Сергей Глазьев: «Либеральный – значит свободный. Сегодня российская экономика открыта»

Накануне в Москве состоялся евразийский промышленный конгресс «Интеграция». Главной темой, которая волновала всех участников конгресса (да и членов ЕАЭС), были взаимоотношения с Китаем Фото: Елена Колебакина-Усманова

«НА ВОЛНЕ РОСТА НОВОГО ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО УКЛАДА ГЛОБАЛЬНЫМ ЭКОНОМИЧЕСКИМ ЛИДЕРОМ СТАНОВИТСЯ КИТАЙ»

Первым большим публичным мероприятием академика РАН Сергея Глазьева после ухода с поста советника президента РФ стал состоявшийся накануне евразийский промышленный конгресс «Интеграция». Мероприятие прошло в московском «Президент-отеле», который как будто ненароком напоминал о президентских амбициях экономиста в 2004 году, когда он замкнул тройку, набрав 4,1% голосов. Как писал «БИЗНЕС Online», в августе стало известно, что Глазьев сменил Кремль на пост министра по интеграции и макроэкономике евразийской экономической комиссии (ЕЭК). Так что на вчерашнем конгрессе он выступал в роли модератора, усевшись во главе огромного круглого стола, занимавшего едва ли не большую часть не очень просторного зала, который к 10 часам утра был под завязку забит теми, кто верил и верит в перспективы евразийского экономического союза (ЕАЭС). Объединение в начале года отметило уже пятилетие и до сих пор включает в себя пять стран-участников. «Достигнутые успехи в росте объемов взаимной торговли, наращивании совместных инвестиций, повышении эффективности производства работающих на наш общий рынок предприятий свидетельствуют о правильности принятых главами государств решений по евразийской интеграции, — заявил Глазьев. — Мы находимся еще в начале этого сложного пути, на котором предстоит преодолеть немало препятствий, чтобы выстроить современную высокоэффективную экономику на основе нового технологического уклада. Подобное невозможно сделать без разработки научно обоснованной стратегии развития промышленности».

Впрочем, казалось, что главной темой, которая волновала всех участников конгресса (да и членов ЕАЭС), были взаимоотношения с Китаем, о которых, кажется, мечтают с самого момента создания союза, который, по идее, должен был бы стать ядром континентальной интеграции. «На длинной волне роста нового технологического уклада глобальным экономическим лидером становится Китай, — подчеркнул Глазьев. — Сопряжение реализуемой им международной программы „Один пояс — один путь“ с ЕАЭС создает прекрасные возможности для рывка наших стран в развитии экономики на передовой технологической основе. Участие китайских партнеров в работе конгресса, приуроченного к 70-летию установления дипломатических отношений между нашими странами, дает возможность обсудить совместные инвестиционные проекты по реализации этой инициативы глав наших государств». Так что нетрудно догадаться, какую глобальную цель поставил перед собой Сергей Юрьевич, перемещаясь в кресло министра ЕЭК.

Тем не менее министр по промышленности и агропромышленному комплексу евразийской экономической комиссии Александр Субботин вчера напоминал, что за последние 10 лет Китай укрепился на позиции крупного инвестора и вошел в тройку мировых лидеров. «За период с 2014 по 2018 годы объем накопленных вложений Китая в мировую экономику составлял 600 миллиардов долларов. Причем если 10–15 лет основной поток инвестиций Китая шел в Гонконг и развивающиеся страны Азии и Африки, то в последние годы заметно возросла доля инвестиций в развитые экономики, в частности в страны Евросоюза и США. Изменились приоритеты в структуре инвестиций. Если в 2013-м почти половина вложений была в ТЭК, то в последние годы эта цифра составляет около 20 процентов. наращиваются инвестиции в промышленность, зарубежную недвижимость, структурные проекты и прочие», — рассказал он. Субботин особо заметил, что пока активность Китая в сторону стран ЕАЭС не столь масштабна — всего 14 млрд долларов за последние годы, причем 80% из них в ТЭК.

Напомним, в мае 2018 года между Китаем и ЕАЭС было подписано соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве, которое тем не менее не предусматривает отмены пошлин и снижение нетарифных барьеров. А весной этого года президент РФ Владимир Путин искренне надеялся, что страны вот-вот приступят к его реализации на основе китайской инициативы «Один пояс — один путь». «Мы договорились о сопряжении инициативы „Один пояс — один путь“ с выдвинутой президентом Путиным концепцией о большом евразийском партнерстве. Они вполне могут дополнять друг друга, что, по моему личному убеждению, придаст мощный импульс региональной экономической интеграции в интересах всеобщего устойчивого развития», — подтверждал следом летом на ПМЭФ председатель КНР Си Цзиньпин.

Как известно, с 2017 года Владимир Путин и Си Цзиньпин договорились о создании управляющей компании российско-китайского инвестиционного фонда регионального развития Фото: kremlin.ru

«РАБОТА С РОССИЕЙ НЕ ОБРЕМЕНЕНА КАКИМИ-ТО БОЛЬШИМИ ТРУДНОСТЯМИ»

Вчера же президент вольного экономического общества Сергей Бодрунов отмечал, что сторонам предстоит еще очень многое сделать, чтобы наладить сотрудничество. «В первую очередь наладить и поставить на системную основу практическое взаимодействие между евразийской экономической комиссией и правительством КНР, во вторую очередь — не только расширять масштаб и качество двусторонней торговли, но и работать над совместными инфраструктурными проектами в области транспорта, энергетики, экологии, торговли, финансов и цифровой экономики», — уверен он.

Пока же, как известно, с 2017 года Путин и Цзиньпин договорились о создании управляющей компании российско-китайского инвестиционного фонда регионального развития. Основными инвесторами фонда являются крупнейшие государственные и частные корпорации КНР, которые готовы инвестировать 100 млрд юаней в проекты на территории России и за ее пределами, которые оказывают экономический эффект на развитие РФ. «Это не соло Китая, а симфония взаимозаинтересованных партнеров», — отметил Бодрунов. Как сообщали в российском фонде прямых инвестиций (РФПИ) в конце сентября, в настоящее время российские и китайские предприниматели обсуждают порядка 70 совместных инвестиционных проектов на общую сумму свыше 110 млрд долларов.

Сам глава вольного экономического общества убежден, что особо интересно сотрудничество с Китаем в области цифровых технологий, где Поднебесная ушла так далеко, что догнать ее не представляется возможным. В свою очередь, Субботин полагает, что цифровое сотрудничество надо развивать в сфере промышленности и агропромышленного комплекса, в инновационной сфере, создавая совместные кластеры, технопарки и прочие платформы. «Важная задача — переход от локализации производства к локализации компетенций», — отметил он. Тут Субботин привел в качестве примера открывшийся летом в Набережных Челнах индустриальный парк Haier. «Первая очередь завода рассчитана на выпуск 500 тысяч единиц. Потом объемы возрастут в два раза. Там будут производиться не только стиральные машины, но и холодильники, телевизоры и другое оборудование», — отметил министр ЕЭК, уверенный в том, что нужно стремиться к локализации китайских технологий, которые могли бы дать толчок для развития стран ЕАЭС.

«Проектов очень много. Мы ожидаем взрывную активность по некоторым направлениям сотрудничества с КНР, — заявил журналистам Глазьев. — В этом году активность продолжает нарастать. Пока мы обсуждаем масштабные инфраструктурные проекты, наши перевозчики освоили существующие маршруты. Фактически сегодня контейнерные поезда ходят больше, чем 25 пар в неделю. Проходят за одну неделю путь от Китая до московского транспортного узла. Это существенно облегчает нам взаимную торговлю и транзит». По его словам, на днях коллеги ЕЭК одобрили перечень инвестиционных проектов по развитию транспортной инфраструктуры. «Думаю, как и планировали, получим к 2024 году единое транспортное пространство», — добавил академик.

Сергей Глазьев: «Проектов очень много. Мы ожидаем взрывную активность по некоторым направлениям сотрудничества с КНР» Фото: Елена Колебакина-Усманова

При этом Глазьев уверен, что для активизации китайских инвестиций в Россию необходимо гармонизировать систему валютного регулирования. «Чтобы китайские инвестиции шли более активно, нам нужна гармонизация валютного регулирования. Иными словами, китайские денежные власти должны понимать, что деньги, которые кредитуются и вкладываются в российскую экономику, не будут обменены на доллары и вывезены в офшоры. Для этого нужна гармонизация валютного регулирования. Современные цифровые инструменты позволяют это сделать», — полагает министр по интеграции и макроэкономике ЕЭК. Он напомнил, что юань до сих пор не конвертируется по капитальным операциям, поскольку в Китае действует система жесткого валютного контроля, которая предполагает разрешение на инвестиции за рубежом. «Это, конечно, барьер, для преодоления которого требуется время», — добавил Глазьев. По его мнению, для решения проблемы уместно создавать российско-китайские инвестиционные фонды, один из которых, например, фонд регионального развития. «В настоящий момент зарегистрирована управляющая компания в Москве, которая призвана подбирать проекты для этого фонда», — отметил он.

Более того, Глазьев как неоспоримый плюс преподнес «либеральный характер российской экономики». «Для любого инвестора либеральный характер экономики партнера — это большой плюс, потому что либеральный — значит свободный, то есть нет ограничений или они невелики. Сегодня российская экономика открыта, — считает экономист. — У нас почти нет ограничений по привлечению иностранных инвесторов, им предоставляется национальный режим, у нас небольшой таможенный тариф, мы находимся в ВТО и соблюдаем все нормы международной торговли. Поэтому, с точки зрения правовой, работа с Россией не обременена какими-то большими трудностями». Но и тут Сергей Юрьевич, по сути, остался верен своей привычке критиковать действия экономических властей страны. Он не преминул заметить, что Китай до сих пор не стал для России инвестором №1. Им остаются европейские страны. «Хотя мы понимаем, что это в основном наши механизмы возврата инвестиций через офшоры, куда ранее вывозились деньги. Подобное — негативная сторона либерализации, которая — как следствие нашей жесткой денежной политики», — заявил министр ЕЭК. При этом он вступился за бизнесменов, которые, по его словам, просто вынуждены кредитоваться за рубежом, не имея возможности привлечь кредиты «по разумным ценам» в России. В итоге иностранные банки требуют залогов в зарубежной юрисдикции. «Это главная причина офшоризации и того, что у нас половина промышленных предприятий находится под контролем нерезидентов», — подчеркнул Глазьев.

Глазьева огорчает, что до сих пор ценообразование остается в долларах: очень много товаров продаются за рубли или тенге, но предприниматели заключают договоры в условных единицах с пересчетом по курсам валют Фото: Елена Колебакина-Усманова

«ЧЕРЕЗ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ ВЫТЕСНИМ ДОЛЛАР И ЕВРО ИЗ ПЛАТЕЖЕЙ ВО ВЗАИМНОЙ ТОРГОВЛЕ»

Но не Китаем едины. Также на конгрессе вчера звучали, например, предложения по введению расчетов в национальной валюте. «Эту проблему бизнес чувствует как актуальную, — согласился академик РАН. — Во-первых, мы уже давно решаем вопрос перехода на национальную валюту. Доля национальных валют у нас составляет более двух третей. Думаю, через какое-то время вытесним доллар и евро из платежей во взаимной торговле». Однако Глазьева огорчает, что до сих пор ценообразование остается в долларах: очень много товаров продаются за рубли или тенге, но предприниматели заключают договоры в условных единицах с пересчетом по курсам валют, которые «не очень-то стабильны». «Все это обременяет бизнес дополнительными транзакционными издержками. Поэтому нам нужен механизм стабилизации валютных курсов, общего знаменателя, который можно использовать для расчетных отношений и ценообразования. Современные цифровые технологии позволяют сконструировать цифровой валютный инструмент, который может использоваться в качестве расчетной единицы. Я предложил бизнесу самостоятельно проявить инициативу и выйти с экономико-математической моделью, чтобы могли их обсудить тут», — пояснил Глазьев.

Тем не менее корреспонденту «БИЗНЕС Online» он напомнил, что в компетенцию ЕЭК не входят вопросы денежно-кредитной политики, которая относится к национальной юрисдикции. «ЕЭК не обладает полномочиями для проведения единой и даже согласованной денежно-кредитной политики. Поэтому здесь мы можем только вести диалог с нашими денежными властями, убеждая их применять инструменты кредитования инвестиций, которых критически не хватает сегодня для развития, опираясь на лучшие мировые практики. Эта работа будет продолжаться», — пообещал Глазьев.

В свою очередь, министр по техническому регулированию ЕЭК Виктор Назаренко настаивал, что члены ЕАЭС должны перейти к совместному созданию конкурентной продукции и продвижению ее на внешние рынки. «Бесспорно, мы работаем над тем, чтобы уровень требований нашей продукции максимально стремился к международным требованиям. Но я хочу обратить внимание, что это не просто принятие стандартов и правил, но и подготовка нашей промышленности, уровень организации контроля. Принять документ — легко. Промышленность должна стремиться, чтобы требования были достигнуты», — считает он. Также Назаренко надеется, что в ближайшее время удастся преодолеть технические барьеры, чтобы торговля между членами союза была открытой, а «не поставкой на территорию ЕАЭС всего, что не нужно в других регионах».

«Формирование «Большой Евразии» — это уже очевидная тенденция, а не абстрактно придуманная схема», — полагает посол по особым поручениям МИД России Кирилл Барский Фото: © Владимир Астапкович, РИА «Новости

«Формирование „Большой Евразии“ — это уже очевидная тенденция, а не абстрактно придуманная схема. Устремления стран нашего региона будут только усиливаться, а сама интеграция начнет приобретать все более конкретные черты, — полагает посол по особым поручениям МИД России Кирилл Барский. — Очень важно, чтобы этот процесс развивался не хаотично, а гармонично, без перерастания нормального соперничества региональных платформ в острую конкуренцию, тем более в конфликт». Более того, он убежден, что модель «Большой Евразии» от Лиссабона до Джакарты не просто поддержит темпы глобального экономического роста, но и откроет путь «к восстановлению доверия с ЕС», который пока игнорирует процессы евразийской интеграции. «Думаю, это временное явление. Считаю, скоро мы увидим повышенный интерес наших европейских партнеров к нашему интеграционному проекту. Есть надежда, что „Большая Евразия“ позволит нас всех помирить и объединить», — заключил он.