«Вектор движения, который будет задан ФРС, однозначен: возврат долларов на родину»

Любишь медок, люби и холодок.

Поговорка

Анонсировано сокращение баланса федеральной резервной системы. Это может иметь серьезное влияние и на международные финансовые рынки Фото: Drew Angerer / Staff gettyimages.com

NEW NORMAL

Прошлая неделя принесла известия относительно ключевого актора, влияющего на состояние мировой экономики, — ФРС США. Дело в том, что правление американского ЦБ провело очередное заседание, на котором обозначило ближайшие изменения денежно-кредитной политики (ДКП), и, судя по всему, на сей раз они будут иметь далеко идущие последствия, причем не опосредованно, а напрямую. Да, в каком-то аспекте ситуация является штатной, FOMC (федеральный комитет по открытым рынкам — собственно правление ФРС) собирается 8 раз в год, примерно раз в полтора месяца, из этих 8 заседаний половина считается проходной, другая же половина — относительно важной, поскольку по их итогам проходит пресс-конференция с разъяснениями, что, как и почему было или не было модифицировано в проводимой ДКП. Ровно такое заседание и было на прошедшей неделе — и, надо сказать, его итоги в некотором смысле были нестандартными.

Дело в том, что в настоящее время ФРС очень аккуратно пытается вести политику нормализации ДКП, вывести ее основные параметры на докризисные уровни. Почему они это делают, я уже отмечал неоднократно, и основная причина, на мой взгляд, в том, что в широко понимаемом социуме США существует мощный запрос на вот это «возвращение к норме», поскольку именно оно будет являться зримым свидетельством завершения кризисно-депрессионной фазы в экономике страны. «Все, отмучились, ставки привычные, а что рост экономики крайне слабый — так ничего, переживем, это new normal (новая норма) теперь такая», — примерно такой там ход рассуждений. Соответственно, отсутствие прогресса в этом отношении провоцирует провал настроений и ожиданий, которые, на данном этапе уж точно, являются фундаментальными компонентами восприятия экономической ситуации, более важными, чем фактические показатели инфляции, роста ВВП, курса (индекса) доллара и, возможно, даже размера национального долга.

Нормализация эта в виде постепенного повышения ставок идет уже почти год. Собственно, напомню, что последняя эмиссионная программа (QE-3) была аккуратно (т. е. выкуп с рынка долговых бумаг на баланс ФРС плавно уменьшался) свернута в конце 2014 года. После этого последовал период почти годовой длительности, в ходе которого ФРС щедро раздавала намеки, что повышение ставок (та самая нормализация) начнется вот уже почти скоро, решившись на это лишь в конце 2015 года, когда ставка была смещена из коридора 0–0,25% до уровней 0,25–0,5%. Затем были 2016 год и острая фаза президентской кампании в США; западающая в душу чеканная формулировка Make America Great Again не могла не повлиять на настроения и пожелания американского социума, даже если бы Трамп и проиграл выборы. Он их, однако, выиграл — соответственно, процесс нормализации (в виде повышения ставок) стал неотвратимым. Очередное повышение (такое же, с шагом в 0,25%) было осуществлено в декабре 2016 года, аналогичные шаги были предприняты в марте и в июне 2017 года, но к осени набранный было разгон остановился.

За последнюю десятилетку ФРС в рамках своих эмиссионных программ предоставления ликвидности — что прямых и декларированных типа всем известного QE, что забалансовых — скупил на рынке массу ценных бумаг, в результате чего баланс вырос до гигантских $4,5 триллионов Фото: Drew Angerer / Staff gettyimages.com

СОКРАЩЕНИЕ БАЛАНСА ФРС

Опять же, я уже неоднократно писал, что FOMC помимо собственных целей и планов внимательно слушает рынок и старается поступать в соответствии с его чаяниями, не идти ему наперекор, потому как противоположное поведение для рынка будет означать нечто вроде «ФРС ведет иную политику, т. е. знает что-то, чего мы не знаем», что его изрядно пугает. Ровно это и наблюдалось с прошлого года — в декабре-2016, марте-2017 и июне-2017 рынок ожидал повышения ставок с достаточно высокой вероятностью (это ожидание фиксируется самым элементарным образом — через численные показатели торговли фьючерсами на ту или иную ставку), FOMC реализовывал эти ожидания. Конечно же, нельзя сказать, что он не может на них влиять: все члены FOMC — и голосующие, и неголосующие (да, в этом органе существует определенная ротация прав на совещательный и на решающий голос) — регулярно выступают на тех или иных мероприятиях, участвуя таким образом в формировании этих самых рыночных ожиданий.

Тем не менее к сентябрю 2017 года никакого скачка в ожиданиях повышения ставки зафиксировано не было, более того, участники рынка практически единогласно (вероятность приближалась к 100%) считали, что никакого повышения ставки не произойдет. Почему они так считали — вопрос открытый, скорее всего, «по совокупности параметров». К примеру, выскочка Трамп оказался под прессингом старых элит Америки, принадлежащих к обеим партиям, кроме того, к осени США вновь полномасштабно уперлись в проблему потолка госдолга, который требовалось увеличить для продолжения функционирования государства. Да, данная проблема в значительной мере техническая, за последние несколько десятилетий США упирались в этот потолок более 70 раз, все эти разы конгресс принимал решение о повышении потолка, на что правительство Соединенных Штатов реагировало выпуском нового транша гособлигаций, которые и размещались на рынке, пополняя бюджет США; так в итоге оказалось и на сей раз, но сам этот упор в потолок, понятное дело, добавил некоторой нервозности.

В принципе, ничего дурного (в смысле восприятия рынком мудрецов из FOMC) не случилось бы, если бы в рамках этого последнего заседания никаких решений принято не было, а итоговое коммюнике содержало бы обороты из серии «приняли решение временно приостановить процесс нормализации», «дождаться реакции ситуации» и т. д. В FOMC, однако, приняли куда более мудрое решение — оставив ставку на месте (кстати говоря, ожидание повышения ставки на следующем «значимом» заседании в декабре 2017 года составляет сейчас довольно серьезный 71%), ввести в действие другой не менее важный компонент нормализации — анонсировать сокращение баланса ФРС. Дело здесь в том, что за последнюю десятилетку ФРС в рамках своих эмиссионных программ предоставления ликвидности — что прямых и декларированных типа всем известного QE, что забалансовых — скупила на рынке массу ценных бумаг (гособлигаций США и бумаг, обеспеченных ипотекой, — эта мера была призвана поддержать жилищный рынок), в результате чего баланс вырос до гигантских $4,5 триллионов. Понятное дело, его сокращение до привычных многолетних уровней (10 лет назад он был впятеро меньше, составляя $889 млрд, а в целом многолетний уровень — $750–800 млрд) тоже прямо относится к нормализации ситуации с ДКП. Опять же сделано это довольно тонко: сокращения баланса начнутся с октября со скромных $10 млрд в месяц и должны в течение года с небольшим (т. е. к концу 2018 года) вырасти до $50 млрд в месяц. Иными словами, FOMC делом подтвердил приверженность выбранному курсу — при этом масштабы данного дела на данный момент очень и очень невелики.

В настоящее время индекс доллара (т. е. его курс к пулу иных валют) находится достаточно низко, иначе говоря, давление на доллар вверх оказывает еще и этот сугубо рыночный маятник Фото: Drew Angerer / Staff gettyimages.com

«FOMC СВОИМИ ДЕЙСТВИЯМИ ОБОЗНАЧИЛ И ПОДТВЕРДИЛ ДОЛГОВРЕМЕННЫЙ ТРЕНД»

Важно здесь другое. FOMC своими действиями обозначил и подтвердил долговременный тренд, и этот тренд наложится на конкретику. Конкретика же заключается в том, что повышение потолка госдолга (кстати говоря, уже несколько месяцев дефицит бюджета США финансировался за счет бухгалтерских хитростей и некоторой накопленной подушки ликвидности — и этот механизм себя практически исчерпал, почему и потребовалось повышение), вернее сказать, временное отключение этого лимита (до 8 декабря) позволит Казначейству пополнить запасы денег, т. е. выйти на рынок с облигациями. При этом предполагается, что объем размещения с октября по декабрь составит гигантскую сумму в $501 млрд — достаточно сказать, что в последний раз такие объемы размещались в самом что ни на есть кризисном 2009 году, при этом тогда вовсю действовали эмиссионные программы ФРС. Иными словами, если тогда эти облигации были в значительной степени выкуплены ФРС (в обмен на свежеэмитированные доллары) и лишь малой частью разошлись по рынку, инвесторам, то сейчас никаких долларовых эмиссионных программ нет — и это размещение по факту высосет с денежного рынка гигантский объем долларовой ликвидности.

Это, в свою очередь, будет иметь уже последствия международного масштаба, главное из которых — совершенно логичное укрепление доллара США: нехватка ресурса увеличивает его стоимость. Кроме того, в настоящее время индекс доллара (т. е. его курс к пулу иных валют) находится достаточно низко, иначе говоря, давление на доллар вверх оказывает еще и этот сугубо рыночный маятник. Соответственно, можно будет ожидать довольно резкого оттока капитала из развивающихся стран (включая и РФ): по модели, упомянутой в вышедшем в августе исследовании Института международных финансов (данная структура являет собой крупный международный межбанковский исследовательский центр), каждый доллар, изъятый таким образом ФРС, уменьшает приток капитала в развивающиеся страны на 10 центов. Это, в свою очередь, может сформировать тренд, и процесс перетока может зайти довольно далеко, уйдя за равновесные уровни, которые еще предстоит нащупать; последствием это среди прочего станет еще и девальвация локальных валют. Масштабы ее я сейчас оценить не в состоянии, опять же, локальные денежные власти наверняка будут пытаться демпфировать колебания за счет накопленных резервных фондов, но вектор движения, который будет задан ФРС, однозначен: возврат долларов на родину.

Проблема в том, что в худшем случае это может обернуться мировым кризисом в развивающихся странах, ближайшим аналогом которого может служить азиатский кризис 1997–1998 годов, коснувшийся и РФ. Что тут можно сказать? Ближе к теме будет видно.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции