Венедиктов: «Почему я великий? Потому что «потребители меня» знают, что я не фантазирую»

Алексей Венедиктов был в красной жилетке. Как выяснилось, эта часть образа несет и практическую пользу — для привлечения внимания к своей персоне, например, на брифинге

«То, что со мной президент встречается, — потому что я такой красавчик»

Сегодня редактор радио «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов провел встречу с казанскими журналистами. Небольшой зал шоу-рума Высшей школы журналистики КФУ оказался забит до отказа — желающих посмотреть (а если повезет, лично задать вопрос мэтру российской журналистики), оказалось так много, что некоторые вполне свободно расположились прямо на ковре. Алексей Алексеевич был, как всегда, красноречив — в демократичной красной жилетке (как выяснилось, эта часть образа несет и практическую пользу — для привлечения внимания к своей персоне, например, на брифинге). Формальным поводом визита в Казань стало 15-летие «Эха» в Казани. Накануне он встретился с президентом РТ Рустамом Миннихановым — говорили «об истории татарского этноса в истории Российской Федерации». Также вчера Венедиктов записал большое интервью с мэром Казани Ильсуром Метшиным. Сегодня в планах у неутомимого главреда встретиться с первым президентом РТ Минтимером Шаймиевым. Встреча будет без «протокола» и диктофона — в частном порядке, тема не оглашается. 

В фойе всех встречал картонный двойник Венедиктова. Алексей Алексеевич шутил, что этот Венедиктов ему нравится даже больше, чем тот, которого видит потом с экрана

Еще до прихода самого Венедиктова в фойе всех встречал его картонный двойник, с которым студенты (они также были приглашены на встречу) сразу же все начали фотографироваться. Сам главный герой дня шутил, что этот Венедиктов ему нравится даже больше, чем тот, которого видит потом с экрана.

Сначала речь пошла о том, что в современном мире мало просто производить новости, — с появлением соцсетей скорость передачи новостей резко возросла. Ценность информации снижается, понятие эксклюзива практически пропадает — практически мало кого (кроме самих журналистов, разумеется) волнует, кто первым дал ту или иную новость, ведь через минуту она уже разлетается по всем СМИ и телеграм-каналам.

«Что повышает ценность журналистики? То, что называется opinion, мнения. [На радио] люди потребляют мнения больше, чем новости. Потому что у новостей много источников, а вот мнения, мнения не эксперта, а публициста, например Невзорова, — это фантастическая история», — рассуждал Венедиктов.

«„Эхо Москвы“ — это брендированный источник. То, что со мной президент встречается, — потому что я такой красавчик», — шутил и по ходу дела рекламировал свое СМИ спикер. Он пояснил, что не готов ограничиваться кабинетной работой, когда о ситуации судят по протокольным высказываниям официальных лиц, по тому, что «канцлер ФРГ что-то там заявила». Он постоянно встречается с разными людьми, чтобы составить свое мнение о той или иной ситуации — вот как вчера с Миннихановым и сегодня с Шаймиевым. И далеко не всегда это выливается в какие-то специальные материалы про Татарстан.

«За два месяца до присоединения Крыма я сказал, что Крым будет взят, меня тогда обсмеяли все — в России, в Украине», — вспоминает журналист. Но, как показала история, он оказался прав.

«Я прилетел к вам из Беларуси. В глубоко закрытом режиме я встретился с нашим послом Дмитрием Мезенцевым, а потом с министром иностранных дел Беларуси. Тоже не под запись. И я вижу, как одни и те же проблемы по-разному рассматриваются Российской Федерацией и Беларусью. И у меня в голове картинка 3D получается. В этом тайна успеха», — говорит Венедиктов. По его словам, так он формирует свое мнение относительно процесса возможного объединения России и Беларуси.

«Почему я великий? Почему люди считают, что я великий? Потому что „потребители меня“ знают, что я не фантазирую. Я могу ошибаться? Ну конечно. Но все знают, что когда я что-то утверждаю, то это сложилось у меня [в голове] и это капитализация моей репутации», — говорит Алексей Алексеевич.

«За два месяца до присоединения Крыма я сказал, что Крым будет взят, меня тогда обсмеяли все — в России, в Украине», — вспоминает журналист. Но, как показала история, он оказался прав

«У Путина очень тяжЕлый взгляд, и он будет всматриваться в тебя»

Журналистов он учил, как буквально вытрясать новости из высокопоставленных особ. Первый такой кейс — про экс-президента Азербайджана Гейдара Алиева (с 1993 по 2003 год). Много лет назад тот пришел на «Эхо», помощники Гейдара Алиевича попросили не задавать ему один вопрос — о том, будет ли он участвовать в выборах. Разумеется, Венедиктов не послушался, но первые две попытки оказались неудачными. «Алексей, я свое решение объявляю в Баку», — обещал Алиев. Но неутомимый главред радио снова задает этот вопрос: «Так будем баллотироваться или нет?» И тут Алиев неожиданно раскрыл карты: «Так что, все этим оставлять, что ли?»

Вторая история была связана уже с лидером Беларуси Александром Лукашенко. «Хвостозаносящие» вновь просят задавать любой вопрос «хоть про картошку, хоть про атомное оружие», но не задавать один вопрос — про высланного из страны российского журналиста Стрельникова, который был женат на белоруске.

Журналист «Эха» поступил хитрее — завел разговор о разделении семей и о том, как много людей живет из других стран… «Лукашенко поворачивается к нему и говорит фразу, которую мы помним до сих пор, хотя прошло 15 лет: „Не мучайся, Сирожа, я тебе помогу“, — цитирует Венедиктов белорусского лидера с характерным акцентом. — И он говорит, и это было гениально: „Сирожа, ты меня хочешь спросить про этого негодяя Стрельникова. Никогда в жизни этот негодяй не ступит на территорию Беларуси. И вообще он даже не просил вернуться в Беларусь. Он разве хочет вернуться? А, значит, он хочет вернуться? Значит, Беларусь лучше, чем Россия? Пускай приезжает!»

Наконец, третий пример того, как журналисты могут привлекать внимание спикеров на себя, — касался уже российского лидера Владимира Путина. На пресс-конференцию был делегирован молодой заместитель Алексея Алексеевича («в красной рубашке, чтобы не потеряться в серых пиджаках»). «У Путина очень тяжелый взгляд и он будет всматриваться в тебя, и будет казаться, что он тебя буравит, поэтому ты ему в глаза не смотри, а смотри в переносицу», — наставлял молодого коллегу опытный главред.

Цель была одна — задать вопрос про смерть Немцова. Но так получилось, что по ходу мероприятия журналист другого СМИ уже задал такой вопрос, но ответ получился не развернутым, не ярким, прошлось «прикинуться валенком».

«Я хотел спросить вас про убийство Немцова, знаю, что вы уже отвечали, но я не понял. Я тупой. Ну я тупой, как наш главный редактор… вы же его знаете», — цитирует Венедиктов своего коллегу под громкий смех аудитории шоу-рума КФУ. — На что Путин ему отвечает: „Ну да, бывает…“ — и дальше 30 минут, забывая про камеры, отвечает на вопрос про Немцова!»

«УЖ В МРАЗЯХ-ТО СОЛОВЬЕВ РАЗБИРАЕТСЯ ХОРОШО»

Журналистов интересовало, допустимы ли ругательства в адрес радиослушателей — в свете высказывания Владимира Соловьева, который в эфире радио «Вести ФМ» назвал татарстанца мразью.

«Ваш вопрос хитрый и лицемерный. А если бы он назвал не татарстанца, а жителя Липецка? А в „Твиттере“ можно называть мразью? У меня 754 тысячи подписчиков в „Твиттере“, я могу там кого-то назвать мразью? Если я могу там, почему я не могу на радио?» — отозвался Венедиктов.

По его мнению, в целом называть кого-то и где-либо отвратительно. «Мой комментарий такой: уж в мразях-то Соловьев разбирается хорошо, потому что себя он знает хорошо и меряет… Поэтому, конечно, он специалист по мразям. Все равно он на первом месте, все остальные ниже», — заявил Венедиктов.

Главред «Эха Москвы» считает правильным, что на Соловьева подали в суд за это высказывание. «Подали в суд — правильно, посмотрим, как будет [расследоваться]», — говорит Венедиктов. Это показывает, что у республики высокое чувство собственного достоинства, считает журналист.

«Я против регулирования СМИ, но это все равно, что на улице крикнул этому человеку „Мразь!“, какая разница? Человек публично его оскорбил, у нас есть закон. Надо подавать в суд и разорять. Не сажать за слово, а разорять. Подавать и подавать. Если бы 1 миллион 250 тысяч казанцев подали бы одновременно в суд, то ему мало бы не показалось. Дело в солидарности», — считает Алексей Алексеевич.

То, что сейчас на публике кто-то кого-то может назвать мразью, — это новое явление, переход из офлайна в онлайн, считает журналист. «То, что раньше люди позволяли себе только на кухне, сейчас они позволяют себе говорить в „Твиттере“, где у них 700 тысяч подписчиков, или это радио, где 500 тысяч слушателей. Поведение размывается, и это факт. С моей точки зрения, это недопустимо, а он считает, что это допустимо».

Что делать, если гость в студии обзывает кого-то, например, подлецом, интересовалась аудитория? «Если так считает, то пусть обоснуют, почему называет его подлецом, что он такого подлого сделал», — разъяснял Венедиктов, что делать в случае с такими «соловьевыми».

«Если у вас и так 70–80 процентов, то чего бояться?»

Далее прозвучал вопрос, почему на радио есть передача «Говорим по-татарски» и не обижаются ли другие этносы. «Этносы не то, чтобы обижаются. У меня есть в друзьях нынешний руководитель Бурятии Алексей Цыденов, он говорит: „А почему ты по-бурятски ничего не делаешь?“ Я отвечаю: „Потому что татары — третий этнос Москвы после русских и украинцев“», — объяснял Венедиктов. К тому же, как только сделаешь «Говорим по-бурятски», свои программы попросят и другие этносы, мол, надо искать и другие форматы.

Интересовало и электронное голосование — Венедиктов предлагал расширить эксперимент, проведенный на выборах в Мосгордуму, и на  Татарстан.

«Элла Памфилова (глава ЦИК РФ — прим. авт.) в принципе не поддержала то, что я предложил. Ну и что. История в том, что это будет все равно. Мы движемся к электронным услугам!» — уверен Венедиктов.

Он говорит, что Татарстан был выбран как регион, который все чаще и чаще пользуется электронными  услугами. «Выяснилось, что это Москва и Казань — чистая математика! Я уже не говорю, как IT-технологии у вас, в республике, развиты. <…> Мне в администрации говорили: „А, давайте на Сахалине?“ Я ответил: „Вы с дуба упали? Вы еще скажите, на кораблях Тихоокеанского флота!“ Какой в этом смысл? На Сахалине даже интернет нестабильный», — удивлялся Венедиктов.

«Я тут же позвонил бывшему министру связи РФ Николаю Никифорову и попросил: „Коля, давай встретимся, хочешь — тащи сюда хоть весь Иннополис, хочешь — мы к тебе приедем. У нас полтора года до выборов, давай сделаем платформу“», — объяснял Алексей Алексеевич.

Корреспондент «БИЗНЕС Online» уточнил, не думает ли Венедиктов, что может встретиться с противодействием властей Татарстана электронному голосованию. Ведь наша республика привыкла, что партия власти получает по 70–80% голосов. (А вдруг в ходе электронного голосования выйдет не 70%, а, например, 50%?) Венедиктов заметил, что хочет поговорить на эту тему сегодня с Шаймиевым.

«Население Казани к этому готово, не хуже, чем в Москве, — уверен Венедиктов. — Когда два года назад я обратился с этой идеей в Москву, меня также никто не поддержал, но я посчитал, что это того стоит. Система построена так, так что ее нельзя ни взломать, ни вбросить. Это же нормально. Если руководство Татарстана скажет, что это не интересно, найду другой субъект федерации. Но у меня нет никаких данных, что это было воспринято негативно. Если у вас и так 70–80 процентов, то чего бояться?» — искренне удивлялся Венедиктов.

«Если Путин решится открыть в «Инстаграме» страничку, что будет написано в статусе? Можно предположить, цитата: «Любые работы с коленями: ставлю, поднимаю, испепеляю, перебиваю. Добрый мальчик Вова»

«Добрый мальчик Вова. Империи под ключ»

Рассказал Венедиктов про табу, которые существуют в редакции, например на публикацию расследований о несовершеннолетних детях и внуках известных людей. Говорит, что согласился перепечатать на сайте «Эха» репортаж о предполагаемой дочери Путина, но была изъята фотография подъезда, где она живет. «Я знаю, что это такое, моему сыну угрожали, поэтому фотографию изъяли», — объяснял он.

Также на радио запрещено все производные от «четырех матерных корней», которые официально запрещены Роскомнадзором, но встречаются и забавные казусы. «Мы сделали запрос, и у нас есть ответ за подписью Роскомнадзора, что слово „мудак“ можно использовать», — улыбается Венедиктов.

Что касается личных угроз и желания властей предержащих надавить — да, такое встречается, признает Венедиктов. По Москве он передвигается только с сопровождением. Говорит, что это риски, которые накладывает профессия. Среди гражданских профессий журналистика самая опасная после шахтеров — с точки зрения их гибели и получений травм и увечий, напоминает главред радио.

К критике относится философски и с юмором. «„Эхо Москвы“ — единственное медиа, и этим мы гордимся, которое президент три раза публично критиковал, то есть нас он замечает! Два раза я с ним не согласился, один раз согласился, что это наш косяк, так бывает. Но раз мы позволяем себе критиковать президента, (то и он имеет право — прим. авт.)», — рассуждал Венедиктов.

«Вот за что мне сегодня „прилетит“ точно, что с этим делать, я не знаю. Невзоров вчера вечером сказал: „Вот интересно, если Путин решится открыть в „Инстаграме“ страничку, как будет выглядеть профиль президента и что будет написано в статусе? Можно предположить, цитата: ‚Любые работы с коленями: ставлю, поднимаю, испепеляю, перебиваю. Добрый мальчик Вова. Империи под ключ — как угодно. Дорого“. Получу сегодня», — заключил Венедиктов.

Пародия на радио «Эхо Москвы» и его главреда, которая недавно вышла на Comedy Club, скорее порадовала. «Как говорит мой приятель: если отбивки для твоих программ пишет Шнур, если у тебя интервью берет Дудь, если тебя показывает Comedy Club, то жизнь удалась», — цитирует Венедиктов.

«Что будет, когда сменится в России президент?» — «А он не сменится. Это фантазии ваши»

«Красивые женщины, хорошее бухло»

Наконец, журналистов интересовало, произойдет ли экспорт последних протестных акций в Москве в регионы. «Это не экспорт протестов из Москвы, уличные манифестации — это новый язык политики, — считает журналист. — Улицы становятся полем политического протеста, местом встречи людей, которые общаются онлайн».

Венедиктов согласен с тем, что последние протесты по масштабности уступали разве что тем, что были на Болотной, но заметил, что изменился их характер. Фактически у таких восстаний нет лидера (на одном таком однажды люди даже не заметили, что Алексея Навального задержали). Такие протесты не выливаются в какую-то конкретную политическую силу. А позиции протестующих порой не совсем ясны.

«Что кричала половина толпы? „Путин вор“. А что кричала вторая половина? „Дамблдор!“ То есть буквально „Путин-вор — Дамблдор“ (герой „Гарри Поттера“ — прим. авт.)», — в недоумении заметил Венедиктов.

— Что будет, когда сменится в России президент? — интересовались студенты.

— А он не сменится. Это фантазии ваши, — отвечал Алексей Алексеевич, не задумываясь.

— Ну когда-нибудь же он сменится, — настаивал будущий журналист, но услышал короткий и емкий ответ «нет».

Ну и вопрос на десерт: «Что увлекает, кроме политики?» 

— Красивые женщины, хорошее бухло, возможность путешествовать и общаться с интересными людьми. Деньги очень люблю — просто смотреть на них! — заявил Венедиктов напоследок.