В 90-х, кроме проблем после пожара на заводе двигателей, над самим ОАО «КАМАЗ» повисла угроза прекращения существования, утверждает Зиннур Латыпов, в 90-е годы директор республиканского агентства по делам о несостоятельности (банкротстве) РТ. В материале, написанном специально для «БИЗНЕС Online», он раскрывает историю приказа с грифом «Не подлежит разглашению» — о незамедлительном банкротстве КАМАЗа.
Зиннур Латыпов: «Такая ситуация в тот период — это и неизбежность массовых банкротств предприятий, и возможность для неуправляемого передела собственности, в том числе и рейдерских захватов»
НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ ПЕРЕДЕЛ СОБСТВЕННОСТИ, РЕЙДЕРСКИЕ ЗАХВАТЫ
Период 90-х годов XX века характеризуется и оценивается по-разному: как положительно, так и негативно. В целом для большинства людей это период разрушения и выживания, а не созидания. В Татарстане подобное можно проследить на примере КАМАЗа, одного из немногих предприятий России, которое сумело устоять и выжить.
В материале будут приведены практически неизвестные или известные очень узкому кругу лиц факты из истории автогиганта. Речь идет о самом драматическом для российской экономики и прежде всего для предприятий периоде — 90-х годах прошлого века.
В журнале «Эксперт» №8 от 2 марта 1998 года (страницы 12–18) приводятся основные положения исследований, связанных с проблемами тотальных неплатежей, точнее, неденежных платежей — бартера и зачетов. Так, в автомобильной отрасли доля денежного расчета в выручке составляла около 3% (2,9%)! То есть у предприятий отсутствовали живые деньги, чтобы не только полностью выплачивать зарплату, но и для расчета с бюджетом и социальными фондами, поставщиками. И еще одна сторона неденежных расчетов — это экономически необоснованная стоимость продукции. Так, отпускные цены на черные металлы на внутреннем рынке России в 2 с лишним раза превышали мировые. Как результат, например, себестоимость бульдозера ОАО «ЧТЗ» составляла около $50 тыс., а рыночная — $25 тысяч.
Такая ситуация в тот период — это и неизбежность массовых банкротств предприятий, и возможность для неуправляемого передела собственности, в том числе и рейдерских захватов. Именно в этих условиях, кроме огромных проблем после пожара на заводе двигателей, над самим ОАО «КАМАЗ» повисла угроза прекращения существования.
И еще одна справочная информация. В 1994 году было создано федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве) при госкомимуществе РФ (ФУДН). В Татарстане в том же году было образовано республиканское агентство по делам о несостоятельности (банкротстве) при госкомимуществе РТ (РАДН). В 1995-м РАДН были переданы полномочия по федеральным организациям, соответственно, на его руководителя возложены обязанности директора территориального агентства ФУДН в РТ. По существу, в то время юрисдикция республиканского агентства распространялась практически на все предприятия в Татарстане, независимо от их форм собственности и принадлежности. В реестре РАДН находилось более 450 предприятий, то есть по ним проводилась аналитическая и иная работа, их деятельность и состояние мониторились.
В мае 1996 года была создана межведомственная балансовая комиссия (МБК) ФУДН (с 1 июня 1997 года — федеральная служба по делам о несостоятельности (ФСДН). Она исследовала состояние крупнейших неплательщиков в бюджет и, соответственно, предоставляла информацию во временную чрезвычайную комиссию при президенте РФ по укреплению налоговой и финансовой дисциплины (далее ВЧК).
Естественно, в число тех, кого заслушивали в МБК ФУДН (ФСДН), были и крупнейшие предприятия Татарстана. Как правило, на заседании МБК кроме представителей предприятий приглашали и специалистов террагентства ФУДН в РТ. Но случай с акционерным обществом открытого типа (АООТ) «КАМАЗ» не соответствовал установленному порядку.
«ФУДН на основании решения ВЧК обязывало незамедлительно подать заявления в Арбитражный суд РТ о возбуждении дела о несостоятельности (банкротстве) в отношении АООТ «КАМАЗ» и АООТ «Татнефть»!!! Причем именно незамедлительно»
«НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ПОДАТЬ ЗАЯВЛЕНИЯ О ВОЗБУЖДЕНИИ ДЕЛА О БАНКРОТСТВЕ»
Так, 12 сентября 1996 года где-то за полчаса до конца работы мне позвонили из фельдъегерской службы и попросили дождаться правительственного пакета. Я попросил своего помощника Татьяну Николаевну Морозову задержаться и принять документ. Примерно через час пакет доставили. В нем было предписание с грифом «Не подлежит разглашению». ФУДН на основании решения ВЧК обязывало незамедлительно подать заявления в Арбитражный суд РТ о возбуждении дела о несостоятельности (банкротстве) в отношении АООТ «КАМАЗ» и АООТ «Татнефть»!!! Причем именно незамедлительно, на другой же день после получения предписания.
Однако поручение ФУДН в предлагаемом варианте полностью не соответствовало нормативам по порядку возбуждения дела о банкротстве. Кроме того, возник вопрос об обоснованности банкротства АООТ «Татнефть». Кому это было нужно?
После некоторого пребывания в состоянии то ли недоумения, то ли возмущения неадекватностью ситуации я принял решение срочно оформить себе на 13 сентября плановую поездку в Альметьевск и Бугульму и уже на другой день был на месте командировки, а до отъезда дал поручение подготовить документы для отправки в налоговую службу и запросить у предприятий информацию — согласно положениям постановления правительства РФ от 20.05.94 № 498 «О некоторых мерах по реализации законодательства о несостоятельности (банкротстве) предприятий».
Данное решение, естественно, противоречило предписанию, но оно полностью соответствовало действующим нормативным актам. То есть была выбрана тактика так называемых японских забастовок железнодорожников — сделать все по правилам.
Расчет был на то, что во время командировки я окажусь недоступен (сотовой связи тогда не было), поскольку буду в движении на различных объектах, так что останется время, чтобы подготовить материалы руководству республики и обдумать будущий разговор с руководством ФУДН.
Однако меня все-таки «достали» на одном из предприятий Альметьевска. В комитете по управлению коммунальным имуществом (КУКИ), куда меня просили приехать (это было где-то в 2–3 часа дня), состоялся «исторический» разговор с первым заместителем генерального директора ФУДН Георгием Талем.
Вкратце содержание разговора. Таль: «Почему вы не в Казани и отвезли ли в Арбитражный суд заявления?» Латыпов: «Нет, поскольку необходимо выполнить все требования по порядку подачи заявления и подготовить установленные законодательством документы — это во-первых, а во-вторых, поставить в известность руководство республики». Таль: «Да при чем тут руководство республики?! И вообще, если завтра вы не подадите заявления, считайте, что у нас не работаете». Латыпов: «Во-первых, Георгий Константинович, эти предприятия находятся на территории Татарстана, там работают наши люди. Во-вторых, вы будете решать проблемы и устранять последствия вашего решения или республика? В-третьих, мне только делегированы полномочия, зарплату в ФУДН я не получаю».
Затем еще пару минут шли очень нелицеприятные высказывания в мой адрес, и опять: «Чтобы завтра заявления были в Арбитражном суде РТ!»
Таль не полностью выполнил свои обещания, но позднее все-таки настоял на объявлении мне выговора в форме о неполном соответствии занимаемой должности. Как раз к моему юбилею, к 50-летию, 30 ноября 1996-го… Но вот уволить меня у него в тот раз не получилось, т. к. руководитель ФУДН Петр Петрович Мостовой и другие заместители руководителя не поддержали его. Более того, было подготовлено решение о награждении меня в честь 50-летия правительственной грамотой, о чем мне сказал сам Мостовой, но вместо грамоты — выговор. Однако в 1999 году Таль, тогда уже будучи руководителем ФСДН, меня все же уволил.
«Общая задолженность составила 5 202 млрд рублей, убытки достигли 2 794 млрд рублей»
ПОЛОЖЕНИЕ КАМАЗА БЫЛО КРИЗИСНЫМ
На другой день все необходимые письма-запросы были готовы и отправлены, подготовлены предварительные заключения о финансово-экономическом состоянии АООТ «КАМАЗ» и АООТ «Татнефть».
В тот же день состоялась встреча с советником президента РТ академиком Фильзой Гарифовичем Хамидуллиным. На ней достаточно подробно обсудили ситуацию. Ему передали наши документы по предприятиям. Если по «Татнефти» особых проблем по ее защите от банкротства не оказалось — это была очевидная схема рейдерского захвата, то по КАМАЗу ситуация являлась очень сложной.
Так, по состоянию на 1 июля 1996 года финансовые показатели за 6 месяцев (в неденоминированных ценах) были таковы:
— сумма заемных средств возросла с 2 272 млрд рублей до 3 287 млрд рублей, т. е. практически в 2 раза;
— кредиторская задолженность выросла с 1 667 млрд рублей до 1 915 млрд рублей.
Кроме того, общая задолженность составила 5 202 млрд рублей, убытки достигли 2 794 млрд рублей.
Несмотря на удручающие показатели, характеризующие состояние КАМАЗа, формальных оснований для признания его банкротом согласно ст. 1 закона РФ «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» от 12 ноября 1992 года не было. Парадокс состоял в том, что в этот период существовала практика ежегодных переоценок имущества организаций по повышающим коэффициентам госкомстата РФ примерно в 1,5–2 раза, т. е. стоимость активов как бы превышала размер долгов.
Итак, в подготовленных РАДН материалах кроме краткого анализа финансово-экономического состояния КАМАЗа, подтверждающего крайне тяжелую ситуацию, была обозначена и позиция агентства о необходимости проведения антикризисных мероприятий во внесудебном порядке и смене руководителя (речь шла, по сути, о генеральном директоре). Реакция в аппарате президента РТ по смене руководства была таковой: «Может быть, не надо так резко, речь идет о Бехе…»
Как мне говорили, генеральный директор Николай Иванович Бех — личность неприкасаемая, почти легендарная. Он мог, к примеру, спокойно проигнорировать приглашение на сессию татарстанского парламента, республиканские совещания. Тем не менее президент РТ Минтимер Шарипович Шаймиев поехал в Москву с заключением в нашей редакции. Не смею утверждать, но дальнейшие события показали, что наша позиция была принята.
«После предварительной работы состоялось, на мой взгляд, знаковое совещание по КАМАЗу у Равиля Фатыховича Муратова, тогда первого-вице-премьера Татарстана. Ему поручено вести деятельность по выводу предприятия из кризиса»
НИКАКИХ ИНТЕРВЬЮ ДО ВСТРЕЧИ С ЧЕРНОМЫРДИНЫМ!
Дальше события уже развивались на другом уровне — высоком. После получения необходимых данных о предприятиях по состоянию на 1 октября 1996 года были подготовлены соответствующие документы уже для поездки Шаймиева в Москву и его встречи с председателем правительства России Виктором Черномырдиным и председателем временной чрезвычайной комиссии Анатолием Чубайсом. Все происходило в достаточно закрытом режиме, но утечки информации все же случались. Помню, как уже из Москвы позвонил помощник Шаймиева Асгат Сафаров и передал указания президента РТ: никаких интервью до встречи с Черномырдиным…
Итог встречи по «Татнефти» стал таким, как и ожидалось, — отменить полностью решение ВЧК. По КАМАЗу — не возбуждать скоропостижно производства по делу о несостоятельности и поручить правительству РТ и правительству РФ разработать мероприятия по выводу предприятия из кризиса. По данному решению гендиректор ФУДН Мостовой высказался так: «…Власти Татарстана грудью встали на защиту неразумного дитя» («Интерфакс – АиФ – Татарстан», №15, 1996 год).
Далее события развивались в разноскоростном режиме. В начале 1997 года после предварительной работы состоялось, на мой взгляд, знаковое совещание по КАМАЗу у Равиля Фатыховича Муратова, тогда первого-вице-премьера Татарстана. Ему поручено вести деятельность по выводу предприятия из кризиса. Поскольку первые предварительные переговоры с основными кредиторами по реструктуризации долгов оказались практически безрезультатными, была поставлена задача, то как решить эту проблему? В конечном итоге договорились подготовить предложения по нескольким вариантам и определиться по стратегии работы с кредиторами.
На следующем совещании по нашему предложению было принято решение о разработке двух вариантов. Это «мягкий» — конвертация требований кредиторов (долгов) на право собственности (акции КАМАЗа). И «жесткий» — реструктуризировать долги через процедуру тщательно подготовленного и управляемого нами процесса банкротства; на базе активов (имущества), которые перейдут РТ и РФ, а также ряду организаций (поставщиков и банков), контролируемых государством, создать новое акционерное общество с сохранением технологического цикла основного производства.
Первый вариант как наиболее приемлемый должна была подготовить рабочая группа экономиста Александра Никитича Таркаева, а второй, очень жесткий, с большими потерями для банков и акционеров, — РАДН. Сроки тоже были заявлены очень жесткие, поскольку переговоры с кредиторами предстояли непростые, особенно с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР) и очень «мутной» компанией KKR (см. «Время и Деньги» от 23.10.1997).
В республиканском агентстве в работе были задействованы все службы, в том числе и сотрудники террагентства ФУДН в РТ, отношения с новым руководством предприятия стали конструктивными, взаимопонимание полное. К тому времени новым директором стал Иван Михайлович Костин, а Бех перебрался в Москву к Юрию Лужкову.
«Понятно, что и первый, и второй варианты могли рассматриваться только при наличии тщательно проработанных и реальных планов по выводу предприятия из кризиса и направлений развития, а не просто в виде общих схем действий»
МЯГКИЙ И ЖЕСТКИЙ ВАРИАНТЫ. АКЦИОНЕРЫ ТЕРЯЛИ ВСЁ ИЛИ ПОЧТИ ВСЁ
Основные положения «мягкого» варианта должны были учитывать следующие факторы:
— законодательство не позволяло проводить дополнительную эмиссию (выпуск) акций для погашения долгов;
— банки-кредиторы в своем большинстве, особенно ЕБРР, выступали против — им подавай только деньги;
— часть акционеров наверняка также были против, потому что их доля в акционерном капитале уменьшится и они потеряют не только контрольные возможности, но и право блокирования, то есть статус мажоритарных акционеров.
«Жесткий» же вариант для кредиторов пятой очереди, прежде всего для банков, предполагал практически невозврат долгов, а для акционеров полный крах. При разработке этого варианта необходимо было учитывать опять-таки жесткие требования:
— максимально жесткие сроки проведения всех этапов от начала процедуры банкротства до создания нового хозяйственного общества;
— беспрерывное функционирование основных безубыточных производств и сохранение максимального количества рабочих мест;
— полная согласованность, координация и исполнение обязательств (договоренностей) основными кредиторами, органами государственной власти и акционерами;
— интенсивная разъяснительная работа с основными поставщиками, кредиторами и инвесторами на всех этапах реализации программы, а также с сотрудниками предприятия и населением города.
Понятно, что и первый, и второй варианты могли рассматриваться только при наличии тщательно проработанных и реальных планов по выводу предприятия из кризиса и направлений развития, а не просто в виде общих схем действий. Соответственно, на это требовалось время.
Параллельно с разработкой подходов по выходу из кризиса велась активная работа с кредиторами и федеральными структурами, но это уже другой уровень, достаточно закрытый.
К осени 1997 года оба варианта в целом были готовы, определены основные параметры для работы с заинтересованными сторонами, а именно: установлены основные кредиторы и размеры их требований, реальные возможности по их погашению в разумные сроки.
Так, общий долг составил около 9 трлн рублей, или $1 500 млн, в том числе кредитным организациям — $770 млн, фискальной системе — $160 млн, поставщикам и иным кредиторам — $570 миллионов. Реальные активы, т. е. более ликвидные, составили всего 2,4 трлн рублей, или $400 млн, а балансовая стоимость всех активов — около 20 трлн рублей.
Основой первого варианта являлась схема по конвертации прав требований кредиторов (долгов) на право собственности (акции КАМАЗа). Как уже говорилось, законодательство не разрешало прямую эмиссию акций для погашения долгов, но не запрещались расчеты по задолженностям ценными бумагами — облигациями.
Итак, как выглядела общая схема реструктуризации:
— на первом этапе должник производил выпуск облигаций с определенным сроком их выкупа на оговоренную с кредиторами сумму и производил ими погашение долгов;
— по истечении срока выкупа облигаций должник за неимением денежных средств рассчитывался с кредиторами (выкупал облигации) акциями предприятия дополнительной эмиссии.
Полагаю, что это была первая попытка — или одна из первых — использовать такую схему в России.
Второй вариант конвертации требований в собственность был более сложным и жестким для кредиторов и с печальным исходом для акционеров предприятия, поскольку они теряли все.
Вкратце «жесткий» вариант предполагал условно три этапа.
1-й этап — подготовительный, который еще до начала конкурсного производства должен был:
- отработать механизм по полному погашению требований первой и второй очередей, то есть физлицам по зарплате и компенсациям вреда здоровью;
- отработать взаимоотношения с кредиторами, прежде всего третьей очереди;
- провести инвентаризацию активов и их оценку (рыночную и ликвидационную).
2-й этап — процедура конкурсного производства, которая предполагала следующие мероприятия:
- расчеты с кредиторами первой и второй очередей;
- расчеты с кредиторами третьей, четвертой и пятой очередей через передачу в счет погашения долга имущества (в основном имущественные комплексы);
- начало формирования новой структуры («нового» предприятия) путем внесения кредиторами полученного имущества в счет погашения долгов в уставной капитал нового акционерного общества;
- начало реализации ненужных активов и передачи социальных объектов органам местной власти;
- завершение формирования нового акционерного общества с «чистым листом» и его регистрация.
3-й этап — завершение конкурсного производства:
- реализация оставшихся активов и передача социальных объектов органам местной власти;
- окончательные расчеты с кредиторами (по возможности).
Следует заметить, что все этапы конкурсного производства должны были проходить без остановки производственной деятельности и массовых увольнений работников. Формально сотрудники должны были после завершения конкурсного производства и регистрации нового общества написать заявление об увольнении со старого общества и заявление о приеме в новое.
Предлагаемая схема и ее этапы были расписаны не только по предприятиям, но и по срокам исполнения. К примеру, если кредиторы и акционеры не приняли бы «мягкий» вариант, то «жесткий» должен был быть введен в действие 11 ноября 1997 года, а 2-й этап — завершиться ориентировочно 28 марта 1998-го. В перечень материалов также входил и пакет документов, установленный законодательством для возбуждения дела о банкротстве…
Проработанность и убедительность второго варианта, то, что он вполне может быть запущен в действие, — это основное требование к материалам, главный аргумент воздействия на кредиторов и акционеров для принятия первого «мягкого» варианта. И данный довод сработал.
16 декабря 1997 года вышло принципиально важное постановление КМ РТ за № 883, согласно которому все действующие на территории РТ организации могут осуществлять реструктуризацию и ликвидацию задолженности в бюджет Татарстана путем эмиссии ценных бумаг в форме облигаций, конвертируемых в акции АО.
В конце декабря 1997-го, практически перед самым Новым годом, в Набережных Челнах состоялось выездное заседание межведомственной балансовой комиссии ФСДН с участием всех заинтересованных лиц. Команду Татарстана возглавлял Муратов, первый вице-премьер РТ, председатель совета директоров ОАО «КАМАЗ». На заседании, которое завершилось глубокой ночью, приняли решение работать по «мягкому» варианту и согласовали концептуальные положения по реализации этого проекта.
Базовыми документами, позволившими КАМАЗу реализовать «мягкий» вариант, стали и целевые постановления КМ РТ № 696 от 21.11.1998, №804 от 9.12.1999, № 891 от 31.12.1999 и ряд других. Согласно этим документам, данное предприятие могло рассчитаться по долгам своими облигациями не только с бюджетом РТ, но и с основными поставщиками — ГУП ПЭО « Татэнерго» и «ООО» Таттрансгаз», которые в свою очередь имели возможность рассчитываться облигациями КАМАЗа и между собой, и с бюджетом РТ. Кроме того, в течение нескольких лет в федеральном бюджете РФ была специальная строка по реструктуризации задолженности ОАО «КАМАЗ».
Зиннур Латыпов
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 35
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.