Элла Памфилова предложила признать второй тур выборов в Приморье недействительным «на основании ряда факторов, которые мы проанализировали» Фото: cikrf.ru

«ВСЕ ИДЕТ В РУСЛЕ ТОГО, О ЧЕМ НЕОДНОКРАТНО ГОВОРИЛ ПРЕЗИДЕНТ ПУТИН»

В полноценный политический скандал превращаются губернаторские выборы в Приморье, где сошлись коммунист Андрей Ищенко и единоросс Андрей Тарасенко. Сегодня утром глава ЦИКа Элла Памфилова предложила признать второй тур выборов недействительным «на основании ряда факторов, которые мы проанализировали». Она заявила о серьезных нарушениях: вбросах, правке протоколов, подкупе избирателей. Если избирком Приморья не последует этой рекомендации, то выборы отменит сам Центризбирком. «В связи с тем, что на сегодняшний день невозможно с достоверностью определить, в чью сторону мог быть перевес голосов (так как и документация, и все данные протоколов определенное время оставались в помещении ТИКа по объективным обстоятельствам без должного контроля со стороны членов комиссии), считаем, что при таких обстоятельствах достоверно определить результаты повторного голосования и результаты выборов губернатора в целом по краю невозможно», — сообщают авторы релиза ЦИКа для СМИ. Предполагается, что новые выборы будут назначены через три месяца.

Напомним, второй тур выборов губернатора Приморья состоялся в воскресенье, 16 сентября. До последнего момента лидировал представитель КПРФ Ищенко, однако перед окончанием подсчета бюллетеней баланс изменился в пользу врио губернатора Приморского края единоросса Тарасенко (за Тарасенко 49,55%, за Ищенко 48,06%). Такой поворот вызвал федеральный скандал, а возле здания администрации Приморского края во Владивостоке не прекращается митинг, который уже окрестили «красным майданом».

Любопытно, что оба кандидата поначалу восприняли заявление ЦИКа в штыки. Тарасенко, которого избирком Приморья признал победителем, заявил, что не будет участвовать в новых выборах, если они состоятся. При этом он согласен с решением председателя ЦИК РФ. «Это тоже одно из моих главных предложений... Я просто сказал, что сегодня обе стороны виноваты и надо как-то выходить из этой ситуации, потому что обвинять друг друга — это уже не работа», — цитирует единоросса ТАСС. Позже на митинге во Владивостоке врио главы региона внезапно сказал, что «надо идти на третий тур». Но не прошло и получаса, как издание PrimaMedia сообщило, что, едва сойдя со сцены, единоросс вновь поменял свое мнение и заявил о решении сойти с дистанции. «Я считаю, что мне сегодня на третий тур не надо идти. Не надо, чисто по-мужски. Я могу работать и в другом месте», — сказал он.

Непостоянство в вопросе отмены выборов проявил Ищенко. «Это полный абсурд. Зачем это делать? У нас по законодательству должно быть как минимум для того, чтобы отменить результаты выборов, 25 процентов участков. Нет, не согласен. Мы избрали губернатора», — напористо заявил он, имея в виду, очевидно, себя. Однако вскоре запал кандидата угас, и он допустил вероятность, что вновь поучаствует в политической борьбе. Впрочем, на этот раз Ищенко снял с себя ответственность, сославшись на решение руководства. «Для начала мы разберемся со вторым туром, потому что мы не согласны с тем, что их хотят отменить. О моем участии в дальнейших выборах будет принимать решение центральный комитет партии», — сообщил политик «Интерфаксу».

Первый секретарь отделения КПРФ в Приморье, депутат краевого заксобрания Анатолий Долгачев заявил корреспонденту «БИЗНЕС Online», что власть пошла на отмену выборов губернатора края, чтобы не допустить победы кандидата от КПРФ Ищенко. «Сегодня даже ребенку понятно, что выборы в Приморье прошли под прицелом криминалитета, который подтасовывал, вбрасывал, занимался фальсификациями. Поэтому, конечно, власти, чтобы хоть как-то себя обелить, идут на то, чтобы отменить в целом выборы, понимая, что победил наш коммунист Андрей Ищенко. Они боятся отдавать Владивосток, Приморский край — стратегический для них регион, где они качают нефть, газ, добывают различные природные ресурсы, лес. Это огромная кормушка, которую легче всего закрыть. Именно поэтому решили отменить выборы в целом, чтобы победа не досталась коммунисту. У нас есть вся фактура, все доказательства. Любой суд, если он не предвзятый, докажет, что Ищенко победил», — заявил он.

Заявление ЦИКа критически воспринял главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. «Какой-такой третий тур? Не бывает третьих туров, как говорил нам Кремль во время Януковича — Ющенко. Тогда все сначала надо», — написал Венедиктов в Telegram.

Свое слово в споре сказал и Кремль: пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил о том, что предложение ЦИКа о признании недействительными итогов выборов в Приморье оценивается положительно, но Тарасенко остается врио губернатора края. «Я хочу напомнить вам неоднократно произнесенные президентом [РФ Владимиром Путиным] слова о приоритетности чистоты и справедливости выборов. В этом плане то, что сейчас мы видим, как развивается ситуация, судя по заявлениям ЦИКа, заявлениям, которые идут из Владивостока, безусловно, все это идет в русле того, о чем неоднократно говорил президент Путин и на чем он сам всегда настаивал», — цитирует Пескова ТАСС.

Михаил Виноградов: «Вся эта ситуация — сигнал для чиновников среднего звена не вмешиваться в результаты выборов»Фото: Алексей Белкин

«УЧАСТИЕ ТАРАСЕНКО В ТРЕТЬЕМ-ЧЕТВЕРТОМ ТУРЕ ВЫГЛЯДЕЛО БЫ КАК САМОПОДРЫВ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕФОЛТ»

Скандал с выборами в Приморье «БИЗНЕС Online» детально разбирает с одним из ведущих политологов России, президентом фонда «Петербургская политика» Михаилом Виноградовым.

— Михаил Юрьевич, когда мы вчера говорили с вами о выборах в Приморье, вы допускали, что Тарасенко способен признать свое поражение. Сегодня, когда ЦИК рекомендовал признать выборы в Приморье недействительными и назначил новый тур через три месяца, кандидат от власти вообще отказался в них участвовать. Почему было принято именно такое решение?

— Я допускал такой сценарий, по которому Тарасенко может признать свое поражение, но я не думаю, что это решение принимал лично он. Скорее всего, Тарасенко согласился с тем решением, которое было принято по итогам рефлексии вокруг приморских выборов. Ситуация была такой. С одной стороны, было осознание, что эти выборы проблемные, поэтому объявление Тарасенко победителем не сделало бы его сильным губернатором с карт-бланшем на 5 лет. С другой стороны, было представление о том, что государство назад не отступает. Существовала коллизия этих двух подходов, и, наверное, поэтому было найдено компромиссное решение. Потому что простое провозглашение победы Тарасенко и его легкая инаугурация, конечно, выглядели бы разрушением той логики, в рамках которой принято соотноситься с действующим законодательством и процедурами и хотя бы теми законами арифметики, которые мы (пусть и отрывочно) помним по средней школе.

Да, были разные сценарии: проведение новых выборов, отмена результатов на некоторых участках, сценарии, по которым Тарасенко, например, премьер, а Ищенко — губернатор. Эти варианты, так или иначе, перебирались. Но решение, которое в итоге было принято, безусловно сенсационное. Произошел почти переворот за четыре дня.

С другой стороны, Ищенко не доволен этим решением, он назвал его странным, потому что в его понимании нужно признавать его победу, а тут назначены новые выборы через три месяца. Система отошла немножко назад, но не полностью сдала позиции, а обозначила возможность для какого-то маневра и игры. Вопрос в том, кто будет назначен врио на это время. Маловероятно, что врио будет назначен Ищенко, хотя в этом была бы, безусловно, логика. Посмотрим, появится ли какая-то новая кандидатура от власти или это просто поиск более комфортного выхода из ситуации. 

— А заявление Тарасенко, что он не будет участвовать в выборах через три месяца, уже окончательное или еще не факт? 

— Если он это заявил, то теперь его участие было бы политическим самоубийством. Я писал в одном из постов в «Фейсбуке» о том, что важно, чтобы Тарасенко не превратился в политическое ничтожество. Думаю, эти риски осознавались и Тарасенко, и он хотел сделать все, чтобы не превратиться в это ничтожество. Поэтому его участие в третьем, четвертом турах выглядело бы как самоподрыв и политический дефолт. Тем более что третий-четвертый тур он, конечно, не выиграл бы. 

Андрей Ищенко «Та мобилизация, которая возникла вокруг Ищенко во втором туре, стала еще одним сюрпризом, потому что казалось, что 3–4–5 процентов, так или иначе, можно перепрыгнуть, дорисовать и дойти до заветного рубежа. Но в итоге не получилось» Фото: ©Виталий Аньков, РИА «Новости»

«ЗА ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ МЫ ПРИВЫКЛИ К ЭЛЕМЕНТУ ИМИТАЦИИ, КОГДА КАНДИДАТЫ ОТБЫВАЛИ НОМЕР»

— Интересно, еще на прошлой неделе никто из известных политологов не сомневался в победе Андрея Тарасенко во втором туре. Тем более что по результатам первого раунда он почти в два раза опережал Андрея Ищенко. Так почему же, на ваш взгляд, случилось то, что случилось? 

— Действительно, ожидания от этого цикла выборов были не особенно ажиотажные. Конечно, было очевидно, что рейтинги власти снизились. Это осознавали если не все, то многие. С другой стороны, за последние годы мы привыкли к элементу имитации конкуренции на губернаторских выборах, когда кандидаты отбывали номер, ни за что особенно не боролись, и их имена переставали учить и избиратели, и наблюдатели, и другие кандидаты. В 2018 году перед единым днем голосования поговаривали, что, возможно, будут проблемы в Хакасии, где действительно ситуация хромала. Но то, что это коснется четырех регионов, хотя все они так или иначе проблемные, стало сюрпризом. Да, Приморский край исторически был протестным, и на выборах во Владивостоке в 2011 году «Единая Россия» заняла третье место. И все же было ощущение, что в Приморье, как и в Калининграде, пик протеста прошел, ситуацию тоже удалось засушить. Тем более что Тарасенко стартовал достаточно неплохо и во многом разрядил напряженность, которая существовала при позднем Миклушевском. 

Однако этого не случилось. Более того, есть парадоксальный момент. Если посмотреть на итоги выборов по разным регионам страны, то во многом актуализировалась картинка, которая была в 90-е годы прошлого века. В северных регионах, типа Архангельской области и восточных, весьма успешна ЛДПР, появляются элементы «красного пояса» в виде голосования в Смоленске, Кинешме, городах Владимирской области и ряде других территорий. И эта картинка из 90-х стала первым сюрпризом, связанным со снижением рейтингов власти. Вторым сюрпризом было то, что кандидаты, которые отбывают номер и особенно не верят в свою победу, способны получить достаточно много голосов, затруднив победу кандидату от власти в первом туре. Здесь ситуация отчасти напоминает фильм «День выборов 2», когда кандидат, который вообще не был в курсе, что он участвует в выборах и не вел кампанию, оказывается в итоге на первом месте. То есть когда возникает негативная мобилизация, избирателю не так принципиально, за кого голосовать, пусть даже за полуфантомного кандидата.

По итогам первого тура Приморский край разделял четвертое-пятое место по проблемности наряду с Алтайским краем. Но если впоследнем не без административных усилий удалось провести кандидата от власти и оформить преодоление 50-процентного барьера, то в Приморье это не получилось — хотя кандидат от оппозиции в первом туре получил, казалось бы, немного. И та мобилизация, которая возникла вокруг Ищенко во втором туре, стала еще одним сюрпризом, потому что казалось, что 3–4–5 процентов, так или иначе, можно перепрыгнуть, дорисовать и дойти до заветного рубежа, как в Алтайском крае. Но в итоге не получилось. И даже если Тарасенко стал бы губернатором, шансы стать сильным губернатором, он, конечно, утратил.

— То есть произошедшее в Приморье и для вас стало большим сюрпризом?

— В последние годы Дальний Восток не слишком удивлял своими результатами. Было понятно, что регион проблемный, что разговоры о развитии Дальнего Востока, которые активно ведутся на федеральном уровне, мягко говоря, находят отклик в сердце не каждого жителя. Но все-таки было ощущение, что всплеск интереса к политике не сопровождается всплеском интереса к выборам. Недовольные бурчат, но не идут голосовать за абы кого. И в целом по стране так и произошло. Несмотря на падение рейтингов власти, обвальных результатов по большинству территорий не случилось. В Приморье вышло иначе. Политизация сопровождалась ростом интереса к формальным демократическим институтам.

Андрей Тарасенко, которого избирком Приморья признал победителем, заявил, что не будет участвовать в новых выборах, если они состоятсяФото: kremlin.ru

«БЫЛ ЗАПУЩЕН МЕХАНИЗМ АДМИНИСТРАТИВНОЙ КОРРЕКЦИИ ИТОГОВ... И ОН ПЕРЕВЕРНУЛ НАШИ ЗНАНИЯ ПРО МАТЕМАТИКУ»

— На днях на круглом столе по результатам единого дня голосования вы, представляя исследование вашего фонда, говорили, что второй тур не проклятие для губернаторов. Но в данном случае случилось обратное...

— В нашем обзоре не было задачи предвосхитить победу какого-либо губернатора. Мы видели, что для федеральной власти Тарасенко довольно принципиален и за него, возможно, будут биться. Было понимание, что Хабаровский и Приморский края для центра более значимы и стратегически, и экономически, чем Хакасия и Владимирская область. Но мы взяли формальную статистику и увидели, что популярный тезис о том, что второй тур всегда оканчивается в пользу оппозиции, статистически не подтверждается. Ситуация примерно 50 на 50. Это можно сравнить с серией пенальти в футболе, когда велик элемент случайности. Да, приморские выборы губернатора среди тех регионов, где были объявлены вторые туры, представлялись самыми комфортными. И казалось, что этот барьер Тарасенко преодолеет легче, чем, скажем, проваливший первый тур глава Хакасии. Поэтому, конечно, случившее стало неожиданностью.

— В воскресенье, когда в Москве было утро и многие Telegram-каналы предсказывали выигрыш врио Приморья, вы написали в «Фейсбуке», что «не удивлюсь, если узнаю, что на одних там выборах что-то пошло не так». А к обеду по Москве вы разместили кадр из «Место встречи изменить нельзя», где бандиты во главе с Горбатым сидят за столом, и поставили шутливую подпись: «Ну что, Приморье! Окропим снежок... красненьким?» То есть вы тогда были уверены, что победят коммунисты?

— Я в это время был в Еврейской автономной области и в большей степени был в курсе того, что происходит в Приморском крае, в штабах кандидатов. И, естественно, у меня было понимание, что ожидание штабов связано с превосходством Ищенко в 10–15 процентов.  

— Я видела ваш пост о том, что обе стороны ожидали разрыва в пользу Ищенко в пределах 10–15 процентов, а во Владивостоке вообще в 1,5 раза. Эти ваши «обоснованные предположения» были основаны на поступающих предварительных результатах и реальной картинки? 

— Ну все же обмениваются данными о ситуации. Запрет на публикацию результатов экзитполов в день голосования в принципе архаичен и его стоило бы отменить. Мы неоднократно об этом говорили. Понятно, что обмен информацией в среде вовлеченных в процесс экспертов неизбежно происходит и запретить людям обмениваться информацией нельзя. А ожидания, в том числе и во властных кругах Приморья, были более чем сдержанными. 

— Если следить за хронологией событий, получается, что что-то случилось в то время, когда в столице была ночь с воскресенья на понедельник. Еще в полночь по Москве побеждал коммунист, а утром мы проснулись и вдруг узнали, что выигрывает кандидат от власти. Что же произошло, какие и кем были приняты решения, вы можете предположить?

— Тут приходится выбирать выражения... Понятно, что был запущен механизм административной коррекции итогов выборов. Другое дело, что он был запущен с большим опозданием и перевернул у нас, гуманитариев, наши знания про математику.  

— Так были ли сфальсифицированы результаты выборов в Приморье или нет — к какой версии склоняетесь вы?

— Тот факт, что за понедельник никто из штаба Тарасенко не пытался доказать, что все хорошо и правильно, на мой взгляд, весьма показателен.

. «Когда были подсчитаны 95 процентов голосов, со стороны ситуация выглядела так, что штаб Тарасенко уже смирился с поражением. А потом что-то произошло»
 Фото: ©Виталий Аньков, РИА «Новости»

«СИТУАЦИЯ ВЫГЛЯДЕЛА ТАК, ЧТО ШТАБ ТАРАСЕНКО УЖЕ СМИРИЛСЯ С ПОРАЖЕНИЕМ. А ПОТОМ ЧТО-ТО ПРОИЗОШЛО»

— Ну хорошо. На восточном экономическом форуме Владимир Путин лично встретился и ободрил Тарасенко — мол, знает, что предстоит второй тур и обнадеживающе добавил: «Все, думаю, будет в порядке». Означало ли это, что проиграть выборы для Тарасенко — все равно что подвести Путина, не исполнить его наказ?

— Это вопрос интерпретации. Но в общем встреча с президентом была сигналом того, что вокруг Тарасенко максимальные ожидания. Если не ошибаюсь, Шпорт тоже был на этом форуме, но никакой особой встречи с Путиным у него не было. 

— О том и речь. 

— Да, это был сигнал о том, что Путин выделяет Тарасенко. Но порой звучащий тезис о том, что Тарасенко — это первый врио, назначенный Путиным, который впервые в истории проиграл, не верен. Можно вспомнить Сергея Ерощенко в Иркутске. Он был назначен врио губернатора в 2015 году Путиным (а до этого – в мае 2012 года тоже Путиным), но проиграл выборы коммунисту Сергею Левченко. То есть в Приморье произошел второй прецедент. Но пример Ерощенко не был для системы критическим. Его случай был, конечно, некомфортным, но он не особенно повлиял на общий расклад, на отношение к власти, на тему сакральности кандидатов, поддержанных Путиным. Ситуация с Тарасенко драматичнее.

— И все-таки с точки зрения Тарасенко насколько было важно для него не подвести президента? Вы можете оценить?

— Когда были подсчитаны 95 процентов голосов, со стороны ситуация выглядела так, что штаб Тарасенко уже смирился с поражением. А потом что-то произошло. Иначе мы бы не имели дела с системой административной коррекции, запущенной еще с утра, и, наверное, мы не увидели бы того креатива по арифметике после голосования. 

— У кого могло щелкнуть в голове или чья поступила команда, оценить пока невозможно? 

— Интерпретации есть разные. Где принималось решение — во Владивостоке, Хабаровске или Москве — вопрос открытый. Я пока не буду торопиться с выводом. Но в ближайшие дни, думаю, мы поймем про это больше.

Кстати, на старте (утром в воскресенье) за приморскими выборами в Москве, кажется, вообще никто не следил. Даже мой пост в «Фейсбуке» не вызвал серьезного отклика. К вечеру же воскресенья про ситуацию в Приморье узнали все. А в понедельник после молчания и крайне размытых комментариев Центризбиркома и политических акторов центр политической жизни России на несколько дней переместился в Приморье. Поле этого многие игроки стали смотреть за тем, что происходит там. Кто-то следил за тем, как будет показана честность выборов, кто-то наблюдал за возможностью ослабить аппаратного конкурента, а кто-то считал, что главное – показать незыблемость президентского слова. Происходил конфликт целого ряда приоритетов. 

. «По итогам первого тура Приморский край разделял 4-5 место по проблемности наряду с Алтайским краем»
 Фото: ©Виталий Аньков, РИА «Новости»

«ЭТО СИГНАЛ ДЛЯ ЧИНОВНИКОВ СРЕДНЕГО ЗВЕНА НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ В РЕЗУЛЬТАТЫ ВЫБОРОВ»

— Может ли ситуация в Приморье накалить обстановку в соседнем Хабаровском крае, где также пройдет второй тур? Тем более что стартовые возможности Шпорта изначально гораздо хуже, чем были у Тарасенко? Правда, кандидату от ЛДПР Фургулу во вторник предложили работу в правительстве Шпорта, и тот согласился. Поможет ли эта сделка кандидату от власти?

— Эта сделка поможет легитимировать результат Шпорта, если он победит. Но в какой степени это повлияет на отношение избирателей к ситуации и приведет ли это к мобилизации избирателей Фургала, пока вопрос. Тем более что, вопреки ожиданиям, Фургал не снялся с выборов и не заявил о поддержке Шпорта. Поэтому непонятно поведение избирателей, и ситуация не предрешена. И в этом есть интрига. 

— То есть все-таки есть вероятность, что ситуация в Приморье может накалить обстановку в Хабаровском крае, а может быть, даже отчасти в Хакасии и Владимирской области?  

— Если избиратели во Владимирской области или Хакасии могут и не следить за тем, что происходит в Приморье, то сложно себе представить ситуацию, что жители Хабаровского края не в курсе событий в соседнем регионе. 

— Как, на ваш взгляд, может действовать федеральная власть в Хабаровске? Допускаете ли вы, что один из мегарегионов на Дальнем Востоке будет отдан оппозиции ради поддержания легитимности?

— Это было бы дальновидно, но это не предрешено. 

— А если говорить о конкретных действиях, одно из которых — по Фургалу — уже предпринято? Что еще может быть?

— Вариантов много. Наверное, рассматривался вариант снятия Фургала с выборов. Но это означало бы, что во втором туре может победить кандидат КПРФ. И никто не знает, чем такие эксперименты могут закончиться. Сейчас довольно большое пространство для экспериментов и импровизаций, со всеми плюсами минусами импровизаций в нашей жизни. 

— Какое в целом значение будут иметь для других трех регионов сегодняшние события, после которых ситуация в Приморье еще больше усложнилась? К чему это может привести? 

— Появились определенные сигналы о выездах комиссий по расследованию фальсификаций. Конечно, ситуация в Приморье — это сигнал для административной системы и чиновникам среднего звена не вмешиваться в результаты выборов. Наверное, это сигнал в пользу более чистой кампании.


«ДЛЯ ПОБЕДЫ В ХАКАСИИ НУЖНО СВЕРХЧУДО. ПРИ ВСЕЙ ОЧЕВИДНОЙ ДЕКОРАТИВНОСТИ КАНДИДАТА ОТ КПРФ МЫ ВИДИМ, ЧТО ИЗБИРАТЕЛЬ ДОВОЛЬНО ЛЕГКО ГОЛОСУЕТ ЗА КАНДИДАТА БЕЗ ВНЯТНОГО БЭКГРАУНДА»

— Вы заранее предсказывали, что Хакасию и Владимирскую область могут забрать оппозиционные партии, что было бы справедливо. Теперь вы укрепились в этом мнении?

— Последние события в Приморье размыли наши представления о рамках дозволенного, о наличии или отсутствии правил игры. Понятно, что для федеральной власти Хакасия и Владимирская область не так критичны, как Хабаровский край и Приморье. Тем более что и тот, и другой регион имели опыт нахождения под контролем оппозиции. КПРФ — во Владимирской области, Алексей Лебедь был председателем правительства в Хакасии, не являясь членом «Единой России». И мир не перевернулся. Другое дело, что разные чиновники курируют дальневосточные выборы и выборы во Владимирской области. И это не секрет. Что касается Хакасии, то там, наверное, было ощущение, что многое зависит от Сергея Шойгу, не чужого для Хакасии человека. Но здесь возникает еще одна коллизия в связи с тем, что 18 сентября в Сирии сбили российский самолет. Отвлечет ли это Шойгу от хакасских дел или нет? Пока существует некоторая неопределенность. Но арифметический итог выборов в Приморском крае, который показал, что даже получивший первое место кандидат не имеет серьезного преимущества, — некомфортный звонок для Владимирской области и Хакасии.

— Что касается Зимина в Хакасии, складывается впечатление, что федеральный центр на него вообще махнул рукой. Если в три региона перед вторым туром поехали гонцы из администрации президента и от «ЕдРа», политтехнологи, то в Хакасию, насколько известно, не послали никого...

— Здесь есть разная информация. За Зиминым стоят высокопоставленные чиновники. Можно почитать местные Telegram-каналы, которые пишут о тысячах военных, которые по инициативе Шойгу перебрасываются в Хакасию. Но эти сообщения надо воспринимать критически. К тому же не факт, что это спасет ситуацию и что-то, подобное мифическим уссурийским кораблям, будет легко воспринято в Хакасии. Опять же Шойгу, мне кажется, получил более чувствительные вызовы, связанные с трагической ситуацией в Сирии. А для победы власти в Хакасии нужно сверхчудо. Потому что при всей очевидной декоративности кандидата от КПРФ мы видим, что избиратель довольно легко голосует за кандидата без внятного бэкграунда и, наоборот, кандидат без бэкграунда почти не имеет антирейтинга, как это случилось и с Ищенко.

«ВАЖНО, ЧТОБЫ, КОГДА НАЗЫВАЛИ ФАМИЛИЮ ГУБЕРНАТОРА, НЕ ВОЗНИКАЛО НЕГАТИВНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ И ВЛАСТЬ НЕ СТАНОВИЛАСЬ БЫ ИСТОЧНИКОМ РАЗДРАЖЕНИЯ»  

— По результатам второго тура в Приморье вы выдвинули ряд интересных тезисов, объединив их общим определением «если бы я был государственником». В первом пункте речь идет о контенте, который надо вложить в уста содержательным лоялистам, искренне голосовавших за Тарасенко. У вас есть конкретные предложения? 

— Я написал достаточно сдержанный пост, просто он был созвучен той мощной эмоции, которая была у многих из-за событий в Приморье, но при этом актуализируя проблемы, вместо того чтобы вешать их на одну из сторон и кого-то из акторов. Эти вопросы, мне кажется, стоило бы иметь в виду при проектировании спецоперации по Приморью. Тем более что часть сторонников Тарасенко были поставлены в некомфортное положение, и мы это видим по их постам в социальных сетях. Но это проблема тех, кто рисковал подрывом доверия к государственным институциям. 

— Им же надо было говорить что-то вразумительное. Что бы вы посоветовали? 

— Что-то масштабное советовать было поздно. Важно было не совершать новых очевидных ошибок. Например, в понедельник Тарасенко зачем-то пошел на хоккей, о его участии зачем-то объявили зрителям, которые врио, естественно, освистали.

— Вы также написали, что происходит трансформация не самого удачливого президентского назначенца в политическое ничтожество, не выбирая выражений...

— Ну почему же? Я выбирал. 

— Хорошо, выбрали не совсем политкорректную формулировку. А есть ли у вас рецепт того, как эту трансформацию предотвратить? 

— Я консультант, а не политик. 

— Поэтому я вас и спрашиваю. 

— Я уже упоминал возможные варианты урегулирования ситуации. Вариант механического признания итогов выборов, когда они были заявлены, усиливал риски, которые я обозначил в своем посте. 

— А можно было как-то все-таки накачать рейтинг Тарасенко, чтобы использовать его управленческий опыт в интересах государства?

— Можно, но незачем. Власть должна думать о том, чтобы не притягивать антирейтинг. Можно спорить о том, должно ли любить власть или не любить. Но очень важно, чтобы власть не накапливала собственный антирейтинг и, когда называли фамилию губернатора, не возникало негативной мобилизации, а власть не становилась бы источником раздражения самопроизвольного и немотивированного. 

«ЕСТЬ ОБЩИЙ ФЕНОМЕН, ЧТО ОСНОВНЫМ ИСТОЧНИКОМ ПРОБЛЕМ В РОССИИ ПОДЧАС ЯВЛЯЕТСЯ САМА ВЛАСТЬ»

— А что касается позиции Центризбиркома — как вы оцениваете реакцию Эллы Памфиловой с точки зрения объективности? 

— С точки зрения формальной процедуры позиция Центризбиркома изначально была безупречна. С точки зрения публичной политики Центризбирком выглядел как структура, не являющаяся точкой принятия решений. Но в итоге Памфиловой дали возможность продемонстрировать некую субъектность. Хотя понятно, что решение принималось не на уровне Центризбиркома, если только его вдруг не попытаются опротестовать в краевом суде. 

— Интересно также ваше замечание, что из результатов выборов в Приморье органично вытекает троллинг результатов политики развития Дальневосточного региона в последние годы. Что вы имеете в виду?

— В последние годы мы слышали в публичной риторике много разговоров о том, что Дальний Восток — это регион-сказка, регион-мечта. И теперь выясняется, что избиратель этого не оценил и, как говорил известный мультипликационный герой, фигвамы рисует. Это дает некую коллизию, которая немножко размывает идеализированное представление о Дальнем Востоке как о месте связующей силы в экономике и политике XX века. 

— Ну а чем Дальний Восток отличается от других регионов в плане настроений, связанных с пенсионной реформой и другими малоприятными новшествами?

— Дальний Восток был на особом положении — на уровне, соизмеримом с Крымом и Северным Кавказом. И неслучайно для развития этих территорий создавались отдельные министерства. 

— Интересна также ваша мысль о необходимости сохранить лицо в глазах Китая, для которого происходящее в Приморье — признак очевидной слабости. Вы уверены, что в Поднебесной следят за нашими региональными выборами? 

— Я думаю, скорее нет. Глядя на политику Китая (при всей иронии, с которой он относится к процессам на Дальнем Востоке России), мне трудно себе представить, что он занимается более детализированной игрой. Для них более органична игра вдолгую, чем размен на сиюминутные точечные комбинации. Но так как ситуация в Приморье — удар по репутации государственности России, это может усилить оттенок иронии, которая присутствует даже в китайской прессе при рассказах о том, что происходит в России.

— А как тогда сохранить серьезное лицо в глазах Китая? 

— Надо искать изящный выход из возникшего политического кризиса.

— Сейчас много говорится об ослаблении государственных механизмов, о том, что элитные группы находятся в ожидании транзита власти. Экстремальные события в Приморье тоже признак снижения эффективности государства. Выступил Путин по пенсионным переменам, но мнение народа не так сильно изменилось. Люди не идут массово на митинги, но реформа им все равно как не нравилась, так и не нравится.

— Я говорю об ослаблении власти. Но государство не идет вразнос. Запас прочности достаточно велик. Просто если бы я был государственником, то я был бы чувствительным к тем сигналам, которые дискредитируют публичные политические институты, в том числе выборы. Есть общий феномен, что основным источником проблем власти в России подчас является сама власть. Наверное, эта проблема нуждается в какой-то рефлексии и переосмыслении.