Умер «последний розенкрейцер»

Линдон Ларуш Фото: Museras, CC BY-SA 3.0, commons.wikimedia.org

«НЕВЕРОЯТНО СИЛЬНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ И НЕВЕРОЯТНАЯ ХАРИЗМА»

Умер Линдон Ларуш. Один из самых великих людей нашего времени, возможно, один из самых непонятых. Мне повезло быть знакомым с ним лично. Он был человеком невероятно сильного интеллекта и невероятной же харизмы. В 2012 г. на портале Terra America было опубликовано наше совместное с Михаилом Диуновым интеллектуальное расследование, посвященное Ларушу, под названием «Последний розенкрейцер». Сам Ларуш, прочитавший его в переводе на английский, остался им вполне доволен — за исключением названия. Он не отождествлял себя с розенкрейцерами — вообще не любил тайные общества и культуру заговоров, — но в 2013 г., когда мы с женой познакомились с Линдоном Ларушем в Германии, на конференции Шиллеровского института, я все-таки сумел объяснить, что имел в виду, назвав его «последним розенкрейцером» — то, что, подобно легендарному Христиану Розенкрейцу, он был истинным интеллектуалом, ратующим за гармоничное соединение духовности и науки.

Сайт Terra America с 2014 г. закрыт и материалы, опубликованные на нем, доступны только в тех случаях, когда они перепечатывались на других ресурсах. Но, к счастью, текст всех трех частей «Последнего розенкрейцера» сохранился у меня в архиве. В память о Линдоне Ларуше, мыслителе, философе, политике, экономисте и поэте я предлагаю вашему вниманию первую часть посвященного ему расследования.

КТО ВЫ, ДОКТОР ЛАРУШ?

Перспективы космической экспансии реальнее, чем мы думаем. Человечество находится буквально в одном шаге от создания ядерного двигателя для космических аппаратов, который откроет ему дорогу на Марс и другие планеты Солнечной системы. Колонизация иных миров необходима, потому что Земля слишком уязвима для угроз, исходящих из глубин Галактики. Но на пути к покорению межзвездных пространств стоит грозный враг — международный финансово-спекулятивный капитал, где на первых ролях находятся старые семейные олигархии, ведущие свою родословную от венецианских банкирских домов XV века.

В кратком изложении взгляды Линдона Ларуша выглядят аннотацией к роману в жанре социальной фантастики или криптоистории. Любители этих жанров могут с ходу назвать с десяток авторов и книг, так или иначе затрагивающих подобную проблематику («Маятник Фуко» Умберто Эко, «Словарь Ламприера» Лоуренса Норфолка и т. п.) Различие лишь в том, что Линдон Ларуш — не писатель-фантаст и не историк тайных обществ.

Легко определить, кем Ларуш не является, но кто он на самом деле? Сам Ларуш позиционирует себя как экономиста и политического деятеля, то есть персону, относящуюся одновременно и к академическому миру, и к миру практической политики.

В западных академических кругах отношение к Ларушу колеблется от снисходительно-презрительного до откровенно враждебного. Вот наиболее характерные отзывы о Ларуше от опрошенных «Терра Америкой» американских и европейских интеллектуалов: «Мне нечего сказать о Ларуше, кроме того, что он сумасшедший и осужденный преступник, не пользующийся доверием в США», «Ларуш — очень странный персонаж, вероятно, связанный с какой-то разведывательной службой, абсолютно не уважаемый в академической среде, хотя и имеющий последователей, и даже нечто вроде культа. Я не стану подробнее отвечать на вопрос о Ларуше, потому что это означало бы принимать его всерьез».

С другой стороны, армия последователей Ларуша по всему миру насчитывает десятки тысяч человек. Ларуш влиятелен, он располагает масштабными международными структурами, которые работают, реализуя его политические планы, к его мнению прислушивается множество людей как в США, так особенно за пределами этой страны. Его деятельность и работу его структур эксперты оценивают как чрезвычайно эффективную и находящуюся на грани экономической и политической аналитики, работы спецслужб и деятельности тайного общества, готовящего антиправительственные заговоры.

Особенный интерес представляет популярность Ларуша в России. Его взгляды во многом разделяют такие ученые, как С. Ю. Глазьев и Т. И. Корягина. Влияние ларушизма прослеживается у таких экономистов, как М. Л. Хазин, А. Б. Кобяков, у популярных публицистов А. А. Проханова и В. А. Кучеренко (Максима Калашникова).

Надо отметить, что Ларуш неизменно позиционирует себя как друг России и поддерживает тесные контакты со своими российскими последователями. Он несколько раз бывал в Москве, выступал перед депутатами Госдумы, в академических НИИ, московских вузах, на предприятиях, встречался с крупными учеными, политиками и государственными деятелями.

И, наконец, Линдон Ларуш — едва ли не единственный из крупных западных интеллектуалов, кто до сих пор рассматривает Россию в качестве ключевого игрока на международной арене. Следует признать, что в последние годы мы уже несколько отвыкли от такого подхода. Доминирующая в западной академической среде и масс-медиа либеральная концепция предполагает наличие единственной сверхдержавы — США. Идеология, восторжествовавшая после падения Берлинской стены, последовательно и сознательно приуменьшает роль России в мире — причем вне зависимости от реального положения вещей. В то же время, с точки зрения Ларуша, Россия «вместе с Китаем, Индией и США… единственная надежда на спасение мира от величайшего кризиса в современной истории».

Вопрос о том, кто же такой Линдон Ларуш, таким образом, далеко не так тривиален, как может показаться на первый взгляд. Помимо всего прочего, он самым непосредственным образом связан с проблемой так называемых маргинальных идеологий — то есть тех концепций (философских, научных и даже религиозных), которые не признаются интеллектуальным истеблишментом, но имеют значительное влияние в современном мире.

ПРАВДА И ЛОЖЬ О ЛАРУШЕ

Прежде всего, фигуру Л. Ларуша необходимо очистить от значительного количества мифов и просто фактических ошибок, которыми пестрят многочисленные публикации о нем на русском языке.

«Сенатор». Ларуш не является и никогда не являлся сенатором США, и никогда не имел собственного предвыборного штаба. Вместе с тем он девять раз выставлял свою кандидатуру на пост президента США, и как независимый кандидат, и как участник праймериз от Демократической партии.

«Чиновник Рейгановского кабинета». Ларуш никогда не занимал официального поста в администрации президента Рейгана, хотя он действительно был неформальным советником 40-го президента США по некоторым ключевым стратегическим вопросам.

«Миллионер». По словам близких к Ларушу людей, это утверждение не соответствует действительности.

Даже разделяющие взгляды Ларуша российские и украинские экономисты часто утверждают, что он, якобы, предлагает применять вместо экономической величины (деньги) физическую величину с единицей энергии (киловатт-час). В качестве источника обычно приводится книга Ларуша «Вы на самом деле хотели бы знать все об экономике?» По мнению Рейчел Дуглас, многолетней соратницы Ларуша, отвечающей за публикации его работ на русском языке, изданный перевод далек от совершенства, и, кроме того, не содержит подобного предложения. Речь там идет о понятии «потенциальной относительной плотности населения», которая рассматривается как решающий параметр для измерения экономического прогресса. Для ее измерения действительно предлагается использовать размерность, сочетающую число киловатт на квадратный метр и плотность потока энергии (вкВт*К/кв.м).

Это далеко не единственные мифы о Ларуше, с которыми приходится сталкиваться непосвященному читателю. Что же известно нам наверняка?

Линдон Ларуш родился в Соединенных Штатах 8 сентября 1922 г., в очень знатной по американским понятиям семье. Его мать принадлежит к роду первых поселенцев-пилигримов, прибывших в Америку в 1620 г. и основавших там город Плимут. Отец — Линдон Ларуш-старший, приехавший из Квебека и создавший в США собственный бизнес, имел французские корни. Детство Л. Ларуш-младший провел в своем родном городе Рочестер в штате Нью-Гемпшире, а затем семья переехала в город Линн в штате Массачусетс. Как подобает людям его уровня, Линдон Ларуш мл. по окончанию школы поступил в Северо-восточный университет в Бостоне, где обучался по специальности физика. Однако в 1942 г. он по собственной инициативе ушел из университета, недовольный низким уровнем преподавания (а не был отчислен за неуспеваемость, как гласит еще один миф).

Вслед за этим Ларуш ушел на военную службу. Этому предшествовал конфликт с родителями, которые принадлежали к конфессии квакеров и были убежденными пацифистами. Проведя два года на альтернативной службе, Ларуш в 1944 г. попадает в ряды армии США, где служит в госпитальных частях в Индии и Бирме.

После окончания войны Ларуш в 1946 г. восстанавливается в Северо-восточном университете, но в 1947 г. снова оказывается отчисленным. Ларуш объяснял это тем, что ученая среда отторгала его нестандартные, передовые взгляды. Но, похоже, «передовые взгляды» касались не только науки. Уехав на войну консерватором протестантом-квакером, на родину Ларуш мл. вернулся совсем другим человеком. Огромное влияние на него произвели события в Индии, где многолетняя борьба за независимость закончилась разделом бывшей Британской колонии на Пакистан и Индийский союз. Сам Ларуш неоднократно подчеркивал, как изменил его этот опыт. Именно в индийских впечатлениях Ларуша следует искать корни его явных симпатий к троцкизму, которые проявились у него во второй половине сороковых годов, а также — что, возможно, еще более важно  — представление о Британской империи, как о некоем средоточии исторического зла. Напомним, что в кровавом конфликте, которым сопровождался раздел Британской Индии, погибло более 1 млн. человек, а количество беженцев превысило 17 миллионов.

После завершения второй попытки продолжить свое образование Линдон Ларуш полностью погружается в новую жизнь, которая состояла из политической деятельности и строительства собственной карьеры. В 1949 г. Ларуш вступает в социалистическую рабочую партию США (СРП), крупнейшее объединение троцкистов страны, и уезжает в Нью-Йорк, где становится консультантом по вопросам абсолютно передового для того времени направления — компьютеризации и информационных технологий. В конце 40-х — начале 50-х гг. имя Ларуша появилось в научных кругах как непримиримого критика «теории информации» Винера-Шеннона, а также экономической «теории игр» Джона фон Неймана.

В 1965 г. Ларуша исключают из СРП, а сам он заявляет, что Четвертый Интернационал троцкистов нежизнеспособен, поэтому необходимо основать новый Пятый интернационал, который, впрочем, так и не был создан. В следующем году Ларуш вместе с Кэрол Лараби основывает коалиционное левое объединение «Комитет за независимые политические действия», которое выдвигает ряд независимых депутатов на муниципальных выборах, рассчитывая на усиление левых настроений в американском обществе во второй половине 60-х г. В 1967 г. Линдон Ларуш приступает к преподаванию предмета под названием «Диалектическая Экономика» в Свободной школе Нью-Йорка, где он собирает вокруг себя молодых радикально настроенных студентов из Колумбийского университета и Городского Колледжа Нью-Йорка. В это время Ларуш активно использует марксистскую терминологию и все еще считает себя марксистом.

В 1968 г. на волне всемирного подъема левых движений Ларуш создает в США «Национальный союз комитетов труда», впоследствии преобразованный в международный союз (МСКТ), а также становится влиятельной фигурой в общественной организации студентов Колумбийского университета. Из воспоминаний очевидцев студенческих собраний этого периода можно узнать, что Ларуш вел себя в студенческом кругу подобно гуру восточных религий и пользовался безусловным авторитетом среди молодежи.

По мнению директора Института опережающих исследований им. Шифферса Юрия Громыко, одного из тех российских интеллектуалов, кто хорошо знаком со взглядами Л. Ларуша, в 60-е годы он мог поддерживать контакты с ЦРУ. Так это или не так, но в начале 70-х Ларуш начал создавать структуру, которую многие эксперты определяют как «самую эффективную частную разведывательную службу в мире».

В 1974 г. Ларуш основывает Международное агентство новостей и начинает издавать научно-политический еженедельный журнал «Executive Intelligence Review», основной темой которого становится экономическое и политическое прогнозирование. Самому себе Ларуш начинает создавать репутацию «автора сбывающихся прогнозов». Начиная с 1976 г. Ларуш несколько раз баллотируется в президенты США. В своей избирательной кампании он всячески пропагандирует сотрудничество США и СССР для достижения общих целей человечества. Следует отметить, что ранее, в 60-е гг., Ларуш рассматривал СССР как главного геополитического противника Америки.

ОТЕЦ «ЗВЕЗДНЫХ ВОЙН»

Во второй половине 70-х гг. Ларуш разрабатывает и продвигает концепцию Стратегической оборонной инициативы (СОИ).

Принято считать, что программа СОИ была предложена Рональдом Рейганом в марте 1983 г., вскоре после того, как в своей знаменитой речи перед протестантскими священниками в Орландо (Флорида) он назвал СССР «империей зла». Однако Рейган лишь повторил предложение Л. Ларуша, который развивал эту концепцию по крайней мере со второй половины 70-х гг.

Аналогичный план «звездных войн» появился в СССР два года спустя, в начале лета 1985 г. Однако отдельные проекты, не объединенные глобальной программой, осуществлялись как минимум десятью годами раньше. Так, в 1976 г. был запущен проект противоспутникового аппарата «Скиф», который предполагал строительство на орбите целой боевой станции, оснащенной лазерным оружием. Эту станцию предполагалось поднять на орбиту с помощью огромной ракеты-носителя «Энергия». Еще раньше начались работы на полигоне в Сары-Шагане, где предполагалось создать установить лазеры высокой мощности, способные сбивать спутники на низких орбитах — впрочем, ни один из этих проектов не был завершен.

Разумеется, Ларуш не мог знать деталей советской программы «звездных войн». Однако до него наверняка доходила информация о том, что в СССР ведутся работы над созданием лазерного оружия.

На первый взгляд кажется, что программа СОИ и сотрудничество двух сверхдержав противоречат друг другу. Однако это лишь видимость. В действительности, как неоднократно подчеркивал сам Ларуш, Стратегическая оборонная инициатива не была направлена против СССР. Ларуш и его последователи рассматривали ее, как направление, двигаясь в котором человечество сможет решить две основные задачи: избежать тотальной войны и выйти из цивилизационного тупика, в котором оно оказалось в результате господства финансово-спекулятивного капитала.

«Ларуш — отец СОИ, — считает Юрий Громыко. — Идея Ларуша заключалась в том, что нужен новый этап гонки вооружений с переносом центра тяжести от превентивного нападения к обороне».

В отличие от Рейгана, Ларуш рассматривал СОИ как программу, жизненно важную для обоих противостоящих друг другу в холодной войне сторон. По мнению Ларуша, уже сформировавшемуся в этот период, человечество нуждалось в переходе к качественно другому типу энергетической мощности. Помимо всего прочего, разработка темы лазерного оружия означала революцию в станкостроении.

Пытаясь донести свои взгляды до советских ученых, Ларуш всячески старался наладить каналы связи с «вероятным противником». В 1974 г. он основал Fusion Energy Foundation, главной задачей которого было исследование энергетики управляемого термоядерного синтеза. В рамках этого фонда физики, работавшие с Ларушем, общались со своими советскими коллегами задолго до объявления о начале программы «звездных войн». В 1979 году, например, представители FEF приняли участие в Московской конференции по лазерному термоядерному синтезу. Таким образом, специалисты FEF были осведомлены о советских достижениях в области термоядерного синтеза для гражданского применения (откуда, разумеется, несложно было сделать вывод о возможном использовании такого синтеза и в военных целях).

По словам Юрия Громыко, в этот период организацией Ларуша «была послана группа в СССР, которая должна была наладить контакт с советскими учеными. Одним из этих контактеров был Джонатан Тененбаум».

До сих пор значение этих неформальных контактов между США и СССР, начинавших свою лазерно-космическую гонку, недооценивалось или вообще не принималось во внимание. Так, в целом подробной и заслуживающей доверия книге Дэвида Хоффмана «Мертвая рука. Неизвестная история Холодной войны и ее опасное наследие» детально рассматриваются каналы информации, формировавшей решимость Рейгана и его кабинета объявить о программе «Звездных войн» — это и донесения военной разведки, и аналитические записки ЦРУ, и украденные советскими шпионами-перебежчиками документы. Однако об организации Ларуша, которая за несколько лет до исторического выступления Рейгана являлась, фактически, главным «question authority» в этой области, Хоффман не говорит ни слова.

Между тем, в начале 80-х гг., Ларуш лично проводил регулярные обсуждения таких вопросов, как разработка лазерных технологий (включая лазеры с ядерной накачкой), управляемый термоядерный синтез и их потенциальное военное применение в рамках стратегической обороны. Он обсуждал эти вопросы в том числе и с советскими представителями, причем, по словам Ларуша, первый шаг навстречу сделали представители советских спецслужб, работавшие под дипломатическим прикрытием в ООН.

«К нам обращался с советской стороны очевидный представитель разведки. Это было в ООН в 1981 году. Не знаю, был ли он из КГБ или из ГРУ. Это был неприятный, но откровенный человек. Короче — профессионал. Он обратился к одному из наших людей, которого он знал в ООН, и сказал по существу следующее: «Мы не понимаем администрацию Рейгана. Мы думаем, что наши обычные советско-американские каналы не дают нам правильной информации».

Узнав об этой встрече, я сделал сообщение о ней с моим комментарием и передал его различным известным мне людям в американском правительстве. Моей рекомендацией администрации Рейгана было отнестись к этому серьезно, как к запросу о новом канале связи. Наш источник предположил, что они изучают возможность открытия нового канала», — вспоминал Ларуш, сидя в тюрьме.

В дальнейшем, в период между февралем 1982 и февралем 1983 гг., с санкции Совета по национальной безопасности при Рейгане Ларуш неоднократно встречался в Вашингтоне для обсуждения этих проблем с сотрудником посольства СССР в США Евгением Шершневым. По словам самого Ларуша, это были не частные консультации, а официальные переговоры. «Они были официальными с обеих сторон».

Главной целью Ларуша было перевести программу СОИ из плоскости военно-стратегического преимущества в область развития новых технологий. Он пытался объяснить советским партнерам, что при правильном подходе «звездные войны» станут мотором реального восстановления экономики.

Поначалу это вызвало известный интерес советской стороны. С его организациями, такими, как FEF и EIR, пытаются выйти на контакт академические советские учреждения. Особое внимание советские эксперты обратили на экономическую модель Ларуша. Так, материалы по экономической модели Ларуша (сам Ларуш называет ее моделью Ларуша-Римана) были затребованы Госкомитетом по науке и технологиям (ГКНТ) и ЦЭМИ РАН. Соратники Ларуша получили приглашение посетить ЦЭМИ, а также некоторые другие советские институты, для неформального обсуждения его экономических идей.

В тот же период Ларуш и его последователи попали в поле зрения некоторых советских ученых, близких к Римскому клубу и Международному институту прикладного системного анализа в Вене (IIASA). Однако, как отмечают сами ларушиты, «их интерес не был дружественным». Возможно, растущее влияние деятелей IIASA также сыграло негативную роль в изменении отношения к Ларушу со стороны советского руководства, однако несомненно, что ключевым фактором стал отказ Юрия Андропова от предложения Рональда Рейгана о сотрудничестве в сфере стратегической обороны в июле 1983 г.

Приглашения посетить СССР от советских организаций больше не поступали. Взгляды Ларуша стали подвергаться острой критике в советских официальных изданиях, а для него самого и его представителей двери в СССР оказались закрыты почти на десятилетие.

ШИЛЛЕРОВСКИЙ ИНСТИТУТ

В прекрасном — правда, в правде — красота.

Вот знания земного смысл и суть.

Джон Китс. «Ода греческой вазе»

В биографии Линдона Ларуша явно прослеживается переломный момент, после которого он перестает быть только экономистом и становится публичным интеллектуалом глобального размаха. Как нам представляется, этот переход в новое качество связан с его вторым браком в 1977 году. Ларуш вступает в брак с гражданкой ФРГ Хельгой Зепп, которая быстро превращается в одну из наиболее заметных фигур во всемирном активе ларушитов.

Хельга Зепп-Ларуш организовывает в Германии Шиллеровский институт, явившийся второй опорой для ларушистских структур по всему миру наряду с Международным союзом комитетов труда. Шиллеровский институт, формально независимая международная структура с филиалами более чем в пятидесяти странах мира — уникальная организация, представляющая собой синтез «мозгового треста» (think-tank) и информационной сети. В основе института — скоординированная деятельность интердисциплинарных групп, занимающихся исследованиями в области мировой политики, экономики, науки, культуры, литературы и искусства. МСКТ и Шиллеровский институт издают множество периодических изданий на немецком и английском языках, публикуют сборники работ своих авторов.

По словам Юрия Громыко, не раз посещавшего штаб-квартиру Института в Висбадене, среди других научных коллективов Шиллеровского института выделялась группа под руководством Михаэля Либига, которая специализировалась на проблемах стратегической и концептуальной разведки. Концептуальная разведка — это возможность анализировать методологический уровень организации мышления соперника/противника. Методы концептуальной разведки предполагают использование эпистемических технологий, техник онтологической работы и семантического анализа. Работы группы Либига дали в руки Ларушу эффективный механизм, который позволяет получать знания, имеющие стратегическое значение, в открытой среде на огромных массивах доступной для всех информации. Как указывает Громыко, «побеждает здесь тот, кто в огромных рядах массива может обнаружить „ключи“, позволяющие ему вырабатывать устойчивые представления об организации практики».

Кроме того, группа Либига занималась проблемами современного терроризма (в частности, особое внимание уделялось рассмотрению концепции терроризма как стратегического оружия в скрытой войне между государствами) и новых систем вооружения. Сам Либиг много внимания уделял вопросам применения высокоэнергетического оружия, в том числе лазерного.

Не менее важное значение, как это ни странно, в стенах института придавалось работам группы, занимавшейся анализом классической музыки (от Баха к венской классической школе).

Особый интерес Ларуша и его последователей к классической музыке был вызван их отношением к явлению креативного мышления.

В частности, в книге Ларуша «Физическая экономика» прямо говорится о том, что «источник богатства» (causeofthe Wealth) — это не «рыночные отношения» Адама Смита, не «щедрость природы» физиократов и не «труд рабочего» марксистов — а творческое мышление, приводящее к техническому прогрессу (который, в свою очередь, увеличивает энергию плотности потока производительного процесса, и, соответственно, потенциал относительной плотности населения).

По мнению Ларуша, творческий потенциал человеческого ума наиболее ярко проявляется именно в произведениях классической музыки. Таким образом, музыка венской школы рассматривалась представителями школы как сложная коммуникативная система, с помощью которой композитор и исполнитель передавали аудитории идею, составляющую замысел произведения, и «растормаживали» творческий потенциал ума своих слушателей.

Девиз Европейской рабочей партии Ларуша — «Думай, как Бетховен!» В офисах движения Ларуша всегда стоят фортепьяно и висят плакаты с изображением немецких композиторов-классиков, а активисты движения на акциях протеста часто прибегают к хоровому пению.

Что касается современной музыки, то к ней Ларуш относится резко отрицательно (если не сказать — ненавидит). По его мнению, рок-музыка была создана и использовалась в качестве подрывного инструмента британской разведки, а джаз навязан американцам той же самой олигархией, которая управляла системой американской работорговли.

Почему же международную структуру назвали Шиллеровским институтом?

Официальная позиция организации такова: институт работает по всему миру с целью защиты материальных, моральных и интеллектуальных прав человечества на прогресс. Вот как обозначались задачи института его основательницей Хельги Зепп-Ларуш:

«Часы человечества подошли к сроку, когда старые привычные способы больше не работают. Можно сказать, что человечество утратило шанс на выживание. Слишком много катастроф окружают нас, процесс энтропии зашел слишком далеко… Именно по этой причине мы создаем Шиллеровский институт. Мы делаем это не только потому, что необходимо заполнить вакуум учреждением, которое может возродить дух американской революции и немецкого романтизма. Мы создаем Шиллеровский институт, потому что Шиллер создал метод, которым еще можно решить глобальные проблемы современности. По словам Шиллера, этот метод заключается в том, что человек важнее, чем его судьба. Даже если все вокруг выглядит почти безнадежным, а наше положение отчаянно, мы, как Шиллер, уверены, что мужественный дух и человеческий разум всегда сможет выйти на тот уровень, где эти проблемы разрешимы».

ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ КАПИТАЛИЗМА

В этих словах — ключ к методу Линдона Ларуша и его последователей. В этих же словах явно чувствуется алармистский и эсхатологический дух его философии истории, ядро которой — глобальное противостояние двух сил, или, скорее, Традиций.

Одна традиция, к которой относит себя сам Ларуш, восходит к Лейбницу, Леонардо да Винчи и Николаю Кузанскому, а в конечном итоге — к Платону. Это «солнечная», позитивная, направленная на деятельное переустройство мира, традиция.

Но есть и другая, враждебная ей традиция, восходящая к Иммануилу Канту, Томасу Гоббсу и Френсису Бэкону, а также к идеологам венецианской олигархии фра Паоло Сарпи и Гаспаро Контарини, а через них — к Аристотелю. Это жесткое, бесплодное направление мысли, в основе которого — эмпиризм и утилитаризм. По мнению Ларуша, именно эта традиция подготовила будущее господство международного финансового капитала. Зародилось и окрепло это течение в XV в. в Венеции, которая была в тот момент центром невидимой финансовой империи, «чудовищного спрута», опутавшего своими щупальцами всю Европу. «Венеция возглавила оппозицию, которая была направлена на то, чтобы разрушить новую форму общества — государство-нацию».

Противостояние тогдашних флагманов капитализма, Генуи и Венеции, согласно Ларушу, отметило начало периода первой финансиализации.

«В принципе, об этом же говорил и Бродель, — замечает по этому поводу Юрий Громыко. — Но, в отличие от Броделя, теория Ларуша напрочь лишена академического флера».

Можно вспомнить и фундаментальный труд итальянского экономиста и социолога Джованни Арриги «Долгий двадцатый век: Деньги, власть и истоки нашего времени». По сути дела, Арриги копает на той же делянке, что и Ларуш: Италия времен Ренессанса, возникновение могущественных ростовщических союзов, таких как «Каса ди Сан-Джорджо», финансовые войны между Генуей и Венецией. Но если результаты раскопок Арриги вдумчиво и компетентно обсуждаются интеллектуалами по обоим сторонам Атлантики, то от находок Ларуша респектабельные ученые отворачиваются, брезгливо зажимая нос. Может быть, потому, что история западной цивилизации в изложении Ларуша выглядит уж очень явно «сконструированной»?

Или потому, что Ларуш предельно субъективен в своих оценках — условно говоря, Лейбниц для него идеал ученого, а Бертран Рассел — «величайшее чудовище XX века на планете, даже после того, как он умер». А Великобритания в философии истории Ларуша — олицетворение если не мирового зла, то, во всяком случае, мировой финансовой олигархии.

Перед лицом смертельно опасной угрозы, исходившей от могучих континентальных врагов, объединенных в Камбрейскую лигу, венецианские олигархи озаботились поиском возможного убежища — места, где они могли бы продолжать свою финансовую политику, чувствуя себя при этом в безопасности. В качестве «запасного аэродрома» была выбрана Англия — островное государство, однако гораздо более защищенное от внешних угроз, чем Серениссима. Венецианские «агенты влияния» вырастили в Британии целую когорту интеллектуалов, заложивших основы политического строя страны на столетия вперед. С тех пор (и до настоящего времени) Британия для Ларуша — прямой продолжатель и наследник венецианской ростовщической олигархии, противостоящая прогрессивным республиканским нациям-государствам, первая из которых была основана в Северной Америке в 1776–1789 гг.

«Начиная с принятия конституции США в 1789 г., в распространившей свое влияние на весь мир европейской цивилизации, определяющую роль играл конфликт между тем делом, которое осуществляли суверенные нации-государства, и противостоящими силами тех, чьи взоры были обращены назад, к средневековой имперской Венеции, к Римской империи и к той феодальной системе, которая основывалась главным образом на „романтических“ прецедентах Кодекса римского императора Диоклетиана». Эти взгляды Ларуша вызывают противоречивую реакцию даже у тех ученых, которые в целом положительно относятся к его концепциям. Так, для Юрия Громыко «более глубинные слои теории Ларуша выглядят нелепостью». С другой стороны, известный русский историк Андрей Фурсов считает, что Ларуш прав и во многих своих «конспирологических» выводах:

«Что говорит нам Ларуш? Простые вещи: реальная власть — это тайная власть, многие секреты современности уходят в эпоху рубежа XV–XVI веков, есть некие наднациональные структуры, которые управляют историческим процессом или, как минимум, направляют его. Ларуш совершенно верно фиксирует роль Венеции и Ост-Индской Компании в развитии современного мира, его господствующих групп».

История США для Ларуша — это противоборство позитивной индустриальной традиции, с ее приверженностью «американской системе политической экономии», конституционному принципу «всеобщего благосостояния», свойственной старым «янки», и международной финансовой олигархии, центр которой находится в Великобритании. Соответственно, герои американской истории для него — это Авраам Линкольн (убитый, как предполагает Ларуш, агентами британцев), Франклин Делано Рузвельт (который рассматривал перспективы геополитического союза со сталинским СССР и «был намерен как можно скорее уничтожить Британскую империю, начиная прямо с момента окончания войны», и Джон Фицджеральд Кеннеди, заплативший жизнью за то, что пытался вернуться к политике Ф. Д. Рузвельта — «спасти экономику США, заставить ее развиваться, этим объясняется его поддержка космической программы». За убийством Кеннеди, считает Ларуш, также стоят британские интересы.

Подобная интерпретация истории США может кого угодно повергнуть в смущение. Но Ларуш не останавливается на разоблачении давно забытых заговоров: он обвиняет американских неоконсерваторов (кстати, как известно, тоже выходцев из троцкистских кругов) в стремлении тайно фашизировать США. Ларуш уличает неоконов в контактах с таинственным «Синархическим интернационалом» — международной секретной организацией, связанной с тайными обществами Англии и причастной к приходу Гитлера к власти в Германии. Еще в 2004 г. в письме в поддержку кандидата от Демократической партии на президентских выборах в США Ларуш указывал на опасность наступления «Нового средневековья» и активизации мирового фашистского правительства, желающего поставить Америку под свой тотальный контроль. В концепции Ларуша, «Синархический интернационал» существует с XVIII века в качестве тайной организации мировых банковских элит, ставящих целью установления контроля над национальными государствами.

Роль «Синархического интернационала», по мнению Ларуша и его последователей, огромна: именно он привел к власти Муссолини и Гитлера, он контролирует американских неоконсерваторов и он же тесно связан с военно-промышленным комплексом США и Великобритании. В частности, Ларуш писал, что «Синархический интернационал» стоял за фигурой министра обороны в администрации Дж. Буша-младшего, Дика Чейни.

ВРАГ ГОСУДАРСТВА

Деятельность Ларуша и его структур явно беспокоила правительство США. Его идеи слишком отличались от принятых среди американской политической элиты взглядов, но для маргинала, которого можно было бы не замечать, он был чрезмерно деятелен и успешен, а его международная сетевая организация слишком походила не то на частную спецслужбу, не то на законспирированную квазирелигиозную секту.

Поэтому, после того как Ларуш публично обратился к лидерам развивающихся стран с призывом не платить долги международным кредитным организациям, на него было организовано серьезное давление. Против Ларуша было организовано два судебных процесса. Первый завершился неудачно (для недругов Ларуша) и он был оправдан, а вот второй процесс 1988 г. привел к тому, что Линдон Ларуш и пятеро наиболее видных деятелей, связанных с ним, получили длительные сроки тюремного заключения за финансовое мошенничество и невозвращение займов (что сами ларушиты отрицали, утверждая, что дело было сфабриковано правительством США). По решению суда, Ларуш должен был провести за решеткой долгие пятнадцать лет.

Ларушитские структуры в США и во всем мире организовали масштабную кампанию за освобождение своего лидера. Для создания благоприятного общественного мнения были привлечены представители американских и мировых интеллектуальных сил. Выступавший в 1994 г. в качестве свидетеля по этому делу бывший министр юстиции США Рэмси Кларк отметил, что дело Ларуша показало «куда больше фактов умышленного одурачивания и безнравственности обвинения с использованием полномочий федеральной власти, чем какой-либо другой инициированный правительством США судебный процесс, о котором я знаю». В результате общественного давления Ларуш был условно-досрочно освобожден из заключения в 1994 г., но не был реабилитирован полностью.

Именно в годы преследования, когда имя Ларуша стало широко известно в США, за ним закрепилась репутация почти что фашиста. И это совершенно не случайно, если смотреть на идеи Ларуша с точки зрения американской политической традиции. Ларуш проделал идейную эволюцию от радикального левого до левого либерала, которым (по крайней мере, формально) он и остается последние 30 лет. С точки зрения многих американцев, фашизм — идеология как раз левая и, как это ни парадоксально звучит, в каком-то смысле даже либеральная. Либеральная она, потому что предполагает большое участие государства в хозяйстве страны. Радикальные консерваторы считают, что экономический курс Рузвельта был в целом сродни хозяйственной политике национал-социалистической Германии. Поэтому не удивительно, что сторонник Рузвельта в глазах консерваторов может считаться фашистом. Ларуш и его идеи в этом смысле выступают своего рода подтверждением консервативных инвектив против левого либерализма — вот смотрите, куда ведет ставка на «большое государство», до чего может договориться последовательный поклонник «Нового курса». Но и Ларуш отвечает консерваторам не менее жестко — ваша любовь к свободному рынку восходит к стремлению рабовладельцев Юга отстоять свою экономическую независимость от индустриальной элиты Севера.

Андрей Фурсов справедливо замечает, что для критиков Ларуша термин «фашист» — это просто «идеологический ярлык, которым определяют тех, с кем не поспоришь, но кого нужно удалить из дискурса. Точно так же обстоит дело с ярлыками „антисемит“ и „расист“: критикуешь Израиль — ты антисемит. Говоришь о том, что белая раса — единственная, чья численность сокращается (и это абсолютная правда), — ты расист. Обвинение Ларуша в фашизме только за то, что он критикует „демократическую“, а на самом деле либерально-тоталитарную систему Запада, не имеет под собой никаких оснований и свидетельствует о подмене реального научного анализа политиканством».

По некоторым данным, после освобождения Ларуш сблизился с кругом лиц, среди которых были и отставные офицеры ЦРУ. Влиянием этих людей отчасти объясняется парадоксальная симпатия Ларуша к клану Клинтонов — нашему герою, якобы, сказали, что Билл Клинтон ориентирован на его идеи и легко поддается внушению. Скандал с Моникой Левински, согласно этой версии, был подстроен для того, чтобы поставить президента под контроль мировой финансовой олигархии.

По понятным причинам, эту информацию сложно подтвердить или опровергнуть, но фактом является то, что Ларуш действительно симпатизировал Клинтону, по крайней мере, в первый срок его президентства. Так, 25 октября 1995 г. Ларуш, выдвигавший тогда свою кандидатуру на пост президента США, опубликовал свою программную предвыборную статью под названием «Внешнеполитическая революция Клинтона», которую сложно назвать иначе, чем панегириком новоиспеченному обитателю Белого дома.

В частности, Ларуш назвал речь Клинтона на юбилейной сессии в честь 50-летия ООН началом революции во внешнеполитическом и стратегическом курсе США. Суть этой революции — в возрождении и утверждении принципов, которые преобладали до внезапной смерти президента Франклина Д. Рузвельта. Это были национальные антибританские традиции Ф. Д. Рузвельта, а также более ранние патриотические принципы, которыми руководствовались в прошлом такие патриоты США, как Бенджамин Франклин, Джордж Вашингтон, Джеймс Монро, Генри Клей, Джон Квинси Адамс, Авраам Линкольн. По мнению Ларуша, США должны установить партнерские отношения с «созвездием» европейских стран, включая Россию, Францию и Германию и в более широком историческом плане — с осью евроазиатского экономического развития, включающей Китай и Японию.

«Что же делает Президент Клинтон? — писал Ларуш. — Он закладывает, камень за камнем, фундамент для строительства моста от кризиса к основаниям будущего глобального экономического возрождения, к созданию реальных условий для всеобщего мира и безопасности через партнерство экономического развития».

Ларуш был убежден, что партнерство между Францией, Германией, Россией, Китаем и Японией — это не просто особое соглашение, а необходимое взаимодействие и взаимоподдержка именно такого экономического сотрудничества, в котором нуждается любая страна перед лицом надвигающегося «урагана» — приближающегося глобального краха мировой валютно-финансовой системы.

Ларуш был одним из первых, если не первым экспертом, кто заговорил о мировом финансовом кризисе. Юрий Громыко вспоминает «ларушевскую кривую, которая теперь стала общим местом, но тогда воспринималась как новация». С этой кривой (точнее, Тройной кривой) связана довольно забавная история: на российском интернет-форуме, где вел семинары известный экономист Михаил Хазин, обсуждали пресс-релиз Комитета политических действий Ларуша «Гиперинфляция как в Веймарской республике 1923 года: «Глобальная валютно-финансовая система на кривой спада». Апологеты математического подхода к анализу экономических процессов зверски раскритиковали обоснование тезисов Ларуша, назвав их «бессмысленно эклектичным набором, к тому же с фактическими ошибками». Досталось и знаменитой Тройной кривой. Показателен ответ Хазина:

«Я как-то объяснял, что Ларуш не математик и не экономист. Он — натурфилософ, так сказать, в „старом“ смысле этого слова. И все эти слова значат не то, что про них написано в учебниках, а личное ларушевское ощущение, которое он испытывал, когда про это читал. То есть формально — это бред, а с точки зрения ощущений и аналогов — может, и можно этому придать какой-то смысл».

Будущее показало, что, какими бы методами ни пользовался Ларуш, в своих выводах он не ошибся. В начале 2000-х годов он постоянно говорит о том, что «пузырь ипотеки» в США неминуемо лопнет и последствия окажутся роковыми для всего человечества. В июле 2007 г. он вновь предсказал «крупнейший финансовый кризис в современной истории». Прошел год, и акции точно указанных Ларушем «ипотечных гигантов» Fannie Mae и Freddie Mac потеряли более 80% стоимости, что и послужило началом глобального кризиса.

ПРОРОК В ЧУЖОМ ОТЕЧЕСТВЕ

Главным проводником идей Ларуша в России стал выдающийся философ и экономист украинского происхождения Тарас Васильевич Муранивский (1935–2000 годы).

Несмотря на то, что научная карьера самого Муранивского складывалась непросто (в молодости он был исключен из партии за участие в так называемой «группе Краснопевцева», что послужило причиной проблем с дальнейшим трудоустройством), он сумел наладить устойчивый канал связи между организацией Ларуша и российскими интеллектуальными кругами. По своим убеждениям Муранивский был активным сторонником антиглобализма. Он исследовал и популяризировал альтернативные либеральным варианты развития и реформирования экономики.

В конце 80-х и начале 90-х годов, когда либеральные проекты трансформации экономик Центральной и Восточной Европы были почти не подвергавшимся сомнению мейнстримом, подобные взгляды выглядели вполне «диссидентскими».

В 1991–1992 годах Тарас Васильевич Муранивский работал над проектом Украинского университета в Москве. В рамках этого проекта на экономической конференции в Киеве он познакомился с немецкими сотрудниками Шиллеровского института, оппонировавшими представителям Гарвардского университета, которые защищали обычную для того времени концепцию «перехода к свободному рынку». Позиция ларушитов оказалась близка Муранивскому, и в ноябре 1991 года он впервые выступил на конференции Шиллеровского института в Берлине.

С этого момента и началась многолетняя работа Тараса Васильевича Муранивского по популяризации идей Линдона Ларуша в России. В начале 90-х годов при поддержке Муранивского Шиллеровский институт развернул в России активную деятельность. Его целевой аудиторией были российские правящие круги, политическая и интеллектуальная элита, то есть депутаты и государственные чиновники, а также интеллектуалы из университетской среды. Работа осуществлялась по нескольким направлениям, главным из которых было распространение уже упоминавшегося журнала EIR (Executive Intelligence Review).

Начиная с 1992 года журнал EIR получали различные, в том числе академические, библиотеки Российской Федерации. По словам многолетней соратницы Ларуша, Рейчел Дуглас, представитель одного из институтов РАН на вопрос о том, хотят ли они и в будущем получать EIR, ответил так: «В Институте… работает более 150 научных сотрудников, многим из которых журнал известен и вызывает у них большой интерес». Один из авторов этого расследования, в прошлом аспирант Института Европы РАН, также может подтвердить востребованность этих материалов коллективом этого института в начале 1990-х годов. В базе данных ВИНИТИ регулярно помещались аннотации на журнал, пока не перестало выходить печатное издание (2008 год). В течение нескольких лет в Россию отправлялось 100 экземпляров журнала. Среди его подписчиков были как политические деятели, так и ученые, занимающиеся альтернативными подходами к формированию экономической политики, к созданию антимонетаристской финансово-экономической системы, развертыванием проектов, основанных на новых технологиях и тому подобное.

Координатором этого процесса был представитель немецкого Шиллеровского института Карл Михаэль Витт. Институт активно приглашал российских ученых и политиков на зарубежные конференции и семинары, где им подробно рассказывалось о концепции Линдона Ларуша. Идеи о том, что развивающимся странам необходимо перестать платить долги МВФ и другим международным кредитным организациям, не могли не найти поддержку в тяжелые кризисные времена ранних 90-х. А концепция спекулятивного характера международного финансового капитала, деятельность которого никак не связана с реальным производством, но, напротив разрушает его, нашла в растерзанной «диким капитализмом» России множество сторонников.

При всем том преувеличивать влияние структур Ларуша в России было бы неправильно. Так называемый «офис» российского Шиллеровского института представлял собой всего лишь маленькую однокомнатную квартиру на окраине столицы, заваленную экземплярами EIR, а вся техническая база ограничивалась одним стареньким компьютером, на котором Муранивский писал свои статьи.

Муранивский рассматривал EIR как альтернативу информационным службам, стоящим на страже интересов МВФ — «Агентства Рейтер», «Ассошиэйтед пресс» и других. В полном соответствии с идеями Ларуша, Муранивский начал говорить о необходимости создания методологии мышления сопротивления новому тоталитаризму и рыночному фундаментализму.

Целый ряд статей Муранивского был опубликован на страницах «Экономической газеты» и издания «Профсоюзы и экономика» — по оценкам знавших его людей, «то были хлесткие статьи-удары по отечественным и зарубежным рыночным маньякам-фундаменталистам». В EIR время от времени публиковались его презентации проходивших в России экономических конференций и круглых столов. А в мае 1993 года Муранивский совершил поездку в США, где встретился с самим Линдоном Ларушем — в федеральной тюрьме города Рочестер, штат Миннесота.

Деятельность Муранивского принесла свои плоды. В 1993 году международную кампанию в защиту Линдона Ларуша поддержали некоторые депутаты Моссовета и Верховного Совета РФ. Петиция на имя Билла Клинтона, подписанная депутатами и правозащитниками «Мемориала», была передана в посольство США в Москве.

Однако деятельность ларушитов оценивалась в России неоднозначно. В академической среде имело место скептическое отношение к проектам Ларуша по глобальному переустройству мировой финансовой системы.

Настороженно отнесся к деятельности организации Ларуша и «демократический неформал» Сергей Митрофанов, несколько раз принимавший участие в мероприятиях Шиллеровского института. В статье 1999 года он писал:

«Но скоро выяснилось, что руководители Шиллеровского института, собирающие вокруг себя чудаков, сами — отнюдь не чудаки. Во-первых, им удалось привезти в Германию изрядные делегации (что стоит денег) из многих стран, хотя те и подбирались по очень странным критериям. … Во-вторых, по всему миру они наладили сеть представительств. И хотя единого международного Института не было, его отделения, информационно и идейно взаимозамкнутые, имелись в Германии, Америке, Австралии, Индии, России. … Депутат Кузин влюбленно смотрел в рот опекунам — за нас платили и неплохо, — а меня интересовал вопрос: откуда у борцов с МВФ столько денег? И одна из опекунш, принимая меня за своего, поделилась-таки „секретами“. Деятельность Института в финансовой сфере оказалась подобна работе „Белого братства“ или практике большевистских эксов: там — умыкнули сына миллиардера, а он и передал деньги Институту, сям — убедили старушку подарить проценты с вклада: ведь это неправедный прирост капитала! И так далее. Но кроме этих денег, там явно крутились огромные неучтенные средства».

Причина недоверия демократа Митрофанова к деятельности ларушитов понятна, но никаким киднэппингом организация Ларуша, разумеется, не занималась. Митрофанову, вероятно, рассказали об истории молодого американского миллионера Льюиса Дюпон-Смита, который действительно едва не стал жертвой киднэппинга — вот только похитить его собирались вовсе не агенты Ларуша, а собственный отец, недовольный тем, что сын тратит наследство на богатые пожертвования организации Ларуша. Здесь, очевидно, имело место либо недопонимание, либо сознательное желание дать искаженную интерпретацию событий, вызванное политическими предпочтениями Митрофанова.

Критика ларушитов была мало кем услышана, а интерес к Ларушу все возрастал. Муранивский писал о Ларуше:

«Ларуш — искренний друг России. … Специально для научно-практической конференции «О защите внутреннего рынка России» и к парламентским слушаниям по этой теме Ларуш подготовил большой меморандум «Перспективы возрождения народного хозяйства России», который был переведен и издан на русском языке. Кроме того, широкое распространение в России и других странах СНГ получили русские переводы двух его монографий — «Вы на самом деле хотели бы знать все об экономике?» (1992 год) и «Физическая экономика» (1997 год), а также целого ряда научных статей и докладов, опубликованных в «Бюллетене Шиллеровского института науки и культуры».

После освобождения Ларуша в 1994 году Муранивскому удалось организовать ряд его визитов в Москву, в ходе которых Ларуш встречался в стенах РАН и Государственной Думы с узким кругом ученых-экономистов, стоявших на антимонетаристских позициях. В результате сторонниками Ларуша стали такие известные оппозиционные экономисты, как Сергей Юрьевич Глазьев и Татьяна Ивановна Корягина. Последняя, в частности, использовала многие идеи Ларуша в процессе работы над экономической программой Геннадия Зюганова «От разрушения к созиданию. Путь России в XXI век» (разделы «денежное обращение и финансы», «банки» и тому подобное).

Знаменитая фраза Татьяны Ивановны Корягиной — «Клинтон, ведя свою избирательную программу, заимствует некоторые слова из программы Зюганова» — звучит не столь анекдотично, если вспомнить о том, что Ларуш симпатизировал Клинтону не в последнюю очередь потому, что видел в нем политика, способного противостоять давлению международного финансового олигархата (которое являлось еще более серьезной проблемой для России образца 90-х годов).

Но если влияние идей Ларуша на политическую практику в России было все-таки ограничено (в частности, внутри КПРФ ему противостояли такие влиятельные люди, как Валентин Афанасьевич Коптюг, чьи взгляды можно определить как мальтузианство), то на Украине ему повезло больше: по словам аналитика и публициста Константина Анатольевича Черемных, долгое время плотно сотрудничавшего с ларушитами, Прогрессивная социалистическая партия Украины Наталии Витренко «полностью, с нуля, строилась на идеях Ларуша».

Что же касается российских ученых и политиков, воспринявших идеи Линдона Ларуша, то влияние ларушизма прослеживается у таких экономистов, как Михаил Леонидович Хазин, Андрей Борисович Кобяков, психологов Юрия Вячеславовича Громыко, Константина Анатольевича Черемных, популярных публицистов Александра Андреевича Проханова, Максима Калашникова (Владимир Александрович Кучеренко) и других, заметных в медийном пространстве, фигур. Стоит отметить, что явными продолжателями идей Ларуша были такие крупные ученые, как Побиск Георгиевич Кузнецов, горячий сторонник альтернативного монетаристскому физического подхода к экономике, и отец теории концептуального проектирования Спартак Петрович Никаноров.

Особый интерес представляет явная симпатия к Ларушу и его идеям таких влиятельных ученых, как Станислав Михайлович Меньшиков, академики РАН Дмитрий Семенович Львов и Александр Григорьевич Гранберг (1936-2010), под руководством которого одному из авторов этого исследования посчастливилось работать в Комитете Верховного Совета России по межреспубликанским отношениям, региональной политике и сотрудничеству.

Александр Григорьевич Гранберг, в частности, являлся ведущим российским специалистом в области комплексной программы экономического развития регионов Сибири и Дальнего Востока и возглавлял Совет по изучению производительных сил (СОПС) при Минэкомразвитии Российской Федерации. Одним из приоритетных проектов, над которыми работал Александр Григорьевич Гранберг, был проект строительства тоннеля под Беринговым проливом, который должен был соединить железнодорожные системы России и США. Эта идея является одной из ключевых в ларушевской программе глобального оздоровления экономики планеты, и нет ничего удивительного, что на конференции «Мегапроекты Востока России» (апрель 2007 года) представил доклад Линдона Ларуша его советник по науке Джонатан Тенненбаум, а месяцем позже сам Ларуш принял участие в чествовании профессора Меньшикова в связи с его 80-летним юбилеем в Москве. На этом празднике академик Гранберг, в частности, поднял тост за то, чтобы в 2027 году, когда тоннель соединит оба берега Берингова пролива, железнодорожную станцию на российском берегу назвали бы именем профессора Меньшикова, а на американском — именем Линдона Ларуша.

Тема трансберингового тоннеля и связанная с ним идея строительства глобальной межконтинентальной железнодорожной сети является одной из важнейших в отношениях Ларуша с российскими интеллектуальными и политическими кругами.

<…>

Стоит отметить, что официально в России проект по соединению России и США железнодорожным путем через Берингов пролив был озвучен в 2007 году в «Стратегии развития железнодорожного транспорта в РФ на период до 2030 года», которая была принята правительством Российской Федерации. Это произошло в значительной степени в результате усилий таких российских ученых, симпатизирующих идеям Ларуша, как профессор Меньшиков и академик Гранберг. Конкретного описания этого проекта в документе нет, но в «Стратегии» говорится, что его реализация планируется после 2030 года.

<…>

В целом в рамках идеологии ларушитов находятся и такие амбициозные российские проекты, как «Урал Промышленный — Урал Полярный», впервые презентованный в 2005 году, хотя реализация этой масштабной программы освоения богатств Северного Урала осложняется слабой экспертной проработкой и отсутствием необходимых инвестиций.

Тем не менее, можно констатировать, что за период, начавшийся с деятельности Тараса Васильевича Муранивского по популяризации идеологии Ларуша в России и на Украине, ей удалось стать не бросающимся в глаза, но все же реально действующим фактором политической и экономической жизни страны. Преувеличивать влияние Ларуша и ларушитов не стоит, однако и делать вид, что их идеи в России абсолютно не востребованы, было бы неправильно. С известной долей осторожности можно говорить о том, что идеология Ларуша привлекательна для тех кругов российской политической и финансовой элиты, которые делают ставку на промышленное развитие страны как альтернативу сырьевой и спекулятивной экономике, доминирующей в настоящее время.

ПОСЛЕДНИЙ РОЗЕНКРЕЙЦЕР

Один из самых интересных вопросов, которые встают перед исследователем деятельности Линдона Ларуша — почему его идеология оказалась такой привлекательной для России 90-х годов и почему при всем этом здесь не сложилось школы ларушитов как таковой?

Возможный ответ — или, по крайней мере, направление, в котором следует его искать — будет таким: живой интерес к теориям Ларуша (прежде всего, экономическим) был вызван кризисом марксистской идеологии. Недоверие к марксизму, вызревшее еще в позднесоветские годы и усилившееся в результате краха Советского Союза, подталкивало к поиску альтернативных идеологий. Одной из них — захватившей господствующие позиции — стал агрессивный либерализм, который, однако, отталкивал многих независимо мыслящих и патриотически настроенных интеллектуалов. Еще одной альтернативой стал сумрачный германизм Александра Гельевича Дугина и близких к нему геополитиков. В нем была сильна метафизическая составляющая, но почти отсутствовала внятная экономическая программа. Третьим путем был ностальгический социализм Сергея Ервандовича Кургиняна, привлекавший значительное количество сторонников или, по крайней мере, сочувствующих, но почти целиком основанный на, как сказали бы нынешние молодые люди, epic fail советского опыта.

В этой ситуации интеллектуалам, которые были не склонны выкидывать весь советский опыт на свалку истории, но понимали обреченность опоры на исторически травмированные широкие массы населения, которые видели много рационального в марксистской экономической модели, но не принимали ее не в последнюю очередь из-за воинствующего материализма и крайней бездуховности, — этим интеллектуалам требовалась внятная, научно обоснованная, но не лишенная метафизической основы альтернатива.

Идеология Линдона Ларуша, соединявшая экономический анализ, нетривиальный подход к решению классических проблем Economics и увлекательную философию истории, стала именно такой альтернативой. Чрезвычайно важно, что в ней делался принципиальный упор на индустриальное развитие в противовес ничего не производящему спекулятивному финансовому капиталу, господство которого в России 90-х годов казалось безраздельным.

Еще одной причиной, обусловившей позитивное восприятие Ларуша у русских интеллектуалов, стала, по мнению хорошо знакомого с ним Константина Анатольевича Черемных, его манера изложения своих мыслей.

«Он говорит и пишет, как русский публицист XIX или начала XX века, с усилительными реитерациями, инверсиями и циклическими оборотами (с возрастом в письменной речи это, к сожалению, уходит). Его стоило завести провокационным вопросом, чтобы получить от этого эстетическое наслаждение».

И все же этого оказалось недостаточно ни для того, чтобы сделать идеологию новой индустриализации по крайней мере равной по влиянию монетаристской, ни даже для создания отечественной школы, развивающей взгляды Линдона Ларуша (в том смысле, в каком можно говорить, например, о ГУ ВШЭ или ИНСОРЕ как школах либеральной идеологии).

По словам Черемных, «в середине 90-х годов было множество достойных людей (разделявших взгляды Ларуша, — К.Б.), хотя в таком смысле ларушитов, как в США, Германии, Швеции, Латинской Америке, Австралии, у нас были, наверное, единицы. Это не его вина или беда: часть из того, что он говорил русским, особенно профессионалам, они знали и без него, и у них были свои авторитеты. В принципе, его месседжи больше нужны не России и не Китаю, а деградирующим западным обществам, и по иным причинам — Третьему миру».

Тем не менее, можно с уверенностью утверждать, что Ларуш в России куда менее маргинален, чем на Западе, где его слаженными усилиями академических и политических кругов выталкивают за пределы круга «рукопожатных» интеллектуалов. Во многом это происходит благодаря оторванности российского интеллектуалитета от западного, что, с одной стороны, тормозит процессы взаимообмена информацией, а с другой, является определенной гарантией защиты от агрессивных идеологических влияний.

Как нам представляется, оценка российскими учеными сильных и слабых сторон движения и идеологии Линдона Ларуша гораздо более объективна, чем отзывы их западных коллег. Никто из них не навешивает на Ларуша политических ярлыков, хотя и в апологетике своего американского коллеги их обвинить нельзя. Напротив, опрошенные нами российские эксперты прямо говорили об организационном кризисе, который переживало движение Ларуша в 2007–2008 годах, когда, по выражению Юрия Громыко, Ларуш осуществил «маоистскую революцию — огонь по штабам». Опираясь на молодые кадры, он избавился от многих старых соратников, среди которых были и Джонатан Тененбаум, и супруги Либиг, и Анно Хелленойх, и Лор Комп, и Уве Фризике, и Михаэль Витт.

«А это были эксперты экстра-класса, — говорит Юрий Громыко. — В отделениях организации в Швеции, Италии — то же самое. По отношению к старым соратникам это было непорядочно; у них не было никаких сбережений. Ларуш фактически выкинул их на улицу».

(Справедливости ради, надо заметить, что другие участники этих событий указывают на роль существенных политических и организационных разногласий в уходе этой немецкой группы из движения Ларуша).

Для организации в целом это был очень серьезный удар. Можно было бы ожидать, что после таких чисток влияние ларушитов значительно уменьшится — однако этого не произошло. Новая команда, набранная Ларушем, оказалась не менее эффективной, чем ушедшая. Продолжала еженедельно выходить немецкая газета Neue Solidaritaet. В сентябре 2007 года, спустя девять месяцев после того, как немецкая группа покинула организацию, немецкий Шиллеровский институт организовал большую конференцию, собравшую около 400 участников из многих стран Европы и Азии, включая Россию.

Штаб-квартира движения в Лисбурге, штат Вирджиния, по-прежнему перерабатывает огромный объем информации, еженедельные выпуски EIR все так же предоставляют читателям качественную аналитику по наиболее животрепещущим проблемам современной политики.

По мнению Константина Анатольевича Черемных, долгое время сотрудничавшего с журналом EIR, самое ценное в наследии Ларуша — «его теория развития науки и его (недописанная) философия математики и искусства, обе ждут продолжателей. Он заложил основу для целого направления гносеологии, которое будет развиваться, когда сойдет мизантропия текущего периода».

В этих словах — ответ на вопрос, который часто задавали авторам читатели первых двух частей нашего исследования. Даже сами ларушиты с некоторым удивлением воспринимали провокационное название «Последний розенкрейцер», не понимая, как оно соотносится с их лидером. Разумеется, в значительной степени это метафора. Линдон Ларуш не имеет никакого отношения к тем, кто называл себя розенкрейцерами в позднем Средневековье и Новом времени — а особенно к таким деятелям, как Джон Ди и основатели общества «Золотая заря». Но надо иметь в виду, что, исходя из точки зрения легендарного основателя Ордена Розы и Креста Христиана Розенкрейца, и маг, и алхимик Ди, и тем более английские эзотерики из «Золотой зари» могли бы иметь к истинным розенкрейцерам весьма опосредованное отношение.

Суть и душа того, что называлось розенкрейцерским посвящением — комплексное преобразование искусства, науки, религии и интеллектуальной сферы тогдашней Европы, стоявшей перед лицом глобального кризиса (Тридцатилетняя война), — на наш взгляд, возродилась в деятельности Линдона Ларуша и его сторонников. Именно поэтому Ларуш представляется нам неким последним розенкрейцером — интеллектуалом, ратующим за гармоничное соединение духовности и науки.

Кирилл Бенедиктов, Михаил Диунов

«Terra America», 2012 г.