Алексей Улюкаев Алексей Улюкаев Фото: ©Алексей Куденко, РИА «Новости»

«НЕЧА НА ЗЕРКАЛО ПЕНЯТЬ»

Сегодня в Замоскворецком суде продолжилось рассмотрение дела Алексея Улюкаева. А в качестве предисловия журналисты, как и в прошлый раз, спровоцировали обвиняемого на заочную полемику с Игорем Сечиным, заодно дав ему блеснуть эрудицией. Масла в огонь подлил сам глава «Роснефти», для которого обнародование расшифровки разговоров с Улюкаевым в день ареста последнего, стало — судя по реакции — крайне неприятной неожиданностью. «Это профессиональный кретинизм. Есть вещи, которые должны быть закрыты со всех сторон и со всех точек зрения. Даже мысли не должно возникать, что такое можно обнародовать! Там есть сведения, содержащие гостайну», — так Сечин прокомментировал ситуацию газете «Коммерсантъ». А затем в более мягкой форме повторил спич еще и в интервью итоговой новостной программы канала «Россия 1». «Был удивлен, что неожиданно достоянием гласности стали материалы, которые абсолютно не имеют отношения к так называемому делу министра Улюкаева. В спецслужбах есть такой термин — отключение внимания на негодный объект. Вот, когда были запущены эти материалы, общественность сразу начала отвлекаться от сути вопроса на какие-то там проходящие вещи», — отметил Сечин, намекая на ставшие мемами «курточку, корзинку и колбаску».

А когда экс-министра в понедельник доставили в зал заседания и представили его для фото- и телесъемки, все та же неугомонная тележурналистка, которая «пытала» Улюкаева перед началом предыдущего заседания, возобновила свой «допрос».

— Алексей Валентинович, чем занимаетесь под домашним арестом? — спросила она экс-министра.

— Тем, что не успел сделать за последние 60 лет, — не поворачивая головы, попытался пошутить Улюкаев, привычно выкладывая на стол электронную книгу и большую тетрадь.

— А чем именно? Мы читали ваши стихи прекрасные. Пишете что-то?

— Пишу, — буркнул экс-министр.

— Не прочтете?

— Пока нет.

— Можно ждать, что они скоро выйдут и их можно будет почитать?

— Ждать надо всегда, — уже более громко, но все также не поворачивая головы сказал Улюкаев.

— Вам нельзя комментировать ход дела. Но мы же все наблюдаем, видим, что у Сечина сдают нервы. Говорить о профессиональном кретинизме, наверное, несколько грубо. Вы себе такого не позволяли. Что можете сказать о словах Сечина? У него сдают нервы?

Выслушав этот вопрос, Улюкаев немного поразмыслил и, посмотрев прямо в направленные на него телекамеры, сказал:

— Есть такая замечательная русская пословица, которую Гоголь взял эпиграфом к пьесе «Ревизор»: неча на зеркало пенять, коли рожа крива.

По залу прокатился сдержанный смех. После этого заседание покатилось по накатанной колее: сторона обвинения продолжила допрос свидетелей. В этот раз приглашены были трое — глава Росимущества и замминистра экономического развития Дмитрий Пристансков, гендиректор «ВТБ Капитал» Алексей Яковицкий и спецкоррепондент издания Life Александр Юнашев.

«БЫЛО ПРИНЯТО РЕШЕНИЕ ПРОДАТЬ ПАКЕТ «РОСНЕФТИ», ПОСКОЛЬКУ КОМПАНИЯ ПРЕДЛОЖИЛА НАИВЫСШУЮ ЦЕНУ»

Отвечая прокурору Борису Непорожному, Пристансков рассказал, что у «Роснефти» не было никаких ограничений для участия в сделке по приватизации «Башнефти» — они касаются только тех компаний, в которых государство напрямую владеет более 25%. При этом чиновник напомнил, что «Роснефть» в гордом одиночестве подала обязывающую заявку на покупку акций «Башнефти».

— В конце сентября 2016 года «ВТБ Капитал» получил единственную обязывающую заявку на приватизацию. Это была «Роснефть». Иных удовлетворяющих заявок не было. Впоследствии было принято решение продать пакет «Роснефти», поскольку компания предложила наивысшую цену», — сказал Пристансков, отметив, что сумма превысила 329 млрд рублей.

— Как вы считаете, это была выгодная сделка для бюджета России? — уточнил прокурор.

— Несомненно. Это была выгодная сделка.

— А получали ли вы указания от Улюкаева по затягиванию сделки по приватизации «Башнефти»? — спросила свидетеля адвокат Виктория Бурковская.

— Нет.

— Могло ли минэкономразвития повлиять на судьбу сделки после ее завершения? — задала еще один вопрос Бурковская.

— Я не понимаю, как оно могло влиять.

Как уже не раз случалось на этом процессе, в завершение допроса прокурор снова заявил, что свидетель в ходе предварительного следствия давал более подробные показания по совещаниям с участием Улюкаева и позиции экс-министра.

— Улюкаев высказал мнение, что участие иностранных компаний в приватизации «Башнефти» нежелательно, — прочитал Непорожный предыдущие показания свидетеля, записанные в один из томов дела.

— Я не вижу никаких противоречий, — сказал на это Пристансков.

— Вы давали такие показания?

— Вполне возможно. Была установка, что должны участвовать компании, которые находятся в российской юрисдикции.

После этого ходатайство обвинения было удовлетворено, а прокурор подошел к свидетелю, показал ему протокол допроса и спросил:

— Ваша подпись?

— Похожа на мою.

— Похожа или ваша? — уточнила судья.

— Похожа на мою, — снова повторил свидетель.

После этого Непорожный спросил бывшего зама Улюкаева, говорил ли экс-министр о том, что он против участия «Роснефти» в приватизации «Башнефти». Свидетель ответил, что этого не знает.

Затем допросили Яковицкого. Глава компании, которая являлась агентом при сделке по приватизации пакета акции «Башнефти», рассказал, что изначально обсуждалась цифра около 300 млрд рублей. При этом предполагалось продать нефтяную компанию по двум схемам — либо на бирже, либо одним лотом стратегическому инвестору. В итоге был выбран второй вариант.

— Почему «ВТБ Капитал» рекомендовал продать акции именно стратегическому инвестору? — уточнил прокурор.

— Чтобы максимизировать цену при продаже.

— Министр Улюкаев сообщал, что участие госкомпаний частично или полностью нецелесообразно?

— Нет.

— «Роснефть» являлась стратегическим инвестором?

— Безусловно.

Глава «ВТБ Капитал» также подтвердил, что «Роснефть» отвечала всем требованиям и критериям для приватизации «Башнефти», а сделка была безусловно выгодна для бюджета.

«ВЫХОЖУ В ХОЛЛ И ВИЖУ ЧУДО. КТО-ТО ИГРАЕТ В БИЛЬЯРД»

Тут в зал заседания пригласили Юнашева. Корреспондент Life разительно отличался от предыдущих свидетелей, соблюдающих деловой дресс-код. Международная журналистская униформа — потертые джинсы и свободный пиджак — плюс затянутые в хвост волосы. Впрочем, свободный внешний вид не помешал ему попасть в кремлевский пул СМИ и в октябре 2016 года освещать саммит БРИКС на Гоа. Именно там Улюкаев, по версии следствия, якобы угрожал Сечину и требовал взятку в $2 миллиона.

— Вспомните события октября 2016 года. Индия, штат Гоа. Какие вы освещали события? Делали какие-то репортажи? — начал допрос Непорожный.

— Участие президента Российской Федерации в саммите БРИКС. Вместе с президентом традиционно ездит большая часть кабинета министров, — пояснил Юнашев.

— Вы там каким образом находились?

— Корреспондент. Президентский пул.

— Вспомните, пожалуйста, холл гостиницы. Видели ли вы там министра экономического развития и при каких обстоятельствах? Что происходило?

— Начинались переговоры, если я не ошибаюсь, с китайцами. Это все происходило в гостинице.

— Помните название гостиницы?

— Нет. В этой гостинице была резиденция президента. Если надо, можно посмотреть на сайте kremlin.ru. Мы традиционно зашли в комнату переговоров, лидеров еще не было, расставили камеры. Пока корреспонденты ютились в зале, я пошел искать новости. Выхожу в холл и вижу чудо: кто-то играет в бильярд. Подхожу ближе и вижу, что это Андрей Костин (глава ВТБ — прим. ред.) и Игорь Иванович Сечин. А рядом с ними стоит Алексей Валентинович Улюкаев.

— Что происходило? Кто между собой общался?

— Изначально я стоял от них далеко — наверное, по длине как два этих зала. Потом я позвал своего оператора. Мы снимали сначала издалека, потом подошли и спросили: «Как дела и на что играете?» «На нефтяные вышки», — ответил кто-то из них. По-моему, Костин.

— Вы указали троих лиц. Они между собой общались?

— Издалека я не слышал. Но наверняка. Молча не играют. Когда я подходил, Алексей Валентинович находился здесь... — Юнашев начал жестами «обрисовывать» дислокацию фигур вокруг бильярдного стола.

— Вы, пожалуйста, говорите: «Справа, слева от стола...» Мы не можем занести в протокол жестикуляцию, — поправил свидетеля второй прокурор Павел Филипчук.

— Когда мы подходили к торцу стола, узкой части, не знаю, как она называется, там находился Алексей Улюкаев, а Сечин и Костин ходили вокруг стола с киями и высматривали позиции. Когда мы уже подошли, Алексей Улюкаев уже отходил. И мы начали расспрашивать Сечина и Костина.

— Вы видеосъемку производили?

— Да.

— Улюкаев попадал в камеру?

— Да.

— На предварительном следствии вам давали возможность ознакомиться с видеозаписями?

— Да.

— Кто являлся оператором?

— Мой оператор Павел Баранов.

— Вам одну запись показывали или несколько?

— По-моему, несколько.

— А на обоих присутствовал Алексей Улюкаев?

— Мне сложно вспомнить.

— Эта видеозапись публиковалась?

— Да. Она стоит в настоящий момент на сайте Life.

— Монтаж производился или публиковалась полная версия?

— В прямом эфире прошла полная запись. А потом на сайте отмонтировали, убрали грязь, сократили ненужные моменты, подняли звук. Это традиционная практика.

— Да нет, понятно, — добавил прокурор и уточнил. — А вообще эти записи соответствуют действительности?

— Да, — без удивления ответил корреспондент.

«ПАЗЛ СКЛАДЫВАЕТСЯ. ВЫ ВИДЕЛИ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ЧТО СЕЧИН НЕ БЫЛ РАССТРОЕН»

— Вы видели или слышали, чтобы Улюкаев разговаривал либо с Костиным, либо с Сечиным? — продолжил допрос обвинитель.

— В момент моего подхода, мне кажется, он уже ничего не говорил. Потом он стоял ко мне спиной. И предполагать, додумывать что-то я не могу. Но вряд ли три человека, которые играют в бильярд, молчат?

— А вы видели, что Улюкаев что-то говорил?

— Он стоял ко мне в пол-оборота, и я точно не слышал.

— Я пытаюсь понять, видел ли свидетель, говорил ли что-то Улюкаев или нет...

— Это было очень давно, я не помню.

— Сколько по времени заняла съемка и беседа с участниками игры в бильярд? — спросил у свидетеля прокурор Филипчук.

— С минуту мы снимали их издалека, и потом подошли уже с вопросами к Сечину и Костину. Наверное, еще минута.

Авдокат Тимофей Гриднев тоже задал свои вопросы.

— В тот момент, когда вы увидели Улюкаева и двух играющих, Улюкаев в пространстве перемещался или все время статически стоял около торца бильярда?

— Мне кажется, передвигался. А когда мы подошли, он отошел.

— Вокруг бильярда ходил?

— Нет, не помню, не ходил.

— Скажите пожалуйста, настроение у играющих было какое?

— Задорное, веселое, шутливое. Вообще, Сечин, обычно молчаливый и под камеры не любящий журналистов, наоборот, шутил, кричал: «Банкиры всему голова».

Нашелся к свидетелю вопрос и у Улюкаева.

— А сколько народу в этот момент находилось в холле гостиницы?

— Да протокол весь — человек 30. Все друг с другом перемешивались так или иначе.

После этого адвокат Гриднев, заметив, что ему в голову пришел еще один вопрос, спросил:

— Бильярдные столы разные бывают. Это был большой бильярдный стол, маленький?

— Я не специалист. По-моему, это русский. Не «девятка», а именно... Из той же серии, что стоит в Ново-Огарево, — провел неожиданную аналогию журналист Юнашев, вызвав громкий смех участников заседания.

— А Алексей Валентинович делал какие-то знаки руками, что-то показывал? — уточнила Бурковская.

— По-моему, он стоял, сняв пиджак. Там реально жарко было.

— А знаки он руками показывал?

— Нет, такого не было.

— Знаков не видел, — хором произнесли адвокаты и снова засмеялись, после чего судья постучала по столу:

— По очереди задаем вопросы. Скажите, пожалуйста, свидетель, а вы разбираетесь в бильярдных столах?

— Я играл пару раз. И могу отличить маленький с шариками с номерами и большой русский бильярд. Но не специалист в этом деле. Я не профессиональный игрок. Так же, как разбираюсь в еде, музыкальных инструментах...

— ... в женщинах, — сыронизировал кто-то из зала.

После заседания Гриднев назвал показания свидетеля о Гоа «прекрасными»: «Мы не можем вам сейчас все рассказать, вот дойдем до момента вымогательства, произношения каких-то фраз, угроз. Пазл складывается. Вы видели, по крайней мере, что Сечин не был расстроен».

Защитник также прокомментировал и слова главы «Роснефти» о профессиональном кретинизме: «Обвинять и, я бы даже сказал, оскорблять представителей государственного обвинения совершенно необоснованно. Я думаю, что надо принести извинения».

Кроме того, защита намерена добиться обнародования видеозаписи беседы Улюкаева с Сечиным или хотя бы аудиозапись этих переговоров. «Будет поставлен вопрос о прослушивании этих записей, потому что в этом деле для нас важно все, включая в том числе, какие в этот момент были интонации, с какой силой голоса произносилось то или иное. Это все очень важно, и мы будем возвращаться к этому еще раз и еще раз», — заявил в кулуарах суда Гриднев.

Следующее заседание по делу состоится 13 сентября.