Камиль Аблязов Камиль Аблязов: «Мы пропустили момент, когда наступила коммерциализация мечети. И самое страшное — наступила арабизация мечети на основе того, что мулла лучше тебя знает Коран» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ИМАМЫ ПОНИМАЛИ, ЧТО ВПУСТУЮ ПРИЗЫВАТЬ ИХ ГОВОРИТЬ ПРО ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК, ПОСКОЛЬКУ ОНИ ДАВНО УЖЕ ОТОШЛИ ОТ НЕГО»

На прошлой неделе в Казани прошел форум татарских религиозных деятелей. Когда мы говорим об имамах, то чаще всего представляем эдакий деревенский образ: азан, мужик пришел в калошах в мечеть после того, как прибрался за коровами, провел молитву, затем спокойно по-быстрому все разошлись, потому что работы много. Соответственно, деревенское общество находится в моносреде, там возникает свой архив ценностей, люди, наблюдая друг за другом, приобретают какие-то лучшие навыки и т. д. И так было практически до перестройки. А потом мы, идиоты, у которых были деньги, проплатили учебу хазратов, имамов не в нашей среде, а в Турции и арабских странах. И сейчас молодой имам, приходя в деревню, уже не является образцом просветителя, он является толкователем Корана. Я несколько раз был в тех учебных заведениях и посмотрел, как наша молодежь кучкуется и как там быстро ее обрабатывают. Сам Коран не меняется, он один что в деревне Татарстана, что в арабских странах. Вопрос в том, как его «паковать». Посмотрите, во что были одеты имамы в Казани! В какие-то «ку-клукс-клановские» одеяния или костюм волшебника Гудвина из сказки про Изумрудный город. Монолитная толпа в зеленых халатах. В нашей полосе такую одежду никогда не носили.

Раньше споры решались в мечетях, в том числе и хозяйственные. Двое распилили корову и друг с другом ее не поделили. Тогда человек 20 садятся в мечети и начинают потихонечку сводить это к более-менее нормальному разговору. Может быть, саму проблему сразу решить не удастся, но острота противостояния точно снимается. И все это на татарском языке. А сегодня мулле зачем кого-то мирить? Ему и арабский язык гораздо ближе, поскольку, к примеру, скоро лететь в Кувейт за зарплатой. Мечеть потеряла свою роль основы татарской общины. Мы пропустили момент, когда наступила коммерциализация мечети. И самое страшное — наступила арабизация мечети на основе того, что мулла лучше тебя знает Коран.

«Монолитная толпа в зеленых халатах. В нашей полосе такую одежду никогда не носили»
Фото: Ирина Ерохина

И сколько таких хазратов и мулл отучилось по всей России? В том числе и на мои деньги! На съезде мусульманских деятелей при призыве «давайте говорить на татарском» я не увидел ни одного заинтересованного огонька. Ведь понятно, что люди, которые сейчас перековались, не могут думать по-нашему и делать что-то для нас. Почему этих зеленых халатов нет нигде в маленьких деревнях? Я муллу не могу найти для рабочей деревушки из 300 человек. Ни один в зеленом халате туда не едет! Хотелось бы, чтобы обучение в Татарстане велось таким образом, чтобы студенты — будущие священнослужители — знали татарскую историю, историю России, татарский язык и чтобы они были заточены на то, что в мечети нужно говорить по-татарски! Ладно, если ты в Финляндию попал имамом, ты должен знать и финский, и татарский. А здесь в мечети — только татарский. Таким образом, ты поддерживаешь основу этой общины.

Лука Конашевич (епископ РПЦ XVIII века, 17 лет возглавлял казанскую кафедру, прославился ревностной борьбой против ислама и активной миссионерской деятельностью — прим. ред.) свое дело сделал во главе со своими полками. Они сделали «озонизацию», но они не победили. Из 7 миллионов татарского населения по-настоящему крещеных татар только 17 тысяч. Нация доказала, что она сильна и нашу веру не сотрешь. И в тот момент имамы были нашими вождями. А тут собрались коммерциализированные, арабизированные представители толкования Корана. Я бы так это назвал. Они вышли с улыбкой после форума и пошли кушать. Имамы понимали, что впустую призывать их говорить про татарский язык, поскольку они давно уже отошли от него.

«Все согласны с тем, что должен быть один исполнительный орган, который имеет прямое участие в работе правительства Татарстана»
Фото: Ирина Ерохина

«КАК НЫТЬ ПРО ЯЗЫК, ТО МЫ ПЕРВЫЕ. НАС РОССИЯ ПРИТЕСНЯЕТ, НЕ ДАЕТ ЕГО ИЗУЧАТЬ... А ЧТО ТЫ ДЕЛАЛ ВСЕ ЭТИ ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ?»

В этот же день вечером собрался внеочередной съезд всемирного конгресса татар. Я рад, что наконец-то родилось министерство по делам национальностей в недрах правительства Татарстана. Я бы так назвал избрание Василя Шайхразиева председателем нацсовета «Милли шура». Это на самом деле правильно. Без кураторства со стороны правительства это все бесполезно. Не только из-за денег. Организация конгресса и национальной автономии стратегической идеологии никакой не имеет. Проведет конгресс два-три мероприятия, больше у него и не должно быть ничего. Должна же быть идеология. А ее кто проводит? Кто заинтересован в привлечении татар на эту территорию в качестве рабочей силы? Здесь речь не идет о том, что нужно привлекать имамов или еще кого-то. Программисты с новыми стартапами — это настоящая бизнес-идея. Никакой тут особой проблемы нет. В Чувашию — чувашей, в Мордовию — мордву и т. д. А кто скажет, что идет отбор по национальному признаку, то можно привести пример Москвы. Она вообще вытягивает всех самых лучших из разных национальных групп и варит в одном котле.

В этом году 60 татар из других регионов поступили в казанские вузы. Это разве плохо? Мы сумели по квотам в вузы Татарстана привлечь. Каждая национальность должна быть эгоистичной в рамках своей земли и прикладывать максимум для создания потенциальных возможностей выживания себя как нации, поэтому Татарстан должен работать на привлечение татар к себе. Мы все знаем, что россиян за рубежом более 24 миллионов. И назад никто не едет. Мы отдали другому миру не самых слабых людей. Наши кубанские казаки сотнями тысяч остались за рубежом, поэтому наша работа в том и заключается, чтобы консолидировать вокруг Татарстана как можно больше талантов, ничего в этом плохого нет.

Почему на съезде ВКТ не поднимали «языковую проблему»? К языку никогда не поздно возвращаться. Можно вообще поступить как наши братья с того берега Иордана: просто платить за изучение иврита, после этого люди довольно быстро заговорили на нем. Языком надо заниматься не с наскоку и не в конгрессе. Им нужно заниматься постоянно, возвращать его назад.

«Мы должны вести стратегию консолидации наших общин вокруг сохранения нации, сохранения языка, обычаев. И это все должно быть базовым для сохранения нашего этноса»
Фото: Ирина Ерохина

Я тут углубился в то, что сделали татары в отношении своих словарей. Кто мешал составить татарский словарь? Наши словари практически не поменялись с 50-х годов. Был такой великий филолог и лексикограф Махмуд аль-Кашгари. Это первый человек, который написал о татарском наречии. Самое страшное, что перевода на татарский язык его трудов нет. Казахи, турки, немцы — все перевели, а нам, видимо, это неинтересно. Татары до сих пор не сделали свой список Сводеша (предложенный американским лингвистом Моррисом Сводешем инструмент для оценки степени родства между различными языками по такому признаку, как схожесть наиболее устойчивого базового словаря, — прим. ред.). Если у тебя есть нарративный источник, ты видишь, как меняется семья из трех основных слов. Я сейчас ищу ученого, который сделает таблицу Сводеша для татар. Весь мир — каждый по своему языку — сделал этот список.

А как ныть про язык, то мы первые: нас Россия притесняет, не дает его изучать... А что ты делал все эти последние годы? Мы стали бить в колокола по поводу того, сколько часов будут изучать татарский в школах. Но у нас нет даже элементарного: словарей для детей дошкольного и младшего школьного возраста! Особенно в электронном виде. Мы бы могли спокойно сделать список Сводеша, если бы власти были по-настоящему заинтересованы. А что плакать-то? Для этого «Милли шура» и понадобится, чтобы в том числе повлиять на данную ситуацию. У нас с Шайхразиевым уже состоялся первый разговор о создании словаря для детского сада и начальной школы, когда базово закладывается любой язык.

Все согласны с тем, что должен быть один исполнительный орган, который имеет прямое участие в работе правительства Татарстана. Все, что мы наработали, должно пойти в какое-то русло, что-то останется, что-то нужно будет убрать. И мы должны вести стратегию консолидации наших общин вокруг сохранения нации, сохранения языка, обычаев. И это все должно быть базовым для сохранения нашего этноса. Механизм нащупывается. Многие татарские общины изменили свое мнение в отношении Татарстана, они уверены, что этот контакт жизненно необходим.

Камиль Аблязов