«У нас тут будет целая вахта»: как вкладчики ТФБ дошли с иконой до Красной площади

«МЫ НАДЕЕМСЯ, ЧТО ПУТИН НАМ ПОМОЖЕТ»

Сегодня в полдень в «Макдоналдсе» около Красной площади, как обычно, было многолюдно, так что среди мирно обедающих посетителей нельзя было сразу опознать группу вкладчиков Татфондбанка (ТФБ), которые там готовились к решительному поступку. Под предводительством Дмитрия Бердникова, одетого в зеленый пиджак, шесть немолодых женщин приехали в самое сердце страны — на Красную площадь. Сам Дмитрий Николаевич бодрился и смело координировал действия немного растерявшихся женщин.

— Давайте отойдем, здесь много эфэсошников, — заговорщически шепнул он корреспонденту «БИЗНЕС Online» и проворно юркнул из дверей на улицу.

Там, под лучами холодного майского солнца, он был готов рассказать о своем замысле: вся приехавшая из Казани группа планировала ровно в полдень встать у Казанского собора на Красной площади с иконами и плакатами — в этом они, кажется, видели свою последнюю надежду в борьбе за потерянные в ТФБ деньги. Причем самые большие надежды возлагали даже не на икону, а на президента Владимира Путина.

— Мы уже решили обратиться к святыне Казани — Казанской иконе Божией Матери. Мы знаем, что президент РФ — человек набожный, знаем, что чтит нас, и Казань, и татар очень уважает. Тем более что икона Божией Матери является святыней. И мы решили с этой иконой поехать к президенту Путину и просить, чтобы он спас банки Татарстана. Мы так хотели изначально. Надеемся, что Путин нам поможет, — несколько сбивчиво рассказывал Бердников.

Икону он пока не доставал — приберегал для самой акции. Кажется, святыней очень дорожил. По словам активиста, реликвия настоящая — он заказывал ее иконописцам.

— Мне ее писали в течение трех месяцев. В канун Пасхи мне ее отдали, — хвастался он.

— То есть вы три месяца назад знали, что сюда пойдете? — уточнила корреспондент «БИЗНЕС Online».

— Три месяца назад я предчувствовал, что мне икона поможет, — нашелся с ответом мужчина.

Тем временем активист продолжал:

— Я подумал: если мы едем к президенту, то почему не можем ему подарок сделать? Тем более в это смутное время у него должна быть личная икона от казанцев.

— Акция в чем заключается?

— Мы встанем, наполнимся силами, посмотрим по обстановке. Конечно, хотели выйти с плакатом. Но тут полиции много будет, многие бесы по-своему могут воспринять. У нас есть еще вторая икона. Мы хотим завтра, как сложится обстановка, пойти к президенту: «Примите наш дар», — мечтательно рассказывал Бердников.

Казалось, что мужчина там, в своих мыслях, и икону Путину уже преподнес, и руку пожал, и права погорельцев отстоял.

— Так куда вы к нему пойдете? — поинтересовалась наш корреспондент. Все-таки президент по Красной площади вряд ли гуляет да и в Кремле не каждый день бывает. Неужели поедут резиденцию штурмовать?

— К аппарату президента, — буднично отрапортовал Бердников. — Ранее мы написали письмо, просили принять. Нам дали ответ: «Можете в отдел подарков отдать». Но мы посчитали, что икона — это не отдел подарков. И поскольку икона намоленная, освящена, то решили лично отдать. Это уже его право — принять у нас.

Как Путин примет дар казанцев, до конца, кажется, не знают даже сами дарители, но не отчаиваются. Есть запасной вариант — посетить все присутственные места с иконой в руках.

— Кстати, если у нас не получится, мы будем с иконой ходить. И в Центробанк пойдем, и в правительство пойдем, и в АСВ пойдем. Уже депутаты Госдумы звонят, говорят: «Дмитрий Николаевич, мы вас ждем!» Я уже написал заявление для проведения парламентских слушаний, 168 депутатов мне ответили, — радостно рассказывал Бердников.

Впрочем, из Госдумы, что как раз через дорогу от Красной площади, идти в этот день на помощь вкладчикам никто не спешил. Да и кто? До 16 мая народные избранники в отпуске. Так что ждать кого-то с Охотного ряда было бы наивно.

Зато всегда готовы пресечь любое незаконное мероприятие правоохранительные органы. Спеша на встречу к вкладчиками ТФБ, наш корреспондент приметила возле станции метро «Театральная» три автозака и стоящих рядом парочку стражей правопорядка.

— Не боитесь задержаний?

— А что бояться? У нас дело правое, — усмехнулся Бердников. — Сначала мы хотели развернуть плакат, сейчас ходили на службу. Посмотрим, как там сейчас психологически. Около иконы встанем — уже обращение — люди обратились. По душе, по вере выставим плакат.

— Сколько по времени запланировали стоять?

— Может, до вечера, — он пожал плечами и немного съежился от холода. — Может, и у президента встанем. Люди настроены на несколько дней приехать и решить вопрос с божьей помощью.

Впрочем, добрались до Москвы только семь человек, включая самого Дмитрия Николаевича. Но к моменту акции осталось их всего шесть — одна пенсионерка выбыла из строя.

— Она нервная, она не может, — пояснила еще одна вкладчица Сария Романова.

— Может быть истерия. Понимаете? — кивнул головой Бердников.

— На лекарствах все живем! — охнула женщина.

Между тем те, кто все-таки доехал до столицы, выглядели, с одной стороны, потерянными в этом большом мегаполисе — по группе женщин даже никто бы и не сказал, что они приехали митинговать, а с другой стороны, всеми своими словами демонстрировали свою решительность.

— Значит, вся надежда на президента? — спросила наш корреспондент.

— И на нас, и на нашу икону! — выдал Бердников. — В смутное время она всегда помогала. С помощью веры, с помощью всего нам поможет, если будем верить президенту, он — нам и мы — иконе. Мы поможем друг другу. То, что мы приехали, говорит о том, что люди поверили. Мало того, я удивился: люди собирали нам на поездку по 100, по 10 рублей — последние деньги...

Из его слов выходило, что желающих приехать было больше, но пока остановились на семерке отважных.

— А так у нас тут скоро будет целая вахта, — объявил активист. — Потом будут приезжать люди, будем меняться. Сначала никто не хотел ехать, а потом поняли, что последняя надежда — президент Путин. С помощью иконы Божией Матери решили, что до конца сейчас будем заниматься этим вопросом. Никакие митинги и пикеты в Татарстане не помогают, только тратим время. Решили, что здесь будем тратить время.

«ТАТАРСТАН НАС ПРОСТО ОГРАБИЛ»

Пробил полдень — группа решила двинуться к намеченной цели. Возглавлял растянувшиеся ряды сам Бердников, который по пути успевал еще что-то комментировать журналистке одного федерального агентства. Женщины немного отставали от бравого шага их предводителя.

— В Татфондбанке у моей мамы 1,2 миллиона и у меня 1 миллион. У нас все деньги лежали на моем счету. Они там и остались. Наверное, мы их никогда и не получим, — жаловалась Романова. — Надежда умирает уже... У нас даже денег на похороны нет. Если мама, не дай бог, умрет сегодня-завтра, у меня даже нет денег похоронить. Мама — вдова, участник войны, работала в тылу.

Женщина рассказывала о хождениях к властям республики:

— Приходили к премьер-министру Песошину. Он так щелкнул, — Романова показала жест, которым обычно подзывают официантов. — «А вы что, хотите деньги получить по щучьему велению?» Но у нас-то деньги украли по щучьему велению, а вернуть никак не могут. А господин Шаймиев Минтимер Шарипович нас вот так по щекам потрепал, — она слегка прихватила свою левую щеку, — и как сказал...

— «Вас много, не можем давать, — продолжила рассказ еще одна вкладчица. — Было бы четыре человека, мы бы дали».

— А у нас группа из 12 человек — все пенсионеры. Помогите хотя бы нам! А он сказал: «Вас очень много, помочь не можем». Вот такое отношение у нас в Казани к простому народу. А мы все пенсионеры, в основном инвалиды. Помогите нам, пожалуйста! — взмолилась Романова и с надеждой посмотрела в глаза нашему корреспонденту.

— У нас глаза не просыхают от слез, мы все время плачем. Нам ведь денег уже не заработать. Мы же все пенсионеры. А что делать, мы тоже не знаем, — стонала она. — Но мы не будем отчаиваться, а будем бороться за свои деньги! Будем везде ходить, никого не боимся! Нас уже гонят с флагами. А мы вообще кому-нибудь нужны в этой стране? У нас последняя надежда — просить помощи у Владимира Владимировича Путина.

Женщина едва сдерживала слезы. Но вопрос, который она, кажется, задавала себе уже в сотый раз, не давал ей собраться.

— Нет, ну мы кому-нибудь нужны в этой стране или нет? — протяжно тянула Романова. — Мы же на этой земле росли, работали, вышли на пенсию, и нас же обокрало наше татарское государство. У нас крик души. Помогите нам, пожалуйста!

«ВЫ, ПРОВОДЯ ТУТ МЕРОПРИЯТИЕ, НАРУШАЕТЕ ЗАКОН»

Около Казанского собора стояла многочисленная группа китайских туристов, так что митингующие из Казани могли попросту с ними слиться и остаться незамеченными полицейскими, которые то и дело бродили туда-сюда. Встав несколько в стороне и дождавшись, пока туристы разойдутся, Бердников выставил женщин в ряд, достал икону и еще раз на камеру проговорил о цели акции, о том, что вся надежда только на Путина и Бога. Говорил он четко и подробно, а глазами обводил всех вокруг.

— Сейчас развернем еще плакат для картинки, — прошептал Бердников. — Вот там полиция стоит. Достаем?

Отчего-то он спросил у нашего корреспондента.

— Нас никуда не увезут, мы пенсионеры! — громко кинула Романова.

И вот женщины начали доставать из своих больших сумок свернутые листы ватмана, но они даже не успели их развернуть. Стоявшие поодаль девушки-полицейские моментально отреагировали — решительно приблизились к группе казанцев. Одна из них по-тихому попросила все убрать.

— Мы из Казани приехали, мы вкладчики. Мы обратились к президенту за помощью, — добродушно и даже несколько наивно рассказывал им Бердников.

Вряд ли эти молодые девушки были знакомы с проблемами татарстанских вкладчиков да и узнать, по сути, не спешили.

— Вы сама верующая? Православная? — спрашивал Бердников, кивая на иконы, которые держал в руках. Ту из них, что поменьше, он и собирался дарить президенту РФ.

Девушка замялась и лишь вновь просила убрать плакат, который активист даже не успел развернуть.

— Я в данный момент еще ничего не делаю, пока не разворачиваю, — сказал Бердников. — Давайте я вам покажу. У нас не требование — с божьей помощью.

В этот момент он все-таки нашел повод развернуть белый лист.

— Это нарушение, — заявила ему полицейский.

— А обратиться к президенту с божьей помощью — это нарушение? — серьезно отреагировал Бердников.

— Я понимаю, но на территории Красной площади и Александровского сада — нарушение, — тихо сказала она.

— Это нарушением считается? — он развернул плакат еще пошире.

— Сейчас да, — кивала она.

К этому моменту толком неудавшаяся акция привлекла внимание проходивших мимо зевак.

— Казанская икона Божией Матери является святыней, мы приехали к президенту Путину, — пояснил Бердников прохожему. Бородатый старичок как будто разочарованно махнул рукой и отошел.

— Я готов вам подчиниться, — покорно вздохнул активист и свернул плакат.

Все это время около кучки вкладчиков сновал молодой человек в гражданском, давая какие-то комментарии девушкам-полицейским, пока те записывали паспортные данные Бердникова в свою книжечку. Поодаль другую группу вкладчиков переписывал в свою книжечку второй полицейский.

Пошел снег.

— Вот видите, даже солнце спряталось. Когда мы приехали, был дождь, снег, потом началось солнце. А вот вы подошли — даже солнце спряталось, снег пошел. Опять в стране тьма начинается... — заговорщически говорил Бердников.

— Погода грустная, — вздыхала девушка-полицейский, но тут же вспоминала про свой служебный долг и продолжала строго. — Тут нельзя стоять с пикетами.

— А с иконой Божией Матери? — ухватился за тонкую ниточку надежды мужчина.

— Нет-нет, — девушка отрицательно покачала головой, — у вас плакат был. Это уже нарушение 54-го федерального закона.

— Обращаться к президенту за помощью — это нарушение? — активист был серьезен, но казалось, что он уже начал подшучивать над неуверенной правоохранительницей.

— У вас было не обращение. Так как вы находились в этом месте...

— За веру можно и пострадать... — покорно вздохнул Бердников.

Теперь группа митингующих привлекла внимание не только зевак, подтянулись еще несколько полицейских.

— Сережа, смотри, они здесь стояли сначала с иконой, потом достали один плакат и тут же еще несколько плакатов. Мы подошли, стоял вот этот гражданин, остальные отошли в сторону, — отрапортовала девушка мужчине в форме.

Капитал полиции снисходительно посмотрел на съежившихся от холода казанцев и равнодушно спросил:

— Откуда вы? Какова цель вашего здесь нахождения?

— Я являюсь жителем Казани, пострадавшим Татфондбанка, также возглавляю координационный совет пострадавших Татфондбанка и ИнтехБанка. Цели наши — мы обращаемся к президенту Путину с просьбой помочь нам спасти банки Татарстана...

Пока Бердников вновь и вновь повторял как мантру слова про надежду на президента, полицейский уже пытался выяснить личность стоявшей рядом женщины.

— Вы или с ней, или со мной разговаривайте, — упрекнул его Бердников.

— Я и там и там, — браво отвечал полицейский.

— Тогда вы формально со мной разговариваете, — обиделся активист.

— Вы знаете, что у нас существует 54-й федеральный закон о проведении митингов, шествий, массовых мероприятий? У вас акция, — по-рабочему рассуждал мужчина.

— Вы сами православный? — Бердников и тут не унимался, все продолжая держать под падающим снегом икону.

— Это не имеет значения, — холодно отстранился полицейский.

— Вы знаете что-нибудь о Казанской иконе Божией Матери?

— Меня не надо учить, — пренебрежительно бросил он. — Я вам вопросы задаю, а вы отвечаете. Вы, проводя тут мероприятие, нарушаете закон, поэтому сейчас будете сопровождены в отдел полиции.

— На основании чего?

— Нарушаете закон.

— Вы требуете?

— Да.

— А вы нарушаете мои права, — бросил ему Бердников и сдался полицейскому, который под руку провел его в уже подъехавшую машину.

— Нас, закроют, что ли? — испуганно спросила нашего корреспондента одна из вкладчиц. — И штраф? И нас закроют? Не тронут? Мы же с плакатом не стояли.

Ее и остальных стражи правопорядка повели в отделение полиции «Китай-город» пешком.

Но спустя примерно полчаса, по словам Бердникова, всех отпустили. Штрафов не выписывали, провели только беседу.

В РЕЕСТРЕ КРЕДИТОРОВ ТФБ — УЖЕ 12 ТЫС. ВКЛАДЧИКОВ

Тем временем продолжают появляться подробности банкротного дела Татфондбанка, касающиеся возможностей вкладчиков получить хоть какие-то средства из конкурсной массы. Так, 12 мая конкурсный управляющий банка, то есть агентство по страхованию вкладов (АСВ), опубликовал промежуточные данные о конкурсном производстве. К 28 апреля свои требования АСВ заявили 12 207 кредиторов Татфондбанка. У остальных кредиторов, число которых измеряется десятками тысяч, еще есть время до 31 июля, когда реестр будет закрыт. Агентство предупреждает: после закрытия реестра живыми деньгами отдадут только 5,5 млрд. рублей — больше в конкурсной массе просто нет, а остальные требования придется удовлетворять, распродавая имущество Татфондбанка.

В этом же оповещении раскрываются цифры и по вкладчикам, которым удалось войти в реестр кредиторов, несмотря на первоначальные сложности. По-видимому, здесь речь идет о так называемых «дробильщиках» и «ДУ-шниках», то есть клиентах доверительного управления «ТФБ Финанс»: в реестр кредиторов удалось прорваться 502 вкладчикам, которым ранее отказали. «Агентством при получении от вкладчиков заявлений о несогласии с размером подлежащего выплате возмещения проводится комплексный анализ представленных документов и данных бухгалтерского учета. Так, по состоянию на 28 апреля 2017 года в результате проведенного анализа в реестр страховых выплат включены требования 502 вкладчиков (первоначально исключенных) на общую сумму 401,6 миллиона рублей», — сообщило АСВ.

Помимо конкурсной массы банкрота формируется и другой источник получения денег для «погорельцев». Вчера Госсовет Татарстана утвердил поправки в Земельный кодекс республики, позволяющие передавать государственные земли без конкурса в специальный фонд, который будет генерировать прибыль и раздавать ее клиентам лопнувших банков. Формула помощи банковским вкладчикам может быть примерно такой же, как в случае с обманутыми дольщиками, когда инвестору без торгов выделяется земля, он сам строит дом и какую-то часть денег или квартир передает пострадавшим. Однако подробностей о том, какая земля, в каком количестве и кому будет передаваться, пока нет.

Теоретически третьим источником средств остается и фонд помощи клиентам Татфондбанка Булата Бакеева. Напомним, что еще в марте он был заявлен как частная инициатива фонда помощи, куда планировалось собирать средства от крупных пожертвователей, а раздавать — разным категориям «погорельцев», в первую очередь пострадавшим религиозным организациям. Сам Бакеев исправно участвует во всех встречах правительственной группы помощи вкладчикам во главе с министром экономики Артемом Здуновым. «В фонд поступили первые небольшие пожертвования от предприятий-спонсоров, но суммы небольшие, их предполагается использовать для решения организационных вопросов. О выплатах клиентам банков пока говорить рано», — рассказал он «БИЗНЕС Online».