«Мне нравится музыка танков»: дочь Кирова брала Берлин, окончив казанское училище

Казанское танковое училище недавно отметило свое 100-летие Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПУСТЬ УЗНАЕТ, КТО ИХ ПОБЕДИТЕЛЬ»

«В июле 1944 года под Вильнюсом ее подразделение окружило немецкий танк. Из танка вышел с поднятыми руками офицер-эсэсовец, крупный, массивный. Один из советских офицеров предложил Костриковой: „Пусть узнает, кто их победитель“. На Костриковой был шлем танкиста, скрывавший ее волосы и не дававший понять, что она женщина. Когда она сняла его, немец остолбенел. Он не мог поверить своим глазам. „В этой России — сплошные чудеса!“ — пробормотал он». Это один из эпизодов очерка «Дочь Кирова» журналистки из США Эллы Винтер, который был опубликован в американском издании Soviet Russia Today в феврале 1945 года.

Винтер встретила Евгению Сергеевну Кострикову в столице СССР, куда та, очевидно, была командирована по какой-то служебной надобности прямо с фронта. Может быть, за получением очередной награды. Дата самого разговора, непосредственного интервью, в отличие от даты публикации материала, не указана. Но этот очерк интересен тем, что позволяет взглянуть не только на саму Кострикову, на подобных ей «женщин-воительниц», но и вообще на советских фронтовиков периода Великой Отечественной войны глазами наших тогдашних союзников.

«В Москве довольно часто можно встретить офицеров, командиров танков и пилотов и обнаружить, что у них кудрявые волосы и красивые ногти, — пишет Винтер. — Это поражает американцев здесь, как поражает немецких офицеров на фронте. Я только что долго разговаривала с одной из этих женщин-воительниц — командиром танка Костриковой. Она дочь Сергея Кирова, который был убит в Ленинграде в 1934 году».

«В годы Великой Отечественной войны почти 800 тысяч женщин служили в рядах Красной армии, — приводит статистику сайт lemur59. — Они служили в различных родах войск, в военно-медицинских учреждениях, работая нянечками, санитарками, санинструкторами, медсестрами, врачами. В подразделениях связи около 80% составляли женщины, в дорожных войсках их было почти половина состава. Широкую известность получил женский авиационный полк („Ночные ведьмы“). На фронтах воевали женщины-снайперы, женщины-разведчицы, женщины-зенитчицы… А вот в танковых войсках представительниц прекрасной половины было не так уж и много. В годы Великой Отечественной войны их насчитывалось не более двух десятков, женщин-офицеров было всего три. Евгения Кострикова из них — единственной командир роты, гвардии капитан. Она последовательно занимала должности военфельдшера 79-го отдельного танкового полка из состава 5-го гвардейского мехкорпуса, затем командира танка, командира танкового взвода и роты».

Евгения Кострикова, единственная дочь Сергея Мироновича Кирова, в 1944 году оканчивает Казанское танковое училище, чтобы продолжить войну уже танкистом-офицером Фото: ru.wikipedia.org

«МЫ ЗАХВАТИЛИ МНОГО ТРОФЕЕВ»

«Евгения Сергеевна Кострикова — маленькая стройная блондинка лет двадцати двух, — читаем далее в Soviet Russia Today. — Она носит три медали за отличную службу. Она была студентом-инженером до войны. В 1942 году она стала вторым [младшим] лейтенантом и была назначена командиром танкового подразделения.

«В Орле и Белгороде мы встретили «тигров» и «фердинандов». Это был ожесточенный бой, — говорит она быстрым энергичным голосом. — Мы уничтожили четырех «тигров» и прорвали немецкие оборонительные рубежи. Я заметила что-то подозрительное и вылезла из своего танка, чтобы осмотреться, тут немецкий снайпер и взял меня на прицел. Рана не задержала нас. Мы продолжили. Мой танк пересек Днепр, где я снова была ранена. На этот раз меня отправили в больницу на шесть недель».

Кострикова остановилась. У нее был смущенный взгляд. Ей было трудно говорить о ее подвигах. Как и все советские бойцы, она очень скромна в своих личных достижениях. Но, подталкивая, я заставила ее продолжить. «Я вернулась в свое подразделение в Умани, где мы одержали большую победу. Мы захватили много трофеев. Многие танки мы взяли в целости и сохранности».

Эта молодая девушка получила орден Красной Звезды, орден Великой Отечественной войны первой степени и медаль «За отвагу» за свою работу по выводу немецких танков из строя. Я спросила ее: «Вы видели много немецких пленных?» «Да, очень много, — ответила она. — Я видела огромную колонну, идущую без охраны; они объяснили нам, что на них не хватило охранников. Им дали бумаги и сказали, чтобы они предстали перед советским командованием. Они были настолько похожи на овец, что просто пошли, как было приказано. Они стали другими людьми, отличными от тех, кем они были раньше. Теперь они дрожат перед нами и кричат: „Гитлер капут“. Но так как танки всегда лидируют в наступлении, мы не видим так много пленных, как другие рода войск».

Я спросила: «Что заставило вас поступить в службу танков?» Теперь воительница стала еще эмоциональней: «Я решила пойти на фронт, как только началась война. Я выбрала танки, потому что они являются самым сильным оружием и уничтожают большинство немцев. Мне нравится симфония музыки танков», — воскликнула она. Я видела, как сжимаются и разжимаются ее маленькие кулачки, как выступили слезы на ее глазах, они душили ее голос. И стало понятным, что как боец эта девушка мстила за смерть своего любимого отца, убитого «пятой колонной», вдохновленной нацистами. Десять лет она ждала этого.

Я спросила ее о детстве. Она была ленинградкой; любила спорт, скачки и многие другие виды спорта; но она также любила оперу и читала Шекспира, Свифта, Скотта — «Квентин Дорвард», «Талисман» и «Айвенго» были ее фаворитами.

Она любит Лермонтова, Пушкина, Толстого. Дневник, который она вела с 14 лет, сгорел в ее танке. Она командовала тремя танками; один был сожжен, один был уничтожен, третий у нее до сих пор. Мы спросили, сколько танков она уничтожила. Она сказала, что это трудно подсчитать, потому что этого никто не делает во время боя, но «много, очень много, достаточно для меня». И она улыбнулась своей напряженной сдержанной улыбкой: «Мы уничтожаем каждую бронированную вражескую машину. Мы сокрушаем их, мы сокрушаем немцев, мы освобождаем землю, на которую они ступили!»

Она спросила, есть ли у нас еще вопросы. «Я должна идти. Завтра вернусь на фронт, для меня лучше быть в танке, чем говорить об этом». Ее интервью закончилось, она попрощалась с нами, оставив после себя опустевшую комнату».

Сергей Костриков, более известный под партийным псевдонимом Сергей Киров, три года, с 1901-го по 1904-й, учился в Казани на механика. Здесь он начал и свой революционный путь Фото: ©РИА «Новости»

В ДЕТСКОМ ДОМЕ ПРИ ЖИВОМ ОТЦЕ

Как 20-летняя хрупкая блондинка-студентка оказалась на фронте? Насколько достоверны слова американской журналистки о том, что «девушка-боец пошла на войну мстить за своего отца?» В разговоре с корреспондентом «БИЗНЕС Online» Евгений Панов, член-корреспондент Академии военно-исторических наук, доцент КВТКУ, автор исследований и ряда печатных работ о Костриковой, сообщил, что к 100-летию училища, которое отмечалось буквально на днях, 22 февраля 2019 года, вышло специальное юбилейное издание «Золотой век Казанского высшего танкового командного краснознаменного училища». Одна из глав книги — о его выпускнице Евгении Костриковой. «Всю свою жизнь Женя Кострикова посвятила пламенному служению стране, которую строил ее отец», — говорится в ней.

Итак, отец и дочь. Сергей Миронович Костриков, более известный под партийным псевдонимом Сергей Киров, три года, с 1901-го по 1904-й, учился в Казани на механика (подробнее — на «БИЗНЕС Online» — прим. ред.). Здесь он начал свой революционный путь. Как видим, на этом «казанский след» в истории семьи Костриковых-Кировых не заканчивается. В 1944 году Казанское танковое училище оканчивает Евгения Кострикова, единственная дочь Сергея Мироновича, чтобы продолжить войну уже танкистом-офицером.

Евгения Кострикова появилась на свет в 1921 году во Владикавказе. Киров в то время занимал пост члена Реввоенсовета 11-й армии РККА. Эта армия весной 1920 года отправилась в Баку для установления там Советской власти. Именно здесь тогда еще Костриков познакомился с женщиной, ставшей его первой женой. Однако брак был недолгим, вскоре его возлюбленная заболела и умерла. В 1926 году Сергея Кирова избрали первым секретарем Ленинградского губкома (обкома), а также горкома партии. На этом посту он постоянно был занят партийными и государственными делами. Его вторая жена — Мария Маркус — не приняла маленькую Женю в семью. «Возможно, Мария Львовна, которой в 1926 году исполнился 31 год, еще надеялась родить собственного ребенка от Кирова, который был младше ее на год, — предполагают „Загадки истории“. — Как бы то ни было, Женя воспитывалась в интернате. У Кирова и его жены свои дети так и не родились. К началу 1930-х годов Мария Львовна превратилась в тяжело больную женщину». Таким образом, даже до убийства Сергея Кирова маленькая Евгения росла совсем одна. Если не брать в счет интернат…

«18 июня 1936 года в Испании разразилась гражданская война, — продолжает Панов. — Весной 1937 года в Советский Союз из Валенсии прибыл первый пароход с испанскими детьми на борту. Это были беженцы от кровопролитного военного мятежа генерала Франсиско Франко. К концу 1938 года в СССР было 15 детских домов „специального назначения“, учрежденных советским правительством для „детей войны“ из Испании. В одном из них окончила среднюю школу-интернат Евгения Кострикова. Затем она поступила учиться в Московское высшее техническое училище имени Баумана».

«ИНЖЕНЕРОМ СТАТЬ НЕ МЕЧТАЛА, РВАЛАСЬ НА ВОЙНУ»

«Она определенно была человеком не гуманитарного склада, — продолжают тему zagadki-istorii. — Но намерения стать научным работником или инженером она не проявляла, Кострикова рвалась на войну. Окончание гражданской войны в Испании в 1939 году стало для нее личной трагедией. Финская война 1940 года также прошла мимо Жени Костриковой: узнав, что на сражение с финнами отправился танк „Сергей Миронович Киров“, девушка хотела вступить в бой с врагами именно на нем».

Этот феномен рассматривает научно-документальный журнал «Гасырлар авазы — Эхо веков» государственного комитета РТ по архивному делу, который пишет о «совершенно неизвестном образе» русской девочки начала ХХ века. «Оказалось, что эти весьма юные особы (от гимназисток до первых советских школьниц) были охвачены патриотическим настроением, стремились на фронт. В „романтизированной“ атмосфере войны выросло „милитаризированное“ поколение советских девочек, подготовленное к проведению самых неожиданных экспериментов в гендерной сфере. Жизненный опыт военных лихолетий заложил основы новой модели внутрисемейных отношений, новую систему воспитательных практик. Эти наблюдения позволяют объяснить появление в нашей стране не только полувоенных детских организаций — пионерских отрядов, лагерей и других, но и новой генерации советских женщин — летчиц, альпинисток, танкистов, дипломатов, политиков, быстро освоивших лидерские функции в профессиях, требующих высокого эмоционального напряжения и умения быстро принимать ответственные решения».

Близкие друзья Костриковой из детей партийной элиты, братья Микояны и Тимур Фрунзе, в это время учились на летчиков; испанец Рубен Ибаррури, сын легендарной Долорес Ибаррури, секретаря Компартии Испании, — в Московском пехотном училище имени Верховного Совета РСФСР. С началом Великой Отечественной войны санинструктором ушла на фронт дочь одного из организаторов Красной армии Николая Подвойского, Лидия. Кострикова тоже окончила трехмесячные курсы медицинских сестер и добровольно ушла на фронт.

«ПОД УРАГАННЫМ ОГНЕМ ПРОТИВНИКА»

«В составе медико-санитарного взвода отдельного танкового батальона медсестра Кострикова приняла участие в боях на Западном фронте в ходе Московской битвы, где начались первые километры ее фронтовых дорог, — читаем о военной судьбе нашей героини в газете «Республика Татарстан». — В октябре 1942 года батальон выделил часть личного состава, в том числе и почти весь медицинский персонал, для укомплектования 79-го отдельного танкового полка. Имевшая незаконченное высшее образование и квалификацию медицинской сестры Е.С. Кострикова стала военфельдшером полка, что соответствовало званию лейтенанта армейских частей. В декабре 79-й танковый полк в составе Южного фронта участвовал в Сталинградской битве. Месяцем позже он был переименован в 54-й гвардейский танковый полк 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии. В жестоких боях под Сталинградом <…> военфельдшер Кострикова прямо на поле боя оказывала первую помощь раненым и выносила их в безопасное место под ураганным огнем противника. После Сталинграда 54-й гвардейский танковый полк в составе Воронежского и Степного фронтов участвовал в Курской битве. <…>

Там, на Курской дуге, Евгения Сергеевна спасла жизнь 27 танкистам. Некоторых вытаскивала из горящих машин. Награждена орденом Красной Звезды, после госпиталя вернулась в корпус. После ранения, в декабре 1943 года, гвардии старший лейтенант Кострикова была направлена в оперативный отдел 5-го гвардейского механизированного корпуса. Об этом свидетельствует в своих мемуарах «В огне танковых сражений» бывший начальник отдела генерал А. В. Рязанский: «Генерал спросил: „Кто желает сделать вывод об обстановке?“ После короткой паузы встала Кострикова: „Разрешите мне?“ Я с интересом смотрел на эту синеглазую блондинку в сбитой на затылок ушанке. На правой щеке ее глубокий шрам. Она лишь недавно вернулась в корпус из московского госпиталя». Но штабная работа пришлась не по душе Евгении Сергеевне. Из фронтовых сводок она знала, что немало женщин служили в бронетанковых частях. Под Курском и Орлом отличились танкистки В.П. Безрукова, А.С. Дорохова (Толкачева), О.Д. Паршонок (Сотникова), Е.А. Петлюк, Т.В. Потанина, Н.И. Ширяева (Бондарь). Слава об их подвигах гремела по всем фронтам. При поддержке начальника оперативного отдела корпуса полковника Рязанского она стала ходатайствовать о направлении ее на учебу в Казанское танковое училище.

История войны еще не знала примера, чтобы «танкист-девица» вела в бой грозные машины. Здесь требовались железная воля, крепкая выдержка и стальное хладнокровие Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДА ЭТО КАК ЖЕНЩИНА НА КОРАБЛЕ!»

Почему в Казань? Дело в том, что до войны тогда капитан Александр Павлович Рязанский проходил с 1937 года по июль 1941-го военную службу на Казанских бронетанковых курсах усовершенствования технического состава. Сначала в должности командира танкового батальона, затем преподавателя тактики. Поначалу Костриковой всячески отказывали, говоря, что танкист — не женская профессия. Ей говорили: «На танке и парням тяжело!», «Броня слабых не любит». Пришлось обращаться к самому маршалу Советского Союза Клименту Ворошилову, которого она убедила, что не один раз уже садилась за рычаги танка в своем полку и сможет овладеть грозной боевой машиной не хуже мужчин.

Ветераны Казанского танкового училища вспоминали, что начальник училища генерал-майор танковых войск Владимир Исидорович Живлюк был весьма удивлен, когда на учебу прибыла молодая женщина — пусть и в звании старшего лейтенанта. «Да это как женщина на корабле», — только и смог произнести он. Еще больше генерал удивился, когда позднее пришел приказ командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии о награждении Е.С. Костриковой медалью «За оборону Сталинграда». А в это время упрямая старший лейтенант наравне с мужчинами осваивала вождение и стрельбу из танка на полигоне, учила материальную часть, тактико-технические характеристики вооружения и боевой техники в учебных классах, на тренажерах и в парке. После отбоя зубрила наставления и инструкции по бронетанковой службе. Хрупкая с виду, Женя стойко переносила тяжелые физические нагрузки. Ведь для того чтобы управлять рычагами, действительно требуется мужская сила. Так, выжим одного из двух рычагов бортового сцепления требовал усилия в 15 кг, а выжим педали главного сцепления — 25 килограммов. И здесь ей помогла закалка медсестры и военфельдшера, полученная при переноске десятков раненых на фронте. Евгения с отличием окончила ускоренный курс Казанского танкового училища и вернулась в свой 5-й гвардейский механизированный корпус на должность командира танка Т-34.

НАСЛЕДНИЦЫ КАВАЛЕРИСТ-ДЕВИЦЫ ДУРОВОЙ

Да, стать танкистом в годы войны для женщины — это уже героизм. Таких отважных называли не иначе, как наследницами нашей землячки, кавалерист-девицы Надежды Дуровой, которая, как известно, в 1806 году под мужским именем поступила на военную службу и стала первой в русской армии женщиной-офицером. За годы Великой Отечественной войны танкистками стали менее двух десятков женщин. Это, например, механики-водители танков и самоходных артиллерийских установок: В.Бархотова, В.Грибалева, Л.Калинина, З.Климентьева, М.Лагунова, А.Моисеенко (Бурлакова), З.Подольская, А.Ращупкина, М.Октябрьская, Т.Охрименко, В.Смирнова, В.Таллер. Самая знаменитая среди них — Мария Васильевна Октябрьская (1905–1944), механик-водитель танка «Боевая подруга», построенного на ее личные сбережения. Машину Октябрьской подбили, она была тяжело ранена и умерла от ран. Посмертно удостоена звания Героя Советского Союза.

Окончивших же танковые училища женщин было всего три. Бывшая санинструктор Ирина Николаевна Левченко в 1943 году окончила ускоренный курс Сталинградского танкового училища и служила офицером связи 41-й гвардейской танковой бригады. Звание Героя Советского Союза ей было присвоено 6 мая 1965 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом отвагу и мужество. Александра Леонтьевна Бойко (Моришева) в 1943 году окончила Челябинское танко-техническое училище и воевала на тяжелом танке ИС-2. Но только одна-единственная Евгения Сергеевна Кострикова после окончания Казанского танкового училища командовала танковым взводом, а в конце войны — танковой ротой. История войны еще не знала примера, чтобы «танкист-девица» вела в бой грозные машины. Здесь требовались железная воля, крепкая выдержка и стальное хладнокровие в условиях, когда противник ведет по танкам прицельный огонь. Ее пропахшие гарью и порохом танки вели бои в Моравии и Верхней Силезии. Имя отважного танкиста Евгении Костриковой нередко стало появляться на страницах всеармейской газеты «Красная Звезда». Она уже была в звании капитана, награждена медалью «За отвагу». Танки Костриковой под боевым знаменем 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса форсировали Одер, Нейсе и к 30 апреля 1945 года вышли к юго-восточной окраине Берлина. 5 мая ее боевые машины были выведены из участия в Берлинской операции и направлены на освобождение Праги. Боевой путь 24-летней казанской танкист-девицы завершился в Чехословакии».

«МИРНАЯ ЖИЗНЬ НЕ СЛОЖИЛАСЬ»

«После войны Евгения Кострикова демобилизовалась. Личная жизнь у дочери Кирова так и не сложилась, — завершают рассказ „Загадки истории“. — Помешало этому, как ни парадоксально, ее высокое советское происхождение. Во время войны она состояла в гражданском браке с одним полковником, штабным работником. Но выяснилось, что он использовал имя своей жены для того, чтобы сделать карьеру. Воспользовавшись ее связями, он смог довольно легко получить генеральское звание: кто бы отказал мужу дочери Кирова? А после 1945 года спокойно вернулся к законной семье, о которой он предусмотрительно умолчал. Этот удар честная и сильная женщина, бывалая фронтовичка, переживала очень тяжело. Больше мужчин она в свою жизнь не пускала. Детей у нее не было. Так и жила одна. Она стала домохозяйкой и умерла, всеми забытая, в 1975 году. На похороны кавалера пяти боевых орденов гвардии капитана Евгении Костриковой пришла лишь одна ее однополчанка — военный врач».

«Сказались фронтовые раны, из-за которых она ушла из жизни в возрасте 54 лет, — сообщает газета МГТУ имени Баумана, гражданской альма-матер Евгении Сергеевны. — Похоронили ее на Ваганьковском кладбище, там же, где покоится Николай Бауман, чье имя носит вуз, в котором она училась, и где сейчас работаем и учимся мы».