В Шарлотсвилле (штат Вирджиния) городской совет принял решение о продаже конной статуи генерала Роберта Ли

«КОПЫ И КУ-КЛУКС-КЛАН ИДУТ РУКА ОБ РУКУ», ИЛИ КАК ЛЕВЫЕ ПРОВОЦИРОВАЛИ ПРАВЫХ НА БОЙНЮ

В феврале и апреле сего года городской cовет Шарлотсвилля (штат Вирджиния) — небольшого (40000 жителей) университетского городка в 186 км к юго-западу от Вашингтона — незначительным большинством голосов (3-2) принял решение о продаже конной статуи генерала Роберта Ли, установленной в парке им. Ли, и о переименовании парка в парк Эмансипации. Решение совета было немедленно опротестовано в судебном порядке группой частных лиц и организаций, среди которых особо выделяется «Отделение сыновей ветеранов Конфедерации в Вирджинии».

Заявители ссылались на закон штата, признающий незаконными «любые действия, направленные на нанесение ущерба или  разрушение монументов или мемориалов, имеющих  отношение к любой войне или военному конфликту». 2 мая местный судья своим решением запретил городскому совету предпринимать какие-либо действия по демонтажу памятника в течение шести месяцев, мотивируя свое решение тем, что они могут нанести непоправимый урон мемориалу войны. При этом, заявил судья, переименование парка не является «непоправимым» и может быть произведено. Слушания по делу были назначены на 19 июня. Участников судебного заседания встретила на выходе микрогруппа демонстрантов, скандировавших: «Долой белое превосходство! Уберите памятник и ненависть! Никакого суда не нужно!» «Я думаю, — вежливо обратился к ним адвокат истцов, — решение судьи — это посыл общественности о том, что это дело касается верховенства закона, и мы должны отнестись к нему с „уважением“».

«Суда не нужно, и так все ясно!» — Таков был один из лейтмотивов драматических событий, случившихся 12 августа в Шарлоттсвилле, в университетском (!) городке, в стране — бесспорно! — развитой демократии.

Пополудни 8 июля в Шарлоттсвилл прибыла группа Ку-клукс-клана из Северной Каролины с целью выразить протест решению о смещении памятника. Около получаса полусотня «клановцев», некоторые из которых носили белые, увенчанные капюшонами, балахоны, покричала в парке Правосудия лозунг «белая власть!» под оскорбительное улюлюканье «местной» тысячной толпы, забросавшей их пустыми бутылками и яблочными огрызками. Очень скоро приезжие направились к своим машинам. За ними последовала большая группа контрпротестующих, попытавшаяся помешать  отъезду. Призывы полицейских этого не делать повисли в наэлектризованном эфире, после чего было объявлено о незаконном собрании и «местные» были оттеснены полицией, открывшей  «супремасистам» путь к эвакуации.

«Преследуя „незаконное собрание“, полиция вернулась в  парк Правосудия, — пишет корреспондент WP Мэтт Стивенс, — где была встречена перечным газом, распыляемым под гулкое одобрение толпы. В какой-то момент полиция снова призвала толпу разойтись, но протестующие оставались неколебимыми. Тогда полиция применила слезоточивый газ (три канистры), и толпа немедленно разошлась». Итогом дня стали арест 23 человек и госпитализация трех по случаю перегрева и алкогольного отравления. Отголоском тех событий  стал лозунг «копы и Клан идут рука об руку», вынесенный типографской печатью на плакаты «контрпротестующих» 12 августа.

«ВОЗНИКЛО ОЩУЩЕНИЕ БОЛЬШОЙ БЕДЫ, КОТОРУЮ УДАЛОСЬ ИЗБЕЖАТЬ»

Воспроизводя хронику событий 12 августа, корреспондент WP Джо Хейм разделяет их участников на две группы: «митингующие» и «контрпротестующие». Политические характеристики обеих групп свелись их участниками главным образом к двум определениям: «супремасисты», то есть исповедующие идею расового и иного превосходства (или митингующие), и «антифа» — это «контрпротестующие». Осуждая проявленное насилие, Дональд Трамп впоследствии пытался удержать оценки на уровне «митингующих» и «контрпротестующих», применяя политически нейтральные определения: «одна» и «другая» стороны. «Обе стороны виноваты в учиненном насилии», — заявил Трамп на пресс-конференции во вторник, заслужив одобрение со стороны бывшего председателя Ку-клукс-клана Дэвида Дьюка и праведное негодование со стороны практически всего «вашингтонского обкома». «Своим вчерашним заявлением, — высказался в среду сенатор Линдси Грэхем, несгибаемый соратник Джона Маккейна, — президент Трамп вновь морально уравнял белых „супремасистов“, неонацистов и членов Ку-клукс-клана, собравшихся на митинг в Шарлотсвилле, с людьми, такими как мисс Хайер» (имея в виду 32-летнюю участницу контрдемонстрации, погибшую под колесами автомобиля, врезавшегося в колонну «контрпротестующих» — прим. ред.).

В многочисленных репортажах об «ужасе и насилии» в Шарлоттсвилле обращают на себя внимание следующие факты. «Митингующие», кем бы они ни были, проводили абсолютно законное, согласованное с властями мероприятие. Митинг должен был начаться в 12 часов дня и завершиться в 17:00 у памятника генералу Ли в парке Эмансипации. Но уже в 10:30 начались более или менее жесткие столкновения «сторон», заставившие полицию ввести в 11:06 чрезвычайное положение в Шарлоттсвилле. В 11:22 полиция объявила «бушующую» толпу «незаконным собранием».

Последовавшее за этим Хейм описывает следующим образом: «Спустя считанные минуты после приказа разойтись правые группы стали покидать парк, направившись к парку МакИнтайера и  продолжая обмениваться насмешками и оскорблениями с „контрпротестующими“. По мере того как белые националисты покидали под палящим полуденным солнцем центр города, возникло ощущение большой беды, которую удалось избежать. Несколько человек пострадали, некоторых арестовали, но — ничего серьезного. „Контрпротестующие“ не последовали за уходящими из даунтауна и, несмотря на спорадические стычки, казалось, что все идет к успокоению».

Обе стороны принялись зализывать раны. Митинг был прекращен перед тем, как должен был начаться. Обе стороны сошлись во мнении, что полиция должна была вмешаться раньше. Но при этом обе стороны были уверены каждая в своей победе. В парке МакИнтайера «митингующие» узнали о введении чрезвычайного положения. Митингу не суждено было состояться. Подъезжали машины и фургоны с номерными знаками всех штатов и забирали подошедших «митингующих».

К часу пополудни, собравшиеся со всей страны корреспонденты федеральных и региональных СМИ испытывали разочарование: сенсационно жестокой «битвы при Шарлоттсвилле» не получилось. Произошла обыкновенная и в данном случае бескровная стычка людей с диаметрально противоположными взглядами на проблемы расового сосуществования, одна из многих сотен, составляющих характерную деталь американского социального и политического пейзажа.

«БРИГАДА ОБВИНИТЕЛЕЙ ТРАМПА ПРЕДСКАЗУЕМА, КАК АПРЕЛЬСКИЕ ОДУВАНЧИКИ» 

Все  изменилось в 13:22. Вот как описывает трагическую развязку событий в Шарлоттсвилле корреспондент Los Angeles Times Роберт Арменгол:

«В начале полудня (то есть в рамках объявленного в 11:06 чрезвычайного положения, незаконно и, как показали дальнейшие события, с риском для жизни! — прим. ред.) сотни контрпротестующих скопились в даунтауне города в двух кварталах от парка Эмансипации. Они двинулись вниз по Водной улице. Белые националисты к тому времени, казалось, разошлись. Только что вооруженные „милиционеры“ разъехались в фургонах и пикапах.

„Толпа ликовала. Демонстранты размахивали флагами, призывающими к солидарности, и распевали антирасистские лозунги: „Чьи улицы? Наши улицы!“ и „Черные жизни имеют значение!“ Они завывали, били в барабаны и дудели. Полицейский вертолет кружил над ними в ясном небе. Было около двух пополудни».

«На Четвертой Восточной улице толпа повернула и направилась вверх небольшим уклоном <...>, и тут появилась серая спортивная машина, двигающаяся по направлению к хвосту колонны демонстрантов. Вначале машина вместе с водителем, скрытым за тонированными окнами, двигалась медленно. (Полиция быстро установила личность водителя. Им оказался  20-летний Джеймс Филдс из Огайо, который перед тем был замечен среди „митингующих“ из фашистской группы „Американский авангард“). Затем, за несколько футов до колонны, машина резко „газанула“ и протаранила человек 12, разметав по воздуху тела, обувь и личные вещи».

Смертельной жертвой «тарана» стала 32-летняя жительница города Хизер Хайер. Еще 19 человек получили ранения. После 7 часов вечера разбился вертолет полиции. Погибли двое полицейских, пополнившие список жертв  «длинного сурового дня». Можно ли вслед за Хеймом (WP) назвать 12 августа днем «гнева, ненависти, насилия и смерти», то есть  днем, исключительным для страны, где только от огнестрельного оружия ежедневно погибают 30 человек и каждый божий день 2015 года был отмечен более чем 3000 преступлений с применением насилия? Отражает ли в полной мере суть произошедшего подзаголовок его статьи: «Как митинг белых националистов и супремасистов обернулся „трагическим, трагическим уикендом“»?

«Когда появились новости о насилии в Шарлотсвилле, — пишет в своей статье для WP Гэри Абернэзи, издатель из Огайо, — все знали, что будет дальше. Всегда на низком старте, бригада обвинителей Трампа бросится вперед, предсказуемая, как апрельские одуванчики. Каждый республиканец-президент или кандидат в президенты подлежит обвинению в потворстве расизму и во вскармливании белого недовольства... Во время Трампа это обвинение достигло высот бесовского абсурда. Его критики заявляют, что в субботу (12 августа) он не высказался в обычный для таких случаев срок и слова подобрал неправильные. Но будь его хулители честными, они должны были бы признать, что, прочитай Трамп заявление, написанное ими самими, что он, в принципе, и сделал в понедельник, ответственность все равно была бы возложена на него».

«ЧЕСТНЫЙ РАЗГОВОР О РАСЕ НЕ ДОЗВОЛЯЕТСЯ»

«Годами мы слышим от комментаторов и прочих знатоков, — пишет в своей статье Абернези, — что Соединенным Штатам просто необходим „честный разговор о расе“. Но где бы ни заводились такие разговоры, они очень быстро скатываются к обвинениям в расизме. Расизм — это такое слово, которое применимо к любому выражению,  уходящему в сторону от  левых догм на эту тему».

«Когда мы пытаемся начать разговор о расе, уходящий от общепринятых установок, нас, консерваторов, обвиняют в использовании так называемых „собачьих свистков“ — то есть слов или фраз, предназначенных к возбуждению „белой нетерпимости“».

«В списке таких „свистков“, обычно используемых республиканцами, мы видим, например, „права штатов“ — очевидно придуманный свисток для противостояния федеральным инициативам в сфере гражданских прав; „закон и порядок“ — как тайный сигнал к борьбе с малоимущими и принадлежащими к меньшинствам соседями; или „семейные ценности“ — выражение, определяемое левыми как наступление на геев и лесбиянок».

«На минувшей неделе я встречался с профессором антропологии, который путешествует по Среднему Западу в поисках материала для своей книги. Он заметил, что в своих поездках столкнулся с горсткой людей, которые вывешивают на своих домах боевой флаг конфедератов. С чувством удивления он сказал мне: „Они в самом деле не видят в нем ничего от расизма. Для них это символ независимости“».

«В отличие от собеседников профессора антропологии, белые „супремасисты“, собравшиеся в Шарлоттсвилле, полностью осознавали агрессивную природу символов, которые они защищали. Их ненависть непростительна. Но ведь честный разговор о расе, будь он возможен, способствовал бы дифференциации небольших разрозненных групп расистов в этой стране и всех тех, кто не испытывает зла к другим, но смотрит по-другому на те или иные расовые проблемы».

«Честный разговор о расе» вряд ли скоро состоится. Перепуганные местные власти занялись более «важным» делом: «бульдозерным» смещением памятников героям Конфедерации. Похоже, что «историческая правда» становится еще одним «собачьим свистком» республиканцев.