Элина Сидоренко: «Закончивший свою эмиссию биткоин останется неким «золотым стандартом»

«Люди слышат о том, что человек вложил деньги и получил 30 тысяч процентов прибыли. В результате у людей возникает желание отдать туда последнее» Фото: ©Илья Питалев, РИА «Новости»

«ЛЮДИ, ЗАБЫВ ВСЕ ПОСЛЕДСТВИЯ МММ, НАЧИНАЮТ УСТРЕМЛЯТЬСЯ В НОВЫЕ ПИРАМИДЫ»

– Криптовалюта – понятие относительно новое. Это слово в последнее время все чаще произносится с высоких трибун, но подавляющая часть населения об этих «новых деньгах» ничего толком не знает. Как вы считаете, нужна ли разъяснительная работа среди граждан?

– По данным опросов, по самым оптимистическим подсчетам социологов, о том, что такое криптовалюта, знают около 40 процентов населения России. По менее оптимистическим – от 10 до 30 процентов. Конечно, люди должны знать об этом, хотя бы по той простой причине, что у них есть только отрывочная информация и исключительно в контексте положительного восприятия. Люди слышат о том, что человек вложил деньги и получил 30 тысяч процентов прибыли. В результате у людей возникает желание отдать туда последнее. Летом этого года был серьезный скачок цен на криптовалюты, особенно на биткоины. И в Москве был зафиксирован факт – люди снимали свои сбережения, в среднем эта сумма составляла около 30 тысяч долларов, и покупали за них криптовалюту: очередь на покупку биткоинов в основных нелегальных обменниках была расписана на два месяца вперед.

На самом деле это пугает, это говорит о том, что срабатывает эффект толпы и люди, забыв все последствия МММ, начинают устремляться в новые пирамиды. Им надо сразу объяснить, что криптовалюта – это высокорисковый инструмент, который не гарантирует никакого роста, поскольку он находится вне правового поля и обладает высокой волатильностью. Эти два обстоятельства, а также огромное количество мошенников, которые всегда находятся рядом с такими экономически выгодными для них инструментами, являются аргументами в пользу повышения грамотности населения в части криптовалют.

У нас же сейчас наблюдается очень интересный перекос. С одной стороны, некоторые федеральные телеканалы рассказывают, что криптовалюты – это очень интересный новый выгодный бизнес, а другие – что категорически нельзя в них вкладываться, потому что это финансовые пирамиды. В результате такой несогласованности подачи материала у людей возникает однозначный позыв: «Меня хотят остановить потому, что это очень выгодный процесс и я должен в нем участвовать». Поэтому, наоборот, в этом варианте критика ICO (Initial coin offering, «первичное размещение монет» – форма привлечения инвестиций в виде продажи инвесторам фиксированного количества криптовалюты, созданной специально для реализации стартапа – прим. ред.) и самих криптовалют приводит к тому, что люди начинают сюда устремляться.

Поэтому нам надо консолидироваться и заниматься не только технологическим просвещением, но и юридическим, и финансовым.

– Почему до сих пор нет громких дел о мошенничестве по якобы продаже биткоинов типа: «Срочно нужны деньги. Продам биткоины за четверть цены»?

– Действительно, сейчас таких уголовных дел нет. Но причина проста: в России нет правового статуса криптовалюты. И пока не определено, что это такое – деньги, товар или иное имущество, всегда будет проблема с квалификацией данных действий.

Любой юрист меня поймет: мошенничество подразумевает хищение чужого имущества. Поскольку сейчас в статье 128 ГК не определен статус криптовалют, то попросту не получается статус хищения имущества – его как такового нет. В американской правовой модели в основе мошенничества лежит способ обмана, а наша ориентирована не столько на способ, сколько на то имущество, которое в результате у человека было изъято. И в этой ситуации мы не можем доказать это имущество, а в результате и само мошенничество. Поэтому мы и не имеем сейчас уголовных дел.

Я боюсь, что мы в скором времени будем свидетелями многих крахов ICO, в результате чего в обществе начнет зреть недовольство.

«Биткоин, в отличие от остальных индексных валют, не имеет «начальства» – единоличного эмитента» Фото: maxpixel.freegreatpicture.com

«КРИПТА» – ЭТО КОД, СТОИМОСТЬ КОТОРОГО ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ИНФОРМАЦИЕЙ О НЕМ, БОЛЬШЕ НИЧЕМ»

– На сайте bitcoin.org говорится: «Программное обеспечение биткоин все еще находится на стадии бета-тестирования, и много незаконченных функций находится в активной разработке... Большинство связанных с биткоином компаний все еще находятся на начальной стадии развития и не предлагают никаких гарантий». Как можно такой инструмент вообще приравнивать к деньгам и пытаться узаконить? Ведь даже его организаторы пишут, что биткоин – это непонятно что.

– На самом деле организаторы лукавят, потому что, когда они говорят о том, что ведется бета-разработка, они закрывают ряд вопросов, например, потому что работа ведется с открытой лицензией. Более того, говоря, что процесс разработки не закончен, они снимают с себя ряд серьезных рисков. Они связаны с попыткой их обвинить в том, что биткоин не имеет технических возможностей соответствовать стандартам ПОД/ФТ – по противодействию отмывания денег и финансированию терроризма. Эта легкая лукавость и недосказанность позволяет им продолжать свою работу по дальнейшему майнингу криптовалюты, совершенно не боясь никаких последствий.

Что же касается того, почему биткоин так популярен – наверное, сработал комплекс факторов. Прежде всего это то, что в отличие от остальных индексных валют, он не имеет «начальства» – единоличного эмитента. Ссылка на Накамото (Сатоси Накамото — псевдоним человека или группы людей, разработавших протокол биткоина и создавших первую версию программного обеспечения, в котором этот протокол был реализован – прим. ред.) несостоятельна – для всех это некий обезличенный персонаж, которого никто не видел в глаза, и не факт, что это был один человек, а не группа разработчиков. Во-вторых, низкая мажоритарность среды, в которой мы сейчас находимся, выстраданной искусственной дефляции национальных валют, ставших слишком «тяжелыми» для своих государств. Они давно обрушились бы, если бы не поддержка властей.

На этом фоне происходит укрепление некоторых криптовалют, и растут транснациональные платежи в них, при том что технически невозможно обеспечить такую скорость с помощью классических инструментов. И мы наблюдаем ситуацию, когда люди обращаются к криптовалюте как к средству, которое позволяет остаться в тени, хорошо заработать и облегчить себе жизнь, ускорив процессы оплаты или получения средств. По сути, все лености и страсти человека легче реализуются с помощью такого инструмента, который отличают быстрота, анонимность и выгодность. Это позволяет каждому искателю приключений находить для себя в криптовалюте то, что интересует его больше всего.

Если бы криптовалюты не было, мы должны были бы ее придумать. Вопреки марксистско-ленинскому подходу к периодизации истории, которое привело индустриальное общество к постиндустриальному, мы наблюдаем переход к новой стадии, информационному обществу, до окончания индустриального и расцвета постиндустриального. Из названия понятно, что в таком обществе наибольшее внимание уделяется именно информации, а в «крипте» кроме нее ничего и нет. Это код, стоимость которого определяется опять же информацией о нем, больше ничем. Если кто-то скажет, что он знает, сколько будет стоить криптовалюта завтра, он слукавит. Цена будет зависеть от того, какую информацию пресса, телевидение, интернет принесут нам завтра.

 Криптовалюта воспринимается исключительно в рамках психологии толпы. Ее особенность в том, что популярность «крипты» растет пропорционально объемам ее производства. Все больше людей задействованы в этом процессе, и возникает вопрос: а что будет, когда срок эмиссии криптовалюты начнет подходить к концу?

– И что будет?

– Есть два варианта развития событий. Поскольку ее стоимость растет вместе с популярностью ее производства, она может рухнуть, потому что в этот момент она станет неинтересной. Но может произойти обратное: случится интересный экономический феномен, который называется «ценообразование за счет редкости». Отношение к этой «крипте» станет таким же, как к редким металлам. Это будет закрытая среда, которая, по моему мнению, недолго, но все же какое-то время будет оцениваться по принципу слитков золота. Только потому, что ее эмиссия на тот момент будет закончена или подойдет к концу.

И это могло бы сейчас стать хорошим вложением, если бы мы были точно уверены, что все будет происходить именно так. Но в остальном я не вижу никаких экономических предпосылок роста криптовалюты, есть исключительно информационные. Если посмотреть на события последних нескольких лет и динамику криптовалют, мы увидим, что на любую положительную новость о регуляторике криптовалюты в какой-то стране она реагировала ростом как минимум на 20 процентов. Иногда был лаг в восприятии информации, две-три недели, иногда для этого хватало двух-трех дней. Это настолько устойчивая тенденция, что если мы и можем прогнозировать события, то только через оценку государствами самой криптовалюты.

«Первая «двадцатка» криптовалют по свой капитализации значительно обходит все остальные» Фото: Максим Кирилов

«Я НЕ ВЕРЮ В ТУ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРУЮ МЫ СЕЙЧАС ПОЛУЧАЕМ ИЗ КИТАЯ»

– В этой связи объявление Китаем запрета ICO и вроде бы даже обращения криптовалют в стране привело к падению котировок биткоина...

– Да, мы увидели, как он упал с 5 тысяч долларов до 3 тысяч долларов, сейчас вплотную подобрался к 6 тысячам долларов. Я не совсем верю в ту информацию, которую мы сейчас получаем из Китая. Зная, как эта страна реагировала на развитие криптовалюты два года назад, мне кажется, она может пойти по тому пути, по которому шла ранее. Китай, ограничив биржевой оборот криптовалюты, через некоторое время ответил хорошо выстроенной инфраструктурой биржевой торговли биткоинами. И когда он неожиданно свернул ICO при той динамике криптовалют, которую мы наблюдаем, мне представляется, что это отвлекающий шаг, и через некоторое время Китай объявит о качественно новом прорыве в области этой технологии и полностью поставит ее под государственный контроль. И я абсолютно не допускаю, что он откажется от всего того, что им было произведено и сделано в этом направлении, и от 40 процентов всего майнинга, который там сосредоточен.

– А что случится с вычислительными мощностями, которые необходимы для майнинга, после того как все 21 миллион биткоинов будут выпущены?

– Блокчейн продолжает развиваться, существует блокчейн 1.0 и 2.0, сейчас идет переход к блокчейн 3.0, который полностью изменит всю инфраструктуру. Появятся ДАО – децентрализованные автономные общества, система, в которой управление не будет сосредоточено в чьих-либо одних руках. Такая идея есть, она активно развивается, о том, что блокчейн 3.0 не за горами говорят все, начиная от разработчиков.

Здесь возможны абсолютно разные варианты, но эти производственные мощности найдут свое применение. Идет, как мне кажется, смена парадигм. Как только закончится эмиссия биткоинов, начнется новый процесс. И когда мы говорим о децентрализации, мы должны понимать, что это означает абсолютную свободу участников рынка друг от друга. Уже сейчас количество криптовалют превышает 3 тысячи, и мне кажется, что окончание эмиссии биткоина приведет к тому, что появится какая-то совершенно новая криптовалюта, но закончивший свою эмиссию биткоин останется неким «золотым стандартом».

– Эти три тысячи валют – насколько они ликвидны?

– Я не берусь сказать точно, но первая «двадцатка» криптовалют по свой капитализации значительно обходит все остальные. К тому же большинство из них «криптой» не являются. Это токены (в русскоязычной литературе так называют «монеты», эмитируемые при ICO – прим. ред.), на некоторых биржах они воспринимаются как валюта, потому что являются средствами обмена. И я думаю, что этих токенов будет становиться все больше, они выходят вследствие ICO и потом запускаются на биржу.

Пришло время на техническом, экономическом и правовом уровнях разобраться, отделить зерна от плевел, где криптовалюта как объект вещного права, средство, которое может быть приравнено к платежам и накоплениям, а где – обязательственное право, при котором существует некое лицо, которое обязано осуществить ряд действий в случае предъявления ему этого требования.

И мы при подготовке законопроекта, конечно же, сразу же ставили для себя задачу дать определение именно криптовалюте, а не токенам. Потому что токены – это совершенно новая история, связанная с ICO, с инвестированием, и здесь мы должны говорить о каком-то новом продукте, к которому мы не готовы.

«НЕТ НИ ОДНОЙ СТРАНЫ, КОТОРАЯ ВЗЯЛА БЫ НА СЕБЯ СМЕЛОСТЬ КОНТРОЛИРОВАТЬ ЭТОТ ПРОЦЕСС»

– Нужны ли какие-то защитные инструменты на криптобиржах типа остановки торгов, как это происходит на рынке акций, чтобы предотвратить чрезмерно сильные колебания курсов криптовалют?

– Сейчас отсутствует вообще какая-либо правовая регуляторика, и мы не можем говорить о возможности легитимного вмешательства в ход торгов, тем более их остановки. Даже гипотетически. Никто не обладает такими полномочиями и ресурсами, чтобы это сделать.

Децентрализация предполагает, что каждый, кто майнит «крипту», производит некоторую сущность, которую он считает валютой. И каждый считает себя суперброкером, который может торговать на бирже, каждый считает, что у него есть возможность играть на повышение или понижение. И нет ни одной страны, ни одной организации, которая взяла бы на себя смелость контролировать этот процесс. Тем более его сейчас вообще невозможно контролировать.

– А как же Китай? У китайских майнеров как раз больше всего мощностей ферм по добыче «крипты». Может ли случиться, что, несмотря на разговоры о децентрализации, этот рынок будет захвачен одной страной?

– Возможно, так и случится, если сейчас Китай резко передумает и негативную риторику сменит на ожидаемую лично мной риторику разрешения регулирования на основе их правил игры. Он может предложить игрокам очень жесткие требования. Я сейчас фантазирую: это может быть регистрация на территории Китая, прохождение там сертификации и лицензирования, торговля на китайских биржах только в том случае, если от сделок платятся налоги. И, что самое важное, если Китай пойдет по этому пути и начнет диктовать жесткие условия для криптовалютчиков всего мира, они на это согласятся и поймут, что у Китая уже есть установки и правила и создание жесткого регламента позволит КНР создать сито, которое отсеет черный и серый сегменты, и останется огромный объем легального сектора или желающего таким быть. Он осядет там навсегда, и вернуть его оттуда мы не сможем – игроки не захотят оттуда уходить. Будет создана такая регуляторика, которая сделает невыгодным уход с этого рынка.

И мне кажется, что с этой стороны Китай недооценивается. У него есть все перспективы стать сверхдержавой в области криптовалют. Я не говорю, что «крипты» не будет в других странах, но весь сервис, финансовая составляющая, конвертационные и биржевые площадки сосредоточатся в этой стране, и она будет получать от этого сверхприбыли. До такой степени, что Китай сможет закрыть свою товарно-производственную деятельность.

«Алексей Моисеев заявил, что министерство намерено позволить только квалифицированным инвесторам покупать и продавать биткоины на Московской бирже» Фото: minfin.ru

«ЕСЛИ КРИПТОВАЛЮТА ВОЙДЕТ В ПРАВОВОЕ ПОЛЕ, МЫ ВСЕ ПОДНИМЕМ БОКАЛЫ ЗА ТЕХ, КТО ЭТО СДЕЛАЕТ»

– Пока этого не произошло, но Россия также предпринимает шаги в этом направлении. В частности, замглавы минфина Алексей Моисеев заявил, что министерство намерено позволить только квалифицированным инвесторам покупать и продавать биткоины на Московской бирже. При этом Банк России считает преждевременным допуск криптовалют, а также любых финансовых инструментов, номинированных или связанных с криптовалютами. Оправдана ли такая строгость?

– Мне кажется, СМИ неправильно услышали Моисеева. Минфин сейчас рассматривает идею трансформации, переложения той ситуации, которая существует с иностранной валютой на криптовалюту. Основные торги по иностранной валюте проходят среди профессиональных игроков через биржи, имеющие мощнейшую документацию и профессиональных участников – брокеров. На бирже осуществляется торговля, она устанавливает курс, по которому мы в обменниках можем покупать эту валюту. Возможно, именно эту идею и пытался донести Моисеев в своем выступлении.

Сама по себе эта идея может быть очень резонной. Таким образом, мы сможем открыть рынок для легальной криптовалюты и отсеять те потоки, которые подпадают под существующие ограничения ПОД/ФТ (противодействие отмыванию денег и финансированию терроризма – прим. ред.). Также мы можем не выстраивать новую инфраструктуру, а попробовать в качестве площадки использовать существующую, хорошо себя зарекомендовавшую. И мне кажется, что было бы совершенно разумно эту идею если не внедрить, то серьезно ее продумать.

В этой ситуации никак не пострадают владельцы криптовалюты. Они и дальше продолжат куплю-продажу на обменных площадках – только не будут иметь допуска к реальной бирже. А на ней будет торговаться уже очищенная от рисков криптовалюта.

– Но возникает еще одно ограничение: министерство связи и массовых коммуникаций предложило обложить операции с криптовалютой налогом на доходы физических лиц...

– Если криптовалюта войдет в правовое поле, мы все поднимем бокалы за тех, кто это сделает. Но есть и обратная сторона – появится регуляторика, в том числе запретная. Другое дело, что регуляторика не должна душить. Законодательство изначально не должно быть слишком жестким в части навязывания людям неких обязательств финансового характера. Технологию можно развивать тогда, когда она дает участникам некую легкость, пусть даже при очерченных границах. Это как полет в тубе с прозрачными стенками. Но при этом у тебя должна быть свобода полета или хотя бы видимость свободы.

– Что это должна быть за туба?

– В ней обязательно должен быть вход и выход криптовалюты. Если ты определил правила коридора входа в «крипту» через «фиат» (классическую валюту – прим. ред.) – через налоговую регуляторику, закон о фондовых рынках, о национальной платежной системе, – ты можешь играть и летать, проблем у тебя не будет. Только эта туба должна быть сделана из мягкого материала. Если мы сейчас поставим довольно высокий налог, то люди уйдут в теневой сегмент, потому что для них первоочередным моментом является выгода. Если выгода становится меньше, чем обременение, естественно, ты из этого пространства уходишь. Россия должна это понимать: или мы остаемся пока вне правовой регуляторики и летаем без тубы, или мы ее создаем, но она должна быть мягкой. Она должна быть гибкой и быть ориентированной на то, чтобы Россия стала одной из передовых стран в криптоиндустрии, а не страной, которую будут воспринимать как железный занавес для развития новых технологий.

«Задача преступника заключается в том, чтобы достичь преступной цели и не сесть. «Теневой интернет» плюс криптовалюта снижает возможность его осуждения до минимума» Фото: maxpixel.freegreatpicture.com

«К РЕАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ СБЫТА НАРКОТИКОВ, «КРИПТА» ИМЕЕТ ОЧЕНЬ ОПОСРЕДОВАННОЕ ОТНОШЕНИЕ»

– Адепты биткоина утверждают: «Биткоин не может быть более анонимным, чем наличные деньги, и вряд ли предотвратит проведение криминальных расследований. К тому же биткоин позволяет предотвратить большой спектр финансовых преступлений». Вы поддерживаете это утверждение? Или точка зрения, что анонимная криптовалюта – прекрасный способ оплаты за наркотики и прочий криминал, вам кажется более обоснованной? Ведь блокчейн отслеживает любую транзакцию, и всегда можно отследить от кого и к кому ушел биткоин и у кого он был до этого. Пусть даже вы не знаете имен конкретных его владельцев.

– Вы абсолютно правы. Криптовалюта, конечно, используется преступниками. Но по той причине, которую вы обозначили, она используется только в ограниченном сегменте правонарушений. И, несмотря на общий тон заявлений о том, что криптовалюта часто используется преступниками для финансирования терроризма, это одно из глубочайших заблуждений. Самой ходовой валютой для этих целей был и остается наличный доллар. Его вагонами, обозами, «КАМАЗами» доставляют из Сирии, в Сирию и другие страны. Применительно к оружию – такая же история. 

Что же касается других преступлений, то да, криптовалюта используется. Развитие «теневого интернета» не могло не привести к популярности в нем криптовалют. Сам «теневой интернет» построен по принципу анонимности, максимальному запутыванию следов, и в результате криптовалюта, которая, по сути, является псевдонимной, привела к тому, что ее стали активно использовать при совершении некоторых преступлений.  

Задача преступника заключается в том, чтобы достичь преступной цели и не сесть. «Теневой интернет» плюс криптовалюта снижает возможность его осуждения до минимума. Эта связка используется для легализации теневых доходов, хотя с появлением зачатков регуляторики многие преступники стали отказываться от криптовалюты для этих целей. Впрочем, таких «отказников» все равно значительно меньше тех, кто вовлечен в этот теневой оборот.

Второе направление – это использование криптовалюты для оплаты наркотиков, аккаунтов на порносайтах, для вымогательства преступных доходов, кибератак.

Получается интересная картина: к реальной преступности, за исключением сбыта наркотиков, «крипта» имеет очень опосредованное отношение. Заказные убийства, терроризм, продажа оружия, разбои, грабежи, преступные сообщества – мы там «крипту» не увидим. Это реальный сектор преступности, который имеет дело с реальным топором, реальными деньгами, реальными убийствами. И пока индексными преступлениями в России и в мире остаются насильственные преступления и кражи, мы не сможем говорить о том, что криптовалюта выходит на первое место в преступном мире. Его все равно прочно занимают наличные деньги.