ДИАГНОЗ - НЕКРОФИЛИЯ

Думающий человек не может не заметить, что понятия, по которым живет современное цивилизованное общество, сильно обветшали. Они постепенно утратили связь с развивающейся реальностью, и потому в них нет былой жизненной энергии. «Представительная демократия», «свобода предпринимательства», безоглядная вера в научно-технический прогресс и т. п. – все это неплохо работало, пока общество выбиралось из пут феодальных барьеров и ограничений в сторону нынешней модели экономики и современного образа жизни. Это были не просто слова, а реальные механизмы, наполненные энергией конкретных интересов конкретных людей – той активной части общества, которая тащила всех остальных по пути капиталистического прогресса.

В результате общество стало другим. Что это значит? Обычно дело сводят к материальному прогрессу, открывшимся техническим возможностям, появлению новых видов товаров и услуг. Но главное – это сам человек, его жизненные ценности, которые  и формируют его новые способности и потребности – ради чего он живет? Именно они являются мерилом материального прогресса – пошел ли он во благо или во вред. Вот тут и происходит проверка человеческого духа – соблазнится ли он прелестями материального комфорта, заслоняясь ими от неудобных проблем, или, опираясь на возросшие материальные возможности, будет совершенствовать свои человеческие качества – прежде всего, справедливость и милосердие. Старые лозунги при этом уже не годятся. И дело не в словах – просто из них утекли жизненные смыслы, осталась только оболочка.

Беда в том, что мертвая оболочка обветшавших понятий используется «истеблишментом» не для утверждения нового образа жизни, адекватного изменившимся условиям, а наоборот – для защиты старого и отжившего. Отсюда растущие проявления некрофилии в политике – повесить Саддама Хусейна, «замочить» бен Ладена, разбомбить Югославию и Ливию, устроить международный трибунал для неугодных лидеров, подловить проштрафившуюся VIP-персону на сексуальных приключениях и т.п. Система продлевает свое существование тем, что питается мертвечиной. Попробуйте вспомнить какое-нибудь радостное, жизнеутверждающее событие в международной или российской политике за последние годы. На ум приходят только спортивные и прочие, все более натужные, шоу. И недаром политики так любят засветиться на их фоне – настоящей политической жизни просто не стало, ее заменили суррогаты. Без непрерывной цепи терактов, публичных скандалов и время от времени всплывающих компроматов нынешняя политика не просто скучна и убога – она мертва. Потому что давно лишилась живой энергии человеческих интересов. 

ИСПРАВЛЕНИЕ ИМЕН

Китайская философия учит, что в эпоху перемен, чтоб преодолеть смуту, надо «исправлять имена», то есть приводить понятия в соответствие с изменяющейся реальностью. Еще даосские мудрецы обращали внимание на то, что люди склонны путать Луну и палец, который на нее указывает. Различение сути вещей и их привычных названий требует от человека внутренней работы для адекватной настройки своего мировосприятия в лад развивающейся жизни. При этом сложившийся порядок вещей и привычные понятия могут оказаться отжившими догмами. Но не у всякого хватит сил и смелости отказаться от них и отыскать в потоке жизни новые смыслы. У кого не хватит, тот будет питаться  мертвечиной. Где-то здесь и проходит грань между формальной «демократией» и народовластием.

Народовластие (джамахирия) – правильное и своевременное имя. Не берусь судить, поможет ли оно выжить Ливии, но для того, чтобы придать сил сегодняшней России – это последний ресурс. Никакие лозунги-понукания сверху уже не действуют. Надо вспомнить, что власть – это всегда борьба, а народовластие – борьба за разумное обустройство собственной жизни без оглядки на начальство. Вспомнить – «никто не даст нам избавленья». И тогда воля к власти оказывается сильнее, чем власть денег, или жажда наживы. Реальный смысл народовластия наполняет затертое понятие демократии внутренней силой. И оно уже не сможет оставаться «картонной дурилкой» для ленивых, апатичных граждан.

Правильные имена приближают наше сознание к сути вещей – в этом их замечательное практически полезное свойство. С точки зрения народовластия вопрос ставится прямо – являются ли наши депутаты и главы всех уровней, министры и прочие «ответственные господа» действительными и ответственными выразителями интересов общества, слугами и исполнителями воли народа? И если это не совсем так (а многое сегодня убеждает, что это совсем не так), то следующий вопрос – какая же зараза поразила наши властные механизмы, что в них устарело, стало тормозом и требует замены?

Усиливающиеся крики «Караул! Коррупция!» - это не ответ на вопрос, они фиксируют только следствие. Во-первых, кому адресован этот крик? Неужели самой коррумпированной Системе? Тогда она начнет показательную зачистку с навальных, «мышкующих» учителей, врачей и мелких исполнителей. Змея не станет пожирать свой хвост – она его отбросит, как ящерица. Во-вторых, когда украдено твое кровное, а не абстрактно общее, то человек не кричит, а активно действует, пресекая воровство и возвращая на место украденное. Коррупция – это уже экскременты Системы, а надо понять, чем же она питается и за счет чего держится.

И, наконец, главное – в духе времени – какие демократические инновации могут поправить нашу власть в сторону «посильного» народовластия? Посильного – с точки зрения накопленной политической культуры, то есть умения и способности активной части социума к самоуправлению, реальному контролю за органами власти и  четкой передаче конкретных полномочий достойным лидерам. Уровень этой культуры определяет оптимальный баланс  управленческой ответственности между лидером и массой и создает то поле доверия, которое и является главным продуктом демократической системы. В отличие от «демократии» народовластие не бывает «суверенным» или «управляемым» – правильные имена сразу обнаруживают фальшивку.

 Совсем недавно в ходу у нас была поговорка-стимулякр: «Если ты такой умный, то почему бедный?» Видимо, она должна была стимулировать в массах пробуждение предпринимательского инстинкта. Вполне в «либеральном» духе – путем сведения всего, что «выше пояса» к общему денежному знаменателю богатства. Результат этой стимуляции налицо – предпринимательство в массе своей сведено к худшим формам рабства и кабалы, под прикрытием красивой рекламы. И теперь прищло время для более актуального вопроса-поговорки: «Если ты такой умный, то почему тебя все время обворовывают?» Обворовывают и бедного, и богатого – причем, не оккупанты, а твои же чиновники. Может быть, такая постановка разбудит, наконец, базовый инстинкт народовластия. Или будем дожидаться, когда, не дай Бог, петух клюнет из последних сил? 

БЮРОКРАТИЧЕСКОЕ БЕЗВЛАСТИЕ

Нынешняя власть в стране выглядит как власть бюрократии. Дело в том, что за последние примерно десять лет российская бюрократия фактически освободилась от контроля со стороны общества и от прямого влияния олигархов, как это было в ельцинский период. По внешней видимости она как будто сама стала властью, собрав все полномочия.

Но бюрократия по своей природе всего лишь исполнительный аппарат, предназначенный для осуществления воли и энергии активной части общества, которая в меру достигнутой культуры организуется в классы и социальные группы «по интересам». Такая полит-культурная самоорганизация позволяет обществу в целом и его различным группам согласовывать и выражать свои коренные интересы, вырабатывать линию развития, разрабатывать программы решения наболевших проблем, проводить назревшие реформы и т.п. В результате этого на вершину властной пирамиды постоянно направляются волевые импульсы, разнообразные по форме – от конструктивных законопроектов и программ до полустихийных протестов. Именно этот живой источник определяет дееспособность государственной бюрократии, ее ответственность, качество и адекватность управления требованиям жизни.  Заодно это источник толковых кадров для аппарата. Сама же по себе бюрократия не может быть самостоятельным и полноценным субъектом власти – для управления огромной страной ей просто не хватит собственной энергии.

Занимаясь «равноудалением» олигархов, Путин заодно удалил созданную им бюрократию от подлинных источников власти. Ограниченный политический кругозор мешает лидерам нашего государства разглядеть эти глубинные источники. И Путин, и Медведев, вступая на президентский пост, хотели они этого или нет, по сути присягнули на верность российской олигархии. Для этого надо было произнести слова о «необратимости итогов приватизации». В кремлевском политическом раскладе эти слова значат больше, чем официальный текст президентской присяги. Путин, конечно, добился определенных успехов в ограничении всевластия олигархов. Но, вероятно, добился бы большего, задействовав ресурсы народовластия. Он, к сожалению, воспринимает общество (за исключением олигархии) в духе ранних социалистов - как «страдающий класс». Этим объясняются как настойчивость, так и ограниченность проводимой им социальной политики. А любой самостоятельный импульс воли, идущий снизу, воспринимается им как протест.

Наблюдаемый разгул коррупции – результат «равноудаленности» бюрократии от подлинных источников власти. А господствующая идеология «необратимости приватизации» (это российский вариант заклинания о священном праве частной собственности) неизбежно привела к тому, что властные полномочия были приватизированы чиновниками. Понятно, что в такой системе любая попытка борьбы с коррупцией только усиливает ее. Образовавшаяся политическая болячка крайне неприятна, она хуже двоевластия. Это как бы «дважды-безвластие» - ни народу, ни олигархам. Поэтому в развертывающейся предвыборной ситуации ответственные лидеры очень сильно подставляются под двойной огонь.

Окончание следует

 

 Рустам Курчаков – экономист