. Встреча Путина и Трампа наконец-то состоялась, хотя назвать ее «достоянием истории» можно будет еще нескоро — слишком долгим и громким грозит стать «эхо» данного события...
 Фото: kremlin.ru

И ВСЕ-ТАКИ ОНИ ВСТРЕТИЛИСЬ

Российско-американская встреча на высшем уровне, о необходимости которой так долго говорили Путин и Трамп, наконец-то, состоялась, хотя назвать её «достоянием истории» можно будет ещё нескоро — слишком долгим и громким грозит стать «эхо» данного события...

Когда Путин и Трамп появились в зале для итоговой пресс-коференции вместе шли к подиуму, все сразу, еще без слов, поняли, что случилось нечто очень значимое, и перед журналистами — в основном из США и Европы — сейчас будут выступать не два лидера конкурирующих между собой «центров силы», а две части некоего нового единства, чего-то вроде «большой двойки», которая теперь может трансформироваться и, например, в «большую тройку», с участием председателя КНР Си Цзиньпина, и в нечто, ещё более масштабное.

Для кого-то это было безусловной победой, для кого-то — ещё большим поражением.

И когда высокий и объёмный, словно гора, Трамп перед началом пресс-конференции взглянул на небольшого, но крепкого Путина — стало ясно, что он передаёт право «первого удара» российскому руководителю, закрепляя за ним роль лидера. Путин и огласил перечень главных вопросов, обсуждённых президентами США и РФ за закрытыми дверями.

Разумеется, это был список «для внешнего пользования», и в нём не было ничего неожиданного, но из речи Путина легко можно было понять, что именно он определял повестку дня и вёл диалог двух лидеров. Возобновление диалога по нераспространению и сокращению ядерного оружия (хотя оставалось непонятным, как это можно сделать при новых астрономических ассигнованиях на вооружения в США и в странах НАТО), совместное участие в урегулировании региональных конфликтов — прежде всего, на Ближнем Востоке и конкретно в Сирии (при том, что Украина была упомянута только вскользь, как нечто незначащее); наконец — развитие сотрудничества в энергетической сфере, где было дано понять, что в Европе найдётся место и «Северному потоку-2», и поставкам сжиженного газа из США при реализации определенных механизмов ценообразования (что явно попахивало очень хорошо подготовленным «ценовым сговором» двух сверхдержав).

Парадоксально, но накануне встречи Трамп упомянул, что одной из главных тем обсуждения будет «китайский фактор» и отношения с «общим другом председателем Си», но состоялось ли такое обсуждение и к каким результатам здесь пришли высокие переговаривающиеся стороны, так и осталось покрыто завесой тайны. Что выглядит чрезвычайно интригующе — особенно на фоне уже начавшейся американо-китайской «торговой войны», визита премьер-министра КНР Ли Кэцяна в Германию, того разгрома, который устроил Трамп в Брюсселе европейским союзникам США по НАТО и проходившего в тот же день, 16 июля, в Пекине 20-го ежегодного саммита «Китай—Евросоюз».

Подобная «фигура умолчания» могла свидетельствовать только о том, что все проблемы, связанные с Китаем, который гигантскими темпами продолжает своё экономическое развитие, будут рассматриваться в каком-то ином, чем нынешняя двусторонняя встреча, формате. Вряд ли Путин просто вывел этот чрезвычайно чувствительный для своего контрагента вопрос из сферы обсуждения — скорее всего, они с Трампом просто не пришли к какой-то единой формуле, которую можно было огласить публично. А следовательно, «китайский фактор» в данному случае сыграл на стороне Путина, как его стратегический дипломатический «резерв главнокомандующего».

Но вернемся к самой пресс-конференции. Зал, состоящий в своём большинстве из западных журналистов-недругов Трампа, внимательно слушал выступление российского лидера, но когда слово перешло к 45-му президенту США, по залу прокатился лёгкий шум, и это был выдох накопленной ненависти. И надо сказать, что, в отличие от Путина, говорившего по содержательным проблемам переговоров, Трамп сразу высказал свои личные впечатления от них, не скупясь на комплименты в адрес Путина и указав на то, что данная встреча является лишь первым шагом в создании новых взаимоотношений между Америкой и Россией. Именно эта тема и стала лейтмотивом тех вопросов, которые сразу посыпались в адрес Трампа. И все они носили обвинительный подтекст, подразумевая, что отвечающий на них «сдал Америку», «сдал НАТО», «сдал Европу» — лишь бы угодить Путину, что президент США — негодяй и ненавистник американских ценностей, предатель, изменник, русский шпион и так далее. И всё то, что в зале пресс-конференции только подразумевалось «по умолчанию», было озвучено газетами, телевидением, социальными сетями США и всего «западного мира». Судя по всему Трампу предстоит очень «весёлое» возвращение на родину, где все ведущие СМИ и большинство элит дышат жесточайшей ненавистью к этому «ставленнику католическо-еврейских мафиозных кругов», над которым отныне витает тень убитого в 1963 году Джона Кеннеди.

КТО ВЫИГРАЛ И КТО ПРОИГРАЛ?

Каковы же итоги хельсинкской встречи, кто на ней выиграл и кто проиграл? Для Путина и РФ внешне произошедшая встреча и переговоры не несли каких-либо фундаментальных политических или иных рисков. Она, конечно, придавала и самому президенту России, и нашей стране дополнительный вес на международной арене, что в перспективе разламывало прежний общий курс «коллективного Запада» на политическую и экономическую изоляцию России, к чему так активно, не считаясь с любыми издержками, стремилась прежняя администрация США. Она давала надежду на смягчение или даже отмену санкций. Но это не являлось для российской стороны «делом жизни и смерти».

Между тем, для Трампа ситуация складывалась совершенно по-другому. Находясь у себя дома под бешеным давлением со стороны политического истеблишмента, вплоть до перспективы импичмента и судебного расследования, президент США осознавал, что проигрыш на ноябрьских промежуточных выборах будет означать бесславное завершение его политической, да и в целом жизненной карьеры. Что «фарш невозможно провернуть назад», и он не сумеет снова стать «простым нью-йоркским миллиардером». Следовательно, как и в 2016 году, он должен был «через голову» своих «бояр» обратиться к широким массам американских избирателей, в интересах которых работал и работает механизм улучшения отношений с Россией, решение вопроса о денуклеаризации КНДР и всего Корейского полуострова, защитные таможенные пошлины против иностранных товаров, новые заказы американскому ВПК и так далее, и тому подобное.

К бесспорному оживлению экономической активности внутри Соединённых Штатов ему нужно было добавить ощутимые внешнеполитические успехи, добиться которых можно было только на российском направлении. Поскольку ни в отношениях с Европой, ни в отношениях с Китаем как главными финансово-экономическими конкурентами США и союзниками противостоящего Трампу «глубинного государства» ни на что подобное рассчитывать было нельзя.

После ноября Трамп мог оказаться либо на щите, либо со щитом. При победе республиканцев с новым составом Конгресса он имел все шансы не только укрепиться, но и пойти в решающее наступление с разламыванием старой политической и финансовой элиты США. Отсюда и его острый интерес к улучшению отношений с РФ и с самим Путиным. Но не только в этом. За текущими тактическими соображениями и мотивациями явно проглядывает и серьезнейшее стратегическое осмысление нынешнего положения США. Трамп, как никакой другой политический деятель Америки, осознал опасность фактора КНР, которая под руководством Си Цзиньпина не только обогнала по объемам американскую экономику, но и в ближайшие 3-4 года имеет все шансы выйти в безусловные лидеры мировых финансов и мирового научно-технического прогресса. Такое положение поставит США не только перед угрозой полной утраты глобального лидерства, но и перед сложнейшими социальными проблемами, которые пока решаются работой печатных станков, выпускающих американский доллар в качестве главной расчётной единицы для мировой экономики.

Следовательно, если наши предположения правильны, то Вашингтону предстоит сделать крутой поворот в своих международных контактах и разорвать стратегическую связку КНР—РФ. Возможно — даже попытаться превратить Россию в военно-стратегический противовес коммунистическому Китаю. Конечно, этого не хотят традиционные правящие элиты Вашингтона, но Трамп реализует именно такой рискованный сценарий. Поэтому для него создать и усилить конфликтный потенциал между Москвой и Пекином — стратегическая задача номер один. Решение которой позволит Америке получить историческое время для наращивания сил и «рывка вперёд», пока Россия будет соперничать с Китаем, а Китай — с Россией. Здесь мы не говорим о том, насколько всё это нужно для России. Мы просто определяем некую вероятную «сетку» тактических и стратегических приоритетов Трампа и стоящей за ним части американской элиты.

Отсюда — и резкие расхождения в оценках хельсинкской встречи.

ДОВОДЫ ЗА И ПРОТИВ

Приведём — чтобы показать диапазон разброса мнений — две полярные оценки встречи Путина с Трампом.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров охарактеризовал её итоги очередной афористичной фразой «Лучше, чем супер», а экс-глава ЦРУ Стив Бреннан — как государственное преступление и даже государственную измену со стороны 45-го президента США, озаботившись поиском «патриотов Америки» — которые, видимо, теперь должны вынести «Большого Дональда» из Белого дома. Здесь надо сказать, что именно глава российского дипломатического ведомства Лавров и помощник президента России по международным делам Ушаков представляли собой мотор группы, ратовавшей за улучшение отношений с США и за организацию подобной встречи «в верхах». Именно они, по всей видимости, отстаивали линию на сглаживание реакции Москвы на любые удары и плевки со стороны «вашингтонского обкома» и его союзников, включая британское «дело Скрипалей», утверждая, что Трамп — хороший, только надо ему помочь встретиться с Путиным. Видимо, этим же можно объяснить и несмелые действия Кремля в отношении объектов дипломатического представительства США в Москве и, что ещё важнее, — предыдущие акции, когда Трампом в американском Белом доме ещё и не пахло: остановку наступления на Тбилиси в 2008 году, и решающий разговор Путина с Януковичем в феврале 2014 года после просьбы Обамы «остановить силовую зачистку майдана». Тогдашний президент Украины искал возможности к отступлению и сразу ухватился за предложение Кремля, за чем последовал силовой переворот в Киеве и все те неприятности, которые Москва испытала на украинском направлении в течение последних четырех лет.

С этой точки зрения интересно именно то, что сами участники российско-американской встречи на высшем уровне говорили о ней куда более сдержанно, отметив, что она — лишь первый шаг на большом пути, который двум странам необходимо проделать навстречу друг другу, чтобы совместно участвовать в решении важнейших проблем, стоящих сегодня не только перед ними, но и перед всем человечеством. Как отмечалось, на долю США и России сегодня приходится 90% всего мирового арсенала ядерного оружия, и это обстоятельство накладывает на них особую ответственность за стабильность международных отношений: как политических, так и экономических.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ: СУДЬБА СССР ДЛЯ РФ?

Честно говоря, подобной риторики со стороны Вашингтона и Москвы не было слышно уже очень давно, чуть ли не с брежневской «разрядки» середины 70-х годов прошлого века. Разумеется, многие комментаторы поспешили заявить о «возрождении духа Хельсинки», имея в виду прежде всего Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанный в столице Финляндии 1 августа 1975 года главами 35 государств, включая СССР и США, за которым последовало обострение идеологической войны, приведшей в конечном счете к сдаче ГДР с разламыванием Организации Варшавского договора, а в дальнейшем — и к уничтожению Советского Союза, в одеждах которого действовала Советская Россия. Не возникнет ли и здесь подобной схемы?

В данной связи следует сказать, что внешнее сходство еще не означает сходства внутреннего. 43 года назад речь шла о переходе двух разных международных общественно-политических систем: социалистической и капиталистической, — от конфронтации к более-менее мирному существованию и сотрудничеству. Этот переход осуществлялся под идеологическим флагом «конвергенции» и подразумевал возможность перехода всего человечества к некоей новой, единой для всех «постиндустриальной» формации. Но получилось совсем по-другому, и при нынешней встрече возникают определенные вопросы.

Кстати, тогда в Хельсинки состоялось только подписание итогового документа, работа над которым велась в Женеве на протяжении более чем полутора лет и завершилась только 21 июля 1975 года, буквально через два дня после окончания космического проекта «Союз—Аполлон» (15-19 июля 1975 года).

Сегодня ситуация принципиально иная. «Конвергенция» в значительной мере оказалась идеологическим поглощением — в виде распада мировой системы социализма и уничтожения Советского Союза. Однако новая «постиндустриальная» формация так и не возникла, а то, что за неё выдавалось, оказалось всего лишь очередным изданием капитализма — причем в самом антигуманном и тоталитарном его варианте, в основных своих чертах мало чем отличающемся от фашистских режимов 20-х—40-х годов ХХ столетия, только на новом технологическом и идеологическом фундаменте (мультикультурность, политкорректность, толерантность и т.д.)

Тем не менее, и эта система оказалась несвободна от кризисных явлений, а её военно-политический и финансово-информационный центр, находящийся в США, по целому ряду причин, о которых за последние годы сказано уже буквально всё, стремительно утрачивает своё определяющее влияние. Чтобы замедлить и ослабить эти объективно обусловленные процессы, активно создавался «образ врага»: сначала (2001-2012 гг.) в лице международного терроризма, а затем, с 2012 г., — в лице «агрессивной путинской России».

Прошедшие 16 июля переговоры Путина и Трампа в Хельсинки можно считать подписанным двумя лидерами свидетельством о смерти подобной стратегии и началом перехода от концепции «однополярного мира», управляемого из единого центра, к многополярному, в котором несколько центров управляют пересекающимися между собой «зонами влияния». Конечно, это «потрясение основ» и перестройка всей системы международных отношений, вполне сопоставимое с «перестроечным шоком», сопровождавшим крах Советского Союза 27 лет назад, когда практически во всем тогдашнем «втором мире» менялись политические режимы, системы ценностей, иерархические связи и так далее, то есть шла полная трансформация соответствующих обществ.

У России была полная возможность не пережить подобный трансформационный цикл. Но, к счастью для нас, этого не случилось. И 16 июля в Хельсинки российская сторона, представленная Путиным и его «командой» на фоне американских партнеров, расколотых на сторонников и противников Трампа, смотрелась достаточно выигрышно. При этом не стоит забывать о том, что в реальности совокупный потенциал США и их союзников по-прежнему превышает аналогичные российские возможности примерно на порядок, а то, что он разделен на части, да еще и враждующие друг с другом, — это в любом случае временная и не слишком продолжительная ситуация, рассчитывать на сохранение которой как постоянно играющий в нашу пользу фактор не приходится.

Точно так же, как на продемонстрированную Трампом в Хельсинки полную «плюшевость» по отношению к своим российским контрагентам. Тем более что буквально несколькими днями ранее, на саммите НАТО и в ходе своего британского визита, 45-й президент США продемонстрировал совершенно иные политические качества: очень жесткого переговорщика, гнущего свою линию и без зазрения совести бьющего по слабым местам своих оппонентов. Сегодня ему, безусловно, выгодно использовать «фактор Путина» для подавления противников из «глубинного государства» и «евроблока» в НАТО. Кроме того, ему важно «прощупать» российские позиции на будущее.

Считать американского президента дилетантом в политике, внутренней и внешней, — конечно, очень удобно, но недооценка «партнера» никогда ни к чему хорошему не приводила. Мы уже видели Трампа не только в Брюсселе и Лондоне — мы видели его, например, в «фулл-контакте» с таким несомненным политическим «тяжеловесом», как Си Цзиньпин. Помните апрель 2017 года, когда президент США пригласил председателя КНР к себе в гости, принимал его в своем личном дворце в Мар-дель-Лаго и посреди торжественного ужина внезапно заявил, что в этот момент американский флот наносит ракетный удар по Сирии? Даже у такого испытанного политического бойца, как товарищ Си, в тот момент явно было состояние «грогги», чего, собственно, Трамп и добивался, оказавшись полным «хозяином положения». А ведь до этого «панча» он распинался в своих самых лучших чувствах и к своему гостю, и к Китаю в целом.

ИНТЕРЕСЫ РОССИИ И НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ

Итак, внешне Путин оказался на высоте положения и выглядит явным победителем. Но о чем договаривались или даже договорились участники нынешней хельсинкской встречи, до конца так и не известно. Вероятно, их договоренности по наиболее деликатным моментам станут понятны позже — и не из слов, а из действий сторон. В частности, в Сирии и на Ближнем Востоке. Но если Путин, например, взял на себя обязательства каким-то образом воздействовать на Иран или Турцию ради соблюдения интересов Израиля, то это может резко ослабить российские позиции на Ближнем Востоке. И, конечно, вряд ли оправданным — и стратегически, и тактически — является разворот в сторону от Китая, который пока остро заинтересован в РФ. Вероломство Вашингтона в отношении Китая вряд ли чем-то отличается от его подхода к РФ. Трамп понимает, что Кремль хочет добиться на основе его временной слабости неких стратегических договоренностей, которые для нынешнего лидера США абсолютно неприемлемы, поскольку его цель в любом случае носит абсолютно противоположный характер и сводится к окончательному устранению РФ как самостоятельного игрока на «глобальной шахматной доске». Если это не получилось путём угроз и санкций, то может получиться путем «удушения в объятиях». Во всяком случае, ничто не мешает «большому Дональду» этот вариант опробовать. Ради чего стоило и форсировать контакт (напомним, что встреча в Хельсинки состоялась по американской инициативе), и даже «вареной макарониной» (определение Арнольда Шварценеггера) на время прикинуться. Или вы действительно уверены в том, что Трамп — «агент Кремля»?

Несомненно, главная проблема для российского руководства и лично для Путина лежит сегодня в плоскости их приверженности той системе ценностей, которая была навязана Западом России в конце 80-х—начале 90-х годов. Эта приверженность и вселяет в Трампа надежды на успех его весьма рискованного «сближения» с Москвой, с целью развернуть Россию в антикитайском направлении — пусть даже не сразу. Но политическая жизнь во многом непредсказуема. И, в частности, судьба Трампа до сих пор, как уже отмечено выше, болтается на ниточке, которая определяется ненавистью к нему лично со стороны узколобых политических элит США, готовых под флагом «сдачи интересов Америки Кремлю» пойти на физическое устранение нынешнего президента США. Поэтому на вопрос, кто действительно выиграл в Хельсинки, может ответить только сама история. Уже в ближайшие несколько месяцев.

Подводя предварительные итоги прошедшей 16 июля встречи Путина и Трампа, необходимо отметить следующее.

Сформированный по её итогам курс на российско-американское сближение оказался неожиданно мощным и значимым. И даже вызвал небольшое «головокружение от успехов». Что проявилось не только на самой пресс-конференции, когда Путин отвечал на вопрос о воссоединении Крыма с Россией, но и в ходе последующего интервью американскому телеканалу Fox News — при обсуждении темы «российского вмешательства в американские президентские выборы 2016 года». Сам российский лидер — в шутку или всерьёз — заявил, что рассчитывал на «разминочный» диалог, на протокольно-знаковую встречу, а не на то, что произошло в итоге.

Но вектор на сближение был обозначен обеими сторонами как доминанта состоявшихся переговоров, и это, пожалуй, самый главный и самый важный их результат. Соответственно, Россия получила полную, хотя и далеко не окончательную легитимацию своего нового статуса не просто как полноправного субъекта мировой политики, но и как одного из важнейших глобальных «центров силы».

В итоге Владимир Путин, призывая и на пресс-конференции, и в интервью телеканалу Fox News не жертвовать российско-американскими отношениями для решения сотрясающего сегодня Соединенные Штаты острейшего внутриполитического конфликта, объективно оказался в позиции арбитра, от решений которого будет зависеть судьба данного конфликта и, соответственно — судьба самих США. А его предложение перевести обсуждение ряда острых вопросов из информационного пространства в судебное, «разменяв» 12 офицеров ГРУ из «доклада комиссии Мюллера» на «дело Браудера» как одного из крупных спонсоров президентской кампании Хиллари Клинтон 2016 года (тут была озвучена сумма в 400 млн. из 1,5 млрд. долл. украденных у России денег), — это вообще «нокаутирующий удар». Впрочем, как и сравнение роли частного лица, бизнесмена Евгения Пригожина с ролью частного лица, бизнесмена Джорджа Сороса.

Демонстрация беспомощности и бессилия — пусть пока относительного — Соединенных Штатов, как «дома, разделенного в основании своем», — на фоне полного единства и уверенности в себе российской стороны, представленной президентом Путиным, — еще один важнейший итог прошедшей встречи. И дело здесь не только в том, что был обозначен весь спектр внешнеполитических козырей России: от достигнутого ею военно-стратегического превосходства и способности полностью переформатировать глобальный рынок энергоносителей до решения проблем Украины и Ближнего Востока. Не менее важно иное. Трамп в ответ на вопрос, кому он доверяет: России или американским разведслужбам, — отвечал в том духе, что верит всем, но нужно проверить. Путин же возразил, что не нужно верить никому, а нужно понимать и отстаивать интересы своих стран. Подразумевая тем самым, что американские по форме спецслужбы вполне могут работать вовсе не на национальные интересы собственной страны. С которыми тоже неплохо бы определиться. Даже если всё показанное Трампом было хитроумным тактическим приемом прожженного «антикризисного менеджера», каковым он себя позиционирует, стратегически это было публичным признанием утраты Соединенными Штатами статуса единственного «глобального лидера» современного мира. Что тоже — в пользу Путина и не в пользу Трампа.

При этом не стоит забывать, что дальнейшая политическая судьба Трампа остаётся под сомнением, поскольку против него продолжает работать огромная бюрократическая машина неоконсервативного глобалистского «глубинного государства», и сейчас, после Хельсинки, она резко активизировалась, свидетельством чему стала не только отмеченная выше реакция американских СМИ на итоги переговоров в Хельсинки, но и арест в США гражданки РФ Марии Бутиной, обвиненной ФБР в «сговоре c целью работы агентом иностранного государства», с явной перспективой выхода её дела на ближайшее окружение Трампа. Если «градус» обвинений 45-го президента США начнёт приближаться к точке кипения-импичмента, Трамп легко дезавуирует все свои договоренности с Путиным и прекратит контакты с ним.

Тем более, что финансово-экономические позиции Кремля сегодня трудно признать объективно сильными, а верность правительства Медведева принципам «вашингтонского консенсуса», включая проекты повышения пенсионного возраста и налогового бремени на реальный сектор экономики, может привести к росту социальной напряженности в стране.

К этому стоит добавить наличие у России мощных экономических связей с Европой, прежде всего — с Германией, а также заинтересованность РФ в развитии отношений с Китаем и всем пулом «развивающихся» стран, которые не поддержали западные санкции. Плюс возможность буквально в любой момент начала новой волны глобального системного кризиса, которая создаст совершенно новую экономическую и политическую реальность.

Александр Нагорный, Николай Коньков

Газета «Завтра»