«У нас только-только что-то начало получаться. И вдруг бабах — доллар подскочил чуть ли не до 100 рублей. Тогда все побежали покупать телевизоры, а мы не исключали, что закроемся», — делится опытом прохождения кризиса казанский предприниматель Адель Болцун, который умудряется с успехом вести два разноплановых бизнеса. О том, как заработать, помогая людям реализовать детскую мечту, и почему он не стал включать в меню лягушачьи лапки, предприниматель рассказал «БИЗНЕС Online».
Адель Болцун: «Бизнес — самое невероятное и фантастическое увлечение, которое только может быть у человека»
«БЕЗ ОБИНЯКОВ СКАЗАЛ, ЧТО НЕ ХОЧУ БЫТЬ НАЕМНЫМ ДИРЕКТОРОМ»
— Адель Васильевич, вы в числе прочего — совладелец сети фотошкол, школ рисования и школ музыки. Какой он, образовательный бизнес?
— Непростой. Чаще всего образовательную историю сложно воспринимать как бизнес в принципе. Обычно эту нишу занимают специалисты. К примеру, танцор отучился, потанцевал там-сям, а потом решил открыть некие курсы, потому что у него есть ученики, есть спрос на его услуги. Так появилась школа танцев. Или жил себе фотограф, фотографировал свадьбы, юбилеи и все остальные. И вдруг какие-то люди ему говорят: «А ты не мог бы научить и нас?» «Почему нет?» — и он открывает свою фотошколу. Какой образовательный проект ни возьми, в нем чаще всего есть некий эксперт, который таким образом диверсифицирует свои риски и, соответственно, получает дополнительный доход.
— Не могу не спросить: вы рисовали или фотографировали?
— Ни то, ни другое. Для меня это просто бизнес. Вообще, изначально фотошколу в столице РТ в 2011 году открыла известная в Казани и не только девушка и мой прекрасный друг Галия Бердникова. По принципу, о котором я рассказал: она была фотографом. Я тогда не знал, что Галия, в принципе, существует. А она не знала, что существую я. Мы с ней познакомились на почве общепита. У нее строилось кафе «Свитер» в ГУМе, у меня кафе — OmNomNom. Общие проблемы — персонал, бухгалтерия, налоговая, поставщики и так далее — сдружили.
Я тогда помимо прочего купил себе хороший фотоаппарат и постоянно приставал к ней с вопросами-просьбами: «Научи...» В конце концов она мне сказала: «Адель, не мучай меня. Иди в нашу школу. Там тебя всему научат».
«Каждая съемка — это отдельная история»
Но я, с одной стороны, ученик, а с другой, предприниматель. И пока проходил обучение, то и дело предлагал: «А если сделать вот так или так?» В итоге они, а у Галии был партнер, попросили: «Может быть, поможешь?» Им как раз был нужен управляющий. Мое кафе работало, но свободное время оставалось — я согласился. Мы даже условия не обсуждали: мне было интересно применить свой опыт и посмотреть, как это повлияет на результат.
Сначала я «вписался» чуть-чуть, а потом мы начали открывать филиалы. Понимая, что погружаюсь все глубже, я назначил встречу Галие и ее партнеру: «Дело начинает принимать серьезный оборот». Без обиняков сказал, что не хочу быть наемным директором: «Если вы заинтересованы, чтобы я продолжил работу, давайте обсудим условия». Мы переговорили, и я начал развивать этот проект уже как управляющий партнер.
А через некоторое время я выкупил долю у Галии. Она вышла замуж и живет сейчас в Сочи. У меня теперь только один «школьный» сопартнер. Уже без Бердниковой мы запустили школы рисования и музыки. Я занимаюсь этим образовательным проектом четыре года.
«ВОТ КУПЛЮ СЕБЕ ДОРОГУЮ КАМЕРУ — И СТАНУ КРУТО ФОТОГРАФИРОВАТЬ»
— Ваша фотошкола для тех, кто хочет усовершенствоваться в любительской фотосъемке? Так сказать, творит для души?
— Давайте сразу разберемся, кто дает профессиональное фотообразование. Никто и не дает.
— Неужели нет таких школ, чтобы окончил — и все: ты суперпрофессионал в фотографии?
— Конечно, в мире такие есть. В нашей стране к этому ближе всего институт кино и телевидения в Санкт-Петербурге. А чтобы прямо было профильное образование — такого не найти. Если говорить про коммерческих фотографов, то это чаще всего самоучки, либо те, кто закончил подобные курсы, школы и так далее. В свою очередь, мы меняем представление людей о фотообразовании, потому что наш продукт отличается от того, что есть на рынке.
— И в чем же его отличия?
— В нашей стране, в Казани в том числе, большое количество фотошкол. Как правило, они специализируются на каких-то краткосрочных курсах для любителей или начинающих фотографов, которые купили хорошую камеру, но не знают, как ей пользоваться.
Люди же думают как? В интернете красивые фотографии, а у меня плохие, потому что я снимаю мыльницей. Вот куплю себе дорогую камеру и сразу стану круто фотографировать. И действительно, приобретают за 30–50 тысяч рублей «зеркалку». Конечно, она дает более качественные снимки: это другая картинка, у нее лучше резкость и все остальное. Но, по сути, это те же самые плохие любительские фотографии.
В какой-то момент человек осознает, что использует свою камеру просто как дорогую мыльницу. И в конце концов приходит к пониманию, что в фотографии не все так просто, в ней есть свои законы. Каждая съемка — это отдельная история. Детей нужно снимать так, взрослых — по-другому. Для пейзажей действуют одни правила, в репортажной съемке они другие. В общем, оказывается, всему нужно учиться. Можно смотреть ролики на YouTube, читать какие-то книжки или пойти заниматься в фотошколу.
Рынок предлагает курсы из 10 занятий, на которых научат пользоваться камерой, расскажут про базовые настройки. Человек разберется, поставит руку и будет делать это однозначно лучше, чем на входе. Точно так же четыре года, начиная с 2011-го, работали и мы: у нас были краткосрочные курсы. Именно с этим продуктом мы построили сеть фотошкол. Но в 2016 году у нас произошли глобальные изменения. В том числе сильно изменился сам продукт. Мы решили, что главное для нас — это все-таки результат учеников. Такой, чтобы он не просто разобрался с фотоаппаратом, а дальше смог применить эти навыки в коммерческой фотографии. То есть это уже некий более высокий уровень. Но он, естественно, требует соответствующего подхода и времени. Известно, что за месяц-два нельзя стать врачом. Точно так же и здесь.
Поэтому мы пересмотрели нашу концепцию. Долгосрочное обучение у нас рассчитано на год. Конечно, мы оставили и краткосрочные курсы: есть люди, которым за глаза 10 занятий.
«Сегодня у нас 34 партнера только по школе фотографии. Под нашим управлением только школа в Казани, остальные — франчайзинговые точки»
«ФОТОГРАФИЯ — ЭТО БЕСКОНЕЧНАЯ ИСТОРИЯ»
— Целый год — это серьезно. Что включает в себя учебная программа?
— Обучение состоит из разных частей или семестров. Сначала базовый блок: нужно разобраться с камерой как с инструментом. Сдал экзамен, добро пожаловать на фотосеместр — это большое количество практик. У студента есть возможность самому выбрать направление. К примеру, он хочет постичь исключительно тонкости детской съемки. Отлично: может ходить только на практики, связанные с семьями и детьми.
— Кто их вам организует?
— На этом этапе, а он может длиться от 3 до 9 месяцев, мы все организовываем сами. Ученик в том числе сам выбирает скорость, с которой хочет обучаться. После того как сдаст все домашние задания, он попадает в мастерские. Это уже индивидуальное обучение. Наши преподаватели выступают всего лишь в роли кураторов: смотрят, направляют. Тех, кто успешно пройдет мастерские, допускают к дипломной работе. После большой практики студенты становятся дипломантами нашей фотошколы.
— И эти дипломанты предоставлены уже сами себе?
— Если говорить про творчество, то фотография — это бесконечная история. Все зависит от того, какие у человека цели. Кто-то хочет стать коммерческим фотографом и, скажем, работать в газете «БИЗНЕС Оnline». Хотя будем честными: в представлении большинства людей работа фотографа окутана неким романтическим флером, а в действительности она сложная, рутинная и местами совсем не творческая.
«Мы сделали школу рисования похожей на фитнес-клуб. Ученики покупают у нас абонемент на полгода и имеют возможность приходить к нам хоть каждый день»
— Скажем, десять кряду официальных мероприятий все с теми же персоналиями.
— Именно. Части людей коммерческая съемка совершенно не нужна. Они реализовались где-то в других сферах. Я, например, никогда не хотел быть коммерческим фотографом, хотя люблю фотографировать. Для меня это возможность общаться: мне нынешнему общаться со мной, моими детьми или кем-то еще в будущем. С помощью снимков я рассказываю, что для меня было важно, что огорчало, а что, наоборот, вдохновляло.
— Сколько в вашей фотошколе стоит обучение?
— Полная, рассчитанная на год, программа стоит 40 тысяч рублей.
— Желающие есть?
— Мы не испытываем сложностей. На направлении «фотография» у нас сейчас обучаются больше 200 человек.
— Этот трехэтажный особняк у вас в собственности?
— Нет, мы еще не настолько продвинулись в бизнесе, чтобы покупать у города такие площади. Арендуем цокольный и первый-второй этажи.
«Чуть-чуть Кореи, чуть-чуть Вьетнама, чуть-чуть Таиланда или Индии»
«НАША ШКОЛА РИСОВАНИЯ ПОХОЖА НА ФИТНЕС-КЛУБ»
— В интернете у вас громкое название — «Международная сеть фотошкол „Пикча“».
— Мы немного опережаем события. Хотя, с другой стороны, у нас есть филиал в Минске: Беларусь тоже хочет фотографировать. Там у нас работает наш партнер. Мы выбрали масштабирование через франчайзинг. Оттуда поступила заявка. Вообще, сегодня у нас 34 партнера только по школе фотографии. Под нашим управлением лишь школа в Казани, остальные — франчайзинговые точки. Надеюсь, что скоро к России и Беларуси присоединится и Казахстан.
— На каких условиях вы работаете с франчайзи?
— Они платят нам 5 процентов с оборота. Мы не изобретали велосипед: это стандартная практика для франчайзингового бизнеса. Кстати, франчайзинг позволил нам перенести эту бизнес-модель на другие направления. Мы открыли еще две школы: рисования и музыки. Там у нас подход тоже сильно отличается от того, что предлагает рынок.
Возможно, вы удивитесь, но рисовать хотят многие. Кто-то очень хотел рисовать еще в детстве, но мама не отдала в художественную школу. Чей-то талант загубили в зародыше неосторожным «Ты не умеешь!» Наконец, рисование — просто хорошее хобби. Одним словом, у людей есть нереализованная мечта, и они приходят к нам. Наша целевая аудитория — взрослые. Учеников младше 12 лет мы не берем.
.jpg "«Изначально фотошколу в Казани открыла известная в Казани и не только девушка и мой прекрасный друг Галия Бердникова»")
«Изначально фотошколу в столице РТ открыла известная в Казани и не только девушка и мой прекрасный друг Галия Бердникова»
— И в чем же суть вашего подхода?
— Мы сделали школу рисования похожей на фитнес-клуб. Ученики покупают абонемент на полгода и имеют возможность приходить к нам хоть каждый день. Школа работает с 11 часов дня до 9 часов вечера. Расписание составлено на неделю. Каждое занятие длится два часа. В понедельник это может быть акварель, во вторник — живопись, в среду — графика и так далее. Человек сам выбирает занятия, на которые хочет ходить, их время, количество и преподавателя. Задача последнего — видя прогресс ученика, вовремя направить его в нужное русло. Например, очевидно, что ему не хватает базы и мастер рекомендует: «Походи-ка на академические основы». По сути, получается индивидуальный подход. Так не делает никто, потому что это достаточно дорогая история на старте.
Так вышло, что у наших школ фотографии и рисования одно название — «Пикча». В Казани они еще и находятся в одном здании, а, к примеру, в Екатеринбурге разделены.
«Я ВСЕГДА ХОТЕЛ БЫТЬ РОК-ЗВЕЗДОЙ»
— А что собой представляет ваша школа музыки «Барабанда»?
— Она тоже предназначена для взрослых. Пока запущены два направления: игра на барабанах и игра на гитаре. Я всегда хотел быть рок-звездой. (Улыбается.) В будущем планируем добавить еще и вокал.
— В школе музыки у вас, наверное, занимаются в основном мальчики?
— Нет: 50 на 50. А вот к прекрасному стремятся действительно больше девочки — в школе рисования их 90 процентов. В фотографии чуть меньше — 80. В целом в Казани у нас в данный момент обучаются около 500 человек. Хорошая школа. Вообще у нас пять школ рисования: это Казань, Екатеринбург, Хабаровск, Чебоксары, Волгоград. И буквально недавно мы организовали школу в Набережных Челнах.
Задача на ближайшую перспективу — создать 50 школ фотографии и 50 школ рисования. Со школами музыки мы решили пойти другим путем — открывать их под своим управлением.
«Мы еще не настолько продвинулись в бизнесе, чтобы покупать у города такие площади. Мы арендуем цокольный и первый-второй этажи»
— Почему для них сделано исключение?
— Мы уже поиграли во фрайчайзинг. Это отдельная история: выстраивать партнерскую сеть. Но мы занимаемся бизнесом не только для денег, но еще и для того, чтобы нарастить свои компетенции, попробовать себя в разных предпринимательских ипостасях... В этом случае нам придется выстраивать структуру менеджмента. Это более сложно. Во франчайзинге наш партнер несет ответственность за каждого студента. Мы предоставляем ему только бренд и бизнес-модель. Здесь же эта ноша будет возложена уже на нас самих.
— Где вы планируете размещать свои школы музыки?
— Это будет точно такая же филиальная сеть по России. Задача та же: открыть 50 школ.
— Сколько у вас преподавателей?
— Целый коллектив: пять в школе рисования, столько же — в школе фотографии. И целых семь в школе музыки.
— Фотошкола приносит доход?
— Конечно, иначе зачем ей заниматься? Она стала коммерчески успешной после того, как мы сделали продукт долгосрочным. Мы сразу сильно выросли по всем показателям. Вообще, совокупный оборот моих компаний плюс франчайзинговые платежи в прошлом году составил 60 миллионов рублей. А если с партнерами, то все 180 миллионов. Кстати, его принято считать именно с франчайзи. Если вы погуглите, у «Макдоналдс» своих точек всего ничего, но они показывают миллиардный оборот: именно за счет франчайзи.
«Так появилось кафе азиатской кухни OmNomNom»
«ПОКА ДОГОВОРЕННОСТЕЙ НЕТ НА БУМАГЕ, ИХ НЕ СУЩЕСТВУЕТ В ПРИРОДЕ»
— Как вы пришли в бизнес?
— Я занимаюсь им с 19 лет. Закончил школу, немножко поучился в педуниверситете. Но быстро понял, что я все-таки не учитель, и не русского языка и литературы. Хотя безумно любил это дело. Одним словом, институт я так и не закончил. Но не это определяет успех в жизни. Можно иметь несколько дипломов, а по факту работать не по специальности. Конечно, я сознаю, что потерял пять прекрасных лет студенческой жизни: общежития, девчонки и так далее. (Улыбается.) Но особых страданий по этому поводу не испытываю...
У меня был друг-гитарист, у нас была своя рок-группа. Честно говоря, я был больше менеджер, чем музыкант: концерт организовать и все такое. У приятеля были обеспеченные родители, а я из очень простой семьи: пролетариат. И вот мы с ним решили вместе придумать какое-то дело. У меня, кстати, с самого детства было желание создать что-то свое. Я всегда думал, что буду предпринимателем.
— Потому что это был синоним успеха?
— На тот момент я был убежден, что для меня это единственно возможный способ самореализации и достижения той жизни, которую я хочу.
— Вы хотели, чтобы у вас было много денег?
— Я стремился к тому, чтобы мои декорации как-то поменялись и у моих детей в будущем были немного другие вводные данные, чем они были на старте у меня... Тогда были популярны компьютерные клубы. Мы подумали, что было бы, наверное, интересно пойти в эту сферу. Поговорили с отцом приятеля. Я буквально на салфетке накидал какой-то бизнес-план. Экономика вроде бы сходилась: с математикой у меня всегда было хорошо. Его отец нам не отказал: мы же просили деньги не на алкоголь или наркотики.
«Это был для меня колоссальный опыт работы: с сотрудниками, с большими деньгами. Я поверил в свои силы...»
— И много он вам ссудил?
— По тем временам, а это был 2000–2001 год, очень весомую сумму — в районе 15–16 тысяч долларов. Он дал нам ее как беспроцентный кредит. Мы оформили его на сына. Так получилось, что всеми организационными моментами занимался я. Меня это воодушевляло. Я очень рано женился, и вот у меня должен был родиться сын. Мне очень хотелось, чтобы все было хорошо.
Но, пока договоренностей нет на бумаге, их не существует в природе. Мы нашли помещение, закупили компьютеры. Стартовали. Так получилось, что стопроцентным учредителем фирмы стал приятель. Я числился директором. В этом не было никаких противоречий: все же на доверии. Но мы договорились, что будем владеть клубом на паритетных началах. Как только заработаем, отдадим его отцу деньги.
Дело действительно пошло очень хорошо: к нам валом повалили дети. Мы проработали несколько месяцев. В какой-то момент приятель мне вдруг говорит: «Я сам разберусь с отцом. Мы будем платить тебе зарплату». Я напомнил, что мы договаривались по-другому: «Я — твой партнер». Он в отказ: типа того, что взял меня на работу. Я поработал еще месяц. В конце концов, у нас с ним состоялся не очень приятный разговор, и я ушел.
— Грустная история!
— Я на него не сильно обижаюсь. В то время это был для меня колоссальный опыт работы: с сотрудниками, большими деньгами. Я поверил в свои силы... К слову сказать, он через четыре месяца закрыл компьютерный клуб.
— Почему?
— Видимо, были причины... А мне нужно было содержать семью, и я пошел работать в большую торговую компанию продавцом-консультантом. Начал с самой рядовой позиции. Помню, зарплата у меня была в районе трех с половиной тысяч. Я хорошо продавал: у меня подвешен язык. И в целом сфера продаж была мне по душе. Да и куда было деваться? По прошествии какого-то времени меня сделали администратором магазина. Так как у меня неплохо получалось, я отучился на менеджера по обучению персонала. Проводил тренинги для сотрудников, учил их, как правильно консультировать и продавать.
«Кто-то очень хотел рисовать еще в детстве, но мама не отдала в художественную школу. Чей-то талант загубили в зародыше неосторожным «Ты не умеешь!»
— Где вы сами это постигали?
— В свое время я проходил обучение в казанском тренинговом центр «Бизнес Инсайд». Много обучался на различных тренингах в Москве. Долгое время сам проводил тренинги по продажам. Переехал в Первопрестольную, где прожил порядка четырех лет. Там у меня была все та же специализация: продажи-продажи. Приходил в торговую компанию: «Хотите, я попробую сделать так, чтобы ваши продавцы продавали больше?» Проводил им какой-нибудь вводный тренинг. Они: «Нам нравится».
— Вы это делали на основании собственного опыта или продолжали учиться?
— Конечно, учился. И очень много. МВА или чего-то такого у меня нет. Но была консалтинговая практика. Например, я ездил в Кострому: там на ювелирном заводе мы с нуля создавали коммерческий отдел. В общем, было много всякого. В том числе в сотрудничестве с другими тренерами. Но в конце концов я от всего этого сильно устал и вернулся в Казань.
Занялся недвижимостью. В основном это были сделки с землей и все, связанное с этим: постановка на кадастровый учет, межевание. Квартиры я тоже покупал-продавал. Зарабатывал какие-то не очень большие деньги в не очень интересном бизнесе. По сути, это была та же самая частная практика. А мне всегда хотелось большего. Переломным для меня стал 2013 год.
Этому поспособствовал мой друг, с которым мы общались больше 10 лет. У них с партнером в Казани было четыре заведения итальянской и японской кухни Small Tokio и Pinocchio. В то время они как раз решили этот бизнес продать.
— Им стало невыгодно заниматься?
— Нет, просто они пришли к выводу, что так будет лучше для дела и их самих. Иногда так бывает. Найдя хорошее предложение, ударили по рукам. Мы тогда часто встречались, ходили в ночные клубы, бары, рестораны. Друг все знал про мои дела, а я про его. Даже помогал советами. И вот как-то сидим у него на кухне: «Что делать?» Он вышел из бизнеса. Я говорю: «Мне моя недвижимость вот тут уже сидит». Сама собой возникла мысль: «Может быть, вместе что-нибудь замутим?»
— Тем более что у него были средства от продажи.
— Тогда приоритетным был вопрос не денег, а компетенций. С учетом его предыдущего опыта мы решили взяться за ресторанную тему.
«Пока запущены два направления: игра на барабанах и игра на гитаре»
«ПЕРВЫМ ЖЕЛАНИЕМ БЫЛО ПРИВЕСТИ ФРАНШИЗУ «ЧАЙХОНЫ №1»
— Что стало вашим совместным дебютом?
— Первым нашим желанием было привести в Казань франшизу «Чайхоны №1». Вообще в Москве две «Чайхоны №1»: Тимура Ланского и братьев Васильчуков. Они в свое время были вместе, потом разошлись, и у каждой из сторон осталось по «Чайхоне». Как раз Васильчуки и открыли потом в Казани «Чайхону №1» и еще много чего. В общем, это очень крутые ребята. Но мы тогда, в 2013 году, разговаривали с Ланским.
— И что вам помешало это сделать?
— Эта франшиза была очень дорогая. И не в плане паушального взноса, а итоговых инвестиций: стоила в районе 30–40 миллионов рублей. Это очень большой ресторанный проект, но мы очень сильно хотели его открыть.
— Почему именно его?
— Чего уж мелочиться: надо начинать с чего-то глобального. Но инвесторы, с которыми мы общались, были настроены скептически относительно наших желаний и опыта в бизнесе. И в целом, я думаю, они были правы. Так как у нас были какие-то свои деньги, мы решили открыть что-нибудь попроще. Так на улице Баумана в торговом центре «Свита Холл» появилось кафе паназиатской кухни OmNomNom. Буквально недавно мы отметили его четырехлетие. Вполне себе зрелый возраст.
«В понедельник это может быть акварель, во вторник — живопись, в среду — графика и так далее»
— Вы рассчитывали на молодежную аудиторию?
— Скорее на людей, которые хотят попробовать что-то необычное, пощекотать свои вкусовые рецепторы. Это же острая пряная еда. Это был наш минус, и это же стало нашим плюсом. Город не сразу нас принял. Возможно, потому, что мы не сразу научились это вкусно делать.
«ЧУТЬ-ЧУТЬ КОРЕИ, ЧУТЬ-ЧУТЬ ВЬЕТНАМА, ЧУТЬ-ЧУТЬ ТАИЛАНДА...»
— Ваша концепция была оригинальна или вы ее создали по чьему-то образу и подобию?
— Мы отсмотрели в Москве несколько заведений, специализирующихся на паназиатской кухне. В принципе, ноги растут оттуда.
— Просветите, что значит паназиатская.
— Приставка «пан-» означает компиляцию кухонь стран юго-восточного региона, а их там немало: Таиланд, Лаос, Китай и так далее. Чуть-чуть Кореи, чуть-чуть Вьетнама, чуть-чуть Таиланда или Индии. Получается такой мэшап. Эти кухни очень похожи друг на друга, в то же время у каждой из них есть своя специфика. Наше меню именно таким образом и организовано: хочешь вьетнамское — у тебя будет пара вьетнамских блюд, хочешь лаосское — лаосских и так далее.
«Сама собой возникла мысль: «Может быть, вместе что-нибудь замутим?»
— Речь идет в том числе об экзотических блюдах? Скажем, с какими-то насекомыми?
— Да не нужно этого нашему человеку... Не скрою: у нас была мысль сделать нечто подобное. Мы даже прорабатывали блюдо с лягушачьими лапками. Такое есть во вьетнамской кухне — Вьетнам же в свое время был французской колонией. И жители берегов Сены привнесли туда много своих кухонных нот. В том числе во Вьетнаме едят много французских багетов. Есть так называемые сэндвичи банмиа. Они выбирают мякиш из багета и накладывают туда что угодно. Есть там блюдо и на основе лягушатины.
— И найти лягушатину не составило труда?
— Лягушки есть в Metro... Это было бы оправдано, если бы у нас был ресторан, где возможен как средний, так и высокий чек. А у нас кафе в центре города. Интенсивный пешеходный трафик, много студентов, туристов. Средний чек составляет 500 рублей. Лягушки тут совершенно неуместны. К тому же это не то блюдо, которое ты захочешь съесть во второй, третий, пятый раз. Мы сами его попробовали, повара нам приготовили, но в итоге им сказали: «Да, неплохо. Похоже на курицу. Но для посетителей давайте будем готовить что-нибудь из говядины или той же курицы».
«И РЫНОК ОБЩЕПИТА СХЛОПНУЛСЯ: ПРОДАЖИ УПАЛИ ПРОЦЕНТОВ НА 50»
— Ну и как: оправдала себя эта концепция?
— Прошло месяцев восемь с момента открытия. У нас только-только что-то начало получаться. Мы все ждали: вот наступит новый год. В праздники все хотят вкусно поесть и выпить, посидеть с друзьями. И вдруг — бабах: доллар подскочил едва ли не до 100 рублей, и рынок общепита схлопнулся. Продажи упали практически процентов на 50.
«Мы рассчитывали на людей, которые хотят попробовать что-то необычное, пощекотать свои вкусовые рецепторы»
— Люди стали больше питаться дома?
— Помните 2015 год? Тогда все побежали покупать телевизоры. Если у каких-то крупных заведений или сетей были резервные фонды, то у нас — увы. Мы с партнером даже не исключали, что придется закрыться.
— Настолько все было плохо?
— Представьте, что у вас, условно говорю, точка безубыточности — миллион рублей. А итоговая выручка за месяц едва дотягивает до полумиллиона. И недостающие 500 тысяч надо где-то найти, потому что необходимо платить зарплату, налоги, аренду и так далее.
— И как вы выходили из ситуации?
— Все свои средства, какие могли, тащили туда. Конечно, залезли в долги по аренде, кучу денег задолжали поставщикам. Со всеми пытались как-то договориться.
— Удавалось?
— У поставщиков была единственная надежда: что мы не обанкротимся, как-то выкарабкаемся и им заплатим. Мы перезанимали тут, там. Немного отдадим одному, другому...
— Одним словом, крутились как могли?
— Не то слово! Но зато мы в полном объеме выплачивали своим сотрудникам зарплату. У нас не было задержек больше чем на 1,5–2 недели. Я думаю, они нас за это уважают. По этой причине у нас самая маленькая текучка. Обычно проблемы на производстве или в бизнесе аукаются на простых работягах. Вспомните 90-е годы, когда стояли заводы. Вот и в нашей отрасли в первую очередь страдает персонал. А у нас сотрудники на первом месте, потом идут контрагенты, арендодатели и только потом учредители, их семьи, дети и все остальные.
«Мы меняем представление людей о фотообразовании, потому что наш продукт отличается от того, что есть на рынке»
— Это выстраданная модель?
— Это изначальный подход во всех проектах, которыми мы занимаемся... Тогда в Казани закрылось очень много заведений. Общепит поредел... Помню, месяца через четыре, ближе к маю, доллар чуть стабилизировался. И наш посетитель задумался: «Зарплата у меня как была 30 тысяч, так и осталась. Телевизор я себе уже купил. Да, в Европу и вообще в дальнее зарубежье теперь ездить дорого, но все равно надо и с друзьями встретиться, и девушку куда-нибудь сводить». И люди начали возвращаться...
Кстати, летом 2015 года, еще до кризиса, мы, четверо друзей — Галия, Марат Бибишев, мой партнер Паша Саховский и я — взялись за еще один ресторанный проект: гриль-бар «Балкон». Это была летняя веранда на крыше торгового центра «Свита Холл». Свой бар мы сколотили из досок буквально за 20 дней. Задумали его как некую хипстерскую историю. Это был прямо балкон в хрущевке. У нас получился очень интересный и успешный проект. Не то чтобы мы заработали сильно много денег, но было очень весело и здорово. Хотя этот бизнес и был краткосрочный. Это же крыша: лето кончилось — и мы его свернули. А на следующий год весь этаж забрали себе другие люди. Если честно, у нас и желания не было продолжать...
«ОСНОВА КОНЦЕПЦИИ — СЫРОВАРНЯ...»
— У кафе OmNomNom все стабильно?
— Да, у него все очень хорошо. Хотим со следующего года открыть по той же концепции еще одно кафе.
— Других планов в отношении ресторанного бизнеса у вас нет?
— Сейчас мы уже обладаем достаточным количеством компетенций. Пониманием, как это устроено и как зарабатывать деньги на долгосрочной дистанции. Поэтому взялись за новый проект. Будем делать в Казани большой ресторан грузинской кухни: площадью больше 500 квадратных метров, где-то на 150 посадочных мест.
«Конечно, такого не бывает: «Вот три секрета». Ты прочитал их: «О боже, как же я этого не знал?!»
— Почему вы обратились именно к грузинской кухне? У нас ее не хватает?
— Скажем так: эта ниша в Казани не перегрета. Рынок несколько больше, чем могут охватить «Хинкальные». В других городах-миллионниках гораздо больше предложений по грузинской кухне. К тому же у нас будет несколько иной подход. Можно сказать, это более современное прочтение грузинской кухни. Основа концепции — это сыроварня. Будет широкая винная карта: грузинское вино, европейское. Сыр и вино — отличное сочетание.
— Вы решили производить сыр, потому что его сложно найти на рынке или качество не гарантировано?
— Будем говорить прямо: самим делать дешевле. Достаточно найти хорошего поставщика молока. Второе — это ключевая часть концепции.
— А посетители смогут лицезреть этот процесс?
— Более того, у нас будет специальная зона для мастер-классов, где мы будем учить людей делать несложные сыры. В будущем у нас, возможно, даже появится школа сыроваров.
— Кто-то из ваших партнеров знаток или любитель сыров?
— Это не обязательное условие. Чтобы вы понимали: я, равно как и мой партнер, не ресторатор от кухни.
«Первым нашим желанием было привести в Казань франшизу «Чайхоны №1».Чего уж мелочиться: надо начинать с чего-то глобального»
— Который изобрел чудо-рецепты и «Вот сейчас я накормлю людей»?
— Да. Хотя я, конечно, иногда готовлю дома.
— Вкусно получается?
— Я бы даже сказал — божественно. (Улыбается.) Очень люблю готовить мясо, рыбу в сливочном соусе. Близкие радуются. Друзья, если они в этот момент пришли в гости, тоже. Но это бывает достаточно редко... В то же время мы и не совсем уж бизнесмены, чтобы все-все просчитать. Скорее некая середина между тем и другим: и денег хотим заработать, и в то же время для нас это способ что-то сказать миру. В целом мы очень гостеприимные ребята. (Улыбается.) Кроме того, у нас большой опыт посещения различных ресторанных концепций в России и мире. И есть понимание того, что неплохо было бы реализовать у себя.
— Вы уже видели нечто подобное тому, что хотите создать?
— Не буду лукавить: мы изучали схожие заведения. К примеру, у Аркадия Новикова в Москве есть ресторан «Сыроварня». Мы были под впечатлением: «Клево!» Потом съездили в Нижний Новгород. Там тоже есть ресторан, в котором делают сыр. Он нам тоже очень понравился.
— То есть этот формат что в Москве, что в Нижнем успешен?
— Очень! Мы проанализировали, как у них обстоит дело с посещаемостью, средним чеком. Новиков — само собой. Мы больше ориентировались все же на Нижний Новгород. Не видим ничего зазорного в том, чтобы внедрять лучшие практики у себя. На мой взгляд, в бизнесе это самый правильный подход: совсем не обязательно совершать революцию.
«Мы решили, что главное для нас — это все-таки результат учеников»
— Это же не значит, что вы все полностью скопировали?
— Сделать все под копирку невозможно. У тебя все равно будет свой дизайн или что-то еще.
— Кому из вас пришла в голову идея с сыроварней?
— Моему партнеру Павлу. Наша совместная задача — ее реализовать. Правильно поставить перед людьми задачу и проконтролировать ее выполнение... Инвесторы выделили бюджет. Никакого другого участия в проекте они не принимают...
— То есть схема прежняя?
— Да, у нас есть наши очень старые товарищи. Они не очень публичные... Мы взяли в аренду третий этаж здания напротив торгового центра XL. Проект сыроварни уже готов. Сейчас заказываем оборудование. Завершены также проекты зала и кухни. Дизайнеры вносят последние штрихи. Через считанные дни планируем приступить к стройке. Сыр будут делать внутри ресторана. А в поселке Левченко разместится склад и заготовочная зона.
— Там будут изготавливать полуфабрикаты?
— В том числе. Ресторан должен кормить гостей. Заготовочную зону, склад и производство на доставку можно вынести за его пределы, что мы и сделали. С точки зрения нашей внутренней экономики это дешевле и выгоднее: тем самым мы увеличим количество посадочных мест.
«Задача на ближайшую перспективу — открыть 50 школ фотографии и 50 школ рисования»
«ВЫ ШАРЛАТАНЫ, САМИ НИЧЕГО НЕ УМЕЕТЕ, А ЕЩЕ БИЗНЕСУ УЧИТЕ»
— Какой бизнес вы считаете для себя основным?
— Не могу выделить что-то одно. У меня просто два отдельных бизнеса: ресторанный и образовательный.
— А что из них вам наиболее близко?
— И то, и другое. Единственно, в ресторанном бизнесе мы больше занимаемся стратегией. У нас большая четко сформированная команда. Есть свой управляющий, исполнительный директор. Генеральный директор — мой партнер. Мы с ним владельцы бизнеса, у нас своя зона ответственности. Она связана с запуском новых проектов. А в образовательном бизнесе я, кроме всего, еще и гендиректор.
— Вас не напрягает, что вы развиваете столь разные виды деятельности?
— Понятно, что если ты сфокусирован на чем-то одном, можешь достичь большего. Но у меня такой тип характера, что мне важно переключаться с одного вида деятельности на другой. Я полдня занимаюсь рестораном и в это время отдыхаю от школ. Потом переключаюсь на образовательные проекты и отдыхаю от ресторанов. К тому же я всюду работаю с партнерами.
— Вероятно, вы имеете какое-то отношение к «Фабрике предпринимательства» — я впервые увидела вас именно там.
— К ней имеют отношения мои друзья.
«Приставка «пан-» означает компиляцию кухонь стран юго-восточного региона»
— Много говорят о том, что предпринимателей нужно поддерживать. Вам кто-то помогал?
— Нет. Мне очень нравится, как в свое время сказал про поддержку Сергей Галицкий, основатель сети «Магнит»: «Не надо нас поддерживать. Главное — не мешайте». Я никогда не получал госдотаций и, в принципе, не знаю, существуют ли они в моей нише. В образовательном бизнесе я развиваюсь на свои средства, в ресторанном — на деньги инвесторов.
— На ваш взгляд, бизнес-образование необходимо или реальный опыт ничто не заменит?
— У меня нет соответствующего бизнес-образования и нет убеждения, что оно мне нужно. Но я трачу очень много времени и денег на свое развитие: это книги, тренинги. На мой взгляд, это ключевая возможность для роста предпринимателя. Поэтому я уважаю ребят, которые участвуют в таких проектах, как «Фабрика предпринимательства», «Бизнес молодость» и так далее. В среде деловых людей есть некое негативное к ним отношение — мол, вы шарлатаны, сами ничего делать не умеете, а еще бизнесу учите. Я считаю, это ущербная позиция. Они делают невероятно крутое дело: развивают предпринимательство в нашей стране. Большой им за это поклон.
Мне нравится, что у нас в республике и в Казани в частности постоянно проходит какая-то движуха, связанная с предпринимателями. Этот общий фон мне очень по душе.
К примеру, недавно в «Баскет-холле» состоялся проект «Перезагрузка». Казань выделила на это деньги, привезла спикеров. Это было масштабное для предпринимательской среды мероприятие, которое открывал президент. Говорит: «Ребята, учитесь, развивайтесь». Я сидел в зале в числе рядовых предпринимателей и, кажется, первый раз в жизни хлопал нашему президенту во все ладоши, хотя я очень аполитичный человек: даже на выборы не хожу. Хлопал потому, что гордился тем, что это делают для нас...
«Представьте, что у вас точка безубыточности — миллион рублей. А итоговая выручка за месяц едва дотягивает до полумиллиона. И недостающие 500 тысяч надо где-то найти…»
— На увлечения времени уже не остается?
— Наверное, мое хобби — это писательство. Я периодически пишу какие-то тексты и вывешиваю их в виде блога у себя в «Инстаграме». Еще одно мое увлечение — семья: у меня трое детей. Конечно, им достается очень мало времени, но я над этим работаю. (Улыбается.) Самая младшая — дочка просто волшебное создание. А еще у меня взрослые сыновья 14 и 16 лет. Наше времяпровождение стандартно. Это путешествия. Летом — походы, рыбалка. Мы любим укатить куда-нибудь с палатками на несколько дней. Но вообще, если честно, мое главное увлечение — бизнес. Это самое невероятное и фантастическое увлечение, которое только может быть у человека. Это то, что каждый день наполняет смыслом мою жизнь.
— И традиционный вопрос: ваши три секрета успеха в бизнесе?
— Конечно, такого не бывает: «Вот три секрета». Ты прочитал их: «О боже, как же я этого не знал?!» (Улыбается.) Ну а если серьезно, первое — это вера в то, что ты делаешь. Мне кажется, у меня все получается именно потому, что есть эта абсолютная вера в то, что мы делаем жизнь людей чуть-чуть счастливее. К примеру, я захожу на урок рисования и вижу, как у девочек светятся глаза от того, что есть возможность самовыражаться. И это создали я и моя команда!
Второе — это люди, которые вместе с тобой верят в то, что ты делаешь. Команда — это вообще ключевой момент. Какой бы ты сам по себе ни был харизматичный, если тебя не окружают люди, которые тебе преданы, верят в компанию и готовы двигать ее дальше, — у тебя ничего не получится. Я стараюсь собрать вокруг себя именно таких отчасти фанатичных людей. И, в принципе, у меня складывается такая команда. Третье — это трезвый ум и холодный расчет. Есть очень хорошая книжка Дэниэля Канемана «Думай медленно, решай быстро». В бизнесе подход должен быть именно таким.
Визитная карточка компании
ООО «Юнивер Фудс», ООО «Управляющая компания „Фотошкола“»
Год создания — 2013 и 2014.
Направления работы — деятельность ресторанов и кафе, образовательная деятельность.
Количество сотрудников — 75.
Соучредитель — Болцун Адель Васильевич.
Оборот — 60 млн рублей (2017).
Визитная карточка руководителя
Болцун Адель Васильевич — генеральный директор.
Родился 1 мая 1982 года в Казани.
Образование
Среднее
Трудовая деятельность
2001–2004 — ООО «Спортивный мир», продавец-консультант.
2004–2011 — консалтинговая деятельность, тренер по продажам.
2011–2013 — ИП Болцун (риелторская деятельность).
С 2013 года по настоящее время — ООО «Юнивер Фудс», учредитель.
С 2014 года по настоящее время — ООО «УК „Пикча“», совладелец и директор.
Семейное положение — женат, трое детей
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 58
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.