Шайгардан Шаймарданов: предводитель «татарских мятежных наркомов»

В 1924 году ответственный (первый) секретарь Мензелинского кантонального комитета партии Шайгардан Шаймарданов вполне заслуженно был делегирован участником на II Съезд Советов СССР

«КОЛЕСИК И ВИНТИК» БОЛЬШОЙ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

В 1924 году ответственный (первый) секретарь Мензелинского кантонального комитета партии Шайгардан Шаймарданов, прошедший сначала всю Первую мировую как артиллерист, а затем всю Гражданскую войну в седле и с оружием в руках, организатор и командир конно-пешего отряда, военный комиссар, затем – секретарь исполкома Байсаровского волостного совета Мензелинского уезда, по-фронтовому убежденный сторонник решительных мер в борьбе с врагом, в том числе и с внутренним, он вполне заслуженно был делегирован участником на II Съезд Советов СССР. 31 января 1924 года, через 10 дней после смерти Владимира Ленина, этот съезд принял новую Конституцию советского государства. В ней верховным органом власти в стране объявлялся Съезд Советов СССР, в период между его съездами верховным органом был Центральный исполнительный комитет (ЦИК) СССР, который формировал высший исполнительный и распорядительный орган, то есть правительство страны – Совет народных комиссаров СССР (Совнарком). Примечательно, что в тексте основного закона 1924 года партия не упоминалась. И только через 13 лет, уже в сталинской Конституции 1937 года, в статье 126 Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) провозглашалась представителем «руководящего ядра» всех общественных и государственных организаций трудящихся.

Этот небольшой политический экскурс необходим, чтобы понять некоторые нюансы дальнейшего поведения нашего героя, поскольку на этом всесоюзном форуме Шаймарданова избирают членом ЦИК СССР. То есть Шагей, каким знавали его односельчане, бывший «мальчик» у торговца и батрак у кулака, в 34 года становится, по ленинскому определению, «колесиком и винтиком» большой политики, пусть и регионального уровня. В 1924 - 1925 годах он заместитель председателя президиума Центрального исполнительного комитета (ТатЦИК) Автономной Татарской советской социалистической республики, ее постоянно действующего парламента советского образца. С 1925 по 1927 год работает его председателем. В 1927-м Шаймарданов – председатель Совета народных комиссаров Татреспублики, то есть глава ее правительства.

«На этих ответственных постах еще ярче проявляются его организаторский талант и неиссякаемая энергия. Он много сделал для социалистического развития нашей республики, подъема ее промышленности, сельского хозяйства, культуры и науки», – читаем мы оценки его деятельности в документальном очерке, написанном директором архива Татарского обкома КПСС Галяутдином Касимовым для книги «Борцы за счастье народное», которая была издана в 1983 году. «БИЗНЕС Online» стало известно, что шеф обкомовского архива в своем распоряжении имел, мягко говоря, чуть больше документов и сведений о Шаймарданове, чем использовал в очерке. Но по тем временам вроде как не было принято зазря расстраивать народ излишними печальными и тем паче прямолинейными подробностями. Так что в этот очерк не вошло даже упоминание о его реальной кончине, впрочем, как и о его реабилитации. Ограничились «памятью в сердцах земляков». Так что из всей приведенной выше тирады несомненным остается, на наш взгляд, всего одно слово из названия историко-литературного труда эпохи торжества марксизма-ленинизма – слово «борцы». А вот с остальным попробуем разобраться уже с точки зрения современного прочтения некоторых документов, которые в ту пору были далеко не обязательны для ознакомления и весьма недоступны, потому как могли оказаться и вовсе вредны, отвлекая широкие массы трудящихся от строительства коммунизма.

ЛИДЕР КАНТОННОЙ «ЧЕРТОВОЙ ДЮЖИНЫ»

Итак, почему из 13 кантонных большевистских руководителей (кантон – административно-территориальная единица в РСФСР в 1920–1941 годах, аналог уезда, а затем и района – прим. ред.) именно мензелинскому Шагею-Шайгардану случилось попасть в такой скоростной социально-политический лифт? Отвечая на этот вопрос корреспондента «БИЗНЕС Online», известный казанский историк, академик АН РТ Индус Тагиров отметил, что «тогда отбор на руководящие должности был принципиальный – по способностям и, конечно, по возможностям. А Шаймарданов был не только опытным фронтовиком, бойцом, но и человеком, который действительно знал всю обстановку, знал историю народа и знал, что нужно республике, Татарстану. В каких отношениях она должна находиться с Россией, с Москвой, с центром – Центральным комитетом партии».

Что же творилось в Татарской Республике в середине 1920-х годов, когда она была в младенческом 4-летнем возрасте (АТССР была провозглашена постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 27 мая 1920 года и образована 25 июня того же года – прим. ред.) и когда одним из ее руководителей на посту зампреда ТатЦИК стал Шаймарданов?

Тезисы XIII областной партконференции

От преимущественно аграрной экономики Татреспублика переходит к аграрно-индустриальной. Коренной реконструкции подверглись старые предприятия, объем промышленного производства достиг 70% от довоенного уровня, а уже в 1927-м значительно его превысил. Настойчиво отвоевывала позиции новая ленинская (по некоторым утверждениям – троцкистская) экономическая политика (НЭП), разрешившая в определенных секторах частную собственность и предпринимательство, снабдив едой и товарами измотанное и оголодавшее население в результате двух опустошительных войн и двух революций. Энергичный молодой зампред, а вскорости и председатель президиума ТатЦИКа Шаймарданов всегда был не только в гуще событий, а скорее выступал их организатором и исполнителем. В руководстве же аграрной политикой пригодился и его богатый опыт борьбы с кулачеством и организации комбедов в годы Гражданской войны. Потому как в период этих успехов (экономическое развитие республики превышало средние темпы роста по РСФСР и СССР) шла острая борьба между государственным и частнокапиталистическим секторами экономики. Первый из них через несколько лет взял верх благодаря введению всеобщей жесточайшей административно-командной системы управления.

«ОТНЯТЬ ВСЮ ВЛАСТЬ У СОВЕТОВ!»

И борьба эта шла не только в экономической плоскости, а, что гораздо важнее, в сфере внутриполитической. Несмотря на основной закон от 1924 года, в котором, напомним, о ВКП(б) не было ни слова, партаппарат во главе с его гениальным генеральным секретарем Иосифом Сталиным узурпировал власть все больше и больше, отодвигая от нее представительные (Советы) и исполнительные (Совнаркомы) органы. «Сталин воспользовался болезнью Ленина, из-за которой тот уже не мог руководить страной, и как раз тогда, с начала 1920-х годов, обозначился постепенный переход власти от советского к партийному руководству, – продолжает комментировать тему для „БИЗНЕС Online“ Тагиров. – И самый разгар этого перехода пришелся на время, когда Шаймарданов оказался вот в этом котле». Что касается национальных особенностей Татреспублики, то, по утверждению научно-документального журнала «Гасырлар авазы – Эхо веков» госкомитета РТ по архивному делу, «материалы партийных конференций и пленумов 1926–1927 годов свидетельствуют, что групповая борьба татарских коммунистов, хотя и включала в себя национальный аспект, в целом была борьбой за разграничение полномочий между обкомом ВКП(б) и советскими органами». «В этой борьбе национальный вопрос использовался как инструмент».

5 ноября 1925 года главой обкома республиканского ВКП(б), которого тогда называли «ответственным секретарем», становится присланный «сверху» 32-летний активнейший ортодоксальный большевик Мендель Хатаевич, о бурной деятельности которого в Татреспублике «БИЗНЕС Online» уже писал (Мендель Маркович (Михаил Моисеевич) Хатаевич (1893 - 1937) – ответственный (первый) секретарь Татарского областного комитета ВКП(б) с 1925 по 1928 год. Репрессирован, расстрелян в 1937 году. В 1956 году реабилитирован и восстановлен в партии – прим. ред.). По его инициативе в республике был произведен «пересмотр функций и структуры советских органов сверху донизу», ликвидированы как излишние малый Совнарком, секретариат ТатЦИКа, реорганизован Госплан, объединены технические аппараты ЦИК, СНК и Госплана, ликвидирован наркомсобес и т. д. На эту, как сказал Хатаевич, черновую работу была получена санкция правительственных органов Татарской Республики. Казалось бы, эти несомненно актуальные вопросы должны решаться или съездом Советов или же его Центральным исполнительным комитетом, но, разумеется, ни в коей мере не областной партийной комиссией. Но случилось то, что случилось...

Мендель Хатаевич в конце 1920-х годов

«НО ШАЙМАРДАНОВ БЫЛ НЕ ТАКОЙ...»

В июле 1927 года авторитарный Хатаевич, который в контексте партийно-советского противостояния считал себя вправе инициировать также и назначение руководителей на советские должности, избавляется от председателя Совнаркома Хаджи Габидуллина (Габидуллин Хаджи Загидуллович (1897 - 1937) – председатель Совета народных комиссаров Автономной Татарской ССР с 1924 по 1927 год; репрессирован, расстрелян в 1937 году, реабилитирован посмертно в 1957 году – прим. ред.) и выдвигает на его должность кандидатуру своего сторонника Шаймарданова, добивается ее поддержки. «Хатаевич рассчитывал, – продолжает Тагиров беседу с корреспондентом „БИЗНЕС Online“, – что его выдвиженец Шаймарданов будет в полном его подчинении. Что с ним легко будет работать, и он будет делать то, что ему скажут. Но Шаймарданов был не такой. Он был за то, чтобы каждый занимался своим делом. Сказались также и его фронтовой опыт командира, его сформировавшийся в тех условиях решительный, упорный характер.

Он был принципиальный сторонник того, чтобы правительство, Советы руководили всеми делами с тем, чтобы партийные органы не могли вот так вот командовать всем и вся – хозяйством, культурой и так далее. Он и его единомышленники – все они вообще исходили из того, каким был Ленин. А Ленин, руководя страной, никогда не был секретарем ЦК. Он был главой правительства, председателем союзного Совнаркома, и при нем все находилось в руках правительства. Так что назначенный на тот или иной пост руководитель стремился к самостоятельности, полагая, что советские руководители не должны превращаться в послушный инструмент в руках секретаря обкома партии. Между тем Хатаевич обращался с местными руководителями как „хозяин со своим работником“».

Но такое положение вещей далеко не устаивало Шаймарданова ни как главу республиканского правительства, ни как человека. „Мы часто в истории недооцениваем и личностные качества, считая, что за каждым конфликтом стоят какие-то политические задачи, – сказал в беседе с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ другой известный казанский историк профессор Булат Султанбеков. – А оказывается, что это были не более чем амбиции, стремление к власти. Хатаевич, скорее всего, недооценил личные качества Шаймарданова. И вообще это нормально для политики, когда кто-то считает: „Почему он, а не я?“ Это обычно, как, впрочем, и сейчас».

В общем, довольно скоро в противоборство с бюро Татарского обкома ВКП(б) было вовлечено правительство в целом во главе с Шаймардановым. Такова история с его антиобкомовским политическим демаршем, который с легкой руки того же словоохотливого Хатаевича получил название «Стачка наркомов».

Хатаевич и Косиор (справа)

«ТАКИМ ОБРАЗОМ В МОСКВУ ЕЗДИТЬ НЕЛЬЗЯ»

Вот как описывает эти события Тагиров в журнале «Гасырлар авазы – Эхо веков»: «В октябре 1927 года, за месяц до созыва XIII партийной конференции, возмущенные единоличным руководством Хатаевича республикой, Шаймарданов и [нарком земледелия] Ахметшин (Миннигарей Ахметович Ахметшин (1889 - 1937) – председатель президиума ТатЦИКа в 1928 - 1929 годах; расстрелян в 1937 году, реабилитирован посмертно в 1956 году – прим. ред.) выехали в Москву, где в ЦК поставили вопрос о согласовании обкомом своих действий с СНК республики и об отзыве отвергающего этот принцип Хатаевича из Татарии. Когда это не дало результата, за 6 дней до открытия конференции в столицу выехали уже 10 наркомов во главе с Шаймардановым. И снова перед ЦК был поставлен тот же вопрос о разграничении полномочий партийных и советских органов (Хатаевич по поводу этой поездки, не санкционированной обкомом, выразился, что „таким образом в Москву ездить нельзя“ и „нельзя устраивать стачку наркомов“).

Случай стал достоянием широкой общественности, о нем говорили всюду: на улицах и базарах, на предприятиях и в учебных заведениях. Бюро обкома через собрания партийных ячеек организовало кампанию всеобщего осуждения поведения наркомов во главе с Шаймардановым.

Имеющиеся противоречия в полной мере обозначились на XIII областной партконференции, на которой Хатаевич в отчетном докладе обкома подверг резкой критике своих недавних союзников. В особом разделе доклада «Об остатках групповой борьбы в партийном руководстве» было заявлено, что заверения групповщиков об отказе от борьбы против обкома оказались лишь «групповым маневром» и они развернули новое наступление против партийной организации. Это вызвало недоумение в зале. Хатаевич, игнорируя его, обвинил Шаймарданова, якобы опиравшегося на «нескольких человек в бюро ОК», в попытках изгнать его, Хатаевича, из республики, в стремлении «расширить свое групповое влияние». В конце секретарь обкома заметил, что времена «дворцовых переворотов уже прошли». А итоги кампании наступления обкома на наркомов Хатаевич оценил так: «В ячейках рабочие, как русские, так и татары, жестоко крыли эту поездку и требовали от нас сурово наказать всех этих сбежавших наркомов и поднаркомов, но зато на Сенном базаре „ваших делегатов“ очень хвалили, торговцы и муллы очень одобрительно отнеслись к этой поездке и говорили, что нужно собрать деньги, чтобы покрыть их путевые расходы».

Разумеется, ЦК ВКП(б) не поддержал и не мог поддержать СНК ТАССР, ибо по всей стране устанавливал монополию партийной власти. Москва всецело встала на защиту обкома и его секретаря. На конференции Шаймарданова и некоторых других активистов не избрали в состав обкома. Ахметшин, «осознавший свои ошибки», попал в его состав, так как стал председателем ТатЦИКа».

«Подробностей о московских визитах я не знаю, но убежден абсолютно, что он [Шаймарданов] там поддержки не нашел, – отметил Тагиров. – Потому что все было направлено на то, что вскоре произошло: вся полнота власти отошла партии».

Станислав Косиор (крайний справа) в Москве на трибуне мавзолея Ленина во время парада физкультурников на Красной площади в 1936 году

О НЕМ СЛОЖЕНА ПЕСНЯ «ШАЙМАРДАНОВ – КОМИССАР»

Насчет стачки наркомов Султанбеков заметил, что есть сведения, что «эти эмиссары-комиссары из Татреспублики побывали в том числе и в спецвагоне-салоне Косиора в поисках поддержки, когда тот собирался в поездку в Сибирь (Станислав Викентьевич Косиор (1889 - 1939) – с 1925 по 1928 год – член Оргбюро и секретарь ЦК ВКП(б); 1928 по 1938 год – генеральный (с 1934 – первый) секретарь ЦК КП(б) Украины; расстрелян в 1939 году, реабилитирован посмертно в 1956 году – прим. ред.). И потом я смотрю в журнал посещения Сталина – в это время три или четыре человека из Татарии у него были, в том числе и председатель Татсовнархоза. И, наверное, они были у него не по вопросу о производстве чак-чака, то есть искали с ним союза или просили защиты. А ошибка Шаймарданова заключается в том, что он попросту переоценил свои силы. Жаловаться на генеральную линию партии в Центральный комитет самой партии – это уж слишком».

«Все это не прошло бесследно и для самого Хатаевича, – читаем в журнале „Гасырлар авазы – Эхо веков“. – Поняв, что для „обуздания“ местных советских руководителей нужна более твердая рука, он поставил перед ЦК ВКП(б) вопрос о своем уходе, назвав в качестве своего преемника Николая Ежова, в последующем – организатора массовых репрессий в стране». Вскоре после этих событий как Хатаевич, так и Шаймарданов покинули республику. Последний оказался в Москве... с формальным повышением в должности! «В 1928 - 1930 годах он [Шаймарданов] работает ответственным инструктором ЦК ВКП(б), затем членом коллегии Наркомфина РСФСР, – вновь обращаемся к историческому панегирику „Борцы за счастье народное“ эпохи развитого социализма. – Позже партия посылает его учиться в Академию внешней торговли. Несмотря на то что он поступил в академию, не имея среднего образования, окончил ее на отлично. Потом заграница. В середине 30-х годов Шаймарданов работает заместителем председателя „Совафганторга“, полпредом СССР в Тувинской Народной Республике, заместителем председателя всесоюзного объединения „Союззаготпушнина“.

Шаймарданов был делегатом многих всероссийских съездов Советов и съездов Советов Татарской АССР, областных партийных конференций. Он участвовал в работе XI–XVI съездов партии и V съезда Советов СССР.

Он навсегда остался в памяти своих земляков, всех тех, с кем работал и боролся за наше светлое будущее. О нем сложена песня „Шаймарданов – комиссар“ (композитор – Сара Садыкова, поэт – Мустафа Нугман). Решением Актанышского райисполкома от 11 августа 1967 года колхоз, расположенный в деревне Байсарово, назван именем Шаймарданова. На его родине ему поставлен памятник и правлением колхоза учреждена премия имени Шаймарданова, которая ежегодно присуждается победителям социалистического соревнования».

Удивительно, но Шаймарданова, замначальника всесоюзного объединения «Заготпушнина» наркомата заготовок СССР, проживавшего по адресу: Москва, ул. Матросская Тишина, 19, кв.129, арестовали аж через 12 лет после его антипартийного выступления в Татреспублике – 23 августа 1939 года «за участие в к.-р. организации» и расстреляли 27 января 1940 года в Москве. Почему же творцы Великого Октября так припозднились?

Сталин и Маленков 

ПОЧЕМУ ПРИПОЗДНИЛИСЬ С РАССТРЕЛОМ

 «Тогда, в конце 1920-х, так еще не расправлялись, – объясняет Тагиров корреспонденту „БИЗНЕС Online“. – Это все вспомнилось потом, но – абсолютно все».

Кстати, в августе 1937 года, когда резервист Наркомвнешторга Шаймарданов еще и не помышлял о каких-то пертурбациях в своей судьбе, в Казани, то есть в 800 километрах от его благополучной московской дислокации, имя Шаймарданова уже вовсю, правда, заочно, клеймили на секретном пленуме обкома ВКП(б) в присутствии самого Георгия Маленкова: «Шаймарданова выдвинули председателем ЦИКа Татарской АССР, тогда как все знали в парторганизации, что этот Шаймарданов такой тупой, что никогда никакой работы не сумеет вести за партийную линию, а исключительно отличался борьбой против линии партии. Вот такого человека выдвинули председателем ЦИКа ТР...» То есть за пару лет до ареста он уже был для некоторых своих товарищей и земляков «персоной нон грата», про которую «уже можно...»

Но основным и смертельным обвинением для него стала не приснопамятная наркомовская стачка 12-летней давности, а «прежде всего – его отношения с Султан-Галиевым (Мирсаид Хайдаргалиевич Султан-Галиев (1892 - 1940), видный татарский революционер и политический деятель, репрессирован, расстрелян, реабилитирован посмертно в 1990 году – прим. ред.), которые трагически сказались не только на судьбе Шаймарданова, но также многих и многих других его сторонников, тех, кто тогда вместе с Султан-Галиевым оказался в Москве и с ним работал», полагает Тагиров. «Шайгардан Шаймарданович был весьма значительной, а не проходной политической фигурой. Сам факт стачки наркомов был по тем временам самым заметным и масштабным протестом во всем Союзе. Никто из людей его ранга не посмел пойти тогда против течения, против абсолютизации власти партократии».

Шаймарданов был реабилитирован 22 февраля 1958 года той же инстанцией, которая послала его на смерть, – военной коллегией Верховного суда (ВКВС) СССР. «Мятежный татарский нарком» покоится сегодня в Москве, на Донском кладбище...

Подготовил Михаил Бирин