Хачатур Бадалян: «Каррерасу повезло не петь в этом театре, и он стал Каррерасом»

Хачатур Бадалян и его команда поддержки прибыли на репетицию в театр Фото: Динар Ахметзянов

«НАМ ВСЕГО ЛИШЬ НУЖНЫ РАЗЪЯСНЕНИЯ, БОЛЬШЕ НИЧЕГО. МЫ НЕ СОБИРАЕМСЯ РАЗРУШАТЬ ТЕАТР»

Ставший в начале недели достоянием публики и получивший резонанс федерального уровня скандал вокруг увольнения с Шаляпинского фестиваля тенора Хачатура Бадаляна накануне получил продолжение. Певец и его команда прибыли в Казань на… репетицию. 15 февраля солист московской «Новой оперы» был уведомлен о прекращении контракта в одностороннем порядке заказчиком — ТГАТОиБ им. Джалиля, но, по словам агентов артиста, согласно закону, действие трудового договора заканчивается только через 10 дней после расторжения. Так что Бадалян в этот вторник, в соответствии с ранее подписанным контрактом (он должен был получить 828 тыс. рублей за исполнение партий Пинкертона в «Мадам Баттерфляй» и Альфреда в «Травиате», а также участие в двух гала-концертах 22 и 23 февраля, но успел выступить только в первом спектакле) приехал в столицу Татарстана и отправился на репетицию «Травиаты» (спектакль должен состояться сегодня), что, впрочем, могло стать сюрпризом для руководства театра им. Джалиля.

Репетиция по плану должна была начаться в 11:00, за 10 минут до этого времени через служебный вход в здание казанской оперы зашли сам Бадалян, генеральный менеджер представляющего его интересы арт-агентства «Премьер» Ирина Комарова, ее коллега Эрнст Исланов, а также корреспонденты «БИЗНЕС Online» и НТВ. Присутствие последних демонстрирует резонанс, который приобрела эта история.

Впрочем, путь всей компании завершился уже возле поста охраны на входе, которая не собиралась никого пускать внутрь. Комарова сообщила, что пыталась дозвониться до кастинг-директора татарского оперного Анны Багаутдиновой, чтобы им обеспечили вход в театр, но та не взяла трубку и не отвечала на СМС. Удивительно, но у руководства арт-агентства, сразу несколько клиентов которого являются оперными певцами и регулярно выступают в Казани, нет прямой связи с директором местного театра. Рауфаль Мухаметзянов общается с ними исключительно через секретариат.

Путь всей компании завершился уже возле поста охраны на входе, которая не собиралась никого пускать внутрь Фото: Динар Ахметзянов

На пункте охраны представители певца настаивали, что Бадалян — приглашенный солист театра оперы и балета им. Джалиля по госконтракту и ему хотелось бы пройти на репетицию, так как он должен выступить в партии Альфреда в спектакле «Травиата» 20 февраля (напомним, что он уже заменен на Илью Селиванова из Большого театра). Как выяснилось, в списках на спектакль Бадалян еще значится, а вот в списке на репетицию его не оказалось. «В списке я есть, но в афише нет, — шутил сам певец. — Возможно, будем петь вдвоем, такой стереоэффект».

Кстати, как выяснилось, репетиции «Травиаты» на самой главной сцене театра во вторник не было запланировано вовсе. Что лишний раз показывает, как готовят спектакли на Шаляпинском фестивале: буквально одна общая репетиция — и вперед, на сцену к тысячному залу.

После вялой 20-минутной перепалки с охраной, последняя все-таки пообещала, что к непрошеным гостям кто-то спустится из администрации. «Шикарно, ждем — заметил Бадалян. — Нам всего лишь нужны разъяснения, больше ничего. Мы не собираемся разрушать театр». Забегая вперед: никто из руководства (или их представителей) к ним так и не вышел.

Сам Бадалян оказался интеллигентным, привлекательным, стильно одетым молодым мужчиной среднего роста с привычным для оперного певца красивым и поставленным голосом Фото: Динар Ахметзянов

«ЗАКАЗЧИК ИМЕЕТ ПРАВО РАСТОРГНУТЬ КОНТРАКТ ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, ЕСТЬ КАКИЕ-ТО ДЛЯ ЭТОГО ПРИЧИНЫ ИЛИ НЕТ»

Кстати, сам Бадалян оказался интеллигентным, привлекательным, стильно одетым молодым мужчиной среднего роста с привычным для оперного певца красивым и поставленным голосом. Вот как он сам прокомментировал происходящее: «Я, честно говоря, не знаю, что ответить… при том что есть запись спектакля „Мадам Баттерфляй“, которую нам предоставили. Я очень критично к себе отношусь, после каждого выступления ищу какие-то огрехи, но тут послушал запись и подумал: да все же спел, классно отработал».

Также певец напомнил о том, что же могло вызвать «комический» эффект от его предыдущего выступления в Казани в партии Пинкертона: «Мне предоставили костюмы, которые были на энное количество размеров больше, чем я. Знаете, когда огромный костюм верстается под мой 48-й размер, это комично получается, как бы то ни было. А костюмы изготавливал здесь театр. Хотя мерки все мы им выслали заранее, чуть ли не с размерами головы и прочее. Вообще, обычно в таких ситуациях лучше просто не выходить на сцену, сказать: „У вас нет костюмов“. Но я подумал, что в первый раз в этом театре, в Казани, меня тут ждут, люди пришли меня послушать. Я понадеялся, что несоответствие костюма — это нюанс, люди могут на это просто закрыть глаза, будут слушать голос и красивую оперу… Все известные тенора невысокого роста, и ни у кого проблем с этим нет. Хосе Каррерас стал великим тенором, не задумываясь об этом. Возможно, Каррерасу в свое время просто повезло не петь в этом театре, и он стал Каррерасом».

Фото: Динар Ахметзянов

А пока в ожидании каких-то событий у служебного входа в театр им. Джалиля мы решили поинтересоваться у руководителя арт-агентства «Премьер» о причинах, побудивших сделать публичной нынешнюю ситуацию вокруг клиента компании. «Это просто противоречит нормам морали. Нам очень стыдно, что такое происходит. Мы стоим на защите интересов своих артистов, а сейчас, наверное, и тех, с кем у нас еще не подписаны контракты или даже не будут никогда подписаны. Мы бы хотели, чтобы артистов уважали», — сказала «БИЗНЕС Online» Комарова.

В результате ей все-таки удалось, пусть и по телефону, поговорить с юристом театра им. Джалиля. Сотрудница казанской оперы объяснила, почему гостей из Москвы не пускают в здание: «Потому что вам было направлено решение о расторжении контракта в одностороннем порядке, получение которого вы мне подтвердили по телефону 15-го числа (15 февраля — прим. ред.)». «Хорошо. У вас в письме написано, что контракт будет расторгнут через 10 дней после данного уведомления», — настаивала руководитель «Премьера». «Да, но процедура запущена уже. Вы были уведомлены, что контракт расторгается. А когда он будет расторгнут и это решение вступит в силу, это уже дело другого характера. Вы информированы о том, что отношения по контракту с вами будут прекращены», — сообщила юрист. Также было заявлено, что заказчик может не уведомлять исполнителя контракта о причинах расторжения: «Это немотивированный отказ согласно статье номер 782 Гражданского кодекса. Там указано, что заказчик имеет право расторгнуть контракт вне зависимости от того, есть какие-то для этого причины или нет. Имеет место быть ненадлежащее или надлежащее исполнение контракта. Мы вправе принять такое решение».

«ТО, ЧТО СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ, ЭТО ПРОСТО СКАНДАЛ В ОПЕРНОМ МИРЕ»

Между тем у «БИЗНЕС Online» оказалась запись телефонного разговора генерального менеджера «Премьера» и директора по кастингу театра им. Джалиля Багаутдиновой, состоявшегося в конце прошлой недели. Содержание этой беседы доказывает, что рост тенора Бадаляна действительно стал причиной расторжения договора. Приводим текст этого диалога полностью.

Ирина Комарова: Мне не удалось, к сожалению, поговорить, он [директор театра им. Джалиля Мухаметзянов] сказал, что вы решаете данный вопрос, хотя контракт подписывает он. И я хотела бы понять, каким образом мы его решим?

Анна Багаутдинова: (пауза) Давайте ваше предложение.

И. К: Мы не можем просто взять и расторгнуть контракт, понимаете, потому что Хачатур не подходит вам по физическим параметрам из-за своего роста. Это в договоре не прописано. Если это мнение вашего директора, то я, конечно же, хотела бы услышать это от него самого…

А. Б.: Это не только директора, естественно, но и всего руководства. Потому что мне тут начали высказывать, ну они привыкли как-то, что…

И. К.: Скажите, пожалуйста, а ваше руководство — это профессиональные люди?

А. Б.: Да-а-а…

И. К.: Хорошо, тогда скажите, а ваши профессионалы знают, что средний рост тенора — 175 сантиметров. Максимальный, я бы даже сказала. И что это физиологическая особенность — чем выше человек, тем длиннее связки и ниже голос.

А. Б.: (пауза) Ну я все это понимаю прекрасно…

И. К.: Анна, я понимаю прекрасно, что это не ваше мнение. И с этой точки зрения вы знаете прекрасно, что мы всячески шли на уступки, всячески вам содействовали. Но то, что сейчас происходит, это просто скандал в оперном мире. Еще никто открыто (да, такая практика есть, и певцы на это жалуются) не снимал артиста за то, что он не подходит по росту.

А. Б.: (длинная пауза) Не знаю, что делать.

И. К.: Понимаете, вы по контракту нам должны написать письменный отказ, что вы там напишите? Что он не подходит по росту?

А. Б.: (длинная пауза) Не знаю, не знаю…

И. К.: И Рауфаль Сабирович должен это понимать, что он должен подписать этот документ. Зря он не хочет со мной разговаривать, потому что мы очень хотим все это полюбовно решить. Если он будет так уходить от комментариев, я вас предупреждаю, Анна, мы дадим этому огласку. Потому что сейчас вы снимите Хачатура из репертуара, где он уже стоит и висит на афишах, и у нас с вами висел контракт на госзакупках, а это значит, что он был в доступе для всех. И у Хачатура будут репутационные риски. Это что значит — он заболел или не справился? А он, оказывается, просто по росту не подошел.

А. Б.: (длинная пауза) Я, конечно, попробую, чтобы шеф с вами непосредственно поговорил.

И. К.: Потому что я оставляла мобильный телефон свой  в пятницу (15 февраля — прим. ред.) еще…

А. Б.:  Ну в пятницу, это я знаю. Тут вообще была китайская делегация, они тут сидели до ночи, естественно…

И. К.: Это чудесно. Но он [Рауфаль Мухаметзянов] успел дать комментарий своему секретарю о том, чтобы Анна Николаевна [Багаутдинова] решала этот вопрос. Анна Николаевна, вы не подписываете документы. Я, правда, искренне на вашей стороне. Но вы не подписываете эти документы.

А. Б.: Да.

И. К.: А я бы хотела получить комментарий того, кто подписывает документы. А сейчас всю ответственность перекладывают на вас.

А. Б.: В общем, так оно есть, он [Рауфаль Мухаметзянов] подписывает документы, которые приношу ему я.

И. К.: Смотрите. Рост Каррераса — 170 сантиметров.

А. Б.: А Хачатур?

И. К.: 170 см.

А. Б.: 170 см? Не может быть.

И. К.: Как это не может быть?

А. Б.: Ну потому что я — 162 сантиметра, и мы с ним, по-моему…

И. К.: Он — ровно 170 сантиметров. Просто он коренастый, вспомните Соткилаву, он тоже был такой коренастый.  Есть два вида теноров. Есть такие, как Леша Татаринцев (еще один клиент агентства «Премьер», часто поющий в казанской опере — прим. ред.) — тоненькие, тонкокостные. Но Леша Татаринцев, чтобы вы понимали, 172 сантиметра. Просто у него такая прическа высокая. А Хачатур коренастый и широкоплечий. И рост у него — ровно 170 сантиметров. Чтобы вы понимали: Роберто Аланья — 168 сантиметров, Флорес — 170, Гегам Григорян — 170, Корчак — 170.

Еще я бы поняла, если бы его сняли только с «Травиаты», где будет Света Москаленко, которая, наверное, повыше. Но, опять же, есть режиссерские решения. И в «Геликон-опере» такие вопросы с Шотой Чибировым решаются на раз, ощущение, что Шота на две головы выше своей партнерши, хотя по факту она на полголовы выше. Это просто режиссерская история, и все смотрится хорошо. Но когда его снимают с гала-концертов, говоря, что он будет комично смотреться с другими тенорами… Простите, с кем? С кем рядом он будет смотреться комично?

А. Б.: Я, может быть… Даже не знаю, что вам сказать… Давайте я еще раз сегодня попробую, я тоже хочу, чтобы шеф с вами непосредственно переговорил.

И. К.: Я так понимаю, что и ваша бухгалтерия не в курсе, она выставляет нам счет на 30 процентов (от изначальной суммы подписанного контракта — прим. ред.). Просит, вернее, выставить счет на 30 процентов. Ну они действуют в соответствии с договором.

А. Б.: Ну мы так прикинули, что первый спектакль (Бадалян пел Пинкертона в «Мадам Баттерфляй» на Шаляпинском фестивале — прим. ред.) примерно и составляет [30 процентов от суммы контракта]…

И. К.: Да, но мы купили ему уже все билеты, мы забронировали и оплатили все отели. Мы даже мне купили билеты и забронировали отели. Это уже в районе 400 тысяч рублей, это наши фактические понесенные расходы без учета налогов. Я могу выставить счет, и мы будем продолжать действовать в рамках договора, потому что для расторжения договора необходим письменный отказ с обоснованием. И это прописано в договоре.

А. Б.: Все поняла.

«ВОЗЬМИТЕ И ОТКАЖИТЕСЬ ОТ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ФЕСТИВАЛЕ! ЭТО ЗАВТРА МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ И С ВАМИ!»

Между тем напомним, что на просторах «Фейсбука» немало именитых артистов поддержало Бадаляна, написав посты в поддержку певца, например, оперная дива Мария Гулегина, легенда советской и российской оперетты Юрий Веденеев и другие. Однако лишь известная экс-солистка Большого театра Галина Калинина призвала коллег к действию: «Возьмите и откажитесь от выступления на фестивале! Это завтра может случиться и с вами! Как-то так!» Впрочем, никто на ее реплику не отреагировал.

«Крови» не жаждут и в самом «Премьере», чей клиент Алексей Татаринцев заявлен среди участников гала-концертов Шаляпинского. «Знаете, я очень уважаю желание артистов работать в этом театре. Я знаю, что здесь очень хороший дирижер, хороший оркестр и сам Шаляпинский фестиваль — достаточно громкое событие. Мы уже давали комментарий о том, что никаким образом не просим наших артистов не участвовать в фестивале. И я знаю, что Леша Татаринцев поет здесь уже много лет, и, если он хочет петь дальше, пусть продолжает», — сказала Комарова и добавила, что надеется — нынешний инцидент не повлияет на отношение казанской оперы к другим певцам. «Слов поддержки в адрес Хачатура действительно очень много, поскольку причина отказа не укладывается в голове», — добавила руководитель арт-агентства.

В свою очередь в министерстве культуры Татарстана нам сообщили, что глава ведомства Ирада Аюпова с самого начала была в курсе ситуации и поддержала руководство театра. «Вопрос находится в правовой плоскости и касается конкретно отдельного исполнителя и театра. Хотели бы уточнить, что данный исполнитель не является штатным сотрудником театра, как указано в ряде СМИ, а являлся приглашенным исполнителем для участия в отдельно взятом проекте. Вместе с тем вопрос расторжения контрактов с приглашенными исполнителями является рабочим. —  сообщил „БИЗНЕС Online“ официальный представитель минкульта РТ Руслан Шигабетдинов. — По нашей информации, театр не нарушал действующего законодательства и согласно нормам гражданского права имел право расторгнуть договор с исполнителем в одностороннем порядке. Другое дело, какая интерпретация данному вопросу придана рядом СМИ и отдельными персонами, которые создали данной ситуации искусственный резонанс».

Неофициально источник газеты в министерстве культуры сообщил, что руководство театра объяснило расставание со столичным тенором «комплексом объективных причин», среди которых рост певца был не самым главным. Правда, конкретизированы «объективные причины» не были. При этом наш собеседник в культурном ведомстве республики удивился поведению артиста и его агентов, которые решили эту рабочую ситуацию вынести на общественное обсуждение: «Такие замены певцов бывают и в Москве, и в Петербурге, и где угодно. И это не означает, что Бадалян плохой певец, просто он не подошел для конкретного проекта».

Хотя, чем именно оперный солист не угодил руководству Шаляпинского фестиваля, все равно непонятно. Пресловутое «не подошел под режиссерскую концепцию» здесь не работает. Дело в том, что казанская «Травиата», в которой сегодня должен был петь Бадалян, — это безликий и традиционный спектакль 2007 года, который здесь поставила франко-канадка Жаннет Астер. Данного режиссера в театре им. Джалиля не видели уже много лет, да и никакой концепции у этой постановки, которая похожа на сотни других «Травиат», поставленных на всех оперных задворках мира, нет. Это еще в большей степени касается гала-концертов Шаляпинского, которые традиционно представляют собой калейдоскоп концертных номеров, не подразумевающих никакого внятного режиссерского решения. Чем бы здесь помешал Бадалян?

В общем, очевидно, что это решение принял бог и царь казанской оперы — Мухаметзянов, много лет единолично отвечающий в театре им. Джалиля не только за хозяйственную, но и за творческую деятельность. Логику своих действий директор, которому в этом году исполнится 70 лет, естественно, объяснять никому не будет — не царское дело. Между тем федеральные СМИ уже вовсю судачат о том, как в Татарстане дискриминируют артистов по их ростовым качествам.

Да и сам скандал нельзя назвать завершившимся. Во вторник вечером тенор из Москвы и его агенты еще раз повторили безрезультатное «стояние на служебном входе», а перед этим отправились писать заявление в правоохранительные органы. «Хачатур Бадалян от своего имени написал заявление в прокуратуру, в котором просит разобраться в данном вопросе. Речь идет о защите его чести и достоинства, защите трудовых прав. Мы попросили инициировать прокурорскую проверку. Заявление приняли, копию мы получили…» — сообщили «БИЗНЕС Online» в «Премьере».