему виду вызвал приход президента на Черное озеро летом 2015 года, когда у меня был очень цветистый наряд.

«Шубу» «Действительно, была одежда татарского дизайнера, я ее купила. Мне очень хотелось показать, что я сохраняю себя» Фото: prav.tatarstan.ru

— Он был в узорах, напоминающий татарский орнамент, и многие предположили, что вы специально купили его.

— Это действительно была одежда татарского дизайнера, я ее купила. Мне очень хотелось показать, что я сохраняю себя, а на самом деле в какой-то момент начинаешь другими способами себя сохранять. И для этого избыточный эпатаж, оказывается, совершенно ни к чему. Я свыклась и в какой-то степени научилась соответствовать ожиданиям. Ты идешь к людям, тебя узнают, и ты им что-то обещаешь, вы же знаете, мы все время встречаемся с людьми, и твой внешний вид должен вызывать доверие. Более того, я представляю своего руководителя, я должна соответствовать общественным ожиданиям и ни в коем случае не подводить его.

— Насколько тяжело происходили эти трансформации от неформальной Наталии Фишман к более формальной?

— Ну смотрите, я, по-моему, вполне формальна, но, с другой стороны, вроде как не до конца. Нужно просто найти себя.

— Как называется ваш стиль?

— О, я не думала об этом.

— Мы увидим еще когда-нибудь Наталию Фишман в яркой одежде, с кудряшками?

— Конечно, увидите.

— Что для этого должно произойти?

— Я просто стараюсь не попадаться вам, журналистам, на глаза в выходные. Это, во-первых. Во-вторых, честно говоря, выходных у меня мало. В Новый год у меня не получилось отдохнуть, и ни одних выходных с тех пор еще не было. Но когда я уезжаю из Казани, я даю себе волю. На самом деле у меня есть много сторон моей жизни. Один мой друг как-то сказал: чем сложнее твоя идентичность, чем больше разных тебя, тем тоньше, точнее и разнообразнее ты воспринимаешь окружающий мир. Человек — это кристалл, чем больше у него граней, тем интереснее он преломляет свет. На любую ситуацию у меня есть возможность посмотреть с разных сторон.

Это не просто, и я все-таки не восточный человек, хотя у меня традиционное воспитание в семье, потом у меня была хорошая прививка московской жизни, в разных ее проявлениях. Такая вот столичная богема.

— Вам этого не хватает в Татарстане?

— Да, не хватает. У меня нет иной жизни, кроме работы, потому что просто на это нет времени, и в этом смысле я эффективный сотрудник, я ведь ни на что не отвлекаюсь. У меня есть друзья, но они во многом совпадают с людьми, с которыми я работаю. У меня нет здесь семьи, мое свободное время также подчинено работе.

— Вам здесь неинтересно?

— Очень интересно. Тут очень разные интересы и разные жизненные этапы. Я не архитектор, не проектировщик, но сейчас я уже хорошо понимаю про методы благоустройства и среднюю стоимость прокладки коммуникаций. Я никогда не была чиновником, и это для меня очень важная школа. У меня было не очень много начальников в жизни. Я работала у Ильи Осколкова-Ценципера, основателя «Афиши», «Стрелки». Работала на Сергея Капкова. Вот сейчас я работаю с Рустамом Нургалиевичем. И я считаю, что мне очень везет.

— Так вы часто вырываетесь в Москву?

— Я в Москве бываю коротко, по работе, на выходные прилететь не получается, каждую субботу в 8:00 совещания. Когда вырываюсь, сидим с друзьями до трех-четырех часов утра, потом я в 4:30 выезжаю в аэропорт, потому что в 6:00 вылет в Казань. Примерно так я провожу досуг.

Когда в Москве проходят значимые выставки, я стараюсь бывать в Третьяковке, в Пушкинском. Для меня это важно. Мне не хватает в Казани театра. В Москве я привыкла к хорошим театрам, привыкла к тому, что в кино идут интересные документальные фильмы.

— Какие ваши любимые театры? Режиссеры?

— Очень люблю Театр Наций, люблю многие постановки Гоголь-центра. Обожаю центр документального кино в Москве, это прекрасный проект, который сделал мой бывший руководитель. Я люблю многие музеи, я очень рада за музей Булгакова, в судьбе которого сыграла существенную роль. Очень люблю еврейский музей, «Гараж». Что и говорить, с точки зрения насыщенности культурного досуга мы пока уступаем Москве, но один мой друг говорил: если тебе чего-то не хватает — возьми и сделай, чтобы это было. Вот Третьяковка к нам приезжает. Это важный для меня проект. Последние оргвопросы утрясли у президента — в «Казань-Эрмитаж» поставят музейный свет суперевропейского качества, он позволит совершенно иначе экспонировать произведения искусства. Свет останется и после выставки.

— Вы уже нашли себе в Казани свои бутики, салоны красоты?

— Недавно открылось прекрасное место «Колетт», салон красоты, и девочки, святые, выходят в 6 - 7 утра приводить меня в чувство. Мы очень подружились.

— Любимые магазины одежды?

— У меня нет постоянного бутика, потому я не успеваю ничего нигде купить. Люблю «F-people», но мне редко удается надевать одежду оттуда. Это такая платоническая любовь. Та же «Коза дереза», фермерская еда. Да, наверно, дешевле и проще сходить на Колхозный рынок. И я, кстати сказать, это делаю периодически, когда в воскресенье вспоминаю, что в холодильнике нет еды, когда я встаю не 7 утра, а в 10 и успеваю проголодаться, прежде чем выйти из дома, я направляюсь туда. При этом есть магазин фермерской еды, в котором все очень комфортно. Это важно, это будет развиваться в Казани, на это есть безусловный спрос.

— Вы действительно ходите на Колхозный рынок? Вас узнают на улице?

— Да.

— И дают скидки?

— На рынке только один раз, в магазинах я редко бываю, но обычно да. На улицах узнают, просят поставить детскую площадку во двор.

— Я думал, просят автограф, ну или сделать вместе селфи.

— Ну и это тоже. Но это же хорошо, что просят. Иногда высказывают претензии, почему мы не добрались до парка Молодоженов, например. Я сама переживаю.

— Вам тяжела или приятна эта ноша известности?

— Ну нет у меня такой уж известности, я же не Ксения Собчак.

— Вы известный человек по меркам Казани.

— По меркам Казани я Ксения Собчак (смеется)? Мое изначальное позиционирование и публичность были продиктованы тем, что я никогда не видела модели иной, чем модель моего предыдущего руководителя. Поскольку он все-таки пиарщик и политтехнолог и человек очень масштабный, у него была позиция абсолютной открытости к прессе. Приехав в Татарстан, я просто была наиболее доступна из всех, я и сейчас не отказываюсь, просто если буду отвечать на все вопросы сама, то я проведу за этим половину своего рабочего времени. У меня нет никакой жажды власти, это для меня не самоцель абсолютно. И публичность тоже не самоцель. Что для меня важно, так это использовать все ресурсы, в том числе свои личные, для того чтобы делать то, что я считаю правильным. В этом смысле у меня есть уникальная возможность делать здесь вещи, в которые я верю. Нужные. Поэтому публичность — это для меня дополнительный ресурс. Ни больше ни меньше.

— Вы часто дома готовите?

— Для себя скучно, а больше не для кого. Талия Минуллина сказала: «Я замужем за Татарстаном», — очень точно сформулировала. Я так формулировать не рискну, может быть, Татарстан не хочет на мне жениться? Пусть хотя бы удочерит. Впрочем, когда ко мне приходят гости, могу накрыть недурной стол.

— Фирменное блюдо от Наталии Фишман?

— Люблю делать салаты, вкусно умею готовить селедку под шубой, с детства меня приучили. У меня дома вообще хорошо готовят. Люблю жарить стейки. Умею готовить куриные котлеты, и как у любой еврейской девушки, все, что касается курицы, это по моей части. Люблю артишоки, это моя слабость. Люблю тунца, из рыб она самая любимая.

Кстати, у меня есть невероятная история про салат. Когда я училась в Германии, я приехала в Берлин, а родители мои были где-то в командировке, и выяснилось, что мне за общежитие надо было заплатить не за первый месяц, а за полгода. У меня осталось что-то вроде 10 евро. Даже на проездной денег нет. Я пошла пешком в магазин «Кайзер», минут 45, и на 5 евро я купила себе фельд-салат — это аналог рукколы. Купила тунца в масле, который у нас стоит больших денег, а там это достаточно обычная история, каперсы и за 1,5 евро бутылку белого вина. На столовые приборы денег не хватило, я смешала руками в пластиковой коробке от салата тунца и каперсы. Штопора у меня не было, поэтому я отбила горлышко у бутылки. Вот такой у меня был первый ужин в Германии. С тех пор я очень люблю салат из тунца. Вообще, я люблю моменты, когда невероятно, очень-очень тяжело, а потом в какой-то момент ты это побеждаешь. Не всегда получается, и таких моментов не так уж много в жизни. Но когда не знаешь, что делать, все тяжело, и ты в растерянности, а потом раз — и собираешься. Каждый такой момент у меня связан с определенными ощущениями. В данном случае — со вкусом салата из тунца.

— А вечером вы успеваете готовить или предпочитаете ужинать в кафе?

— Честно говоря, я ем раз или два в день. Просто не успеваю. Обычно у меня в машине есть кефир, дома — творог. Раз в день ем что-то нормальное.

«Шубу» «Мне важно, чтоб я работала с качественными людьми. Качество людей для меня является главным показателем» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я ЗНАЮ, ЧТО ХОЧУ ДЕЛАТЬ БОЛЬШИЕ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ВАЖНЫ ЛЮДЯМ»

— У вас есть большая мечта?

— Я хочу достичь равновесия.

— А профессия, самореализация, проекты? Например, стать министром культуры?

— Нет, это такая отвага — быть министром культуры России. Я знаю, что хочу делать большие вещи, которые важны людям, которые вообще не про деньги, а про добро. Мне важно, чтоб я работала с качественными людьми. Качество людей для меня является главным показателем.

— У вас самарские корни?

— Я из Самары, но бабушки и дедушки во время войны эвакуировались из Беларуси и Украины. У нас профессорская семья. Папа — декан факультета экономики и управления, дважды доктор наук. Мама занимается различными проектами в сфере образования и не только. Преподают по всей стране. У нас довольно интересная семья, но я от них в 16 лет сбежала.

— Почему?

— Была мечта о МГИМО, дипломатия, оценить политику России на Ближнем Востоке.

— Без шуток?

— Конечно. Я выиграла всероссийскую олимпиаду по обществознанию, по ЕГЭ у меня было 96, 97, 98 баллов. В МГИМО училась на международном праве, год стажировалась в Берлине, посмотрела, как это на самом деле происходит. Но я не хочу это обсуждать, будут спрашивать: почему международное право, а занимаетесь развитием общественного пространства?

— А почему?

— Потому что в любой работе мне важны три вещи. Первое — чтобы это было социально востребовано. Второе, мне важно — и это мое очень большое счастье — работать на людей, которыми я искренно восхищаюсь. Третье — чтобы это было про глобально-позитивное изменение. После Берлина вернулась в Москву, там как раз и открылась «Стрелка».

— Почему все-таки Татарстан?

— Предложили, я сначала сомневалась. Но потом как будто на понт взяли (смеется). Неужели слабо? Нет!