С 2019 по 2035 год будет иметь место феномен, получивший название «Русский крест»

В ближайшие 15 лет в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге большинство населения составят представители мусульманской общины

ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА В РОССИИ

В конце 2018 г. Росстат сообщил, что число умерших в стране превысит число родившихся сильнее, чем когда бы то ни было в 2010-х гг. Одновременно, миграционный прирост (число прибывших на жительство в Россию минус число уехавших из страны) снизится и не покроет «естественную убыль». При этом в стране ежегодно умирает все меньше людей, однако рождаемость снижается еще быстрее. Для массового сознания эта новость выглядит сенсационно, но для демографов, ученых и специалистов (как российских, так и зарубежных), которые занимаются проблемами социально-экономического развития, обеспечения общественной безопасности, это ожидаемые цифры.

Вопросы демографического перехода, поистине тектонические, сравнимые по последствиям с Великим переселением народов на закате Римской империи, миграционные потоки находятся в центре внимания политических элит, разведывательных сообществ, правоохранительных органов ведущих стран мира. Так, летом 2018 г. под эгидой Офиса директора национальной разведки США было организовано специальное совещание по глобальной конфликтности в следующие 20 лет. Одним из основных докладов на этом совещании стало выступление ведущих западных демографов — Дэвида Коумэна и Джека Голдстейна о влиянии демографических факторов на глобальную конфликтность в 2019–2035 гг. г.

В частности, они отмечали, что Россия является единственной страной, входящей в число топ-50, у которой с 1991 г. наблюдается устойчивое снижение численности населения. За 26 лет естественный рост населения за счет превышения показателей рождаемости над смертностью имел место только в 2013, 2014 и 2015 гг. Начиная с 2019 по 2035 гг. будет иметь место феномен, получивший название в демографической науке — Русский крест. А именно, устойчивое превышение показателей смертности над рождаемостью в масштабах, с трудом компенсируемых (либо не компенсируемых) внешней миграцией. В течение всего прогнозируемого периода расхождение между рождаемостью и смертностью будет увеличиваться. Это связано с последствиями демографических тенденций в 80-90 гг. прошлого века и первое десятилетие нынешнего. В период Горбачева имел место резкий рост рождаемости, при некотором снижении смертности, а во времена Ельцина — резкое падение рождаемости при беспрецедентном, аномальном увеличении смертности. Из-за высокого уровня смертности (по уровню смертности мужчин старше 60 лет Россия занимает первое место в Европе) наша страна по индексу продолжительности жизни — основному демографическому показателю ООН — занимает 116 место между Северной Кореей и Непалом. В то же время по рождаемости Россия ничем не отличается от Восточной Европы и лишь незначительно превышает показатели западноевропейских стран ЕС.

Согласно данным колледжа НАТО в Брюсселе, количество жителей России к 2035 г сократится с нынешних 141 млн. до примерно 130 млн. человек (без учёта населения Крыма).

Происходит ускоренное перераспределение населения между регионами. Из года в год уменьшается численность населения Приморья, Дальнего Востока, Восточной Сибири, Европейского Севера, а также прилегающего к нему Северо-востока России — районов исторического обитания русского этноса. За 1992–2017 гг. численность населения в этих районах по оценкам западных демографов уменьшилась на 7 млн. человек. Есть все основания полагать, что процессы ещё в более интенсивном темпе продолжатся и в 2019–2035 гг.

Пока русские остаются наиболее многочисленным народом России, оставляя позади все другие вместе взятые народности и национальности. Однако тенденция для русского этноса складывается неблагоприятная. Согласно прогнозам демографических консультантов НАТО, если в 1989 г. русских было почти 120 млн., в 2010 — 111 млн., то в 2020 г. будет не более 103 млн., а в 2025 г — менее 98 млн. человек. Особенно интенсивно численность русского этноса сокращается в Приморье, на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири и в северо-восточных районах европейской части России.

Численность мусульманского населения значительно колеблется в зависимости от официальных и неофициальных оценок. Согласно данным официальной переписи населения в России в начале десятых годов проживало 20 млн. мусульман. Однако в 2017 г. глава Чечни Р. Кадыров заявил в Эр-Рияде о том, что численность граждан России мусульманского вероисповедания оценивается в 32 млн. человек. В публикациях Государственной Думы за 2017 г. фигурирует цифра 36 млн. человек из 145 млн. человек, проживающих в России с учетом Крыма.

Коумэн и Голдстайн полагают, что неофициальные оценки ближе к реальности, чем данные официальной переписи. Соответственно численность мусульманского населения без мигрантов составляет в настоящее время как минимум 30-35 млн. человек.

В 2017 г. РАНХиГС опубликовал доклад, посвященный национальному составу населения Москвы. Согласно данным медиа, в нем фигурируют следующие цифры. Русские — 31%, азербайджанцы — 14%, татары, башкиры и чуваши — 10%, украинцы — 8%, армяне — 5%, уроженцы государств Центральной Азии — 5%, корейцы, вьетнамцы, китайцы — 5%, чеченцы, дагестанцы, ингуши — 4%, евреи — 2%.

Согласно докладу Международной организации по миграции (МОМ) по итогам 2015 г. Россия заняла третье место в мире по количеству мигрантов — 12 млн. человек. Из них порядка 2,5 млн. — нелегалы. Из указанной численности не менее 7 млн. приходится на легальных и нелегальных мигрантов из мусульманских стран Центральной Азии — Киргизии, Узбекистана и Таджикистана.

В последние годы из-за долгосрочной рецессии российской экономики резко сократился приток как легальных, так и нелегальных мигрантов. В нулевые — первой половине десятых годов поток мигрантов позволял сохранять численность населения России и компенсировать массовый отток русского населения с Дальнего Востока, из Приморья и Восточной Сибири. В будущем этот фактор либо будет уменьшаться, либо начнет действовать совершенно иначе, чем в первые 15 лет XXI века. Последнее, по мнению консультантов американских спецслужб, может произойти, если Центральная Азия станет новым регионом гражданский войн с участием террористических организаций типа ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) и Аль-Каиды.

В целом российская демографическая ситуация имеет все черты катастрофы. На ближайшие 15 лет, вне зависимости от усилий власти, население России будет стареть, уменьшаться в численности и формировать все более неблагоприятную для обеспечения суверенитета систему расселения. По сути, регионы Дальнего Востока, Восточной Сибири, Приморья и Европейского Севера превратятся из малонаселённых в де-факто ненаселённые зоны. Уже сегодня плотность населения в этих регионах на порядки уступает плотности населения на Аляске, в Канаде, на Севере Скандинавии. Также американские исследователи считают, что весьма вероятен сценарий, когда в крупнейших мегаполисах России — Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге — большинство населения составят представители мусульманской общины, в основном уроженцы Северного Кавказа и центрально-азиатских стран и поволжских этносов.

При этом Коуэн и Голдстейн полагают, что если российские катастрофы начала и конца XX века приходились на периоды спада глобальных конфликтов, то третья российская катастрофа может оказаться либо триггером, либо катализатором глобальных кризисных явлений.

А как в целом выглядит мировая демографическая ситуация?

ВЕЛИКИЙ ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПЕРЕХОД

Подавляющее большинство академических исследователей, разведывательных аналитиков и практикующих политиков полагают, что именно демографические процессы в силу своей высокой независимости трудно регулируются внешними факторами и не поддаются жесткому целенаправленному управлению.

При этом в течение последних 100 лет различные страны и глобальные сообщества пытались управлять динамикой народонаселения. Политикам и элитам представлялось, что управляющие воздействия ведут к запланированным результатам. Однако каждый раз оказывалось, что ближнесрочно ожидаемые результаты приводили к неожиданным, в основном к негативным последствиям.

Коумэн и Голдстайн считают, что в настоящее время происходит процесс демографического перехода. Это — одно из главных событий человеческой истории последних трех столетий. Демографический переход для населения мира представляет совершенно особый период, связанный с резким замедлением темпов роста населения.

Впервые демографические процессы привлекли к себе внимание правящих элит после публикаций Томаса Мальтуса. Современный же взгляд на демографию сложился под влиянием работ американского демографа Френка Ноутстейна, голландского аналитика Ван де Каа, австрийского физика и математика Хейнса фон Ферстера и главного аналитика Rand Corporation Кингсли Дэвиса.

В докладе, подготовленном RAND еще для президента Джона Кеннеди в начале 60-х гг. прошлого века, указывалось, что «на протяжении 99% человеческой истории рост населения Земли был похож на медленное и неуверенное движение пламени по длинному тонкому фитилю, пока, наконец, огонь не достиг порохового заряда и не произошел взрыв. В течение миллиона или более лет численность людей на планете оставалась либо постоянной, либо увеличивалась с бесконечной медлительностью, временно расцветая в некоторых областях мира, но в других районах почти не зная роста… Даже после появления сельского хозяйства население мира росло настолько медленно, что по современным стандартам казалось стационарным. И лишь после начала промышленной революции в XVIII, XIX и XX веков население стало расти опережающими темпами. Из года в год увеличивался не только прирост населения, но и его темпы».

В настоящее время среди исследователей и аналитиков продолжает оставаться влиятельной теория гиперболического роста с последующим резким замедлением. Суть этой теории, впервые сформулированной в 1960 г. знаменитым математиком фон Фёрстером, состоит в том, что численность населения планеты будет стремительно нарастать по экспоненте, и в итоге уже в районе примерно 2036 г. превысит все мыслимые размеры. Однако уже сегодня можно утверждать, что этот сценарий не случится.

Именно эта тема, наряду с противостоянием в СССР в Холодной войне, в значительной степени определяла внешнюю и внутреннюю политику Соединенных Штатов. Не зря одним из важнейших следствий американо-китайского сближения в конце 60-х — начале 70-х гг. было согласие Китая — самой населённой и быстрорастущей по численности населения страны мира — на резкое ограничение рождаемости, обеспеченное не только медицинскими, но и запретительными административными мерами. Возможно, именно это решение сыграло судьбоносную роль в динамике глобальной демографии. Начиная с 80-х гг. прошлого века наблюдается непрерывное снижение темпов роста населения, которое получило название второго демографического перехода. Более того, целый ряд демографов полагают, что в районе 2030–2035 гг. численность населения мира стабилизируется.

Процессы демографии еще со времен основания Римского клуба постоянно находятся под пристальным вниманием политиков. Как правило, они обращают внимание, прежде всего, на темпы прироста населения и анализируют зазор между динамиками рождаемости и смертности. Лишь в последнее время в центре внимания наряду с рождаемостью и смертностью встала проблема миграции.

До сих пор демографы продолжают снабжать действующих политиков и разведывательное сообщество весьма противоречивыми гипотезами относительно резкого замедления темпов роста населения в последние 30 лет с вероятной перспективой выхода в районе 2030–2035 гг. на плато стабильной численности населения планеты. Значительная часть из них на основании перелома динамики делает вывод о кризисе человечества, исчерпании его жизненных сил и угасании творческих возможностей. Коумэн и Голдстейн говорят, что данный вывод не справедлив. Как известно, человечество является единственным биологическим видом, который на протяжении истории демонстрировал способность к резкому увеличению популяции. Как правило, основные виды животного мира в рамках ценозов стараются поддерживать стационарную численность, а резкое увеличение или уменьшение рассматривается как патология.

Однако более важно другое обстоятельство. Представленные выше выводы сделаны на основе умозаключений и качественных соображений. Если же обратиться к статистике, то ситуация станет понятной. Промышленная революция действительно резко изменила характер воспроизводства. Широкое использование технологий, в том числе жизнесберегающих, и максимизация производства продовольствия вели в Европе и Северной Америке в XIX веке, а во второй половине XX века в послевоенном третьем мире, к снижению смертности. Она утрачивала роль системного регулятора численности населения. Затем в ответ на снижение смертности, а также в результате улучшения здравоохранения и роста уровня жизни с распространением потребительских ценностей, заметно уменьшалась рождаемость. В результате население постепенно старело.

То, что произошло в последние 50 лет с динамикой глобального населения, невозможно понять без учета региональных особенностей динамики численности народонаселения. То, чем оперировали демографы, а именно глобальными показателями рождаемости, смертности и численности — это средняя температура по больнице. Она скрывала и скрывает совершенно разные, иногда противоположные, процессы в региональном разрезе. В Европе и Северной Америке еще с начала XX века началось падение темпов роста народонаселения, а с конца XX века произошла стабилизация численности населения большинства стран мира. В Китае эти процессы начались в последнюю четверть XX века, а в остальном мире — в начале XXI века.

Таким образом, налицо общемировой процесс, связанный со снижением смертности, а затем и рождаемости по мере роста доходов населения на основе освоения достижений индустриальных и постиндустриальных технологий. Казалось бы, можно однозначно сделать вывод, что предостережение Римского клуба об опасности демографических процессов для будущего человеческой цивилизации оказались ошибочными. Однако это не так.

Действительно, дав неправильный прогноз будущей динамики численности населения, Римский клуб, тем не менее, с опережением спрогнозировал дестабилизирующую роль демографических процессов для будущего цивилизации. Правда, эта дестабилизирующая роль связана не с динамикой рождаемости и смертности и соответственно неконтролируемым ростом населения, а с динамикой миграционных процессов.

СМЕРТЬ ОТ МИГРАЦИИ

В истории человечества всегда наблюдались миграционные потоки. Их влияние на судьбы государств и империй было различным. Хорошо известно, что так называемое «переселение народов», а именно интенсивное движение алтайско-монгольских, тюркских и германских племен из Азии в Европу, по сути, покончило с Западной Римской Империей. Многие политики предостерегают жителей Западной Европы и Северной Америки, что если не принять срочных мер в отношении миграции из Азии и Африки, они могут повторить судьбу древних римлян.

Действительно, еще до падения Западной Римской Империи в течение III–IV веках нашей эры произошло замещение коренных италийцев и галлов на территории Западной Римской империи на германские племена и отчасти выходцев из Восточной Азии. Также именно германцы в последние десятилетия существования Римской империи составили костяк легионеров. В результате, сначала в населении Западной Римской империи скачкообразно возросла доля мигрантов из-за Рейна и из азиатских степей, а уже затем ослабевшая империя достаточно быстро пала под натиском новых пришельцев из Восточной Европы и из-за Рейна.

Проверенные статистические данные свидетельствуют, что в последние 25 лет новые миграционные потоки, особенно с Ближнего Востока, Передней Азии, Северной и отчасти Тропической Африки, Центральной Азии и Латинской Америки вносят все возрастающий вклад в формирование населения Европы, Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии, стран с господствующим славянским населением на постсоветском пространстве. В начале XXI века миграционный прирост стал главным компонентом еще сохраняющегося прироста населения в большинстве стран ЕС, а также в России, на Украине и в Беларуси.

Миграция способна привести к существенным изменениям этнического, культурного и религиозного состава населения принимающих стран, особенно если в миграционные потоки вовлекается население, для которого характерны сложные многопоколенческие семьи, кланово-родовая организация сообществ и высокая рождаемость. Северо-Восточный университет Бостона провёл расчёты изменения соотношения мигрантов и коренного населения стран ЕС, США и России. Во всех этих странах от 25% до 35% населения не позднее 2045–2050 гг. будут составлять мигранты в первом или втором поколениях. При такой доле мигрантов неизбежна трансформация жизненных стандартов, культуры и уклада жизни в целом на данных территориях.

Как показывают антропологические исследования при наличии в составе населения более 15% носителей другого культурного кода, преимущественно молодого — до 40 лет — возраста, неизбежными становится культурная трансформация коренного населения. Одновременно резко, иногда на порядки, увеличивается доля межэтнических браков в общей численности вступающего в брак населения.

Хотя точный количественный анализ происходящих процессов осуществить невозможно в силу уникального характера процесса, есть основания полагать, что приведенные выше соображения являются императивами и не могут быть изменены даже при проведении активной государственной политики, нацеленной на сокращение миграции. История человечества свидетельствует, что мощные миграционные потоки всегда и везде приводили и приводят к необратимым культурно-поведенческим трансформациям коренного населения и более того ведут к формированию по сути новых народов, даже при сохранении базового языка.

АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И МИГРАЦИЯ

Как известно, администрация президента Д. Трампа осуществляет широкий комплекс мер по пресечению незаконной миграции. При этом численность проживающих на территории США незаконных мигрантов не превышает в настоящее время 11,4 млн. человек, что составляет менее 3% всего населения Соединенных Штатов. Соответственно, целенаправленные усилия по пресечению незаконной миграции, имеющие большое значение для укрепления правопорядка, борьбы с организованной преступностью, перераспределением средств федерального бюджета на нужды граждан США, а не на выплаты нарушителям закона, не смогут оказать сколько-нибудь серьезного влияния на долгосрочные демографические процессы в Соединенных Штатах. Страна, состоявшаяся как нация мигрантов, таковой и останется на всю обозримую перспективу.

Бюро цензов США опубликовало в 2017 г очередной прогноз структуры населения США по этническому признаку.

Еще в 1950 г. белое население США составляло 87% всего населения страны и соответственно полностью определяло жизненные ценности, культуру, образование и политическую активность. В 2050 г., а возможно и раньше, белое нелатиноамериканское население останется крупнейшей этнической группой в стране, но перестанет быть большинством. Фактически США превратятся в сообщество меньшинств. Это неизбежно изменит до неузнаваемости не только культурный ландшафт, черты гражданского общества, но и политические расклады в стране.

Главный фактор изменения соотношения долей разных этнических групп населения в общей его численности — это в основном миграция, и в меньшей степени разница в уровне рождаемости. Что касается этого показателя, то он в настоящее время практически одинаков у белых, афроамериканцев и азиатов. Что касается латиноамериканцев, то их рождаемость примерно на треть выше, чем в среднем по стране и примерно в полтора раза выше, чем у белых американцев.

При этом латиноамериканские семьи имеют ярко выраженный межпоколенческий характер, когда под одной крышей или в тесном контакте живут три поколения семьи, связанные прямым и косвенным родством. Также латиноамериканцы отличаются гораздо большим уровнем социальной взаимопомощи, внутриэтнической солидарности и взаимодействия по сравнению не только с белыми, но и с афроамериканцами. Надо иметь в виду и еще одно обстоятельство, часто упускаемое демографами. Если среди белых американцев доля атеистов, агностиков и пассивно верующих (не посещающих по воскресеньям и религиозным праздникам церковь) составляет около 45%, а среди молодежи — 70%, среди афроамериканцев соответственно 50% и 75%, то верующие католики-латиноамериканцы составляют 85% от численности всей этнической группы, и более 75% среди молодежи.

ЗАКАТ ЕВРОПЫ

Миграционная ситуация в странах ЕС значительно различается. Наиболее острая ситуация сложилась в Германии. По состоянию на 2018 г. в стране проживает более 12 млн. иностранцев. В соответствии с центральным регистром, к иностранцам относят лиц, имеющих вид на жительство или долгосрочную рабочую визу. Таким образом, в настоящее время в Германии более 13% населения это — иностранцы.

Существенно различаются оценка численности и доли немецких граждан, законных и незаконных мигрантов, исповедующих ислам. Согласно данным германского правительства, таковых в настоящее время 5 млн. В то же время, по сведениям Центра демографии в Гамбурге, выполнившего в 2017 г. исследования по заказу партии «Альтернатива для Германии», уже в 2017 г. в германии находилось 7,5 млн. мусульман или примерно 8% населения. К 2025 г., согласно этому докладу, численность мусульман увеличится до 12-14 млн. человек и составит более 12% населения страны.

По мнению Коумэна и Голдстейна, Германия прошла точку невозврата в отношении сохранения традиционной исторической идентичности. У коренного населения нет иного выхода, как смириться с превращением Германии в мультиэтническое общество. Германская проблема в значительной степени заключается в том, что целенаправленная законная инфильтрация иных этнических групп была выбрана как основное направление обеспечения рабочих неквалифицированных мест кадрами еще в 60-е гг. прошлого века. Ещё тогда в городах Германии стали формироваться сначала турецкие, а затем боснийские и косовские кварталы. Особо необычная картина сложилась в Германии в последние три-четыре года.

Если еще в 2014 г., по данным Федерального управления статистики, примерно половина зарегистрированных иностранцев составляли представители культурно близких стран ЕС и других стран европейского региона, прежде всего России и Украины, то в последние годы картина коренным образом изменилась. По данным Федерального управления статистики в 2015–2017 гг. около 35% законных мигрантов составили сирийцы, 15% — афганцы и 11% — иракцы. Что же касается почти миллиона незаконных мигрантов, проживающих в лагерях на территории Германии, то практически все они выходцы из стран Ближнего Востока. При всем желании Германия не может сегодня обойтись без мигрантов, на долю которых приходится более 60% рабочих мест с тяжелыми, вредными, либо требующими больших физических нагрузок рабочими местами.

При этом ситуация в Германии в негативную сторону отличается даже от Франции. Мусульманская община Франции на сегодняшний день является крупнейшей в Европе. Сколько мусульман проживает во Франции? На этот простой вопрос не так легко ответить. Как ни странно, это один из самых оберегаемых секретов страны. Причина сокрытия официальной статистки может быть связана с тем, что французские власти толерантно отказываются признавать связь между мусульманским населением и террором.

Впрочем, цифры говорят, что в Марселе — втором по величине городе Франции — из 850 000 жителей 220 000 — мусульмане (по неофициальной статистке, их не менее 40%). А ведь именно Марсель считается самым небезопасным городом Европы. По данным CSA — структуры, проводящей опросы на основе религиозной принадлежности, — во Франции 6% мусульман. Неофициальные источники называют совершенно другую цифру: 13-15%. Это значит, что в 60-миллионной Франции может проживать не менее 9 млн. мусульман.

А вот какие данные в начале 2016 г. опубликовал журнал l’Obs («Новый обозреватель»). Согласно результатам объемного научного исследования, проведенного среди французских школьников, христианами назвали себя 33,2%, мусульманами — 25,5%. Пройдет 10-15 лет, и вполне возможно, такие цифры будут отражать общее соотношение христиан и мусульман страны. При всем этом острота миграционных проблем во Франции ниже, чем в Германии. В значительной степени это связано с тем, что Франция — это бывшая колониальная империя. Соответственно, основная часть принимаемых мигрантов — это лица из бывших французских колоний, владеющие французским языком и минимально адаптированные к французской культуре. Этого не наблюдается в Германии, где новые мигранты не только не знают, но и отказываются изучать немецкий язык и адаптироваться к немецким традициям.

Третье место досталось Великобритании. Здесь среди 65-миллионного населения проживают около 3 млн. мусульман. Больше всего их в Англии и Уэльсе и практически нет в Шотландии и Северной Ирландии. Тысячи британцев приняли ислам, и эта цифра с каждым годом растет.

В целом, согласно наиболее авторитетным центрам, занимающимся демографическим прогнозированием, в Европе в течение прогнозируемого период до 2035 г. сложится примерно следующая ситуация. По мнению демографов, работавших в рамках проекта Pew Forum of Religion and Public, численность мусульманского населения ЕС к 2030 г. составит около 19%. Организация Mapping the Global Muslim Population называет меньшую цифру — 12%, в том числе в западноевропейских странах ЕС — 17%.

БЛАГОПОЛУЧНЫЙ КИТАЙ

Демографическая ситуация в Китае является наиболее благоприятной в G20. Несмотря на некоторые расхождения между официальной статистикой и расчетами американских и британских демографов, численность населения Китая так или иначе близка к официальной оценке и составляет по состоянию на 2017 г. более 1,4 млрд. человек. Китайская диаспора за рубежом, если исключить Тайвань, не столь велика, как представляется аналитикам. Согласно данным ведущего специалиста по Китаю, профессора Висконсинского университета И Фусяня, в настоящее время за рубежом проживает примерно 52 млн. китайцев. За 30 лет, начиная с провозглашения политики открытости, численность китайской диаспоры увеличилась всего на 7 млн. человек.

Наибольшая проблема в Китае связана с переходом, начиная с 80-х гг. прошлого века, к политике ограничения рождаемости. Всего с 1991 по 2017 гг. официально родилось 470 млн. китайцев, а по данным И Фусяня — 382 млн. В результате Китай в настоящее время занимает первое место в мире по количеству пожилых людей. При этом доля пожилых людей за счёт высокой смертности в Китае заметно уступает в настоящее время соответствующим показателям по Великобритании, Германии, Скандинавии, а также Соединенных Штатов.

Однако заметный рост качественного медицинского обслуживания в Китае ведёт к резкому сокращению смертности. Поэтому вполне можно ожидать, что примерно к 2025 г. демографическая ситуация в Китае станет весьма похожа на текущую демографическую ситуацию в южных странах ЕС.

Значительная доля экономических экспертов полагает, что неблагоприятные сдвиги в возрастной структуре населения Китая не только замедлят экономический рост, но и вызовут серьезную социальную напряженность. Однако Коумэн и Голдстейн присоединяются к мнению И Фусяня о том, что демографические перемены в Китае вряд ли серьёзно скажутся на экономической и социальной ситуации. Вполне очевидно, что китайское экономическое развитие практически один в один повторяет догоняющее развитие, свойственное всем индустриальным странам. До Китая такой путь прошла Япония, затем Южная Корея. Поэтому реальные темпы экономического роста вне зависимости от данных официальной статистики до конца десятых и в двадцатые годы будут падать. В этом смысле демографические последствия политики партии «Одна семья — один ребенок» скорее уменьшат экономические трудности, чем усугубят их.

При падении темпов экономического роста сокращается потребность в рабочей силе. Здесь сокращение численность вновь входящих в работоспособный возраст поколений — это благо, а не недостаток. Что же касается резкого старения населения Китая, то в отличие от, например, Европы или России это никак не сказывается на экономическом росте. Дело в том, что в Китае отсутствует сколько-нибудь развитая пенсионная система. Соответственно для подавляющей части китайцев достижение старости отнюдь не означает выход на пенсию, а предполагает начало периода, когда младшее поколение начинает помогать старшему, а не наоборот.

УГРОЗА С ЮГА

Демографическое давление перенаселенного юга на США, страны НАТО и их союзников по всему миру в течение 2018–2035 гг. будет непрерывно нарастать. При этом будут сокращаться возможности контроля над ситуаций в странах перенаселенного Юга, а также потенциал сдерживания незаконных миграционных потоков. Уже в настоящее время из 7,5 млрд. населения Земли 1,4 млрд. приходится на Китай, 1,1 млрд. — на Индию и примерно 1,5 млрд. — на экономически развитые страны мира. Таким образом, в бедном перенаселённом юге в настоящее время, не включая Индию, живёт как минимум 3,5 млрд человек. До 2030 г. население планеты увеличится ещё на 1 млрд. человек. Не менее 0,6 трлн. человек придётся на перенаселённый юг и Индию, а 0,4 млрд. человек — на остальные страны G20.

Демографическое давление перенаселённого Юга связано с тремя относительно независимыми друг от друга группами факторов:

Во-первых, с начала века и в течение всего прогнозируемого периода между Югом и Севером будет иметь место законная замещающая международная миграция. В странах высокого уровня доходов и технологического развития, вне зависимости от культурных особенностей, происходят процессы снижения рождаемости и увеличения продолжительности жизни. Это — всеобщая закономерность, которая действует вне зависимости от региона, вероисповедания, культурного образа мира у населения той или иной страны и детерминируется исключительно технологическим, экономическим развитием и уровнем жизни. Для всех стран G20, за исключением Китая, характерно снижение рождаемости и рост лиц старших возрастов. Соответственно, не только растёт нагрузка иждивенцев на одного занятого, но и резко сокращается прирост численности занятых.

В противовес прогнозам техномечтателей, внедрение робототехники не ведёт к сокращению спроса на работы, связанные с тяжёлым, однообразным, малопрестижным трудом, за исключением конвейерного производства. Оно уже достаточно давно перенесено из развитых стран в перенаселённый Юг, в Китай, Индию и т. п. Соответственно, надежда на то, что роботизация приведет к резкому сокращению спроса на рабочую силу и позволит обеспечивать экономическое развитие даже в условиях нулевого прироста рабочей силы и населения, является пустыми мечтаниями.

Развитым богатым странам на период до 2030 г. понадобится значительный прирост рабочей силы на достаточно малопрестижных и утомительных работах, в том числе связанных с уходом за иждивенцами. Соответственно, вне зависимости от все шире раздающихся призывов, и, более того, практических действий по ограничению трудовой миграции, она на весь период до 2030–2035 гг. останется жизненно необходимой для всех развитых стран. При этом надо иметь в виду, что трудовая миграция открывает ворота для массовой законной миграции. Даже самые жёсткие антимиграционные законодательства не предусматривают запрета для трудовых мигрантов перевозить в страну пребывания семьи и близких родственников.

Во-вторых, миграцию между Югом и Севером будет подстегивать усиливающееся неравенство в качестве жизни между этими регионами планеты. Согласно статистике, за последние 20 лет денежные доходы жителей перенаселённого Юга росли быстрее, чем у населения Севера. Однако, констатируя данный факт, необходимо иметь в виду два обстоятельства. Прежде всего, рост доходов не позволил основной массе населения перенаселенного Юга выбраться из нищеты. В лучшем случае южане перестали быть нищими и стали бедняками. При этом рост денежных доходов происходил на фоне стремительного ухудшения экологической обстановки в странах перенаселенного Юга, а также все возрастающих ограничений по обеспечению пресной водой, пригодными для эксплуатации сельскохозяйственными угодьями и т. п. Наконец, и это возможно главное, в последние три-пять лет в страны перенаселенного Юга пришел интернет. Соответственно, люди узнали, как живет Европа, Америка, богатые страны Азии. Раньше они не представляли уровень своей отсталости и возможности другой жизни. Теперь в условиях всеобщей интернетизации и существенного улучшения и удешевления коммуникаций между странами перенаселенного Юга и богатого Севера, мечты вырваться из нищеты и переехать на Север стали гораздо более реальными, чем когда-либо ранее.

В-третьих, начиная с десятых годов, нарастает число, масштабы и интенсивность конфликтов, войн и массового насилия во все большем числе регионов и стран перенаселенного Юга. Соответственно увеличивается число беженцев, которые любыми, в том числе незаконными, способами стремится достичь спокойных регионов, где можно выжить.

ЗЛОКАЧЕСТВЕННАЯ МОЛОДЁЖНАЯ БОМБА

В 90-е — нулевые годы советник правительства Норвегии профессор Генри Урдаль осуществил статистический анализ роли «молодежной аномалии» в нескольких сотнях социальных конфликтах по всему миру, произошедших в XX веке. Он доказал, что наиболее эффективной мерой этого феномена является процент молодежи в возрасте 15-24 года во взрослом населении. Согласно данным проведенных им исследований, рост этой доли на 1% увеличивает вероятность возникновения конфликта на 4%. Эта вероятность еще больше усиливается при возрастании доли молодежи, получившей среднее или высшее образование.

В последние годы наибольший вклад в изучение этой проблемы и в создание аппарата вычислительной аналитики демографических рисков внес советник американского разведывательного сообщества, профессор Гуннар Хайнзон — преподаватель Федеральной Академии безопасности Германии и Оборонного колледжа НАТО в Риме. В своём бестселлере «Сыновья и мировое господство: роль террора в подъеме и падении нацией» он дает объяснение явлению, породившему непредвиденную и необъяснимую волну терроризма и насилия, назвав это явление «злокачественным демографическим приоритетом молодежи».

Определение этого явления предполагает элементарный демографический расчет — сравнение количества мужчин в возрасте 40-44 года с мальчиками в возрасте от 0 до 4 лет. Демографический сбой происходит тогда, когда на каждые 100 мужчин в возрасте 40-44 года приходится мальчиков в возрасте от 0 до 4 лет больше, чем 80. Соответственно, если это соотношение больше 80, то имеет место активный злокачественный приоритет молодежи, а если меньше, то пассивный.

В Германии это соотношение равно 100 к 50, а в секторе Газа — 100 к 464. Хайнзон использует термин «демографический сбой» или «приоритет», чтобы охарактеризовать страны, не способные сопротивляться натиску молодежи из других стран. По его мнению, Германия и Великобритания, так же как Бельгия и Австрия, демографически готовы к сдаче молодёжи из мусульманских стран: Афганистану (100 к 403), Ираку (100 к 351), Сомали (100 к 364), Сирии (100 к 253).

В 2017 г. профессор Г. Хайнзон подготовил для командования НАТО доклад о демографической угрозе альянсу, где впервые количественно определил порог развязывания в стране проживания мигрантов массового насилия при запуске незаконных и трудноуправляемых антропотоков.

Массовое насилие неизбежно происходит в тех обществах, где юноши 15-29 лет составляют больше 30% от общего населения. Все, во имя чего вершится это насилие, — религия, национализм, марксизм, фашизм — несущественно. В мире в 2000–2017 гг. было 67 стран с запускающим массовое насилие демографическим приоритетом молодёжи. В 60 из них имели или имеют место массовый геноцид и/или гражданская война, и как следствие — массовая межрегиональная или межконтинентальная миграция.

Запад столкнулся с гигантским приоритетом молодёжи в большей части мусульманского мира, где происходит демографический взрыв. В течение всего лишь пяти поколений (1900–2015 гг.) население в мусульманском мире выросло со 150 млн. до 1300 млн. человек, то есть почти на 900%.

Для сравнения: население Китая выросло с 400 до 1350 млн. человек (350 процентов), Индии — с 300 до 1400 млн. (470%). Между 1988 и 2016 гг. в развивающихся странах родились более одного миллиарда сыновей, и горячие точки стали предсказуемы. Накануне талибского переворота в 1993 г. население Афганистана выросло с 14 до 22 млн.; в Ираке в 1950 г. было 5 млн. человек, а сейчас 25 млн.; начиная с 1967 г., население Западного берега реки Иордан и сектора Газа выросло с 450 тыс. до 3,3 млн., из которых 47% — молодёжь до 15 лет.

К концу жизни нынешнего поколения в Афганистане будет столько же юношей моложе 20 лет, сколько во Франции и Германии вместе взятых. Общий же миграционный потенциал Северной и Тропической Африки, а также Ближнего и Среднего Востока с Центральной Азии составит в 2020–2035 гг. 700-800 млн. человек. Даже 10% от этого количество достаточно, чтобы неуправляемые миграционные потоки создали серьезный кризис безопасности в ЕС и России. Это может стать реальностью, если на «злокачественный демографический приоритет молодёжи» наложатся региональные засухи, климатические аномалии и экстраординарные финансово-экономические явления, типа долговременного глубокого глобального кризиса производства и торговли.

НЕУСТРАНИМЫЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ УГРОЗЫ

Коумэн и Голдстейн уверены, что в 20-е гг. практически неизбежны три крупномасштабных конфликта, которые изменят политико-экономическую, а возможно, и военную ситуацию на планете. Они могут выступить дополнительными факторами, усугубляющими финансово-экономические, социально-политические и природно-климатические кризисные явления, с которыми неизбежно столкнется человечество в период с 2020 по 2035 гг.

В 2018–2035 гг. при наличии проблем, рисков и трудностей, связанных с демографией, в наилучших условиях окажутся Северная Америка (Соединенные Штаты и Канада), Китай с Японией и Южной Кореей.

Что касается Соединенных Штатов, то энергичные действия по пресечению потоков нелегальной миграции в США резко повысят потенциал Америки в противодействии демографической угрозе. К началу 20-х гг., по сути, окажется перекрыт единственный логистический коридор для незаконной миграции в США — через Мексику. Вне зависимости от того, будет ли построена стена или иные электронных заграждения или нет, Соединенные Штаты обезопасят себя от незаконной миграции за счет безальтернативной зависимости Мексики от Америки. Экономическое процветание Мексики полностью зависит от экспортно-импортных операций по товарам и услугам с США и американских инвестиций. Поэтому решение задачи пресечения незаконной миграции в США возложено администрацией Д. Трампа на саму Мексику. Установлена прямая зависимость межу уровнем торгово-экономических отношений двух стран и уровнем эффективности усилий Мексики по пресечению незаконной миграции в США как из самой страны, так и из регионов Центральной Америки.

Как отмечалось выше, население Китая при всей плотности и масштабах всегда имело компактную локацию, не выходящую за пределы строго определенного региона. Это сохранится и на период 2018–2035 гг. Что касается опасений относительно китайской экспансии в районы Приморья и Дальнего Востока России, то подобная экспансия, несомненно, будет иметь место. Однако она, по мнению американских исследователей, будет иметь исключительно мирный и добровольный характер.

Крайне мало шансов сохранить национально-культурную идентичность и нынешний тип политико-экономической жизни у стран ЕС. Имеется высокая вероятность, что в течение периода до 2035 г. даже при благоприятных обстоятельствах наиболее влиятельными и активными европейцами станут мигранты в первом, втором и третьем поколениях из районов Ближнего и Среднего Востока и Африки мусульманского вероисповедания, имеющих ярко выраженную конфессионально-культурную идентичность. Уже в настоящее время значительная часть прироста населения в странах старого ядра ЕС обеспечивается за счет мигрантских общин. Причем с каждым годом их вклад в динамику рождаемости возрастает.

Однако главная угроза Европе связана не с внутренними факторами, а с внешним демографическим воздействием. В период 2018–2035 гг. на Ближнем и Среднем Востоке, в Северной и Тропической Африке будет сохраняться, а в отдельных регионах даже увеличиваться гигантский злокачественный демографический приоритет молодёжи. Нет оснований полагать, что на Ближнем и Среднем Востоке в прогнозируемый период прекратятся военные действия и воцарится мир. Более вероятно расширение военно-конфликтной зоны на север за счет неизбежного экономического краха Ирана и соответственно увеличения межконфессиональной войны в Ираке, Афганистане и Сирии. Это вызовет новый, постоянно возрастающий поток нелегальных мигрантов в Европу.

Практически все авторитетные климатологические прогнозные центры сходятся на том, что в 20-е гг. неизбежно усиление засухи в Северной Африке и наступление Сахары в Центральной Африке. Это приведет к резкому ухудшению условий ведения сельского хозяйства в большей части Африки. Если в нулевые — десятые годы массовой миграции из Тропической Африки в Европу не наблюдалось, то ситуация изменится в 20-е гг. Благоприятное положение в начале века в значительной степени было связано с последствиями Великой Африканской войны 90-х — начала нулевых годов. Эта война почти спрямила «молодежный горб». Однако уже в десятые годы в таких беднейших африканских странах, как Центральная Африканская Республика, Демократическая Республика Конго, Буркина-Фасо, Руанда проявился злокачественный демографический приоритет молодежи. В 20-е годы в этих странах он будет только нарастать. Неблагоприятные природно-климатические условия неизбежно вызовут экономические потрясения в 20-е гг. в Тропической Африке. Социально-экономический кризис резко активизирует миграционные потоки из крупнейшей по численности страны Африки —  Нигерии. С чрезвычайно высокой степенью вероятности во второй половине 20-х гг. к ближневосточной незаконной миграции в Европу присоединятся мощнейшие потоки из Северной и Центральной Африки. Их общая емкость вполне сможет составить порядка 5-7 млн. человек ежегодно. Вряд ли ЕС справится с такой демографической нагрузкой.

Самые серьезные последствия демографические миграционные процессы могут иметь для России и стран Индостана. Выше уже отмечались пять внутренних демографических процессов, угрожающих дальнейшему существованию России в нынешних границах и сложившейся системе управления. Однако, по мнению Коумэна и Голдстейна, главной для России в перспективе является внешняя демографическая угроза.

ФЕРГАНА ГРОЗИТ РОССИИ

Едва ли не самой опасной в демографическом аспекте территорией планеты является Ферганская долина. Ее от российских, преимущественно мусульманских районов Поволжья, разрезающего европейскую и азиатскую часть государства на две части, отделяют лишь 3 000 км пустынных и отчасти горных малонаселенных районов Казахстана.

Ферганская долина — это компактная, относительно небольшая территория в 22 тыс. км². Ферганская долина поделена между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. В настоящее время в долине проживает порядка 15 млн человек. Здесь живет около трети населения Узбекистана и Таджикистана и примерно половина населения Кыргызстана. В среднем на 1 км² живет 650 чел., что сопоставимо с самыми густонаселенными районами Индии, Китая и Бангладеш. Во многих районах Ферганской долины плотность населения превышает 2 тыс. человек на 1 км². В узбекских областях долины плотность населения превышает примерно в 10 раз плотность населения в среднем по Узбекистану. Средний расчётный доход населения Ферганской долины не превышает 400 долларов в год. В настоящее время пятью беднейшими странами мира являются Южный Судан с 246 дол., Бурунди — 340 дол., Малави — 342 дол., Центральная Африканская Республика — 426 дол. и Мозамбик — 472 дол. Таким образом, условное государство Ферганская долина попала бы в пятерку наиболее бедных стран мира. По прогнозу к 2025 г. население долины составит примерно 18 млн. человек, а к 2035 г — 22-23 млн. человек. Уже сегодня показатель молодёжной демографической злокачественности для Ферганской долины составляет 100 к 352 и вырастет к 2025 г до 100 к 405.

Сочетание демографической злокачественности, поразительной бедности с отсутствием экономических и социальных перспектив для молодежи неизбежно превращают Ферганскую долину в кипящий котел, способный в любой момент взорваться.

Триггером взрыва может стать вторжение подразделений ДАИШ из Афганистана. Этот риск с каждым годом возрастает. Уже в 2017–2018 гг. ДАИШ в рамках эвакуации из Сирии создал значительные военные базы на территории Афганистана. Кроме того, порядка 2,5 тыс. элитных бойцов ДАИШ — это жители центральноазиатских стран.

ЗЛОКАЧЕСТВЕННЫЙ ИНДОСТАН

Также неблагоприятная ситуация складывается в районе Индостана. В приграничной с Пакистаном зоне племен, в Белуджистане, многих районах Индии, Бангладеш уже давно перейден порог молодежной демографической злокачественности. Большинство «фабрик мысли», специализирующихся на Южной Азии, полагают, что Пакистану, Индии и Бангладеш не удастся в ближайшие 10 лет выйти на устойчивые темпы экономического роста. Соответственно, в подавляющем числе районов Индостана сложится ситуация мультиплицирования эффектов высокой доли молодежи, низкого уровня жизни и отсутствия социальных лифтов. Это мультиплицирование будет проходить в регионе, для которого характерны не только межгосударственные, но и межэтнические и межрелигиозные конфликты. Если принять во внимание, что Индия и Пакистан обладают атомным оружием, а программисты из Южной Азии активно участвуют в ведущих хакерских группировках, то молодежная демографическая злокачественность может привести к непрогнозируемым последствиям.

P. S. Коумэн и Голдстейн правы, когда говорят о том, что демографические процессы с трудом поддаются управлению и имеют высокую инерционность. Риски, создаваемые демографическими процессами, тяжело элиминировать. Их практически невозможно избежать. Но обеспечить готовность к блокированию криминальных и террористических последствий демографических рисков — является обязанностью национальных и международных органов, обеспечивающих безопасность.

Елена Ларина, Владимир Овчинский
«Завтра», 10.01.2018