Адвокаты солдата-срочника Рамиля Шамсутдинова, 25 октября открывшего стрельбу по сослуживцам, Руслан Нагиев и Равиль Тугушев опровергают угрозу изнасилования. Об этом корреспонденту газеты «БИЗНЕС Online» сообщил Нагиев после встречи с Шамсутдиновым в СИЗО в Чите.

«Про сексуальное насилие речи нет, его обещали утопить в унитазе, то есть были угрозы убийством», — отметил адвокат.

Как рассказал Нагиев, со слов Шамсутдинова, в воинской части были тюремные порядки. Побои были ежедневными, а «удар сапогом по щиколотке — нормальным явлением». Человек, который мыл туалеты, считался «опущенным» и делал это постоянно.

«До того как открыть огонь, Шамсутдинов был в трехдневном боевом дежурстве, три дня не спал. Ему сказали, что после караула его утопят в туалете, а он просто хотел спать, хотел, чтобы его не били, не топили в унитазе, наконец. Когда он открыл стрельбу, то не осознавал, что происходит, не слышал, кто и что говорит. При задержании его побили — он этого тоже не чувствовал, — рассказывает Нагиев. — Рамиль Шамсутдинов сожалеет о том, что произошло, что погибли ребята. Он не хотел убивать, защищал себя».

По словам Нагиева, неуставные отношения в части подтверждает то, что в отношении одного из солдатов возбуждено уголовное дело по ст. 335 («Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности»). Потерпевшими по делу признаны Шамсутдинов и несколько других призывников. Имена солдата и потерпевших защитник не раскрывает.

Отец солдата Салимжан Шамсутдинов подтвердил газете «БИЗНЕС Online», что сыну не давали спать по 3−4 суток и избивали его.

«Его били, есть почти не давали — он похудел на 15−20 килограммов. Он говорит: „У меня уже руки тряслись от голода, не осталось сил. Когда во время сдачи караула пошли угрозы, меня такая злость взяла, я же от бессилия не мог ничего сделать: ни убежать, ни позвонить куда-то, поэтому сорвался“», — рассказал отец Шамсутдинова.

Ранее, в СМИ писали, что солдат-срочник объяснил свой поступок угрозой изнасилования. В минобороны заявили, что рядовой мог неправильно трактовать выражение командира.