Антон Казарин – руководитель представительства «Анадолу» в Казани

– Антон, недавно появилась новость о том, что ваш онкогоспиталь приобрел три новые современные системы для лечения рака. Понятно, что это дорогостоящее оборудование, но все-таки какова сумма вложений?

– 15 миллионов долларов.

– Известно, что в «Анадолу» уже есть хорошее оборудование, хоть и более старого поколения. Зачем нужно было тратить такие огромные средства и покупать новое?

– Количество пациентов в отделении лучевой терапии было таким, что оно работало уже на пределе возможностей. Бывало, что приезжали пациенты (в том числе из Казани) и им назначали сеансы на 11 часов вечера. Отделение было перегружено, поэтому и купили новые аппараты. Разумеется, самые современные.

– Что они делают?

– Вообще, раковые клетки – это бессмертные клетки, которые «сошли с ума»: у них отключен механизм естественного умирания – апоптоза. Мы же хотели бессмертия? Мы его получили. Более того, они не только не умирают, но и еще безудержно делятся. Но! В отличие от здоровых клеток, большинство раковых чувствительны к излучению – здоровые умеют восстанавливать ДНК после повреждения излучением, а раковые – нет. На этом и основан главный механизм лечения с помощью лучевой терапии, а теперь и радиохирургии. Благодаря новым аппаратам мы можем воздействовать на опухоли практически в любой части тела, подавая необходимую дозу облучения с высокой точностью, не повреждая здоровые ткани.

– Насколько эти приборы являются панацеей от рака? Несут ли они пациентам долгожданное спасение?

– Для пациентов это очень большой плюс, поскольку эффективность лечения значительно повысилась. Ведь, по статистике, 80 процентов всех онкопациентов рано или поздно проходят лучевую терапию, и от того, какой она будет, зависят жизни этих людей. Для них данное оборудование – шанс на то, что удастся победить болезнь. Вся радиационная онкология по большому счету вертится вокруг одной дилеммы: как дать максимум облучения на пораженную ткань (опухоль) и минимум – на здоровые ткани. То ультрасовременное оборудование, которое мы установили, позволяет решить эту дилемму с максимальной эффективностью.  Приведу простой пример: в процессе облучения, которое может длиться и 20, и 30 дней, опухоль может поменять свои границы, уменьшиться. Но в старых системах машина будет «жечь», как было запрограммировано врачом 30 дней назад… А новые системы умеют онлайн менять трехмерные модели облучения опухоли, делая снимки постоянно по ходу лечения. 

Но нужно понимать одну вещь: в лечении рака самое важное не аппараты, а своевременность диагностики (а значит, и лечения) и профессионализм докторов. Когда в 2011-м мы только открывали российский офис «Анадолу», я страшно гордился и всем рассказывал: у нас в Стамбуле есть томограф, позволяющий делать 256 срезов, в России тогда самые современные томографы делали 64 среза. Пока однажды один наш профессор-радиолог не сказал мне: «Антон, по большому счету особой разницы нет: 256 срезов, 64 среза…. Вся разница – в голове того человека, который, во-первых, планирует и проводит диагностику, во-вторых, смотрит на снимки, и важно, что он там видит». Потому что это оборудование очень сложное. Даже у самого простого МРТ сотни, если не тысячи режимов. Можно провести исследование в одном режиме или в другом, можно в одном диапазоне или в ином.

К тому же два радиолога или два рентгенолога, глядя на один и тот же снимок, могут видеть совершенно разные вещи в зависимости от квалификации. Мы с этим постоянно сталкиваемся. Поэтому я выскажу, наверное, крамольную, с точки зрения корпоративной этики, мысль по поводу современного оборудования: конечно, оно очень крутое, но не главное. Самое важное – голова того человека, который на нем работает. Голова важнее железок. Поэтому я, например, считаю, что более важное приобретение нашей клиники – это новый заведующий отделением радиационной онкологии профессор Хале Башак Чалар.

– Откуда вы ее пригласили?

– Профессор Хале Чалар прошла серьезное обучение в медицинской школе Гарварда и стажировалась во всемирно известном Институте раковых исследований Дана-Фербер (профессиональным врачам отлично известны эти два учреждения). Она долгое время училась, стажировалась (проходила ординатуру) и работала в Штатах. Потом вернулась в Турцию, где долгое время работала в больнице «Медипол», откуда мы ее и пригласили. Вот уже долгое время профессор Чалар является инструктором системы Кибернож, она ездит по всему миру и проводит обучающие мероприятия для радиационных онкологов. В скором времени на базе клиники «Анадолу» будет официальный обучающий центр по системе Кибернож.

– Почему взяли врача, прошедшего такое серьезное обучение в Америке?

– Потому что США сейчас, на мой взгляд, лидеры в лечении рака.

– Такое лечение, наверное, стоит очень дорого?

– В прошлом году в Турции случился валютный кризис, и лира потеряла 40 процентов стоимости к доллару и рублю. Соответственно, рубль по отношению к лире сильно вырос. Мы вдруг оказались в ситуации, когда по ценам конкурируем уже не с Германией или Израилем, а практически приблизились к частным клиникам в Москве. Некоторые пациенты вдруг стали говорить нам, что у нас дешевле, чем в московских клиниках. Поэтому для многих пациентов это шанс воспользоваться нашими услугами.

– Некоторые российские клиники наверняка тоже располагают сегодня суперсовременным оборудованием, которое есть у вас?

– Конечно, такое оборудование есть и в России. Но выбирать клинику нужно очень аккуратно: обратить внимание не только на оснащение, но и на квалификацию и опыт врачей, на наличие документов и аккредитаций. С одним из наших пациентов произошел такой случай. Он обратился к нам в представительство с диагнозом «рак поджелудочной железы с метастазами». Мы сделали запрос на второе медицинское мнение в Стамбул и получили ответ: необходимо было разработать схему химиотерапии, посмотреть на отклик организма и затем, возможно, применять радиологию. Причем терять время было нельзя, потому что «поджелудка» – один из самых «злых» видов рака: без лечения люди сгорают за два-три месяца. На какой-то момент пациент исчез, а потом мне позвонил его лечащий врач из одного небольшого российского города и сказал, что тот был решительно настроен только на облучение и нашел клинику, которая согласилась сделать ему Кибернож. Позже он привез снимки после лечения. Наши радиологи были в недоумении: вместо опухоли в поджелудочной – дырка! Через два месяца этот пациент обратился снова – уже за консультацией по поводу химиотерапии, и немного времени спустя он умер. Пациент потерял время и деньги, потерял все. Если бы ему провели химиотерапию, возможно, он прожил бы еще какое-то время. Понятно, что это был неизлечимо больной человек, но лечение Киберножом не добавило ему ничего.

«Анадолу» – это многопрофильный госпиталь, где есть все для лечения онкопациентов: и радиология, и хирургия, и отделение химиотерапии, и генетическая лаборатория, причем все под одной крышей. Пациентам очень важно понимать эту особенность онкологии – онкозаболевания должна лечить мультидисциплинарная команда в большом многопрофильном госпитале, признанном международными организациями.